Глава 9
– Цену ему сказать. – Старый Фрол усмехнулся в усы и вцепился в меня колючим взглядом. – Цена, это штука такая, не простая, в общем, штука, тут думать нужно, рассчитывать, сколько услуга стоит, сколько у покупателя средств есть, вот у тебя, например, что есть?
Я молча вытащил из кармана пачку купюр и продемонстрировал их старику, тот на мой жест только презрительно скривился, после чего я поспешил убрать свои капиталы снова в карман.
– Деньги и все? – Старик хмыкнул и сделал вид, будто собирается уходить, но потом, словно вспомнив что то, присел на пенек. – Деньги, паря, меня не интересуют, мне они тут без надобности. Услуга! Вот, что мне от тебя нужно. – Он тяжело и глубоко вздохнул. – Приведешь ко мне в лес одного душегубца, и считай квиты.
– Да как же я приведу, – Удивился я его просьбе. – Мне из леса то хода нет, выйду и схватят меня ваши разбойнички.
– Да ты не перебивай. – Старик возмущенно хлопнул себя ладошкой по коленке. – Понимаю я, что это обязательство отложенное, понимаю, что может быть и не доживешь ты до завтра и останется моя услуга без оплаты, но я же говорил, что мы тут все в судьбу немножко верим, Кощей больше, я чуть меньше, но верим все, и вот сейчас той судьбе я и доверяюсь. Так что, сверх меры от тебя ничего не ожидаю. Ну так как? Возьмёшься?
Ох, как мне не хотелось брать на себя непонятные обязательства, к тому же связанные с явной уголовщиной, но в то же время я понимал, что ни выбраться из этого леса, ни уж тем более добраться до Института, без этого старикана у меня никак не получится, поэтому немного посомневавшись больше для проформы, чем на самом деле, я дал свое согласие и протянул руку, для рукопожатия, старикан лишь хмыкнул и жать мне ее не стал.
– Вот как сделаешь дело, тогда и поручкаемся. – Криво усмехнулся он. – И помни, если живой останешься, но поручение мое не выполнишь, в лес мой хода тебе больше не будет, да и в любой другой, до которого я смогу дотянуться, а теперь пошли.
– Куда? – Не понял я.
– Туда! – Неопределенно махнул рукой дед. – Как я говорил, Кузьму, в Институте обычно держат, на полном пансионе, но под бдительным присмотром, а он из раза в раз ускользает, и вот однажды, я увидел, как он выбирается из развалин старого корпуса, из тех, что ремонтировать не стали, так вот, посмотрел я подумал, да и смекнул, что корпус тот наверняка соединяется с главным зданием, какие-нибудь тайным ходом, или лазом, и Кузьма, шельмец про него прознал и пользуется, талант у него знаешь ли всякие лазейки, да выходы искать, он у нас аферист еще тот, он единственный, кто ни Кощея, ни тем более Василису не боится.
– Вы так говорите, будто она страшнее Кощея, я вспомнил стройные ножки в ажурных чулочках, красивое личико, и приятный голосок.
– Страшнее. – Признался дед. – Кощей, он что? Он, голова! А Василиса, шея, вот и вертит она этой головой во все, нужные ей стороны.
– Значит мне конец. – Обреченно выдохнул я. – И разговор с Кощеем ни к чему толковому не приведет, ведь моей смерти требует именно Василиса, насколько я понял…
– Посмотрим еще – Дед усмехнулся в усы.
– Чего посмотрим то? – Психанул наконец то я. – Она сама с утра заявилась и требовала, чтобы Яга меня выдала, типа я обманом выведал какие-то важные секреты у местных, а я кроме сплетен, ничего и не слышал, из секретного, только про воображлятор ваш узнал.
– А Яга тебя значит не выдала, – Снова усмехнулся дед. – Вот с чего бы?
– С того. – Буркнул я под нос и надулся, от чего старикан только разразился хриплым, каркающим смехом.
– Эх, покорил сердце девичье значит. – Не унимался старик. – Однако, не всякому то дано, до тебя Ягу мужской пол интересовал только в качестве пассажира на лопату, а ты смотри-ка.
– Подход надо знать. – Меня почему-то задевал его смех.
– Вот уж не надо. – Старик отсмеялся наконец и принялся утирать выступившие слезы грязным белым платочком в красный горох. – Не надо живому человеку к Яге подходы знать, мы то тут все, кто? Кощеевичи, да Андреевичи, ну дурни эти Соловьевичи еще, а Яга, она не такая. Она, – Старик припал к моему уху, будто нас кто-то мог подслушать и прошептал. – Она, Морановна! Понимаешь?
– Нет. – Честно признался я. – Ну Морановна, ну и что? Значит ее еще кто-то из ваших воплотил.
– Не кто-то! – Шикнул на меня лесовик. – Морана ее воплотила! Сама богиня смерти и зимнего холода. Меня по тем временам еще и в помине не было, я ведь относительно молодой еще, лет десять мне. И появился я на свет уже в этих краях. А раньше, Андрюшка Бельский жил где-то там, ближе к Европе. История умалчивает, как к нему в руки попал воображлятор, может на раскопках, где выискал, или в экспедиции этнографической, вот только по первости, он делов наворотил таких, что еле ноги унес оттуда, сюда сбежал, в Сибирь, в тайгу. И с той поры, богов воплощать запрещено, категорически запрещено. Так вот, Яга, она порождение той самой Мораны, единственной воплощённой, когда-либо богини.
– Нуууу…– Протянул я. – Если честно мне это вообще ничего не говорит, мне Яга понравилась, она милая и очень красивая.
– Красивая. – Снова рассмеялся дед. – Да нет у нее собственного облика, она и старуха, и девчонка и девка в самом соку и баба средних лет, хотя… это, даже к лучшему, разнообразие. Впрочем, мы от темы отошли, Василиса! Может вся эта история и не про тебя была, может она Ягу зацепить хотела, хотела от нее, что-то получить, а ты просто инструмент. Понимаешь? Ты мелковат для Васьки, ну вот хоть режьте меня, но не того полета ты птица, чтобы она ради тебя интригу крутила.
Лес сменился с елового на сосновый, и словно дышать стало легче, этот лес был светлый, под ногами стелился ковер из мягкой нежно зеленой травки, которую непреодолимо хотелось потрогать, погладить, упасть на нее и начать кататься, я не сдержался и склонившись потрогал ее, предсказуемо на ощупь она была чрезвычайно приятной.
– Заячья капуста, – Мимоходом заметил леший. – По идее ее даже есть можно, только не тут.
– А чего не тут? – Удивился я, переставая гладить нежно зеленый газон. – Проклятие какое? Или волшебное?
– Да какое проклятие. – Отмахнулся старик. – Медведи у меня тут серут, ты то, как знаешь, конечно, но лично я брезгую.
Я отдернул руку, и уж тем более, мысли о том, чтобы съесть растение покинули мою голову, дед лишь хитро ухмыльнулся и пошагал дальше.
Лес снова сменился, на этот раз он был смешанный, к тому же очень молодой, стволы деревьев стояли так часто, что сквозь них было не протиснуться, ну по крайней мере мне, но вот дед шел, словно бы по бульвару, деревья расступались перед ним, как красное море перед Моисеем, я же шел следом стараясь не отставать.
Но вот деревья закончились и перед нами предстало полуразвалившееся кирпичное здание, крыша его давно провалилась, окна были выбиты, а дверь снята с петель.
– Бывшая ремонтная мастерская. – Пояснил дед. – Тут раньше гараж был и станки стояли, токарные всякие, последний из них, местные уже при мне уперли, на лом сдавать, еще и провода повыдергали из стен.
– Не похоже, чтобы это здание с главным корпусом как-то соединялось. – Засомневался я.
– Про то не знаю. – Пожал плечами дед. – Знаю только, что Кузьма отсюда выходил, после того как сбежал, а Кузьма, он хитрый, пронырливый, говорят, он даже как-то раз до воображлятора добраться сумел без присмотра, и навыдумывал себе всякого такого… Зловредного в общем.
– А что? Не все имеют доступ к этому вашему прибору? – Скорее для проформы спросил я.
– Нет конечно. – Дед посмотрел на меня как на дурака. – Только Кощей сейчас и пользуется им, а кого еще, если и допускает, то под строгим присмотром, это ж тебе не игрушка какая, с его помощью столько дел наворотить можно, и по злобе, и по глупости, вот как-то раз Андрюшка, прежний директор, решил Святогора воплотить. Богатыря, значится, ну воплотил, а тот сразу же под землю уходить начал, кричал, бился, а поделать ничего не мог, слишком уж он силен да тяжел для земли этой оказался, два дня, бился, прежде чем с головой не погрузился в нее. Страданий натерпелся, все кто там присутствовал потом еще год по психологам ходили. Вот так-то. Бельский вообще был мастак на эксперименты с придурью, чего не сделает, все не слава богу. Я вообще думаю, что он в итоге устал от своей никчемности и сбежал отсюда.
– Вы правда так думаете? Некоторые думают, что похитили его, или даже убили.
– Нет! – Честно признался дед. – Андрюшка телепень невероятный, за что ни возьмётся, все не так выходит, вот и сбежать самостоятельно он бы тоже не смог, наверняка бы или ногу сломал в попытках, или бы прибежал туда же откуда и убегал.
– Не слишком то Вы почитаете отца основателя Института. – Усмехнулся я.
– Я, внучок, реалист! – Дед поднял вверх крючковатый указательный палец. – Для меня авторитетов нет, если доведется, я и Кощею могу сказать все, что про него думаю и Бельскому.
– И Василисе? – Ехидно поинтересовался я.
– И Василисе могу. – Кивнул дед, но тут же продолжил. – Но не стану, так как я себе не враг! Ну, да бог с ними со всеми. К нужному месту я тебя привел, как уговаривались, теперь ты мой должник.
– Слушаю. – Я нехотя согласился с дедом, хотя в душе у меня было чувство, что меня напарили, повесили услугу, но на деле то он меня в институт не провел, не показал, как туда попасть, а просто привел к зданию, выходящим из которого видел местного афериста, который вероятно, через него сбегал на волю.
– Есть у меня дружок, Акинфий. – Начал рассказ старик. – Он вроде меня, только по полям специализируется, за урожаем следит, за тем, чтобы вредителей не было разных. Вот только есть у него особенность, встреть его человек, да потри ему бороду, так у Акинфия из сумы монетки сыпаться начинают, чем сильнее тереть, тем монеток больше.
– Ограбил значит кто-то деда?
– Не перебивай. – Нахмурился леший. – Что монетки из его кошеля получили, то не велика беда, то его работа и суть, деньгами аграриев одаривать, но нашелся ухарь, ему тереть старику бороду лень было, вот он и решил процесс автоматизировать…
– В смысле? – Не понял я.
–В коромысле! – Дед зло стукнул кулаком по пеньку. – Шлиф машинкой лицо старику изуродовали, понимаешь? Стесали до костей, еле выходил я его, теперь дружок мой из избушки своей на люди не выходит, забросил все и смерти ищет. Нам же как, если мы от сути своей отказываемся, от канона, то дорога одна, смерть, выходит убил тот ухарь моего дружка, своей жадностью, да подлостью.
– А полиция куда смотрит? – Моему возмущению не было предела, это как же можно, чтобы живого человека, пыткам подвергать безнаказанно?
– А что твоя полиция, им до нас дела нет. – Грустно скривился леший. – У нас тут разделение, делами простых людей занимаются местные полицейские, а нашими, вон Ванька Царевич, да волк. Ванька, он даром, что царевич, но кабель и дурак, а волк, что с него взять, животное, его никто не воспринимает всерьез, он самостоятельно, только пироги красть может, ему руководство нужно.
– Да уж… Проблема. – Вздохнул я, получается какая-то совсем не сказочная жизнь то у рядовых сказочных персонажей, русалку вон фотографируют все кому не лень и в интернет выкладывают, у котов ученых цепи воруют, а старика вон вообще изувечили? Что-то прогнило в местном институте. – Ладно, говори, как зовут твоего мерзавца, и как его найти, жив буду, постараюсь привести.
– Я то откуда знаю? – Удивленно уставился на меня дед. – Я его в глаза не видел, найди, да приведи. Как в лес заведешь, скажи: «Вот тебе дедушка, должок», я сразу все пойму и награжу супостата, как следует.
– Эй! Мы так не договаривались. – Теперь я окончательно убедился, что меня обманули, это что же мне теперь еще и расследование проводить, кто, да когда, устанавливать личность, искать, потом еще и убеждать идти со мной в лесок. Тьфу!
Старик леший похоже все прочитал по моему лицу и только ухмыльнувшись мне, скрылся в густых зарослях, оставляя меня в раздумьях перед бесполезным полуразвалившемся строением.
Здание только на первый взгляд выглядело небольшим, на деле же это был огромный длинный ангар, просто старик вывел меня к узкому фасаду, что помешало мне сразу оценить глубину проблемы. Внутри царила разруха, обломки стен и крыши, мусор, пустые бутылки всех эпох, от советского союза, до совершенно новых, значит ходят сюда местные, вот только зачем? От былого тут не осталось ни единой металлической детали, все вытащили сборщики металлолома, даже стены были разбиты и из них вынута проводка.
Ну и где тут искать тайный ход, я в отчаянии опустился на груду строительного мусора, что делать? В город возвращаться нельзя, там меня точно возьмут в оборот институтские и что-то мне подсказывает, что утренние разборки с местной службой безопасности мне так просто не простят, и смерть меня будет ждать лютая, и хорошо если меня просто в новообразовавшемся водоеме утопят, а если на свежевыросшую елку посадят?
Нет, возвращаться в город я не могу, а что остается? Бежать через тайгу к людям? В смысле к нормальным людям, подальше от хитрой Василисы и алчного Кощея, и что? Бегать до конца своих дней? Нет уж, надежда все еще остается, я доберусь до института, попаду к Кощею, объясню, что все их обвинения ложны и меня вообще стоит обласкать, вознаградить как следует и отпустить. Хотя с наградой, это я погорячился, у этого их Кощея снега зимой не выпросишь.
Я еще раз обошел помещение стараясь приметить хоть какой-то намек на тайный проход, но нет, кроме обломков и мусора ничего не было, в развалившемся здании царили тишина и безмолвие, даже крысы не шуршали по углам.
Обходя в очередной раз помещение, я неловко наступил на грязную картонку и чуть было не провалился, лишь в последний момент, я сумел удержать равновесие и не рухнуть в старую смотровую яму. Чертыхнувшись, я пинком отправил картонку куда подальше и со злостью сплюнул в дыру в полу, и тут же мне в голову пришла мысль, так вот же оно, то самое, та странность, которую я и искал, остальные смотровые ямы были завалены мусором, почти по самый уровень пола, а эта, нет, она была совершенно целой и только сверху прикрыта грязным листом картона.
Я спрыгнул в яму и осмотрелся, смотровая была чистой, почти абсолютно, если не считать нескольких небольших камней, а так быть не должно было, видно, что тут все аккуратно почистили и прибрали, после чего хитро замаскировали картоном. Я принялся ощупывать стенки ямы и вот оно, пальцы мои наткнулись на плотно подогнанную дверцу, она настолько сливалась со стеной, что в полутьме смотровой ее было совершенно не видно, хотя это была обычная дверь, деревянная, без замка и ручки, впрочем присмотревшись, я понял, что раньше ручка была, остались отверстия от шурупов, я вылез из ямы и осмотрелся, мне нужно было что то, чем можно было поддеть дверь и открыть ее, но как назло, вокруг не было ни единого металлического предмета, местные охотники за ломом выгребли все, до чертова шурупа.
Походив кругами я наконец то нашел крепкую на вид тонкую щепку, и прихватив ее вернулся в яму, с большим трудом я вогнал свое орудие в тонкую щель между дверью и косяком, с той стороны где раньше была ручка и аккуратно надавил, дверь с трудом, но все же поддалась, открылась и моему взору предстал темный лаз, в который можно было протиснуться только согнувшись, в этот момент я пожалел, что избавился от телефона, фонарик в нем пришелся бы мне сейчас как нельзя кстати. Я залез в проем и пошарил вокруг руками, слава богу, за проходом помещение расширялось в высоту и я смог встать там почти что в полный рост, а вот в ширину тут было крайне узко, собственно это был технический коридор, воль стены тут располагались трубы и кабеля, удивительно, что местные не добрались до такого сокровища, хотя, дверь действительно была очень плохо заметна, к тому же, что то мне подсказывало, что яму вычистил тот самый Кузьма, и сделал он это не то чтобы давно. Вот только куда вел этот тоннель? Да очевидно же в центральный корпус, все корпуса были соединены единой системой коммуникацией, электроэнергия, водоснабжение, отопление, канализация в конце то концов, и если канализацию еще можно было сделать отдельно, выкопав выгребную яму, то электросистема тут была единая, и видимо из соображений маскировки упрятана под землю, ну а чтобы все это обслуживать и оставили такой вот небольшой лаз, для самых хрупких и юрких электриков и сантехников.
Я втянул ноздрями воздух, сырой, но при этом не затхлый, как в хорошо проветриваемом погребе, я почему то был уверен, что зажги я сейчас спичку, то пламя бы склонилось от сквозняка. Вот только спички у меня не было и зажигалки, вообще ничего не было, чтобы соорудить себе пусть даже самый примитивный факел.
Впрочем, свет и не был нужен, выбора в том, куда идти не было, узкий коридор был всего один, ни ответвлений, ни отнорков, прямой и длинный тоннель, света в конце которого не было видно от слова совсем.
Я бочком протиснулся мимо толстенных ржавых труб и двинулся вперед, оборачиваясь время от времени на светлый прямоугольник дверного проема, закрывать дверь, как и маскировать смотровую яму, я не стал, сам я сюда вряд ли еще вернусь, а помогать авантюристу Кузьме, из-за которого я, собственно, и угодил в эту ситуацию мне совершенно не хотелось.
Я выдохнул, подбирая живот, ну и теснота же тут, как этот Кузьма тут помещался, впрочем, вспомнив юркого старичка, улизнувшего из моего купе в ту странную ночь, я усмехнулся, дедок то был меньше меня раза в два, и он наверняка тут чувствовал себя вполне комфортно, мне же приходилось протискиваться, обдирая спину о кирпичную кладку стены, а живот о ржавые трубы.
Минуты шли за минутами, а я все пыхтел и шагал по коридору, которому казалось не будет конца. Сколько я так передвигался, час? Может два? Время просто перестало для меня существовать, я считал шаги, сто, двести, триста, где-то на семистах я сбился со счета и начал все заново, шаг, еще шаг, подбери пузо тряпка, надо будет, если я выберусь из этой ситуации скинуть жирок, как там это делается? Первым делом отказаться от пирожков, вторым, заняться спортом, или может от пирожков отказываться не стоит, вот я прям уверен, что живот он не от пирожков растет, а от чего тогда? Так надо анализировать… еще сто шагов позади… Я ел пирожки какие? С мясом и с капустой! От мяса пузо не растет, значит от капусты, точно, я что-то такое слышал, у женщин от капусты растет грудь, значит у мужиков что? Правильно пузо, стоит просто отказаться от капусты, а от пирожков не стоит отказываться. Я почувствовал, что уже схожу с ума от однообразности происходящего, шаг, снова шаг, сто шагов, тысяча. Эх сейчас бы пирожок, пусть даже и с капустой, ну не застряну же я тут из-за всего одного пирожка с капустой, нет, не застряну, но нет его, жаль.
Коридор закончился мгновенно, вот только я, шелестя жирком по трубам пробирался по узкому проходу и вот, я вываливаюсь в пусть тесную, но комнатку, вход в которую перегораживает толстая металлическая дверь с круглой ручкой посредине, как в бункерах.
Я попробовал крутануть ручку, уперся, приложил все свои силы, но нет, дверь осталась недвижима. Усевшись на пол перед неприступной дверью, я обхватил голову руками и, казалось бы, даже заплакал.
Глава 10
Не знаю уж сколько я сидел. Чувство времени после пребывания в тесном коридоре ко мне так и не вернулось, хорошо хоть отступили состояние бреда и накатывающей паники, терпеть не могу замкнутое пространство, темноту и бесконечные тоннели. Потихоньку я начал приходить в себя, и оценивать ситуацию, да, я вроде как в тупике, а единственный путь из него лежал через тот же самый проход, из которого я вылез и совершать снова то же самое путешествие меня совершенно не тянуло.
Я подошел к двери и ощупал ее снова, в надежде отыскать хоть какой-то намек на запирающий механизм, затем приложился к холодному металлу ухом, за дверью слышался мерный гул, как будто генератор работал на одной ноте, не сменяя тональности.
Я вздохнул, что делать? Возвращаться назад? А смысл? Что ждет меня там? Жить в лесу я не смогу, меня рано или поздно найдут институтские, и я уверен эти самые соловьевичи, легкой смертью меня не наградят после того, как я их так опозорил то. Открыть дверь у меня тоже отсюда не получится, очевидно, что запирающий механизм находится с той стороны.
Я в отчаянии стукнул кулаком по двери, от чего в моих ушах раздался низкий гул, как если бы я надел на голову чугунный толстостенный казан и стукнул по нему барабанной палочкой, обмотанной тряпкой.
Но что удивительно, стоило мне ударить по двери, как звуки из-за нее прекратились, с минуту стояла тишина, а потом все возобновилось, я снова несколько раз ударил кулаком, и снова прижался к ней ухом. На этот раз тишина продлилась намного дольше, затем шум на некоторое время сменил тональность, после чего все вернулось на круги своя.
Бормотание! Вдруг осенило меня! Там за дверью сидит кто-то и беспрерывно на одной ноте что-то бормочет! Да нет, ну это же бред, это все мои галлюцинации, навеянные темнотой и замкнутым пространством, это что-то сродни тем рассуждениям о пирожках с капустой, которые посетили меня в тоннеле, это надо же было придумать, что от капусты пузо растет, вот и тут, ну не может никто сидеть на одном месте и бесконечно на одной ноте что-то там себе бубнить, а если может? Это же чертов институт со сказочными персонажами? Тут может быть что угодно.
Я принялся что было сил долбить в дверь, абсолютно не задумываясь над тем, что неведомое существо с той стороны может быть опасно. Стучаться пришлось долго. Только спустя минут пять заскрипел металл, и круглая ручка на двери пришла в движение.
Яркий свет резанул мне глаза, хотя, вероятно он был совершенно не ярким, а даже тусклым, но мне после путешествия в кромешной темноте, показалось, будто передо мной вспыхнуло солнце.
Проморгавшись наконец я уставился на странное лохматое существо, неопределенного пола, смотревшее на меня уставшими, злыми покрасневшими глазами, существо было одето в бесформенные тряпки, в которых угадывались одновременно овечий тулуп, красное платье в белый горох, шапка треух и жуткого вида валенки. При всем при этом у него была всклокоченная борода, с вплетёнными в нее яркими лентами.
– Ты кто? – Вопрос мы с ним задали одновременно, буквально в унисон.
– Я то… – Замялось существо. – Я бабайка!
– А я Дима. – Я протянул существу руку. – Приятно познакомиться. – Существо осторожно пожало мою ладонь, затем заглянуло мне за спину.
– Ты один? – Оно отодвинуло меня в сторону, и уже куда более внимательно изучило комнату за моей спиной. – Детей нет? Как ты тут оказался?
– Детей нет. – С уверенностью заявил я, и бабайка облегченно выдохнул… или выдохнула, пол этого существа невозможно было определить, борода не показатель, у мамы моей бывшей вон тоже борода была, мерзкие волосины торчали из подбородка, а она себя позиционировала женщиной.
– Хорошо, что нет. А то я этих детей… Уууух. – Погрозило оно воздуху кулачком. – Так что ты тут делаешь? Тут нельзя, тут не бывает никого, только Кузьма иногда приходит, но он обычно туда, а не оттуда.
– Я пытаюсь в Институт тайно проникнуть. – Не стал скрывать я. – Дело у меня тут. Ты не против?
– Не против. – Радостно оскалило зубы в улыбке существо, зубы надо сказать были отменные, крупные здоровые, белоснежные, только вот чуть заостренные, будто их специально подпилили, придав угрожающую форму. – Для меня всегда в радость, когда кто-то приходит. Пока со мной говорят, я хоть их не слышу.
– Кого их? – Заинтересовался я, странное существо назвавшееся бабайкой, меня заинтриговало, как я понял это именно оно тут бубнило на одной ноте.
– Детей! – Сделав страшное лицо прошептало оно. – Я их постоянно слышу, я ненавижу их, их мерзкие голоса, их мерзкие крики, их мерзкие поступки, ненавижу! И не могу без них. – На его глазах выступили слезы. – Понимаешь. Я ведь бабайка, именно мной пугают непослушных детей и когда Андрей Бельский меня воплотил… В общем… Я одновременно и старушка, потому что бабайка вроде как женщина, и старик, потому, что по татарски, бабай, это дед, я слышу всех вредных детей, их голоса постоянно звучат в моей голове, я знаю про все их шалости и проказы, по идее, я должен их забирать к себе, но вот зачем? Что мне с ними делать? Съесть? Наказать? Заточить в подземелье? Да и зачем они мне? Ну не хочу я их есть, не по-людски это. Отшлепать и отпустить? Так в наше время не то, что шлепать, подходить к чужим детям опасно, можно огрести такие проблемы с законом, что потом самому за счастье станет в подземелье заточиться. И уж самое глупое, что можно придумать, это похитить и оставить жить у себя, вот поверь уж мне нет никакого счастья в плену держать мелкого, хулиганистого, непослушного неслуха, они же только и делают, что шумят и шалят, шалят и пакостят, пакостят и вредничают, тут же никаких нервов не хватит. Вот и страдаю. Заперся в этих подвалах, тут, под землей, вроде как голоса потише становятся, но все равно они гундят и гундят, ноют и ноют, без конца. Не могу я так больше! – Человечек ухватил меня за рукав. – Сил моих больше нет. Хотел в петлю, но веревки нет. Василиса эта! Уууух. – Существо снова погрозило кулаком небу. – Продуманная, все спрятала от меня, чтобы я ничего с собой не сделал, сюда вот определила, под землю поглубже, да от глаз людских подальше. Под землей то оно полегче, но тут же одиночество… Кузьма приходит время от времени, разговаривает со мной, мне легче становится. Мне всегда легче, когда шумит кто-то рядом, а Кузьма, он шумный! Он меня наверх звал, говорит, пошли проказничать, отвлечешься, но там то наверху голоса непослушных детей громче.
– А почему ты телевизор себе не заведешь? – Удивился я. – Ну или компьютер с интернетом, включишь сериал себе, пусть брякает, и шум и внимание отвлечет, а если интернет, так то еще лучше, ты сможешь удаленно с другими людьми общаться, на совершенно разные темы, например советы по воспитанию непослушных детей родителям давать, продвигать идеи, что пугать бабайкой нынче совсем не модно и не эффективно, глядишь и стихнут голоса то в голове, или в тебя окончательно верить перестанут или все дети в мире послушными станут.
– Интернет! – Как-то завороженно пробормотало существо. – Если я стану с людьми общаться, то смогу им внушить, что пугать и наказывать детей нельзя, надо только любить холить, лелеять, во всем потакать, тогда через пару столетий вырастет поколение самовлюбленных, инфантильных, помешанных только на себе людей, которые будут думать только о собственных удовольствиях, не будут иметь никакого понятия о дисциплине и обязанностях и которые вообще не станут заводить детей, тогда голоса наконец стихнут, и я смогу выйти на поверхность? – Существо зловеще усмехнулось и потерло маленькие ручки. – Убедил. Потребую у Кощея телевизор и компьютер, выйду в интернеты и буду учить всех, как детей воспитывать.
– Чего тянуть? – Я аж в ладоши хлопнул. – Пошли к Кощею прямо сейчас, мне как раз тоже к нему нужно.
– Не получится. – Скривил мордашку человечек. – Наверх мне пути одному нет, у них там в лифте сканер сетчатки глаза, только высшее руководство и секретариат к директору попасть на прием могут без приглашения, к тому же у них там сейчас какая то суета, ловят кого то, то ли очередной Ивашка сбежал, то ли опять Кощей фильмов насмотрелся, да очередного Бэтмена воплотил, вот уж гадость, страшнее жар птицы.
– Это почему еще? – Вот уж от кого-кого, а от воплощенного бэтмена я проблем ждать не мог.
– Ай. – Махнул рукой бабайка. – Там комплекс разнообразных проблем. Один слишком заморочен на детских комплексах получился в итоге не выдержал груза ответственности и вскрыл вены в теплой ванной, Второй помешан был на гаджетах, забрался на крышу института, расправил крылья и прыгнул, в общем в соревновании физика против Голливуда, физика уверенно победила со счетом один ноль, говорят отскребали его часа два от асфальта, ну а последнего зарезали, этот дурик думал, что если маску на пол лица надеть, так его никто не узнает, ошибался, неделю по ночам с преступностью боролся, а потом одним прекрасным утром, снял свой костюмчик, пошел в магазин за хлебом, тут то его и узнал один из местных хулиганов, ножик под ребро и нет больше бэтмена, без своего костюма он против хулигана не пляшет. – Бабайка злорадостно оскалился.
– Не любишь ты бэтменов. – Констатировал я факт.
– Не люблю. – Честно признался он, я как-то само собой все же начал его воспринимать как мужчину. – Они меня им пугали!
– Пугали? – Я удивленно вытаращился на бабайку. – Извини, как тебя можно кем-то напугать? Это же вроде твоя суть, пугать людей.
– Не просто. – Вздохнул лохматик. – Тут понимаешь, очень разветвленная сеть подвалов, минус пять этажей, целый лабиринт технических тоннелей и помещений, и используют их как место ссылки неудачных экспериментов, у нас почему-то не принято от своих избавляться, утилизировать, так сказать, не удачные или просто бесполезные эксперименты, поэтому и существуют и вот эти подземелья или, к примеру темный лес. Вроде, как и руки у начальства чисты, и мы тут какую-никакую пользу приносим. Вот сюда ко мне и сослали одного из этих ушастых, один из первых экспериментов Кощея с бетменом, почему то у него получился не просто борец с преступностью, а упырь, то ли наш дражайший директор до этого фильм про вампиров посмотрел, то ли еще чего, но тварь получилась у него с непреодолимой жаждой крови и справедливости, ну и начал он тут шалить, и главное подкрадывается то бесшумно, исчезает бесследно, жить не дает, спать не дает, нападает на местных, кровь пьет и нервы наши треплет, видите ли, воровать медный провод плохо, драться между собой, плохо, достал всех, сил нет. Так вот мало того, что никто не знал, чего от него ждать сегодня, то ли он в глотку вцепится, то ли мораль читать начнет, передвигалась эта тварь совершенно бесшумно, ты вот, представь, стоишь, занимаешься своими делами, никого не трогаешь, и тут у тебя из-за спины голос, «Прекрати это немедленно», а что прекращать? Кто знает, то ли он сегодня пристал потому, что ногти не стрижены, то ли потому, что ты Ауку Кощеевича мутузишь, то ли просто прекрати шевелиться, чтоб он кровушки твоей испил, а главное жуткий какой, сам черный, здоровый, плащ развевается на сквозняке, уши резиновые торчат в разные стороны, вот промеж этих ушей его и приголубил кто-то разводным ключом, чтоб не доставал.
– Душераздирающая история. – Притворно посочувствовал я. – Но скажи, что мне делать, как к Кощею то на прием попасть?