Все остолбенели. Герка что-то мычал, не зная что делать, позади ревела в припадке истерики Инка, металась Наташка, а Блохин стоял, раздумывал, что предпринять.
– Никому не подходить! – закричал вдруг Валерка. – Это двойное напряжение. Надо найти сухую палку.
Он что-то говорил, но Артем не слушал его. Тут он явственно почувствовал, как что-то подтолкнуло его со спины, будто волной. Не оборачиваясь, словно заколдованный, он сделал два мощных шага и рыбкой прыгнул вперёд, вытянув что есть силы руки. Интуитивно он понимал одно. «Только не коснуться земли раньше, чем девчонки оторвутся от провода». Ухватив своими корявыми руками нежные, но уже лишенные теплоты, руки Ольги, он с силой рванул их, одновременно чувствуя, как некий импульс проходит по всему его телу. Падая вниз, как в замедленном мире, он видел, как Ольгины пальцы отрываются от провода. Как на тонких прожилках алюминия остается её мертвая кожа, содранная его бешеным рывком. Едва не коснувшись провода затылком, и пролетев под ним в каком-то сантиметре, Артем грохнулся, собирая подбородком куски грязи и мелких камней с мокрой земли.
«Только бы не упасть на девчонок», – пронеслось у Артёма в мыслях. Он не думал, что девчонки давно мертвые, что их больше нет. Когда он перевернулся на спину, рядом, касаясь его лица прядью мокрых волос, лежала Ева. Он с силой закрыл глаза, пытаясь остановить время. Изменить происходящее. Ему показалось, что он остался один в этом мире. Всё потеряло смысл. Остановилось. Из груди вырвался какой-то нечеловеческий рык, лицо его перекосило от отчаянья, и Артём стал колотить кулаками по мокрой земле. Слёзы лезли наружу, перемешиваясь с грязью и кровью. Он попытался встать, но в глазах его все помутилось, и он провалился в темноту.
Очнулся он оттого, что Валерка тряс его за грудки, со всей силы колошматя ладонями по щекам.
– Ну ты меня напугал, – услышал Артем довольный голос Блохи. – Я уж думал, что с тобой все кончено. Нет. Живучий. Ты знаешь, сколько через тебя прошло?
Артем приподнялся на локоть, пытаясь очистить глаза от налипшей грязи. Его поразило то, что Блохин улыбался.
– Чего ты радуешься?
Артём огляделся, и увидел, что с Кудимовой суетится Инка. Она колотила маленькими ладошками по бледному лицу подруги, пытаясь привести ее в чувства.
– Немного переусердствовал с Кудимчиковой, – прокомментировал Блоха.
Как в бреду, ничего не соображая, Артем поднялся на ноги. Его шатало. Сердце колотилось редко, но до удивления сильно. Он слышал его отзвуки где-то в области желудка и горла. Рядом лежала Ольга. Под её голову была подложена Геркина куртка. Самого Герки не было.
–Герка убежал за подмогой, – сказал Валерка. – Им нельзя вставать. Возможно, нести придется.
Артём, не отрываясь, смотрел на Ольгу. Мокрая одежда не могла скрывать её очертаний. Он видел себя в неловком положении, но глаз оторвать был не в силах. Он почувствовал в себе невероятный прилив нежности к ней, и понял, насколько хрупким оказывалось это тело, и дорогим для него. Она почти не дышала, но она была жива.
– Все нормально, Артём. Успокойся. Ты молодец. Сообразил правильно. Не растерялся. Пришлось немного помассировать. Лучше помоги Ольге. Кажись, немного передавил лёгкие. С ней пришлось попотеть.
– Но как? – застыл вопрос на губах Артема.
Валерка рассмеялся:
– Я же электрик. Ты разве не знал? Я же говорил тебе, помнишь. Я на шахте электриком два года проработал, до армии. Нас учили. Первая помощь. Искусственное дыхание, и все такое прочее. Что, не знал, что ли? На шахте и не такое бывает.
– Но их же убило током.
– И ты умер, но на очень короткое время. Это называется клиническая смерть.
Ольга приоткрыла глаза и подняла голову.
– Лежи, лежи. Не двигайся. Тебе вообще шевелиться нельзя, – скомандовал Блохин.
Подошла Инка и начала щебетать:
– Валерка откачал их. Сначала одну Олю, потом другую Олю. Он им искусственное дыхание сделал, – говорила звонко Инка, всё ещё не справляясь со своими эмоциями.
– Ага, – подтвердил Блохин. – Через губы, вот так.
Он, не стесняясь, привлек Инку к себе и смачно чмокнул в губы. Инка покраснела, как вишня, и покрылась ямочками.
– Дурак ты, Валерка. Как тебе не стыдно! Он говорит, что надо обязательно привести их в чувство, – уже обращаясь к Артему, щебетала Инка. – Без сознания человек может опять умереть.
Нащупав на руке Ольги пульс, Артём с трудом уловил удары.
– За минуту около тридцати. Уже неплохо. Сперва было четырнадцать.
– Она дышит, – сказал Артем. – Как тихо в ее теле.
– Она почти спит. Это что-то вроде коматоза, – объяснил Валерка.
Артему не верилось, что Блоха смог запустить остановленное сердце. Он не знал, как бы сам поступил на месте Валерки. В такой ситуации он был первый раз.
– Случилось, – вытирая мокрые руки платком, со вздохом произнес Валерка.
– Что случилось?
– Ну, помнишь, в «Ракете». Еще когда сюда ехали. Фентис сказал, что на каждом пленэре обязательно что-то происходит. Вот и произошло.
Артем вдруг ясно вспомнил белое, как снег, лицо своего тренера, а его самого несут к машине. Рядом бежит Андрей и что-то говорит, но никто его не слушает. Его заслоняют другие, и тоже что-то говорят. Всё было из другой жизни. Вокруг суетятся незнакомые люди, Артем видит голубое небо и ничего не чувствует. Только глаза и небо. Ему становится страшно, и он кричит.
– Ты чего орешь? – Артем открыл глаза и увидел напуганное лицо Валерки. —Сколько можно терять сознание? Я с вами замучился! Давай садись на задницу, – бесцеремонно скомандовал Блохин. – Полежал, и будет.
Он сел рядом с Артемом и положил тяжелую руку на его плечо:
– Герка побежал за ребятами.
– Знаю.
– Ах, да, я говорил.
Артём попробовал встать, но от резкого движения закружилось в голове. Он почувствовал, что основательно продрог.
Его трясло от холода и тошнило.
– Поделай ей массаж шеи, заодно согреешься. Надо, чтобы кровь в голову пошла. Как-никак без кислорода была, а для мозга это особенно вредно.
– И откуда ты, Блоха, все знаешь?
– Ну, я же говорил тебе. И кто-то должен же знать.
Последние слова Валерки, а после них долгая пауза, заставили Артёма задуматься над тем, почему люди вокруг него упрямо продолжают не верить в бога. Ведь и толчок в спину, который он почувствовал, на самом деле тоже был. И окажись вместо Блохина кто другой…. Ему стало дурно, но Валерка словно видел его состояние. Он крепко обхватил Артёма за плечи и держал так до тех пор, пока не пришла подмога.
Герка в истерике поднял половину деревни, перепугав до смерти не только людей, но и собак. У кого-то нашелся нашатырь. Только им удалось привести в чувство Кудимову. Артему казалось, что прошла целая вечность. Когда доплелись до дома, все были на ногах. Оказалось, что еще не было двенадцати часов. За один день, даже вечер, произошло столько всего, что в голове все перемешалось.
Уединившись в углу, Артём присел у стены, не обращая внимания на суету вокруг воскресших девчонок. Валерка был в центре и светился в широченной, как его же плечи, улыбке. Все перебивали друг друга, выдвигая разные версии происшедшего.
Когда собрали стол, выключили свет и зажгли две свечи. Казалось, что они были одни во всём мире. Эти два светящихся факелочка. Так вышло, что через темноту большого зала, где собрался весь курс, Артем увидел ее глаза. Большего в жизни он и не желал – только бы видеть их.
– Ну, с днем рожденицем! – заорал Валерка. – Вы у нас именинницы.
– А ты папуля, – съязвил Пашка.
Девушки впервые за вечер заулыбались и покрылись едва уловимым румянцем. Красное вино разлили по стаканам. Герой дня что-то рассказывал, размахивая руками, успевая уничтожать остатки икры, доставая ее из банки ложкой, как учил Пашка.
Перебивая друг друга, все в который раз перебирали детали минувшей драмы:
– А Верхолат! Представляете… Как прыгнет!
–А Натаха как заорёт… Свет выключите!
– А где Артем? – неожиданно перебила шумные разговоры Ольга.
Все завертели головами, ища вокруг Артема. Все вмиг умолкли, глядя в растерянные глаза Ольги.
– Шляется, наверное, как всегда, – съязвил Болдырь.
На него зашипели девчонки. Блохин приставил к его носу увесистый кулак. Зажгли свет. Артема нигде не было. Валерка вышел во двор и нашёл его сидящим у печки. Артём пытался раздуть огонь.
– Тебя там обыскались, а ты тут. Пошли. Ребята тебя ждут. Не обижай их. Не хорошо так делать. Ты же не ребёнок, потакать себе. Да брось ты. Пошли, хоть по-нормальному перебинтуем тебя. Ты на Герку не обращай внимания. Тебя Ева искала.
– Нет.
– Как знаешь. Будь здоров. Если что, звони, – усмехнулся Валерка.
Компания уже веселилась вовсю. Герка пританцовывал с Тимофеевой, что-то мурлыча ей на ушко.
В самый разгар веселья появились преподы. Не на шутку взволнованные, они искали девчонок:
– Ну! Рассказывайте, что у вас стряслось?
В центре стола красовалась артиллерия из бутылок ноль-семь красного вина. Все бутылки уже были пустыми, и их уже никто не прятал.
Позже выяснилось, что слух по селу пролетел быстрее радиоволны и долетел до преподавателей, гостивших у директора школы. Убедившись в целости и невредимости девушек, они опять исчезли, довольные и веселые.
Когда толпа высыпала на улицу, дождя уже не было. Воздух был чистым и прохладным. В небе висели звезды. Веселье только разгоралось, когда в маленькой, уютной комнате, укрывшись одеялом, спокойно спали две Оли, разные по характеру и по внешности, но одинаково дорогие для всех, кто находился рядом. За дверью, как сказочный дракон, ходил Карапетян и заботливо охранял сон новорожденных. На всех, кто проходил мимо и хотел заглянуть в комнату спящих, он по-доброму рычал, коверкая слова ужасным, но смешным акцентом:
– Дайтэ детям хот пэрвий раз в жизни поспать спокойно, – ворчал он и улыбался каждому, не в силах сдержать радости.
Последний день был самым суетливым. Предстояло дооформить классы, подготовить к просмотру недостающие работы и много-много всего по мелочам, включая ставшую дорогой и всеми любимой печку. Ее решили разобрать после ужина, а утром вернуть горе-шабашникам кирпич. Вчерашнее уже не так сильно волновало ребят, но при появлении где бы то ни было вновь родившихся, все суетились и спрашивали о здоровье. Появился даже участковый доктор. Замерив давление и температуру, он долго не мог поверить в случившиеся. Валерка, на правах героя, смотрел на всех свысока, хотя был не самым высоким, даже среди девчонок. Герка, на удивление многих, как-то успокоился. Он больше сидел в дальнем углу спортзала, и мурлыкая мелодию рисовал. Скорее всего, это была видимость, но что-то с ним всёже произошло.
Братья в компании мальчишек, крутившихся весь пленэр под ногами, пересаливали рыбу. Они все время спорили, как правильно и справедливо поделить улов.
При виде больших зубатых туш девчонки охали, а потом морщились, брезгливо затыкая нос чистенькими пальчиками. Пашка все время пугал неискушенных зрительниц по локоть вымазанными в рыбе руками и смеялся.
Понимая, что вчерашний день не догнать, Артем бродил по деревне, отщелкивая кадры налево и направо. Он хотел поговорить с Андреем, но нигде не мог его встретить. Исподволь он надеялся встретить где-нибудь Катю, но и её, как на зло, нигде не было. Под ногами путалась мелюзга, все время старавшаяся влезть в кадр. Вечер тоже мало чем порадовал Артема.
Просмотрев жиденькую экспозицию артемовских работ, Фентис только сжал губы. Ненадолго он задержался на двух, сделанных в Кальме и на чайках.
– Это твои? – с удивлением заметил Фентисов.
Артем только кивнул, стараясь не встречаться глазами с преподавателем.
Покрутив одну из работ в руках, Фентис задумался:
– Что могу вам посоветовать. Сослаться на нездоровье и взять академический. Я подтвержу. У вас не все так плохо, а ветер в голове скоро пройдёт. Наверное, вы еще не разобрались, где находитесь. Отдохните год, а там, может, и учеба наладится. На заочное не советую.
Вагин, довольный решением старшего коллеги, только кивал головой и улыбался.
– Предлагаю подумать над моим предложением, – сказал Фентисов.
Думать было нечего. Артем и сам знал, что это самый лучший для него выход, и сам он вряд ли сможет что-то исправить.
Все обменивались этюдами и ставили автографы. Его кучка никого не интересовала. Он свернул небрежно работы и сунул в сумку.
– Ну, зачем же так небрежно?
Артем обернулся. За спиной стоял Герка. В руке он держал один из своих этюдов, очень похожий на его чаек.
– Может, махнемся? Не глядя. – Герка был настроен вполне серьезно. Этюд его в свое время произвел фурор среди однокурсников, и было непонятно, как Герка мог с ним расстаться.
Артем развернул рулон и, не задумываясь, протянул Герке свой самый лучший вечерний этюд с водой, сделанный в Кальме.
–Я как раз о нём подумал, – просиял Герка. – Тот самый. Может, подпишешь?
Артем начал сочинять какую-то банальщину.
– Ты тоже подпиши.
Герка вынул из планшетки карандаш и начеркал несколько слов:
«Подарок. Не продаётся. Обмену не подлежит».
Они дружно рассмеялись.
Толпа облепила Герку, пытаясь рассмотреть этюд, но Герка уже включил дурака.
Артем выровнял всю пачку, плотно прижал их к фанерке и обмотал изолентой. Теперь это была его самая дорогая память.
К отъезду студентов сбежалась вся деревенская шпана. Прописавшись на время пленэра в школе, пацаны помогали своим «новым» друзьям собирать вещи. Они клянчили рисунки и резвились среди всеобщего бардака и суеты.
Как могли, мальчишки тянули набитые девчачьи сумки и этюдники к пристани. Дорога была под гору, и народ не особенно изнывал от тяжелых вещей. Немало напуганные шествием, осторожные хавроньи трясли огромными ушами, готовые сорваться в бегство в любую секунду. Среди пестрой толпы они высматривали Герку, своего злейшего врага. Но Герка затерся в глубине процессии и молча тащил свои вещи, прихватив в нагрузку и чьи-то чужие. У многих из его жертв еще виднелись пятнышки в горошек и остатки надписей на английском языке.
На пристани Артёма отыскал незнакомый мальчуган, и сунул ему в руки свёрток, сказав, что его просили передать. Свёрток оказался небольшим, и Артём машинально сунул его в карман. Он хотел поблагодарить мальчишку, но тот уже растворился в толпе. Потом он ходил среди сумок и поймал себя на мысли, что хочет увидеть Катю. Но её нигде не было видно. За день до отъезда они сухо расстались, после чего Артём чувствовал себя как не в своей тарелке.
«Ракета» мягко причалила, тихо стукнувшись бортом о висевшие на канатах старые покрышки. Знакомый матросик выбросил трап и выскочил на баржу. Узнав старых знакомых, он расплылся в улыбке. Суетясь вокруг девчонок, он хватал их сумки и переносил в салон. Как будто так и надо, девчонки подсовывали ему все новые и новые набитые доверху чемоданы. Изрядно вымотанный и взмокший от беготни матросик спрятался в капитанской рубке и уже не высовывал носа до самого отправления.
Когда все погрузились и расселись по местам, Артём вышел на палубу и вдруг увидел Катю. Она стояла на самом краю пирса и тяжело дышала. Катя улыбалась и одновременно плакала. Её слёзы что-то всколыхнули в нём, он стал говорить, но в этот момент раздалась сирена, и заглушила его слова. Ракета стала плавно отходить от берега.
–Напиши мне! -закричал Артём.
Катя закивала головой, потом пожала плечами, и развела руками, давая понять, что не знает, куда писать письмо.
До него дошло, что адреса она не поймет, и не запомнит, и от этого растерялся. До берега было уже метров десять. Он стал машинально шарить глазами по сторонам. Выход должен был быть. Катя это почувствовала и застыла в ожидании. Пальцами он нащупал в кармане спичечный коробок, и мгновенно сообразил, что делать. Он вынул блокнот и написал свой адрес, потом вырвал лист, сложил его и сунул в коробок. Коробок был новый и почти полный спичек, и должен был долететь до берега.
–Держи! – закричал Артём, понимая, что в этот момент весь берег смотрит именно на него и на Катю. Коробок шлёпнулся в метре от воды, и в это момент он почувствовал, необычайную лёгкость на сердце, словно с него сорвали пелену. Вокруг всё словно звенело и сверкало. Пелена слетела и с глаз, и он увидел, что мир вокруг прекрасный, и всё это для него.
–Ка-тя! Ка-тя! –услышал Артём. Вся ракета стояла на ушах. Студенты буквально вывылились из окон и дружно кричали – Ка-тя, Ка-тя! Что-то перевернулось внутри Артёма, волна восторга захлестнула его, а по щекам его градом покатились слёзы радости.
У всех был веселый настрой, и в тоже время ощущалась легкая грусть. Кое-кто из девчонок даже ревел при виде удалявшегося берега, ставшего за месяц родным.
Выйдя на середину реки, «Ракета» плавно пошла против течения, словно давала студентам в последний раз налюбоваться красотами этих мест. Все дружно прилипли к окнам, оглядывая знакомые места. «Ракета» проходила мимо утеса. Под ним, в небольшой лодке, стоял его друг Андрей и махал рукой проходящей «Ракете». Капитан сбросил ход и дал протяжную сирену. Потом судно заурчало, поднялось на крылья и понеслось вдоль скалистого берега.
Артем сидел в своём кресле и постепенно приходил в себя. Он достал свёрток и развернул его. Там был его портсигар. Он не мог сдержать улыбку. Привычным движением он открыл его, в нём было пусто, лишь свёрнутый листок бумаги. Артём с волнением развернул послание и причитал:
«С каких пор ты стал разбрасывать свои вещи? Извини, что не пришёл. Обойдёмся без нежностей. Удачи тебе. Твой друг, Андрей».
Артём вдруг опомнился, и вылетел на палубу. Он хотел крикнуть, но Амур уже сделал поворот, и лодка спряталась за выступающий мыс.
На палубе стоял Валерка. В глазах его Артём прочитал упрек:
– Мне Димка все рассказал.
Видя, что Артем может опять что-нибудь съязвить и замкнуться, Валерка схватил его за руку:
– Это между нами. Мне жаль, что не будешь учиться с нашим курсом. Мы уже привыкли к тебе.
Артем молчал. Обхватив круглые железные перила, он бессмысленно смотрел на дальний берег. Где-то там затерялась богом забытая Кальма. Но рассмотреть ее на фоне темнеющего леса было почти невозможно. Только сейчас он понял, что был среди друзей, как будто чужой среди своих. Когда он повернулся, на палубе уже никого не было.
Где-то ночевали. Кое-как перебивались старыми запасами еды и грезили домом. Почти все дремали. Как всегда тренькала гитара, повторяя одну и ту же мелодию.
Артем открыл глаза. Рядом сидела Ева и разглядывала его журнал по фотографии. Увлекшись картинками, она не обратила внимания, что на нее пристально смотрят. Её золотистые волосы спадали ниже плеч и дурманили Артема ни на что не похожим запахом. Кто-то прилип к окну:
– Ой, опять утесы проплываем, с буквами.
Мало кого интересовали всякие надписи. Попросту все спали. Ольга поправила прядь и пристально вгляделась в дальний высокий берег. Немного прищурив глаза, она тихо, без запинки, произнесла:
–Я должна поблагодарить тебя.
–За что?
– Ты сам знаешь за что.
Артём какое-то время задумался, не зная, что ответить.
–Давай обойдёмся без нежностей, -повторил он слова друга.
–Нет не обойдёмся, -твёрдо отчеканила Ева, неотрывно сверля его своими глазами.
–Это Блохину спасибо, -просипел Артём, испытывая жуткое волнение.
–Нет тебе. За Герку. –Она вдруг обвила его своими лебедиными руками и поцеловала. Потом она посмотрела в сторону Герки, поймав на себе его удивлённый взгляд. Он конечно не смеялся. –Этого больше не повторится, -сказала она тихо.
–Ты его любишь? –спросил Артём.
Ольга прижала указательный палец к губам и незаметно улыбнулась. Потом наклонилась и тихо прошептала: -ревнует к тебе, -и пошла к нему.