Czytaj książkę: «Изгои Бермудского треугольника»

Дизайнер обложки Юлия Снадина

© Дмитрий Е. Аринин, 2024

© Юлия Снадина, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-4493-6121-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дмитрий Е. Аринин

Изгои Бермудского треугольника

От автора

Автор не советует использовать данные из этой книги в быту.

Автор не несет никакой ответственности за использование информации в незаконных целях.

Автор считает, что лучше знать и не делать, чем делать, не зная.

Предупреждение автора!

1. Все персонажи этой книги вымышлены. Каждый, кто найдет соответствие с

собой или живущими и умершими людьми, должен сразу закрыть книгу.

2. Все события этой книги вымышлены. Каждый, кто найдет соответствие со своей жизнью или жизнью живущих и умерших людей, должен сразу закрыть книгу.

3. Книга не несет никакой смысловой нагрузки. Каждый, кто

найдет смысл, должен сразу закрыть книгу.

4. Данная книга содержит сцены насилия и жестокости.

5. Данная книга может повредить психику.

6. Автор не несет ответственности за людей, которые закрыли книгу.

ГЛАВА 1

Тело лежит на асфальте животом вниз, голова повернута в левую сторону. На асфальте лужа крови, вытекшая изо рта. Левая рука согнута в локте, касаясь кончиками пальцев волос на макушке. Правая рука подвернута под живот. Черные волосы чуть ниже плеч, черные губы, черные ногти, черный балахон, кожаные штаны черного цвета. Кеды в двухцветную полоску: розовую и белую. Даже при внимательном рассмотрении лица не сразу определишь пол этого существа.

«Оно» оказалось девочкой.

Солнце не успело полностью явить себя миру, а народу собралось словно в час пик. Столпилось стадо посмотреть на ребенка. Лучше бы за своими детьми следили. Столько шума от них: кто что видел, кто что слышал. Каждый хочет рассказать о смерти и таким образом еще раз испытать то удовлетворение, которое испытал при виде жуткой картины. Ведь нет ничего слаще, чем страшный рассказ о тех, кому хуже, чем нам. И чем рассказ страшнее, тем больше мы испытываем удовольствие. Нам кажется, что мы получаем удовольствие от рассказа, но на самом деле – удовольствие от произошедшего.

Мы – вампиры, сосущие чужую боль.

Голова раскалывается: похмелье. Последствие веселой ночи. Говорила мне Светлана: «Не бухай с незнакомыми женщинами – они тебя напоят и ограбят». А я ее не послушал. Точнее послушал, но не во всем. Беру всегда с собой сумму, с которой не жалко расстаться.

– Да не кричите вы так! Всех допросят! Каждому дадут слово! – сказал я.

Это всегда срабатывает. Рассказать может каждый, но как только дело доходит до свидетелей, толпа сразу растворяется. Никто не хочет засвидетельствовать свои показания. Каждый знает правило: главный свидетель – главный подозреваемый. После того, как правительство Дайар разрешило следователям вершить самосуд, свидетелей стало в разы меньше – ни одного.

На месте преступления работает только два человека: два следователя. После осмотра места преступления и сбора улик мы вызываем группу зачистки, которая отвозит тело в МОРГ. На свое усмотрение мы решаем, кто виновен, а кто нет. Чем больше свидетель рассказывает об обстоятельствах преступления, тем сильнее его подозревают. Такая власть в руках – самосуд. Можно встретить человека, который когда-то, в далеком детстве, отнял игрушку, нахамил тебе в очереди, продал гнилую картошку, переспал с твоей женой. Всех их можно встретить в лице свидетелей. Когда при виде знакомого лица тебя переполняет злость, ненависть и желание отомстить, разве ты не воспользуешься таким случаем? Поэтому люди боятся быть свидетелями. Они боятся за свои деяния.

– Кто свидетель?! – крикнул я как можно громче, чтобы перекричать толпу.

При слове «свидетель» толпа сразу разбежалась в разные стороны. Как будто их и не было вовсе.

– Я свидетель! Я свидетель Иеговы!¹ – ответил единственный оставшийся человек.

Парень среднего роста, светлые волосы, худощавое телосложение. На нем были черные туфли, черные брюки, белая рубашка с короткими рукавами и поверх нее галстук. Широкая, сияющая от счастья улыбка смотрелась ужасно на фоне мертвой девочки. На вид он самый счастливый человек на свете. В руках зажата черная, небольшого размера книга, лицевой стороной повернутая в мою сторону. Я уже знаю, что на обложке написано «Священное Писание – Перевод нового мира». Парень смотрит на меня, плавно переводит взгляд на следователя Светлану и со сверкающими от радости глазами начинает проповедь:

– Задумывались ли вы, какое будущее ожидает нас и нашу Землю? Сегодня мы живем в ужасных условиях, но первоначальным намерением Создателя было именно то, чтобы люди жили в прекрасных условиях на Земле. В самой первой книге Библии рассказывается о том, куда Бог поместил первых людей. Создатель заботился о них, дал все, что нужно для счастливой жизни, но они ослушались его. В Библии прямо говорится: «Извергните развращенного из среды вас».

Он сглатывает и продолжает:

– Это невинное дитя сбилось с праведного пути. Отошло от истины. Заняло сторону Дьявола, которому принадлежит весь мир. Вы в этом сомневаетесь?! Вспомните, как, искушая Христа в пустыне, Сатана предлагал Ему все Царства мира и славу их только за то, чтобы Иисус, падши, поклонится ему. На что Иисус ответил: «Отойди от Меня Сатана, Господу Богу одному поклоняйся, и Ему одному служи». Думаете, если бы Дьявол не владел всем миром, он предложил бы мир Иисусу?! Никто не объяснил ребенку, что надо служить Богу, восхвалять его. Ведь Бог – наше все. Если бы родители привели это дитя к нам, то мы бы научили его служить Богу. Мальчик отрекся бы от всех искушений, которые довели его до самоубийства. Задумайтесь над тем, о чем я говорю!

– Это девочка! – перебила его Светлана.

– Простите, что? – удивленно спросил он.

– Я говорю, это не мальчик, а девочка, – сказала Светлана.

– Мальчик или девочка, какая разница. Перед Богом все равны…

Моя напарница снова перебила его:

– Вы видели, что здесь произошло?

– Да, я живу в доме напротив.

Он показал рукой на пятиэтажное здание за спиной.

– Я как раз смотрел в окно, когда этот мальчик, простите, девочка, выпрыгнула из окна пятого этажа. Если поднимите голову вверх, то увидите разбитое окно, из которого она выпрыгнула.

– Вы еще что-нибудь видели? – спросила Светлана.

– Нет, я сразу спустился вниз, но тут уже собралось много людей.

– Хорошо. И на этом вам спасибо. Я сейчас запишу ваш адрес и контактный телефон, если у нас еще возникнут вопросы, мы вам позвоним. Хорошо? – спросила Светлана.

– Хорошо, – ответил он.

– Вот еще, возьмите визитку, и если еще что-то вспомните, то звоните сами.

– Ладно, я могу идти?

– Да, вы свободны.

Парень протянул худую, как палец, руку с зажатой книгой моей напарнице и сказал:

– Да поможет вам Бог!

– И вас туда же, – сказал я в ответ, отталкивая книгу.

Парень пошел к своему дому, а мы направились в сторону подъезда, чтобы подняться в квартиру. По дороге я начал рассказывать:

– Я спал около часа всего…

– Даже не хочу слышать! – раздраженно сказала Светлана.

– Она была шикарная… – продолжал я.

– Я не хочу этого слышать!

– Она стоила этого. Сначала мы напились…

– Я тебя не слушаю! – она закрывает ладонями уши.

– Потом отожгли на месте преступления…

– Я… Не… Слушаю!

– И она меня ограбила. Стандартная схема.

Домофон не работает.

Так всегда: мы платим за то, что не работает. Платим за воду, которая почти всегда течет ржавая и грязная, забивая трубы, засоряя стиральную машинку и фильтры для очистки воды. Мы все меняем, покупаем новое, но через год опять все ломается, забивается и засоряется, а мы все платим, платим и платим. Размышляя об этом, пытаюсь отвлечься от того, что меня действительно тревожит – похмелье.

Нажал кнопку вызова лифта – тишина. Нажал еще раз – тишина. Нажал и держу чертову кнопку – тишина.

Мы платим за лифт, который не работает.

Светлана начала подниматься по лестнице. Я пошел следом за ней. Светлана специально виляет задом – знает, как издеваться надо мной. Самая лучшая пытка – когда ты хочешь то, что не можешь взять. Даже в сильном похмелье знаешь, что тебе нужно.

Черные кожаные туфли на высокой шпильке, кожаная мини юбка и белая блузка. Почему следователи так похожи на проституток?

Мы пришли. Входная дверь слева. Дверь не заперта. Трехкомнатная квартира с большой кухней и высокими потолками. Как только вошли в квартиру, в нос ударил запах паленых волос и гари, словно здесь жарили мясо, и оно превратилось в уголь.

– Отвратительно, – сказала Светлана, прикрывая лицо ладонью.

Мы стали осматривать квартиру. На месте происшествия может угрожать опасность. Мы никогда не ходим по одному, делаем все вместе.

В квартире все стены были покрашены в розовый цвет. В гостиной – незаправленная постель. Напротив нее – тумба под телевизор, на тумбе плазма фирмы «Плазма», под плазмой на специальной полке DVD фирмы «DVD».

Большое окно, разделенное на две створки. Правая разбита, осколки стекла рассыпаны на полу и подоконнике. Под подоконником красная лужа. На стекле надпись красного цвета, предположительно кровью:

 
ПОЯС
КАИНА
 

В остальных комнатах ничего интересного. По всей квартире развешаны семейные фотографии. Я открыл дверь в ванную и сразу понял, откуда так несло паленым.

Если Ад действительно существует, то он в этой ванной комнате.

В металлической ванне лежали два обгорелых тела. У обоих трупов руки стянуты пластмассовыми хомутами в районе запястья и заведены за спину, на ногах такие же хомуты. Во рту кляпы в виде красного большого шара на кожаном ремне. Под ванной стоят четыре газовые горелки, они используются рыбаками и охотниками для приготовления еды на природе. Около ванны лежат баллоны для горелок.

– Пустых баллонов шестнадцать, еще четыре на горелках. Если одного баллона хватает примерно на 2 часа, то 20 разделим на 4 и умножим на 2 – получим 10 часов. Вывод: их жарили около 10 часов.

Я посмотрел на Светлану, которая стояла вся бледная, и обратился к ней:

– Ты слышала, что я сказал? Светлана!

Но она стояла прямо над ванной, смотря на обгорелые тела и так ничего мне не ответив.

Я продолжил говорить:

– Такие кляпы используются, чтобы человек не мог издавать громкие звуки. Кляп должен быть таким, чтобы не давать возможности шевелить языком или нижней челюстью. Кляпы, применяемые с этой целью, должны быть или достаточного объема, чтобы прижать язык или каким-то образом фиксировать челюсти в определенном положении. Кляпы, препятствующие не только речи, но и громким звукам должны либо перекрывать собой рот или держать челюсти в сомкнутом состоянии.

Только я договорил, как Светлану вырвало прямо в ванную на трупы желто-зеленой смесью. После чего она выбежала в кухню.

Я вышел из ванны и направился к ней. Достал из шкафа ковшик, наполнил его водой, включил плиту и поставил ковшик кипятиться, накрыв крышкой. Светлана сидела на стуле около подоконника и смотрела в окно.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Не знаю, как-то не по себе, – сказала она, еле сдерживая рвотный рефлекс.

– Я пойду, окончу осмотр, а ты следи за водой в ковшике, – сказал я и вышел из кухни.

Зайдя в ванную, я взял зубную щетку синего цвета. Прошел в кухню, подождал, пока вода в ковшике закипит. Из навесного шкафа достал стакан, положи зубную щетку и залил кипятком. Вылил воду из стакана, сполоснул щетку под холодной водой и снова залил кипятком. Достал щетку, ушел в ванну чистить зубы.

Так всегда. Светлана уже привыкла этому. Когда я не высыпаюсь, то могу почистить зубы прямо на месте преступления, выпить кофе и перекусить чем-нибудь.

Закончив приводить себя в порядок в ванной, я направился в кухню и сказал Светлане:

– Нам пора.

– Едем в отдел?

– Я поеду домой отсыпаться, а ты составь отчет и не забудь вызвать группу зачистки.

Рассерженная тем, что я оставляю ее одну, она спросила:

– Ты после обеда приедешь?

– Да. Помогу тебе с отчетом, – ответил я.

После обеда, выспавшись и окончательно приведя себя в человеческое состояние, я приехал в отдел.

Как выяснилось, тело девочки опознать удалось. Это означает, что ее родители уже едут сюда и их надо будет допросить. Отпечатки пальцев на всех газовых горелках, найденных в квартире, принадлежат девочке.

Я обратился к Светлане:

– Что ты думаешь об этом деле?

– Все указывает на то, что девочка убила их. Но только зачем? Да и почему она потом покончила с собой? Вот это самое непонятное.

– Да и как она смогла справиться с двумя взрослыми людьми? Это тоже мне непонятно.

– Ну… знаешь?! Если она сумасшедшая, а это на сто процентов так, то она легко бы с нами справилась. Да и вообще психи самые сильные.

– Тогда зачем так издеваться над людьми? Можно же просто зарезать, застрелить, ну или на худой конец просто утопить. Это же совсем ни в какие рамки не лезет.

– Что там произошло, мы уже никогда не узнаем. Меня только одно сейчас беспокоит.

– Что?

– То, что это дело висяк! Если только нам не удастся убедить родителей в том, что их девочка во всем виновата, тогда мы сможем закрыть дело.

В дверь постучали. Я сказал:

– Войдите!

В кабинет вошли двое взрослых – мужчина и женщина. У обоих – опухшие красные веки. На вид им около 35 лет, одеты они хорошо, судя по всему, особых проблем с деньгами не имеют.

Я спрашиваю:

– Вы, наверное, родители той девочки, которую доставили сегодня в МОРГ?

Они оба кивнули. Светлана предложила им присесть, указав рукой на два стула перед рабочим столом. Они сели.

Я начал:

– Ваша дочка страдала психическими заболеваниями?

Они сморят на меня с недоумением. Женщина:

– Нет, а почему вы интересуетесь этим?

Я протягиваю фотографии погибших:

– Вы узнаете кого-нибудь на этих фотографиях?

Женщина всматривается в фото, потом передает мужчине. Он тоже внимательно всматривается в фотографии.

– Ну, так что? Узнаете или нет?!

– Нет, – ответила женщина.

– А вы? – я обратился к мужчине.

– Нет. Я тоже не узнаю никого.

– Ну тогда, – я обращаюсь к Светлане, – объясни все людям, а я уехал.

Выйдя из отдела, я направился в кафе выпить кофе и перекусить.

ГЛАВА 2

Пошел четвертый десяток, а я все одна – замужем за работой. Никто не хочет встречаться со следователем, тем более брать в жены.

Мужики боятся, если мне что-то не понравится в них или вдруг они захотят меня бросить, то я непременно пожалуюсь куда следует. Ведь раз я следователь, то у меня хорошие связи.

Боятся, что подбросят улики и арестуют. Закроют на пятнадцать суток, дадут год сидеть или даже два. Может, посадят от пяти до десяти лет, от десяти до пятнадцати или вообще закроют пожизненно.

Не мужики, а тряпки. Новое поколение, поколение двух начал – женское и мужское, в мужском обличии. Сильный и здоровый мужик боится стройной и слабой женщины. Прошли времена, когда женщине нужно было сильное и крепкое мужское плечо, на которое, можно опереться и которое тебя защитит.

Теперешние мужики сами себя защитить не могут, не говоря о женщине.

Тем более, если у тебя нет детей, то ты сразу залетишь и вынудишь жениться. Если не жениться, то алименты уж точно будешь трясти.

Мне нравится моя работа. Нравится командовать, допрашивать, чувствовать себя сильной. Чувствовать, что тебя боятся, видеть, как люди трясутся перед тобой, потеют, заикаются, путаются в показаниях. Иногда удается запугать так, что допрашиваемый начинает ссать прямо под себя, сидя на стуле. В такие моменты ощущаю всю силу профессии.

Часы показывают 23:23. Настенные часы с кукушкой, которые помимо показа времени, еще отбивают каждый час, используя для этого маленькие воздуходувные мехи и трубочки, имитирующие звук кукушки. В резном деревянном корпусе, украшенном изображениями птиц и листьев. Две птицы сидят по краям. Свисают золотые цепи, к которым приделаны большие золотые грузы в виде сосновых шишек. Стрелки и цифры из золота. Цифры римские. Весят они восемь килограмм. Часы достались мне от бабушки после ее смерти. Она говорила, что это те самые первые часы, которые, по легенде, изобрели в восемнадцатом веке немецкие мастера из Шварцвальда.

Как же!

Открываю шкаф. Достаю джинсовую мини фирмы «Мини» и майку фирмы «Майка». Мини – варенка голубого цвета, майка – топ белого цвета. Пирсинг – серьга фирмы «Пирсинг» в виде надписи «Пирсинг» украшенной прозрачно-розовыми камнями. Часы фирмы «Часы»: белый кожаный ремень из свиньи с циферблатом в большой букве A. Серьги фирмы «Серьги» в виде треугольного камня мутно-черного цвета.

Сажусь перед зеркалом и начинаю краситься. Вечерний макияж – самый яркий и эффектный вид макияжа. Основа на тон темнее кожи. Румяна персикового цвета. Изысканность образу придают подчеркнутые линии бровей чуть темнее тона волос. Мерцающие тени ярких цветов. Светлый оттенок – как основа макияжа глаз, темный оттенок – как подводка. Тушь в 2—3 слоя, чтобы ресницы стали густыми и пушистыми. Губы заштриховываю карандашом под цвет помады – так помада будет держаться дольше. Помада красного цвета, поверх нее блеск – эффект «влажных» губ. Красный лак на руках и ногах. Парик – рыжие кудри до плеч. Нижнее белье не надеваю. В коридоре обула туфли фирмы «Туфли» на высокой шпильке. Мои любимые, цвет малахит.

Ветра нет, дождь моросящий и теплый. Такая погода напоминает детство, когда днем бегаешь под дождем и прыгаешь по лужам. После дождя вспоминаешь, что человечество заслуживает гибели за свои грехи.

Майка намокла и теперь так плотно облегает тело, что выпирают соски. Эффект мокрой майки, перед ним еще никто не устоял.

– Тебя подвезти? – прозвучал голос из опущенного стекла автомобиля.

Вся промокла и начала замерзать. Уже все равно, клиент это или просто доброжелатель. Только бы уехать в теплое место.

Я подошла к машине и оперлась локтями на опущенное стекло со стороны водителя.

Я говорю:

– Милый. Я сегодня по-особенному оделась для тебя.

Эта фраза – наживка для клиента.

Клиент спрашивает:

– Что ты надела?

Я шепчу на ухо, растягивая слово:

– Ни… че… го…

Клиент отвечает:

– Садись!

Наживка сработала, добыча клюнула.

Никогда не спрашиваю куда поедем, сколько заплатят, сколько человек будет. Получаю удовольствие от неизвестности. Никогда не знаешь, куда попадешь, да и вообще вернешься домой или нет. Можно провести час, два или ночь с одним парнем у него дома, на работе, в машине или в бане. Мне могут не заплатить, могут избить или заразить венерическими заболеваниями. Со мной могут сделать все, что угодно, и эта ночь может быть последней в моей жизни.

Можно встретить знакомых, родственников, коллег по работе, допрашиваемых, опрашиваемых. Они никогда не узнают меня. В парике, зашпатлеванная так, что сама Смерть меня не узнает. Со мной могут просто поговорить, пожаловаться, выговориться. Могут читать стихи, петь и спрашивать мое мнение.

У этого клиента есть жена, двое детей и несколько любовниц. Все как у всех. Мы приехали в его квартиру. На столе полусладкое шампанское и фрукты. Около стола черный кожаный диван. На стене висит плазма. Под плазмой – домашний кинотеатр, караоке, диски блатняка. Стены окрашены в белый цвет. Картин нет, фотографий тоже. Я уже здесь была, причем не раз.

Выпили за знакомство и за мир во всем мире. Два часа слушаю, какой он крутой бизнесмен. Наверное, всем одно и то же рассказывает. Скучно, сейчас засну.

И вот, наконец, после двух бутылок шампанского, он прижимается к моему уху губами и шепчет:

– Пописай мне на лицо.

Он ложится на пол и смотрит на меня. Я сажусь на корточки над ним, задираю юбку, а он открывает рот. Я делаю «золотой дождь».

Как только я исполнила волю клиента, он провалился в глубокий сон. Я даже с него денег не взяла. Не каждый день удается проделать такое. Вызываю такси и ухожу, захлопнув за собой дверь. Он так и остался спать, уткнувшись лицом в лужу мочи.

На следующий день на работе начальника долго не было. Он появился только после обеда. Шел по коридору, здороваясь со всеми встречными. Дошла очередь и до меня:

– Здравствуйте, Светлана, как у вас вчера прошел вечер? У меня просто замечательно!

– Вы знаете, у меня тоже вчера прошел вечер замечательно. А то, что он у вас прошел замечательно, я даже не сомневаюсь.

– Спасибо! Вы всегда искренне радуетесь за меня.

Он направился в сторону кабинета. Провожаю взглядом отдаляющийся силуэт и шепчу на прощание слова, которые кроме меня и его никто не поймет:

– Это будет наш маленький секрет.

И словно услышав мои слова, он оборачивается, смотрит на меня и посылает мне воздушный поцелуй.

– Черт! – сказала я.