Точка невозврата. Серия «СИНДИКАТ». Книга 2

Джаред глянул на наручные часы: 04:30. Время намаза. Пройдя вправо, вдоль окна, он щелкнул переключатель на панели управления. Стекла чуть отъехали вперед, пропуская в комнату свежесть утреннего воздуха, и звуки постепенно оживающего после спячки города.

Еще несколько секунд, и…

Вот, оно!

Пространство заполнилось десятками голосов муэдзинов, с разных мечетей города призывающих правоверных мусульман на молитву: Аллах Акбар! Аллах Акбар! Ашхаду алля иляха илляллах!

Джаред закрыл глаза.

Азан…

Призыв на молитву…

Он помнил тот день… Помнил каждую деталь…

Три года назад.

Местонахождение – неизвестно.

Время – неизвестно.

Боль, жутка боль в голове, будто с разных сторон ее пронзили десятки раскаленных спиц, теперь одновременно проворачивающиеся внутри в разные стороны. Боль. Только боль. И, ничего больше. Каждая клетка тела посылала сигнал в мозг с одной единственной информацией: больно! Как же все-таки больно!

Джаред застонал.

Что же произошло? Почему так больно? Попал в аварию? Под обстрел? Под…

Стоп, нет! Не авария! Не обстрел! Не падение! Не… – другое! Вспоминай, Джаред! Вспоминай!

Мозг тут же запротестовал, отзываясь новой вспышкой боли. К горлу подступила тошнота.

Определенно, тело ощущало бы себя куда лучше, попади оно под каток, под танк, да хоть под ядерный удар… Теперь, когда мозг окончательно вышел из полубредового состояния, явственно ощущалось – болит не только голова. Болит все тело. Все – от макушки до пяток. Каждая частица, каждая клетка, каждый атом! Будто все тело залили кипящим маслом, а получившийся ожог размером со все тело полили стопроцентным спиртом.

Ну, и дерьмо!

Так, что случилось, Джаред? Ты можешь ответить? Строго вопрошающему мозгу, требующему ответ, в какую хрень ты вляпался на этот раз, можешь дать ответ? Да, или нет?

Не авария – уже выяснили.

Автокатастрофа? – идиот, ты бы просто не выжил.

Упал с крыши? – ага, может сразу, со звездолета?

Ядерный удар? – срочно нужен психиатр.

Мозг, давай вспоминай. Последние кадры – ты ведь должен их помнить. Почему? Ну, ты ведь мозг. Да, хороший ответ – другого нет. Давай, напряги все свои 86 миллиардов нейронов. На что они тебе, если не можешь вспомнить последние события?

Так, беседа с отцом… Да, точно! Беседа с отцом! Он был там. Был в особняке. Говорил с папашей. О чем? О кулинарии? – бля, че за бред? – мозг, совсем крыша поехала. Когда в своей жизни приходилось с отцом говорить об изготовлении блюд. Может, о финансовых результатах корпорации? – да, возможно, но точной уверенности нет. Так, давай еще варианты. Автоновинки? – иди, к черту. Счет в крикет? – ты больной. Синдикат? – пошел… стоп! Да, Синдикат! Они обсуждали план уничтожения международной теневой организации, настолько могущественной организации, что по сравнению с ней все правительство США со своими ресурсами кажется невинной букашкой. Да. Точно. И? Дальше-то что? Не все сразу? – нет, нужно как раз все, и сразу! Они поспорили. Да, было. Припоминается. Отец вроде бы выступал за вариант, предусматривающий отступление, а он обвинил его в работе на плохих парней. Да-да, точно, именно так! А, потом? Потом пошел к автомобилю. Лимузин был припаркован прямо у входа, Майк открыл дверь… Дальше? Темнота. Нет-нет, темнота наступила позже – что было перед этим? Так, перебираем кадры. Значит, сел на заднее сиденье. Хлопнула дверца. Тишина. Открылась дверца, рядом сел Майк. Темнота. Нет! Не сейчас! Позже. Значит… – они тронулись. Да, это точно. Они поехали – Майк что-то говорил, но что именно не вспомнить. Даже тогда он не особо слушал, думал о своем, о разговоре с отцом. Да-да, так и было. Но затем, спустя минуту мир погрузился в темноту. Почему? Что случилось? Майк! Да, он! Его лицо – напряженное, капельки пота стекают по лбу, желваки на скулах тверже гранита, в глазах застыла боль… Он говорит: прости меня. Так-так. Дальше? Шприц и укол в шее, и только после него, темнота.

Твою мать, Майк! Что ты натворил?

О, Боже… – что он там сказал в самом конце? – мне очень жаль, но ты не оставил нам выбора.

Нам?

Майк в Синдикате?

Как же так…

Но, почему тогда не убили? Почему он до сих пор дышит? И, вообще, где находится?

Джаред открыл глаза. В голове вспыхнула новая волна боли. Пришлось зажмуриться. Отдышаться. Затем повторить попытку. Уже лучше.

Итак, что видим?

Грязный темно-серый потолок, с огромной паутиной в углу, и гнездом для лампочки, прямо над… Над чем? Кроватью? Джаред сел. Верно – он находился на одноместной металлической кровати, застеленной грязно-белым матрасом, в желтых пятнах. Справа кровать примыкала к песочного цвета стене, испещренной тонкими паутинками трещин. Слева два-три ярда пустого пространства, и такая же стена, с одной разницей – посередине железная дверь со следами облупившейся красной краски. Третья, задняя стена абсолютно глухая. У четвертой небольшое окно у самого потолка, откуда в помещение проникал дневной свет, разгоняющий темноту.

По спине у Джареда пробежал неприятный холодок. Определенно, его держали в тюремном помещении. Оставались открытыми главные вопросы: где, и с какой целью.

Где – можно попытаться проверить: от пола до потолка расстояние составляло чуть более четырех ярдов. Нужно придвинуть кровать к стене, забраться, и попытаться рассмотреть окружающую обстановку. Он уже спрыгнул с кровати на пол, поморщившись от холодного бетона, когда неожиданный звук, доносящийся снаружи заставил замереть. Очень знакомый звук. Еще с армейских времен.

Аллах Акбар! Аллах Акбар! Ашхаду аль ля иляха илля-Ллаах! – откуда-то издалека, но тем не менее вполне отчетливо.

Азан! Призыв мусульман к молитве!

Джаред потрясенно уставился в небольшой проем, под потолком, откуда и поступал голос муэдзина. Тот продолжал: Ашхаду анна Мухаммадар-расулю-Ллаах!

Джаред сел обратно на кровать, не в силах отвести взгляд от просвета. Азан. Громкий азан из динамиков. Значит, он не в Штатах. И, вообще не на американском континенте.

Где же тогда?

Что происходит?

Муэдзин перешел на более высокие тона: Хаййя аляс-салях, Хаййя аляс-салях, однако Джареда привлек другой звук, доносящийся с противоположной от кровати стены. Там, где находилась дверь. Металлический лязг? Голоса? Шаги?

Джаред напрягся. Похоже, к нему гости – вот и возможность узнать ответы на волнующие сердце вопросы. Вот только, возможность ли?

Голоса, ровно, как и шаги зазвучали отчетливей. У самой двери к ним присоединилось позвякивание ключей. Потом, вставляемый в замочную скважину ключ, и скрежет проворачиваемого замка. Сколько у него: секунда, две?

Джаред встал. Пусть у него нет оружия, да и тело продолжает протестовать, отзываясь болью и головокружением, на данный момент стойка, лучшее из арсенала для встречи врага. А то, что за дверью враги, сомнений к него не было.

Дверь с противным визгом несмазанных петель отворилась. В камеру вошли трое: двое мужчин в военной форме цвета хаки, явно восточных кровей и вполне себе европеоидная женщина в джинсах, голубой рубашке и темно-коричневом блейзере. Хотя черные волосы и карие глаза выдавали в ней арабскую кровь. Мужчины что-то крикнули на гортанном, Джаред развел руками.

– Я не понимаю. – он обернулся к женщине. – Кто вы?

Та не ответила, а лишь кивнула сопровождающим. Военные достали из-за пояса длинные черные дубинки. Одна из них вспыхнула голубоватым свечением, сопровождаемое морозящим кожу треском электрического разряда. Тот что правее, вновь выкрикнул приказ на арабском, и ткнул дубинкой за спину.

Хочет, чтобы сел, – понял Джаред. Окей. Так и сделаем. Нервировать человека с электрошоком не лучшая идея.

– Кто вы? – повторил он вопрос, уже сидя на кровати.

– Ваш куратор. – ответила женщина с легким восточным акцентом.

– Мой, кто?

– Куратор. – она улыбнулась. Вообще-то при иной другой ситуации, он бы обязательно отметил ее завораживающую улыбку. В любой иной, но не сейчас. – От Синдиката.

Теперь улыбка и вовсе казалась отвратительной.

– Синдиката? – хотелось показать безразличие, однако голос предательски сорвался.

– Мы имеем на вас большие планы, мистер Кромвель.

– Планы? – наверное, повторяя за ней слова точно обкуренный попугай он выглядел идиотом.

– Вы нужны нам Джаред. – женщина подошла ближе. Теперь лицо ее было серьезным. Таким оно нравилось еще меньше. – Понимаю, сейчас вы в замешательстве. Но, – она пожала плечами. – ничего, скоро пройдет. Впереди нас ожидает большой фронт работы.

Так, нужно срочно брать ситуацию под свой контроль. Происходящая хренота абсолютно не устраивала. От слова совсем. Соберись, Джаред! Не будь тряпкой!

– Стоп! – Джаред поднялся на ноги. Мужчины с электродубинками сделали шаг вперед. Раздался неприятный треск электрического разряда. – Спокойно! – он сел обратно. – Мне кажется произошла какая-то ошибка. – миллиардер посмотрел в глаза женщины. Они ничего не выражали. Пустота, и только. – Я и сотрудничество с Синдикатом? У кого-то случилась передозировка метамфетамином? Еще месяц назад вы пытались меня убить! В Сан-Паулу, помните? А, теперь, вкалывая хрень в шею, насильно удерживая в тюрьме говорите о сотрудничестве? Нет, вы ребят определенно тронулись умом.

Губы женщины исказились в злой усмешке.

– Очень трогающая тирада. Мне поаплодировать?

Джаред решил проигнорировать выпад. Его интересовало другое.

– Где мы? Можете сказать?

– Далеко от дома, Джаред. Очень далеко.

– В Ираке?

Куратор Синдиката ничего не ответила. Развернувшись, она бросила что-то по-арабски своим спутникам и зашагала к выходу.

– Эй! – Джаред поднялся на ноги. – Меня будут искать! Слышишь? Вы совершаете большую ошибку!

У двери женщина повернулась. От хищной улыбки у Джареда пробежал холодок по позвоночнику.

– Это ты ошибаешься, Джаред. Никто тебя не будет искать. Ты мертв. Похоронен на кладбище Грин-Вуд. Кстати, твой отец даже прослезился. Очень трогательно, не так ли?

Мир казалось совершил стремительный оборот. Перед глазами все поплыло. Что значит, мертв? Что значит, похоронен? Он же здесь! Вот, тут! Вполне себе живой! Живой – не мертвый! О, чем она? Грин-Вуд? Какой Грин-Вуд, когда он тут? Обознались? – не может быть. Неужели и Джулия была на похоронах? И Джек? И Карл? И…

Джаред вышел из ступора, когда было слишком поздно. Он увидел приближающуюся дубинку, хотел отшатнуться, но в голове вспыхнули миллиарды разноцветных звезд, после чего наступила темнота.

Из воспоминаний Джареда вывел пронзительный звон телефона. Он даже вздрогнул. Дерьмо, нужно сменить аппарат – не слишком приятно, когда у тебя под боком звук тупой ножовки по ржавой трубе.

– Джаред? – в трубке раздался мелодичный женский голос. Миллиардер улыбнулся: Салма бинт Абдул-Фаттах, тот самый куратор от Синдиката, а ныне любимая женщина.

– Привет, Салма. Ты уже у отца?

– У него. Он хочет, чтобы ты сегодня зашел перед операцией.

Джаред скривился. Если дочь генерала была прекрасным человеком, то оставалось развести руками – чьи-же в ней гены, поскольку отец у нее та еще сука. Правда, необходимая сука. Стоит помнить: личные предпочтения отходят на десятый… нет, на сотый план перед приоритетами Синдиката.

– Окей, я заеду. Как у него с настроением?

В трубке раздался смешок.

– А, ты как думаешь?

– Понятно. Поужинаем сегодня?

Секундная заминка.

– Буду рада.

– Вот и славно. Пока.

– Пока.

Джаред положил трубку телефона рядом с гнездом и улыбнулся. Хоть какая-то радостная новость.

Из доклада Аналитического Отдела на внеочередном заседании отцов-основателей Синдиката.

Тема: реакция мировой общественности на проект «Тишина».

«… Риски, связанные с планируемым расширением зоны влияния в секторах HLR-2, KOP-5 и FJJ-23 и последующей осуждающей реакцией мировой общественности полностью нивелируются в случае применения пункта 21, параграф 6, первоначального проекта. Агенты на местах прощупывают почву, и единогласно заявляют об отсутствии желания у правительств первого порядка вступать в конфликт с потенциально опасным противником. Согласно полученным ранее директивам «Спектр 3.0», успешно прошел завершающую стадию, и готов к применению.

Господа отцы-основатели, считаю необходимым следовать ранее намеченному плану, поскольку предложенные три дня назад коррективы, исключающие, или откладывающие применение «Спектра 3.0» существенно снизят контроль Синдиката над происходящими событиями, что недопустимо при стопроцентной реализации проекта «Тишина» и планируемом переходе к «Перерождению». Кроме того, считаю необходимым напомнить: «Спектр 3.0» послужит прекрасным двигателем для имиджа Синдиката на внутренней арене.

В связи с вышесказанным рекомендую отклонить предложенные коррективы, исключить инициаторов из проекта, усилить контроль над входящими структурами…

Директор Аналитического Отдела Р. Уайтхолл».

Глава 3

Вашингтон.

Округ Колумбия.

Отель Ритц-Карлтон.

16:04.

– Прекрасное здесь место, не так ли? – широкоплечий, с бычьей шеей и бритой головой мужчина в светлой кремовой рубашке с короткими рукавами повел рукой.

Пол проследовал глазами за его движением. И, правда, место было недурным. Они сидели на открытой террасе, расположенной практически на крыше отеля. Слева располагались панорамные окна последнего этажа, справа зеленые растения в мраморных вазах, а за ними стеклянное ограждение террасы.

– Мне нравится. – прокомментировал увиденное Пол.

Его собеседника похоже такой ответ вполне удовлетворил.

– Вот, и славно! – он потянулся к бутылке с бесцветным содержимым, стоящей на круглом столике рядом с нарезанным ломтикам яблоком на исписанном узорами блюдце. – Знаешь, сколько стоит бутылка такой водки?

Пол отрицательно качнул головой. Он не знал. Да, и по правде ему было наплевать, но о последнем лучше умолчать.

Собеседник тем временем налил содержимое бутылки к себе в бокал, и протянул ее госсекретарю.

– Держи!

Пол проделал тоже самое, и поставил ее на место. Интересно, бутылка инкрустирована едва ли не десятком драгоценных камней – спрашивается: зачем?

Бритоголовый мужчина сделал несколько глотков и довольно крякнул.

– Прекрасно. Лучшая водка. Шотландцы нас русских превзошли. Кстати, – он покачал стаканом в воздухе, взбалтывая бесцветную жидкость. – при фильтрации данной водки используется древесный уголь из редкой скандинавской березы, а после ее пропускают через песок из самых настоящих алмазов. Интересно, правда?

Полу не было интересно. От слова совсем. Он кивнул.

– Очень.

– Ну ладно, – русский отставил бокал и закинул ногу на ногу. – вижу тебе не терпится перейти к делу…

Пол извиняюще улыбнулся, мол, я ведь государственный секретарь, должен понимать, дела и все такое… Да, и русский олигарх все понимал, с самого начала. Просто, скотина, вот и все. Как будто он пришел ради шотландской водки и лекции по ее изготовлению.

– Окей. Хотя, я ведь совсем забыл, – он вновь поднял бокал и в два глотка осушил содержимое. – цена бутылки полтора миллиона. Неплохо, да?

Пол едва не поперхнулся. Полтора миллиона зеленых за бутылку шотландской дряни? Даже будь у него все запасы Форт-Нокса, никогда бы не отвалил столько денег.

– Удивлен?

– Еще бы, Виктор. Я предполагал пару десятков, может сотню тысяч, но никак не полтора миллиона. Тебе, что, не жалко?

Губы олигарха расплылись в широкой улыбке.

– Пол, брось. У меня несколько миллиардов, и если ради встречи с тобой я зажмочу несколько зеленных, то, кем я буду после этого?

Человеком разумным, к примеру – подумал госсекретарь, но вслух сказал:

– И, то верно. Окей, давай к нашим делам.

Виктор состроил гримасу отвращения, однако согласно кивнул.

– Давай.

– Ладно, из последнего отчета отцов-основателей следует, что проект «Спектр 2.0» успешно завершен, тем не менее нам важно знать, насколько далеко продвинулось ФСБ?

Олигарх неопределенно передернул плечами.

– Как и ваши спецслужбы, они знают о состоявшемся аукционе; знают о лицах, принимающих участие в торгах; знают о итоговом покупателе…

– А, об организаторах? – Пол подался вперед.

– Ничего. – Виктор мотнул головой, но затем на секунду задумался. – Или, вернее, почти ничего.

Полу никогда не нравилось слово «почти». Не понравилось и сейчас.

– Поясни.

– Ну… Ходит слух, что за происшедшими событиями в Новосибирске стоят люди из верхов…

– Так даже?

– Ага. Пока ничего конкретного, но мысль такая есть…

Госсекретарь поджал губы.

– Нехорошо это Виктор… Очень нехорошо…

– А, разве могло быть по-другому? – миллиардер отправил в рот ломтик яблока. – Настолько профессиональные действия, плюс те, что на мосту засветились на камеры…

– Мы их устранили.

– Понятно, – Виктор отмахнулся. – однако, они прошли по базе. В совокупности мы имеем: боевиков из бывших армейских офицеров, откуда-то полученную ими информацию, технику, доступ к полицейским частотам, IT-возможности: отключить все камеры видеонаблюдения в нужной зоне, к примеру, и так далее… Не слишком то похоже на действия ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ, здесь и далее, прим. авт), Аль-Каиду (террористическая организация, запрещенная в РФ, здесь и далее, прим. авт), или любую другую подобную организацию, а? Вот ты бы поверил, что за терактом в оперном, где главной целью являлся вывод интересующего лица, стоит кучка фанатичных бедуинов? А, за похищением контейнера? Я, вот, нет!

Пол скривился, понимая правоту олигарха.

– Окей. Однако, не в наших интересах чтобы расследование вывело парней из ФСБ на агентов Синдиката, а следом и на сам Синдикат, ты понимаешь?

Виктор отправил еще два кусочка яблока в рот, прожевал и кивнул.

– Понимаю. Что предложишь?

– Как и всегда нужна фигура, или фигуры, которые всех удовлетворят. А, тем, кого они не устроят, просто заткнуть рты: деньгами или свинцом. Тут уж на твой выбор.

– Не, Пол. – Виктор усмехнулся, покачав головой. – Может, ты не в курсе, но Россия с конца прошлого века сильно изменилась. При всем желании, я не смогу купить все ФСБ, парламент и окружение президента. Сейчас так не работает. Мне для того, чтобы в Службе Безопасности появились информаторы пришлось трудиться в поте лица порядком пяти лет. А, помнишь сколько времени мы потратили на заполучение в ряды Синдиката нескольких высокопоставленных фигур?

– Помню. Вот, и используй их. Фигуры организаторов, плюс влияние лояльных к нам руководителей внутри ФСБ, прокуратуры, парламента – должно сработать.

Похоже, перечисленные аргументы не слишком успокоили миллиардера, тем не менее дальше спорить он не стал. Наверняка вспомнил о иерархии – все же, когда куратор из Синдиката говорит сделать так, или иначе, лучше делать. От греха подальше.

– Ладно, осталось тогда определиться с виновными. Может, Хендрикса? Он ведь, и правда в деле.

Пол качнул головой, и протянул через стол папку, с тесненной эмблемой Синдиката на темно-синем фоне.

– Хендрикс нам еще нужен. Вот, досье на трех руководителей среднего звена. Двое из ФСБ, женщина из военных. Все необходимые для подтверждения улики передадут на месте. Банковские счета с переведенными деньгами уже сформированы, над перепиской в даркнете, перехваченными разговорами и записями с видеокамерами мы работаем. Уверен, у ведущих расследования после предоставленных улик не возникнет дополнительных вопросов.

Южная Аль-Сахра.

Аль-Зулуф.

Президентский дворец.

09:56.

Резиденция генерала примыкала к искусственному водоему, единственному во всем городе, и представляла из себя громадного размера многоугольник высотой в четыре этажа. Построенный из белого мрамора, он ослеплял своей чистотой. Вокруг дворца простиралась зеленая полоса с водяными каналами, по берегам которых были высажены диковинные растения, привезенные из разных уголков планеты. В самой резиденции находилось несколько десятков спален, огромный приемный зал, несколько бассейнов, один из которых располагался на крыше, библиотека, обсерватория, мечеть, теннисный корт, футбольное поле, бункер, и Бог знает, что еще – Джаред всегда поражался: зачем? Конечно, как всегда это бывает на Востоке, у генерала огромное колличество родственников, однако президент был конченным параноиком, и держал их подальше от резиденции. Поэтому, вопрос возникал снова: зачем такое гигантское пространство, на содержание коего уходит порядка десяти миллионов долларов в год? Хотя на самом деле гораздо больше.

Лимузин проехал вдоль обрамленного цветным мрамором канала, где на водной глади плавали розовые фламинго, свернул в тенистую аллею, проехал полукруг фонтанного ансамбля, где скульптор изобразил находящихся в экстазе обнаженных гурий и остановился перед парадным входом в дворец. Дверь лимузина тут же отварилась: хмурый мужчина в темном костюме бросил привычное: «добро пожаловать», отступив чуть назад. Джаред выбрался наружу, окинув беглым взглядом привычный пейзаж. Справа, перед дворцом на зеркальной мраморной поверхности пола находилось с десяток припаркованных спортивных автомобилей. Слева, ряд небольших водоемов, с островками по середине, откуда возвышались пальмы.

– Джаред! – на входе во внутренний двор показалась женщина, в темно-зеленом платье, с непокрытой головой.

Салма бинт Абдул-Фаттах. Джаред улыбнулся, и заспешил по ступеням, поднимаясь навстречу.

– Доброе утро! – он приобнял дочь президента.

– Привет! Идем, отец весь на нервах.

Джаред поморщился, следуя за Салмой по внутреннему двору между громадными колоннами, обилием зелени и ласкающим слух журчанием искусственных ручей. Генерал Абдул-Фаттах, при всей своей жесткости и решимости, не обладал одной важной чертой: способностью хладнокровно оценивать ситуацию, даже если она не в твою пользу, даже если на твоих глазах рушатся намеченные планы, даже если риски оказались куда значительней, чем предполагалось изначально. Сейчас же, даже речи не шло о каких-либо сбоях, и тем не менее генерал нервничает. Именно поэтому, рядом находились такие люди, как Салма, как имам Айяд аль-Джабури, как он сам. Хотя, Джаред предпочел бы убрать генерала, и заменить его дочерью. Куда меньше проблем в перспективе.

Вслед за Салмой, он поднялся по громадных размеров лестнице, отделанной коричневым мрамором, где в один ряд вполне могли разместиться пара тройка танков, прошли зал с парящим куполом, вместо потолка, свернули в длинный переход, ведущий через водоем с бирюзового цвета водой, через него попали в другой корпус резиденции, где прошли еще несколько помещений, изобилующих кричащей роскошью, и остановились перед массивными створками из красного дерева, с золотой табличкой генерал Мансур, и тремя хмурыми типами, в черных костюмах. Завидев дочь президента они расступились. Один из них предупредительно открыл дверь. Салма благодарственно кивнула, Джаред решил обойтись без широких жестов. Это их работа, так пусть выполняют.

В кабинете, уже находились трое. Сам президент, сидящий в кожаном кресле за огромным столом из темного дерева, позади него находились флаг страны, и полотно с эмблемой Синдиката. Слева, перед столом на диване пурпурного цвета располагался мужчина в длинном черном одеянии, темно-коричневой куфии, и бусинами четок между пальцами. Справа, напротив имама, и по совместительству главы правительства, закинув ногу на ногу сидел Майк.

– Господин президент! – Джаред кивнул, войдя в помещение, вслед за Салмой. – Имам. – он приложил руку к груди, повернувшись к религиозному лидеру страны. Айяд аль-Джабури благосклонно принял приветствие, ответив кивком. – Привет! – Джаред сел рядом с экс-телохранителем, толкнув его локтем. Майк скривился, и еле слышно выругался. Салма тем временем, устроилась рядом с имамом, перекинулась с ним парой слов и выжидающе уставилась на отца. Джаред последовал ее примеру, с разницей, лишь в том, что настроение совсем не располагало проводить традиционные беседы на отвлеченные темы.

– Господин президент, у нас впереди серьезная операция, потому времени, – он демонстративно посмотрел на наручные часы. – не сказать, чтобы много…

– Я понимаю… – генерал откинулся на спинку кресла. – Я бы не стал понапрасну отрывать вас от выполнения текущих задач… Еще вчера вечером я получил подарок! – он поднял со стола тонкую папку и швырнул ее обратно.

Президент явно ожидал вопроса: «и, что это?», потому Джаред спросил:

– Что там?

Лицо Абдул-Фаттаха исказила гримаса отвращения.

– Ультиматум.

– Вот, как? – брови Джареда взметнулись вверх. – От кого?

– Может, попытаетесь догадаться? – в глазах генерала сверкнули огоньки. – Это не так сложно, поверьте…

– Американцы?

– Вот видите, я ведь говорил – не сложно…

Джаред поднялся с дивана, прошел к столу и взял папку. Президент недовольно фыркнул, но возражать против столь наглого нарушения субординации не стал. В папке находилось всего два листа, с кратким требованием, сводящимся: мы знаем, что содержимое контейнера у вас! Требуем отдать, или вам конец!

– Хм… – Джаред захлопнул папку, бросил ее обратно на стол, и вернулся на свое место.

Генерал наморщил лоб, и перевел взгляд с Джареда на имама, затем на дочь, и снова на представителя Синдиката.

– Так, чего?

Джаред пожал плечами.

– Ничего страшного. Не вижу повода для беспокойства. Будем следовать дальше по намеченному плану.

– Ничего страшного? Не видишь повода для беспокойства? – генерал поднялся на ноги, отчаянно жестикулируя руками. – Здесь, – он указал на папку. – сказано, что в случае, если в течение суток мы не отреагируем соответствующим образом на запрос, будет рассматриваться вопрос о силовом вмешательстве! Так, говоришь нет повода для беспокойства?

Джаред улыбнулся и покачал головой.

– Нет. Абсолютно. Никакого.

Генерал открыл рот, закрыл, снова открыл. Джаред поднял руку, предвосхищая бурю эмоций.

– Спокойно. Сядьте! – он понизил тон голоса до зловещего полушепота. Абдул-Фаттах поморщился, но последовал совету. – Теперь слушайте, генерал. Первое, мы весьма благодарны вам за содействие, в течение последних трех лет, и думаю, вы это чувствуете, не так ли?

Президент коротко кивнул.

– Второе, запрос американцев всего лишь запрос, и ничего больше. Они могут хоть ядерным ударом угрожать, что с того-то? Мы прекрасно осведомлены об их возможностях. Ни оккупация, ни применение ядерного оружия в них не входит. И, последнее, наш человек полностью контролирует ситуацию внутри Белого Дома, потому впредь, не стоит беспокоить меня по поводу госдеповской херни. Просто, используйте их в качестве туалетной бумаги, и все.

– Вы уверены?

– Насчет туалетной бумаги?

– Насчет полного контроля со стороны вашего человека! – в голосе генерала зазвучало раздражение.

– Абсолютно. Поверьте, он в очень высоких кругах. Если бы речь шла о реально планируемом вторжении мы бы знали.

– Хорошо… – генерал откинулся на спинку стула, и расслабил узел галстука. – Если со стороны американцев нет угрозы, можем продолжать давление на северного соседа?

– Мы и не перестаем. Сегодня у нас очередной карнавал. – Джаред усмехнулся, и перевел взгляд с номинального президента на реального руководителя страны, введенного во власть три года с содействия руководства Синдиката. – Имам, как настроение у ваших людей?

Губы Айяд аль-Джабури изогнулись в хищной улыбке.

– Аль-Хамду ли-Ллях, брат! Мы всегда готовы к Священной войне, вы же знаете!

Джаред кивнул. Имам хоть и был радикальным фанатиком, тем не менее именно его планы по превращению всей территории Аль-Сахры в строго исламский халифат полностью устраивали Синдикат.

– Отлично, имам. Скоро ваши планы воплотятся. Очень скоро. – Джаред поднялся на ноги. – А, сейчас, попрошу меня отпустить, господин президент, нужно готовиться к предстоящей операции.

Абдул-Фаттах махнул рукой, давая понять, что встреча закончилась. Джаред направился к двери, давая знак Салме, следовать за ним.

– Похоже, нервы твоего отца дают серьезный сбой, если он испугался бумажки от посла.

– Я знаю. – Салма поджала нижнюю губу. – Я поговорю с ним. Не стоит его недооценивать. Он сильный человек. Во всяком случае, был.

– Десять лет назад? – усмехнулся Джаред.

Салма поморщилась.

– Десять лет назад… Да, я вспоминаю… Тогда он был совершенно иным человеком, полностью уверенным в своих силах, ничего не боящийся, готовый бросить вызов хоть самому шайтану, если потребуется…

– Времена меняются, люди меняются… Кому, как не тебе знать об этом, Салма…

Женщина улыбнулась, и прильнула к груди Джареда.

– Конечно. Ведь и ты сильно изменился за последние три года. Из жалкого, хватающегося за устаревшие принципы майора, превратился в одну из самых видных фигур в Синдикате. Уверена, в ближайшее время тебе вполне могут дать место среди отцов-основателей…

– Ну, ты бредишь… – Джаред даже не стал пытаться подавить саркастический смешок.

– Почему? – Салма отстранилась, и заглянула прямо в глаза собеседника. – Ты ведь уже находишься с ними в постоянном контакте, разве нет?

– Действительно. Однако, это ничего не значит…

– Еще как значит! – с жаром возразила экс-куратор. – Знаешь, сколько мне потребовалось времени, чтобы встретиться с отцами?

– Нет, ты не говорила…

– Не говорила. Зато, теперь говорю. Восемь лет. Восемь, понимаешь Джаред? И, то, данный срок до тебя считался одним из самых выдающихся внутри Синдиката. Тот же Пол, встретился с кардиналом лишь два года назад, спустя несколько десятков лет службы в Синдикате. Теперь понимаешь, о чем я? Тебя же он приблизил, спустя всего год, после нахождения внутри Организации. Они в тебе что-то явно нашли… Что-то важное, что-то нужное для Синдиката. Именно в тебе. Речь не о ресурсах, не о влиянии, нет! Речь о тебе, как о личности! Думаю, ты именно тот, кто необходим для нового дыхания Синдиката. Ты…

Джаред нагнулся и поцеловал Салму в губы, прерывая очередной хвалебный пассаж.

– Ты ведь сегодня останешься на ночь? – хриплым голосом спросил он в перерыве между поцелуями.

– Надеюсь, это был риторический вопрос? – Салма подалась вперед, языком проведя по губам Джареда.

Северная Аль-Сахра.

Хамад.

Пригородный район Аль-Тавр.

14:11.

В небольшом гаражном комплексе, расположенном среди десятка подобных себе братьев-близнецов, представляющих покосившиеся двухэтажные строения, с осыпающимися стенами, местами выбитыми стеклами, и нарисованными граффити, тускло горел свет стоваттовой лампочки, отбрасывая вокруг неровные тени. Рядом с темно-синим фургоном, между длинным рядом металлических стеллажей и сложенных стопкой автомобильных шин располагался деревянный стол, за которым сидели двое. Оба напряженно всматривались в мелькающее изображение на экранах находящихся перед ними ноутбуков. Оба то и дело подносили руку к закрепленному в ухе наушнику четко отдавая указания. Оба прекрасно понимали важность принимаемых решений.

Северная Аль-Сахра.

Хамад.

Центральный район Хан аль-Хайятин.