Иван, а ты быстро в аптеку, у меня Пентальгин закончился!
Радченко я не видел лет пять, узнать его в трупе, лежащем на полу, возле входной двери, было невозможно. От головы фактически ничего не осталось. Без экспертизы было видно, что выстрел был произведен в упор из обреза охотничьего ружья. Было видно, что преступник в дом Радченко не входил. Он не оставил следов обуви, окрашенных человеческой плотью, а летать он не мог. Наукой доказано, что человек может ходить, прыгать, бегать, а летать не может. Так, что вывод напрашивался сам по себе, убийца подошел к входной двери, нажал кнопку звонка, хозяин открыл дверь и получил заряд картечи прямо в лицо, преступник развернулся, и ушел.
До приказа о моей отставки оставалось пять дней, а прибыл я на место происшествия по личной просьбе начальника управления уголовного розыска. Убийство было довольно громким и коллеги из района действительно нуждались в помощи, так как таких дерзких убийств в районе не было лет двадцать, а раскрыть преступление требовалось в короткие сроки. Местный канал телевидения уже сообщил о дерзком убийстве бывшего начальника регионального управления федеральной налоговой службы Радченко. И хотя он уже, как три года был пенсионером, но от желтой прессы можно было ожидать провокаций политического характера, ведь покойник при жизни активно занимался партийной деятельностью. Вполне возможно, что кому-то наверху захочется возбудить уголовное дело по факту террористического акта. А желтая пресса не была бы желтой, если бы она не получала свой оргазм от поливания милиции дерьмом, этот их биологический продукт и был желтого цвета.
Меня поразил размер дома Радченко, а когда я спустился в подвал, то содержимое подвала вызвало у меня вначале недоумение. В подвале, разделеннымо на четыре комнаты стояли три румынские стенки, столы, шкафы, две дальние комнаты подвала были снабжены стеллажами, которые были заполнены водкой, коньяками, мясными и рыбными консервами, консервированными овощами и фруктами. Я перешагнул через границу времени, я вернулся в прошлое. Всё, что было на этих стеллажах, было произведено в СССР.
– Ничего себе! – удивленно сказал начальник районного уголовного розыска, вертя в руках бутылку «Старки», – Он, что к войне готовился? – недоуменно спросил он.
– Возможно. – ответил я, хотя прекрасно понимал откуда такие запасы у бывшего главного налоговика области, который в советский период руководил всей системой исполнения наказаний области.
Мой учитель криминалистики как-то высказал довольно занимательную мысль, -«Когда ты тщательно изучишь личность потерпевшего, то мотив совершения убийства проявится сам…»
Сначала я к этому отнесся скептически, но жизнь доказала правоту этого мнения.
Путаться под ногами районных оперов я не стал, было видно, как пацаны бьют копытами, а из ноздрей клубится пар. Они были готовы горы свернуть. Пожелав им удачи, я вернулся в областной центр.
На следующий день я отправился в управление налоговой инспекции, надеясь изучить личность потерпевшего, а если повезёт, то и найти там кончик ниточки, которая приведет к убийце. Однако, меня ждала неудача. Кончика не было. Функциональные обязанности Радченко полностью исключали принятие кого-то либо решения, все решения принимали его замы, а поэтому искать коррупционный след в этом убийстве смысла не было. Месть тоже исключалась. Возглавляя налоговую службу, он был просто флагом этой службы, который развивался над всей областью. Характеристики сослуживцев были самые положительные.
Довольно сложно погружаться в прошлое, искать людей, которые располагают нужной информацией, когда прошло уже более тридцати лет. Но, надежда умирает последний, а во мне теплилась надежда найти человека, который мне даст полную характеристику убитого.
Этого человека я нашел. Пересмотрев кучу личных дел пенсионеров управления исполнения наказаний, я нашел сотрудника, который прошел свой служебный путь рядом с Радченко. Начинали вместе в колонии строго режима и закончили в управлении.
Для встречи мне пришлось посетить госпиталь управления внутренних дел, в котором находился мой обнаруженный источник информации.
Заведующая стационаром дала мне полчаса. Подполконик внутренней службы в отставке Хлестов умирал. Оставались дни. Вражеские клетки рака, поразив почку, начали захватывать мозг, печень и кишечник.
Лицо Хлестова было мне знакомо, но когда я подошел к нему я не увидел знакомых признаков лица. Лицом был череп, обтянутый пергаментом кожи.
– Виктор Павлович Вы мне не откажете в разговоре. Я старший опер из управления? – спросил я умирающего.
– Я тебя помню, не раз пересекались. Думаю, что из-за Радченко навестил живой труп? – на лице пробежала тень улыбки.
– Виктор Павлович я бы хотел от Вас услышать характеристику Радченко, и меня интересует, были ли у него враги во время службы?
– Смешно. Кто-то исповедуется попу, а я атеист исповедоваться буду оперу. Как можно характеризовать гниду? А он был самой настоящей гнидой без совести и чести. Авторитет в колонии держал за счет того, что каждое утро заходил в штрафной изолятор и отрабатывал удары на живом материале. Настоящих воров не трогал, боялся. Тренировался на мелочевке, которая в авторитетах не ходила. В общем, на отпор ни разу не нарвался. В неделю раз, а то два, наезжал в управление с подарками. Кому нож, кому коньяк, кому что-нибудь из нашего столярного цеха. С мебелью в то время было плохо. А стеночка самодельная любому лучший подарок. Так он и протоптал дорожку в управление. Думается, что в колонии у него не было реальных врагов, в прочем, как и в управлении. Как только он стал начальником службы, он распределили обязанности по своим заместителям. Теперь он уже начал протаптывать дорожку в Москву. К вещевым подаркам уже присоединились деньги. В 90-х у нас сидели не только воры и бандиты, были и крупные барыги. В то время я был его замом по оперативной работе, знал практически все его дела. А дел у него было лет на пятнадцать.
Вот один случай думаю, Вас заинтересует, есть один человек, который вполне может его ненавидеть. В Сергеевском районе ярыми охотниками были прокурор района, начальник милиции, начальник торга, управляющий райпотребсоюзом и управляющий Сбербанком. Как охота открывается, так они все выходные охотятся. Как-то раз они поехали на кабана и управляющий РАЙПО вместо кабана завалил начальника милиции. Неосторожное убийство. Хотя у меня были сомнения в его неосторожности. Я располагал информацией, что начальник милиции в РАЙПО зарядил своих агентов. И думается мне, это не случайно.
Ну, это не важно. Осудили этого управляющего на пять пасок. Пока шло следствие он в нашем СИЗО сидел, после суда на зону его собрались этапировать, но Радченко сказал, чтобы его оставили в СИЗО. Осужденный мужик неплохой, а такое несчастье может случиться с каждым, на зоне ему будет нелегко. Жалко мужика, да и районный прокурор с первым секретарем районного комитета КПСС попросили. Это я потом узнал, что осужденный барыга с миллионным состоянием. Короче, его оставили при СИЗО, затем Радченко его посадил на свой служебный автомобиль. Кроме того, он стал системным организатором охоты. Радченко к охоте пристрастился по настоящему.
В 1990 году Радченко пригласил меня поохотиться на кабана, я согласился. Все годы об этом сожалею. Перед охотой выпили, Радченко на старые дрожжи сильно развезло. В общем, он вместо кабана завалил директора районного краеведческого музея, который стоял в номерах.
Я сначала было удивился, что егерь предложил взять на себя убийство. Потом узнал, что он за это от Радченко получил хорошие деньги. Сын егеря Сергей нуждался в квалифицированном лечении, а для этого ему были нужны деньги. На следствии и в суде мы дали показания, что смертельный выстрел был сделан егерем. Егерь это подтверждал. Вполне допускаю, что этот егерь и мог его завалить. Заклинило на старости лет за потерянные 7 лет, и решил отомстить. Хотя, деньги взял. Радченко по пьяне мне сказал, что это обошлось ему в десять тысяч…
С егерем Котовым встретиться мне не удалось, выяснилось, что он умер, отбыв в колонии год. Быстротечная форма туберкулеза. Здоровый физически мужчина, в полном рассвете сил, сгорел за две недели. Причастность к убийству Радченко бывшего егеря Котова Ивана Васильевича полностью исключалась.
До приказа оставались сутки.
С Лёней «Хакером» я встретился в скверике возле памятника Гоголю.
Показав ему, фотоснимок фрагмента территории поселения «Уют», где располагался дом Радченко, поставил ему задачу, установить все номера мобильных телефонов, которые находись в этом месте в день убийства с 22 до 23 часов, установить владельце этих телефонов, список сбросить мне на электронную почту.
Я сидел возле монитора, когда раздался звонок внутреннего телефона, я взял трубку.
– У меня в руках приказ. Ты свободен! Не забудь сдать удостоверение, а то будешь с ним по барделям и кабакам ходить, халяву получать. – начальник рассмеялся над своей шуткой.
Я открыл почтовый ящик. В списке «Хакера» значилось три лица, среди которых был Котов Иван Сергеевич.
По дороге в отдел кадров я подумал: «Криминальный роман протяженностью в двадцать лет закончен, надо переходить к юмористической прозе. Довольно интересно, кто бы мог подумать, что скелет в шкафу может даже через тридцать лет прислать «ответку»
I
С Волги повеяло прохладой. Кроваво-красный солнечный диск уже наполовину скрылся за горизонт, чтобы через семь часов появиться с противоположенной стороны, но, сияющим и радостным, возвещающим о начале нового дня. Через час густые сумерки будут наполнены многочисленными огнями в окнах домов, расположенных на правом берегу Волги. Старая набережная Самары будет готовиться ко сну, но, этот сон не глубокий, прерывистый и короткий. Сну мешают люди, которые до первых лучей восходящего солнца, не покидают уставшую за день набережную. Ночная тишина будет нарушаться звуками поцелуев припозднившихся влюбленных, шестиструнным серебряным перебором гитары, песнями загулявших студентов.
За тридцать лет в чертах Старой набережной ничего не изменилось. Кустарники шиповника и барбариса, как всегда аккуратно подстрижены. Ели, каштаны, липы стали выше, но, это были те самые деревья, которые тридцать лет тому назад защищали от палящего волжского солнца студента, прогуливающего лекции по ботанике.
Бытует мнение, что возвращаться в прошлое не следует, – это заблуждение. Следует. Следует окунуться в обстановку самого лучшего и незабываемого времени юности. Времени, где ты нашел свою первую любовь, где по ночам строил грандиозные, краткосрочные и долгосрочные планы на будущее, где не было места сомнениям, где не было места мысли о том, что планы будут невыполнимы, что в один день рухнет целая историческая эпоха, которая слепила тебя по своему подобию.
Я зашел в кафетерий, заказал чашку черного кофе, до поезда, который доставит меня в мой другой мир, оставалось чуть больше двенадцати часов.
На выходе, в дверях кафетерия, меня ожидала удивительная встреча. Перед моими глазами вырос Серега «Моряк». Я узнал его сразу, он меня тоже. Мы сжали друг друга в объятиях.
– Такого в принципе не могло быть! – воскликнул Сергей. – Вся теория вероятностей летит к чёрту. Через тридцать лет, в кафетерии, в Самаре! Такого быть не может! В нашем любимом кафетерии встречаются школьные друзья, которые не виделись больше тридцати лет! Тебя как сюда занесло?
– Ностальгия достала, вот и решил успокоить свою истосковавшую душу, я полагал, что ты осел где-то во Владивостоке, а ты оказался в Самаре, как так?
– Так я, как закончил службу на Тихоокеанском флоте, перебрался в Москву, устроился в речное пароходство. Теперь я капитан теплохода «Николай Чернышевский». И именно в этот день, мой теплоход бросил якорь у причала речного вокзала Самары, а я отправился посетить любимый кофетерий, чтобы мы встретились с тобой!
– Удачно ты бросил якорь! У меня до поезда еще есть двенадцать часов, ты, когда отшвартовываешься?
– Подожди! Куда поезд?
– В Москву!
– Так и мой белоснежный теплоход я веду из Астрахани в Москву. Отдаю швартовые в девять часов утра. Ты домой спешишь?
– Серега, я абсолютный дембель! Принадлежу сам себе, а время принадлежит мне…
– Постой! У меня есть предложение, забудь про свой поезд, пойдем ко мне на теплоход, у меня куча люксовых кают пустых. Не очень много желающих получать такое дорогое удовольствие. Пароход мой – круизный, по маршруту Москва – Астрахань и обратно. Как тебе моя идея? По Волге, в каюте люкс, да на халяву! Согласен?
– Конечно, согласен! Но, только учти, что меня на халяву не купишь, Я продался за Серегу «Моряка», которого рад видеть, а время в пути я полагаю, мы с тобой проведем неплохо, есть о чем вспомнить и обсудить. А теперь я за моим походным саквояжем на вокзал. Он у меня в камере хранения…
С трепетом я вступил на палубу теплохода, больше тридцати лет не доводилось пользоваться таким средством передвижения. Четырехпалубный «Николай Чернышевский» был прекрасен.
Тридцатилетний возраст теплохода не делал его старым, он был великолепен. Чувствовались руки немецких дизайнеров, и любовь капитана к своему судну. Все блестело от идеальной чистоты.
Сергей поместил меня в двухместной каюте, расположенной на шлюпочной палубе. Приятно удивило наличие кондиционера и душа.
Холодильник оказался заполнен продуктами, в том числе разными соками и минеральной водой.
– Ну, как? Нравиться? – Сергей, улыбаясь, смотрел на меня.
– Шикарно!
– Завтрак в девять часов. Шведский стол. Обед и ужин у меня в кают-компании. Обед в 14 часов, а ужин в 20 часов. Ты пока похозяйничай в холодильнике, тарелки, рюмки в тумбочке, а я пойду старпома предупрежу, чтобы пока всё под себя взял. Через двадцать минут буду. Выпивон принесу.
Я взглянул на наручные часы, до полночи оставалось три часа. В иллюминаторе открывалась прекрасный вид вечерней Волги. С верховья, по дуге к причалам приближался еще один белоснежный теплоход, чуть дальше виднелся парус яхты. С низовья приближался «Метеор». Порт жил и наступающая ночь лишь ненадолго могла сдержать жизненный ритм Самарского речного вокзала.
II
Незаметно вечер перешел в ночь, а ночь в утро. С Сергеем мы расстались уже на рассвете, а встретились вновь во время завтрака.
Кают-компания была шедевром дизайнерских способностей Сергея. В проекте парохода такого помещения предусмотрено не было, но Сергей решил немного выйти из рамок конструкторской мысли, и тем самым предоставил возможность команде теплохода принимать пищу в прекрасно оборудованной комнате.
Для принятия пищи были поставлены два столика, за которыми свободно могли расположиться двенадцать человек. За столиком, за котором мне было отведено место, я увидел двух женщин, которые многие годы очаровывали всю страну. За столом сидели Соболевская, и её дочь – Инна Кутузова. Фильмы, где снимались эти великие артистки, вызывали успех среди зрителей. Спектакли с их участием вошли в золотой фонд театрального искусства. Сергей представил меня дамам, как школьного товарища. Завтрак пролетел незаметно.
Белоснежный пароход продолжал свое путешествие вверх по реке, а я любовался прибрежными волжскими красотами.
Окружающая красота берегов, серебристый отблеск речной воды, чайки сопровождающие пароход были умилительными.
Ничто, не предвещало последующих трагических событий на борту «Николая Чернышевского».
Всё началось с того, что я был отвлечен от чтения книги стуком в дверь каюты. Я открыл дверь. Лицо Сергея было бледным, пройдя в каюту, он сел на стул.
– Такого у меня еще не было! Даже на флоте. Меня можно поздравить, на теплоходе труп, да еще какой труп! Труп Соболевской! Вот её угораздило умереть во время круиза.
– Ты уже решил, что она умерла?
– Не я решил! Решил наш доктор! Как он сказал – следов насильственной смерти нет.
– Доктор твой сделал патологоанатомическое исследование, чтобы такое утверждать? Он же терапевт, а не патологоанатом, его мнение – это его мнение, а труп обязательно будут исследовать.
– Борис! Слушай, ты же, сколько лет занимался криминалистикой, взгляни сам?
– Я криминалист, а не судебно-медицинский эксперт, а взглянуть, взгляну.
То, что я увидел, меня привело в недоумение. Женщина, которой было за восемьдесят лет была задушена. Синюшность лица, сильно расширенные зрачки, наличие точечных кровоизлияний на внутренних поверхностях век, мелкие кровоизлияния на коже лица и шеи, наличие довольно быстро появившихся трупных пятен темно-багрового цвета, всё это было свидетельствовало о смерти, наступившей от удушения.
– Сергей сообщай на берег, что тебе нужна оперативно-следственная группа, а каюту опечатай. У меня серьезное предположение, что Соболевская задушена, только чем, я, затрудняясь сказать. Её подушка характерных следов не имеет. Руки и веревка, полотенце точно не использовались.
– Я так и сделаю. Надо радировать в Казань. Спасибо за совет!
III
Стоя на верхней палубе, я наблюдал, как к пароходу пришвартовался катер, с которого по веревочной лестнице на нижнюю палубу «Николая Чернышевского» взобрались четыре человека.
– Опергруппа прибыла довольно быстро! – подумал я.
Катер отшвартовался и отправился в обратный путь, бороздя воду великой русской реки. Он возвращался к месту своей приписки – Казани.
После сытного обеда я расположился на шлюпочной палубе, закурив сигарету, любуясь волжскими просторами, я не заметил, как ко мне подошел молодой человек. От созерцания волжских красот меня отвлек голос, я повернулся.
– Здравствуйте Павел Сергеевич. Я следователь по особо важным делам следственного комитета Казани Валеев Тагир Рафаилович.
В лице следователя были хорошо знакомые признаки внешности, и я вспомнил:
– Если не ошибаюсь, Вы сын Валеева Рафаила, начальника криминалистической службы республики Татарстан?
– Да. Однако, папа уже на отдыхе.
– Очень рад познакомиться! – знакомство было скреплено рукопожатием.
– Я Вас, Павел Сергеевич, сразу узнал, увидев Вас в кают-компании. У отца в кабинете, на столе, стоит фотография в рамке, где Вы с папой сфотографированы на Мамаевом кургане.
Я хотел бы посоветоваться с Вами. Дело в том, что я попал в затруднительное положение. Судебно-медицинский эксперт предполагает, что имеет место убийство. Сказать категорически, без вскрытия трупа, он не может. Я не могу принять решение, отправить ли труп на вскрытие в Казань, или…
– Тагир, я понял. Полагаю, что спешить тебе не следует. Убитая довольно известная личность и это убийство, если эксперт и я не ошибаемся, будет иметь большой резонанс. Как только журналисты прознают, они поднимут очень много шума. Кроме своей артистической известности, Соболевская в конце прошлого века получила известность, как участница большого скандала, связанного с контрабандой драгоценностей. Журналисты и это раскопают, а поэтому тема её смерти будет долго обсуждаться в прессе. Поэтому, я считаю, что судебно-медицинскую экспертизу необходимо провести в Москве. Думаю, что на теплоходе найдется прохладное место, куда можно будет положить труп. А тебе следует установить пассажиров и членов экипажа теплохода, которые находились в границе места происшествия. Допросить их. В возбуждении уголовного дела не сомневайся!
– Я понял. В плане расследования, какие версии выдвинуть?
– Так я об этом уже думал. На ум пришло пять версий. Но, я склоняюсь к одной. Убийство совершено в целях завладения имуществом Соболевской. Нет сомнений, что Соболевская была довольно богатой женщиной. Насколько я знаю, что единственным её наследником может быть её дочь. Зная паскудность человеческую, я вполне допускаю убийство дочерью матери. Возможна заинтересованность другого лица, вполне допускаю, что у Соболевской написано завещание с указанием этого человека…
Тебе необходимо составить списки всех пассажиров и экипажа теплохода. Поручи оперу проверить у всех паспорта. Возможно, уже на этом этапе ты обнаружишь какое-то несоответствие…
Мне всё равно делать нечего, так, что план я тебе набросаю. Моя каюта № 13, жду тебя вечером.
IV
Утром я проснулся от стука в дверь каюты, передо мной стоял Сергей.
– Ещё один труп!
– Чей?
– Кутузовой.
– Да Серёга, круиз у тебя на этот раз, стал смертельно опасным.
Я пожалел о сказанном, так как Сергей был на пределе. Этот предел был на его лице, которое покрывали капельки пота.
– Пойдем со мной! Валеев тебя хочет видеть…
Признаки удушения на теле Кутузовой говорили о том, что мать и дочь оказались жертвами одного и того же убийцы. В убийствах я уже не сомневался. До встречи с трупом я мог еще предположить, что дочь после убийства своей матери, терзаясь совестью, покончила с собой. Но теперь стало очевидно, на теплоходе находится опасный убийца. Явных признаков мотивации этих убийств нет. А поэтому он может быть опасен для всех, кто находится на пароходе. Нельзя исключать, что это психически больной человек, одержимый идеей убийства.
В осмотре места происшествия, я участвовал в качестве понятого. Понятой из меня оказался плохой, так как мне пришлось три раза вмешаться в процесс осмотра. Вторым понятым оказалась молодая женщина, которая за время осмотра не проронила ни одного слова, поставив подпись в протоколе, не проронив ни слова, вышла из каюты. Лицо этой женщины мне показалось знакомым, где его видел, в эти минуты я не вспомнил.
– Тагир Рафаилович! Ответьте на мой вопрос, кто эта женщина? Пассажир или член команды? – мой вопрос возник неожиданно, вопреки моему желанию поскорее покинуть каюту.
– Пассажирка. Секретарь-референт Соболевской.
– Секретарь- референт?
– Да. Она уже три года работает у Соболевской.
– Странно, зачем бабушке нужен секретарь-референт?
– Она кроме функций секретаря, референта, выполняет еще функции финансового распорядителя.
– А охранников у Соболевской нет?
– Охранников нет. Только секретарь-референт – Пичугова Алла Павловна…
После завтрака Тагир нанес мне визит.
– Вот видишь, Тагир, моя соблазнительная версия разлетелась на кусочки, а из этих кусочков сформировалась другая. Предположим, что Соболевская написала завещание на Пичукову. Может такое быть? Допустимо. Пока мы еще на воде, сделай запрос о наличии завещания. Соболевской. Может быть, это и будет конец веревочки, за который можно будет потянуть.
– Озадачу своего друга, без запроса, его положение в следственном комитете России, позволит решить этот вопрос быстро. – Тагир подмигнул мне, а я ему.
Я был удивлен персоной друга Тагира из следственного комитета, так как уже около восемнадцати часов, Валеев сообщил мне, что у Соболевской завещания нет.
V
Готовясь ко сну, я вспомнил, где я видел Пичугову. Хотя уже прошло около 20 лет, мой мозг нашел нужную информацию. Она училась на юридическом факультете института, где я последние годы преподавал.
Тагир уже готовился ко сну, мой неожиданный приход изменил его план.
Ничего, не объясняя, я попросил у него протокол допроса Пичуговой, когда он мне его дал, я сразу начал изучать анкетные данные допрашиваемого лица. Мои глаза сразу нашли искомую строку: «Место рождения: г. Калуга».
– Тагир! У меня есть подозрение, что на пристань речного вокзала Москвы ты сойдешь уже с преступником в наручниках.
– Как?
– Всё я ушел, спи. Завтра я тебе всё объясню.
Вернувшись в каюту, я достал мобильный телефон.
– Извини, что звоню поздно, но это очень срочно. Убедительная просьба, дай поручение своим бойцам, чтобы они собрали полную информацию на Пичугову Аллу Павловну 1978 года рождения уроженку Калуги. Эта информация была нужна еще вчера.
– Ты вообще где?
– Совершаю круиз на теплоходе по Волге, и попал в водоворот криминальных событий. Расскажу, при встречи. С нетерпением жду информацию. Спокойной ночи…
Николай Бобрышев – начальник уголовного розыска области, позвонил мне во время обеда. Я молчал, а он говорил. Всё, что он мне рассказал, стройно вкладывалось в построенную мной версию.
После обеда я зашел в каюту к Тагиру, тот изучал свои собранные материалы.
– Тагир! Позволь мне в твоём присутствии поговорить с Пичуговой?
Только меня пока ни о чем не спрашивай, Вполне возможно, что я ошибаюсь, но время не терпит, через пять часов, пароход бросит швартовые у пристани Москвы. Даешь добро?
– Даю!
Аллу Пичугову Тагир пригласил в свою каюту, я сел напротив её.
– Алла Павловна, Вы меня помните?– я начал с вопроса.
– Конечно.
– А я Вас сразу не узнал, время потребовалось. Мы Вас пригласили сюда, чтобы я вам рассказал одну криминальную историю. Вы не возражаете?
Она смотрела мне в глаза:
– Я не возражаю, но зачем?
– Причину Вы поймете позже. А сейчас криминальная история.
Выпускница юридического института покидает свой провинциальный город, становится жителем столицы. Ей здорово везет. Звезда отечественного кино, нуждается в секретаре-референте среди всех соискателей этой вакансии, Соболевская выбирает провинциалку. И выбор сделан правильно, девушка оказалась грамотной, бесконфликтной, эрудированной. И всё шло бы хорошо, если бы на пути этой девушки не возник муж дочери звезды – Кутузов Петр Алексеевич. У девушки с Кутузовым начался роман, затем следует беременность. Кутузов обещает жениться. И он бы возможно сдержал бы данное слово, но, увы, он погибает в ДТП.
Наша героиня, сообщает Соболевской, что её мать серьезно больна, за ней нужен уход. Соболевская предлагает своему секретарю отпуск на полгода. Добрая женщина, была.
На самом деле болезнь матери – это ложь. Этот отпуск необходим нашей героине, чтобы скрыть свою беременность и родить ребенка.
Всё проходит удачно, она возвращается к Соболевской. Ребенком занимается её мать, а наша героиня в свои выходные навещает сына.
В один из дней или вечеров, героиня осознает, что её ребенок является наследником всего состояния Соболевских. Гнусная мысль становится доминантной. Начинается подготовка к преступлению. Строится план.
Теплоход, по мнению героини, как место совершения преступления является идеальным. Она вспоминает о том, как преподаватель криминалистики рассказывал о способе удушения ребенка без оставления следов воздействия. Влажная салфетка набрасывается ребенку на лицо, снять эту салфетку ребенок не может. Но, это ребенок, а предстоит убить взрослого человека. Как довести этого человека до беспомощного состояния, чтобы он не мог сбросить влажную салфетку с лица. Всё просто, У Соболевской, хроническая бессонница, она уже в течении нескольких лет спит только с фенобарбиталом. Это её постоянный препарат. Чуть-чуть увеличить дозу и она становится «грудным ребенком».
Преступная модель создана, возникает следующая проблема, как доказать, что её сын является наследником Соболевской. Наша героиня умна, она запасается биоматериалом Кутузова и прячет его у себя дома.
Начинается круиз, сначала она убивает Соболевскую, затем Кутузову, которая тоже без снотворного спать не может. Она полагает, что это будет признано естественной смертью. Она уверена, что количество барбитурата в крови трупов не смертельно, а значит рассматривать смерть женщин, как отравление невозможно. В легких жертв волокон нет, а значит, подушкой не душили.
Признать её сына наследником, трудно, но вполне возможно, полагаю, что ей и доказательная база собрана…
Я не успел закончить, Пичугова обхватив свою голову руками, смотря мне в глаза, сказала:
– Ненавижу!
– А я и не сомневался! – я встал, и вышел из каюты.
– Великий человек сказал: «Знание – сила», не только сила, но и оружие. – подумал я, смотря на буруны от винта теплохода.
Данный продукт является плодом фантазии автора. Возможные совпадения с личностями и фактами, объясняются теорией вероятности и являются случайными совпадениями.
Часть I ОБМИШУРИЛСЯ
Безмятежный сон полностью овладел Анатолием Дмитриевичем Суррогатоввым, в объятиях Морфея он посасывал большой палец правой руки и пускал пузыри. Рядом возвышалось бесформенное тело его супруги Руфины Иосифовны, спутницы жизни, с которой он прошел нелегкий путь от начальника сельхозтехники совхоза «Пламенный путь» до Губернатора.
Сон был изумительный. Анатолий Дмитриевич видел себя на палубе белоснежной яхты, матросами, которой были загорелые, длинноногие, пышногрудые девушки, одетые, как и положено таким матросам – в бикини.
Все складывалось в жизни Губернатора прекрасно.
Он чувствовал себя хозяином «маленькой страны», его возможности были неограниченны. Он мог прикрыть любое учреждение, организацию, он мог манипулировать людьми, выдвигая удобных, и задвигая неудобных.
«Барин области», как его за глаза называли его многочисленная рать чиновников.
Коммунистов со своими революциями он не боялся, он сам когда-то был коммунистом и знал, что толковых, способных на действия в КПРФ не осталось, реальной угрозы его укладу жизни они не представляют. Фашистов он тоже не боялся, на этот случай у него был хороший счет в одном из банков Таиланда, там же функционировало совсем не маленькое производство по выпуску пива под названием: «Губер».
Он знал, что у него есть запасной аэродром.
Единственное, что его угнетало, то, что банковский счет был оформлен на его жену. А жена уже достала! Как было бы здорово перебраться к своим сбережениям не с этой жирной бабой, а со своей ненаглядной Мусенькой, которая уже в течении года намекает, что пора уже решиться на расторжение брака с нелюбимой женой, и заключить брак с любимой, красивой, длинноногой и молодой блондинкой. Надежда была! Софья Иосифовна очень много кушала, и последняя томография её большого сердца показала сильное его ожирение. Вдобавок к этой проблеме появился и сахарный диабет. Сколько раз Анатолий Дмитриевич корил свою супругу: «Дорогая все кончится плохо! Сладкая жизнь ведёт к сахарному диабету, ты обречена! Одумайся!» Увы, все было безрезультатно.
Софья Иосифовна в ответ отвечала ему: "Ела, ем и буду есть!»
Безмятежный сон был нарушен телефонным звонком.
Его рука быстро нащупала мобильный телефон. Дисплей не светился, а звуки мелодии из песни: «Губит людей не пиво…», урезонили хозяина в том, что его разбудил стационарный телефон, а не мобильный.
Не включая светильника, Анатолий Дмитриевич быстро нашарил рукой трубку.
– Слушаю!
В трубке послышался бархатный вкрадчивый голос:
– Анатолий Дмитриевич, извините за ночной звонок, но дела необычайной важности…
– Кто это меня будит по ночам? Акимов ты?
– Нет! Я, Сильвестров Сергей Петрович, управляющий областным филиалом почты России.
– Ну, что у тебя случилось?
– Анатолий Дмитриевич, меня самого подняли десять минут тому назад. Позвонил дежурный с центрального телеграфа и сказал, что пришла очень интересная телеграмма. Я сначала его отругал за такой звонок, но, когда он мне сообщил содержание телеграммы, то я сообразил, что Вам необходимо сообщить. Дело государственной важности!