Лабиринт

ПРОПАВШИЕ КОЛЛЕГИ

– Андрей, подъём! – Лёша стоял внаклонку у выхода из палатки. – Пора вставать, все уже проснулись.

– Ага, сейчас встану. Доброе утро! – посмотрев на телефон, ответил я: начало десятого.

Я вышел из палатки и был ошеломлён тем, как преобразилось то место, на котором мы находились, да и вообще, всё вокруг. Шёл небольшой снег, и всё кругом было белым. Лёгкие редкие снежинки падали на землю, но, видимо, снег шёл уже не первый час, поэтому под ногами лежало сантиметра два рыхлого снега. Возникло такое ощущение, будто пока я спал, весь лагерь перенёсся в совершенно иное место, на вершину какой-то высокой горы, в которой была вечная мерзлота и снег не сходил круглый год. Все стояли вокруг разгорающегося костра и что-то обсуждали.

– Обалдеть! Снег кругом, вот уж чего не ожидал увидеть в середине сентября, так это его! – сказал я, подойдя ко всем. – Доброе утро! А где машина?

– Это мы сейчас и обсуждаем, – ответила Лера.

– Владиславу Викторовичу около четырёх часов ночи Виталик сообщил по рации, что что-то произошло на заводе, и он сказал, что съездит туда и посмотрит, в чём дело, – сказал Сергей Александрович. – Я так понял, что-то с генератором случилось. Он уже давно должен был вернуться.

– Связаться с ним мы не можем, так как связь не ловит, а единственную рацию, судя по всему, он забрал с собой, – поправляя брёвна, сказал Пётр.

– Да, наверное, решил доспать там на посту охраны, я бы тоже не стал посреди ночи возвращаться обратно, когда можно в уютной тёплой будке поспать. Думаю, что проснётся и приедет! – решил Саша.

– Мне тоже кажется, что волноваться не стоит, хотя, на него это не похоже. Если бы он решил там остаться, то не стал бы этого делать, осознавая, что забрал с собой рацию и не сможет нас об этом предупредить, – размышлял Сергей Александрович. – Просто не похоже на него.

– Давайте, может, пошлём кого-нибудь на завод и узнаем что там да как? – предложил я. – Я могу сходить, дорогу знаю, и идти не так уж и далеко. К тому же, в одну сторону – обратно на машине же ведь приедем.

– Для начала позавтракаем и ещё подождём. Думаю, что Владислав Викторович отоспится и объявится. Уже достаточно поздно, так что в любом случае скоро проснётся, – предложил Пётр.

Единогласно решив поесть и подождать, мы сварили на всех овсяную кашу, накрошили туда фруктов и уселись вокруг костра. На улице стоял лёгкий мороз, но от костра исходил такой жар, что вокруг него на несколько метров снег растаял, и было тепло. Лера сидела напротив меня, и я пытался словить её взгляд сквозь танцующие над костром завихрения воздуха, но она на меня не смотрела. По крайней мере, не смотрела на меня как-то так, как не смотрела бы на других. Неужели я всё испортил тем поцелуем? Ну надо думать, зачем я это сделал? Никогда раньше не позволял себе целовать девушку в день знакомства… ну, если отбросить те пьянки в общаге на младших курсах, но это другое. Вот дурак, насмотрелся всяких романтических фильмов и поцеловал, думая, что она ответит взаимностью. Да какая нормальная девушка будет целовать почти незнакомого мужчину, которого встретила полдня назад? Дурак я! Надо будет подойти к ней и поговорить о чём-то, чтобы понять, не настроена ли она больше со мной не общаться. Сразу будет понятно, каковы её намерения относительно меня по тому, как она будет со мной говорить.

После завтрака все разошлись праздно прогуливаться неподалёку, и я подсел к Лере, сидящей у костра и пьющей чай. Как мне показалось, она специально не ушла в надежде на то, что я к ней подойду, хотя я уже ни в чём не был уверен.

– Привет! Выспалась? Во сколько мы вчера разошлись?

– Привет! На природе я привыкла не засекать то, сколько я сплю: иногда в экспедициях мы и двое суток можем не спать, когда работы много. Кажется, около двух ночи пошли спать, но, может, и позже. Знаешь, мне очень понравился вчерашний вечер! – Лера слегка подвинулась ко мне так, чтобы наши плечи соприкасались. По крайней мере, соприкасались материалы наших курток.

Боже! Боже мой, как всё хорошо! Ей понравился вчерашний вечер. Неужели один, ну ладно – два неловких поцелуя и её замечание по поводу того, что ей это понравилось, могли сделать меня настолько счастливым? Я никогда не был так счастлив! По крайней мере, последние лет пять ничто меня так не радовало, как то, что она сказала. Я смотрел на её глаза, нос, губы, тёмные волосы, вылезающие из-под шапки, и румяные щёки, на которые упало несколько мелких снежинок, тотчас растаяв. Может, поцеловать её ещё раз? Нет, не сейчас, это уж точно.

Кажется, поняв, о чём я думаю, она отвернулась и стала смотреть на костёр. Поболтала чай в чашке, держа её обеими руками, чтобы согреть пальцы, и сделала глоток.

– Вчерашний вечер был великолепен! Я рад, что мы встретились! – сказал я и остановился. – Я имею в виду то, что ты была на улице, когда я вышел из палатки. Впрочем, конечно, я рад, что мы вообще встретились! – щёки опять покраснели.

Что я несу? Запинаюсь как пятнадцатилетний мальчишка. Нужно собраться. Подумать только, мы встретились сутки назад, но она целиком завладела моим вниманием. Я даже не хочу ни о чём и ни о ком думать, кроме неё, и кажется, что мы знакомы уже так давно, что я могу ей безусловно доверять. Может, это и есть любовь с первого взгляда? Нет, нельзя это любовью назвать, наверное, правильнее назвать влюблённостью, лимеренцией. О чём же она думает? Испытывает ли она ко мне хотя бы долю того, что чувствую по отношению к ней я? Может, она просто играет со мной? Вроде не похожа она на такую коварную лису, но кто знает.

– Слушайте, коллеги, я думаю, что лучше всё-таки сходить кому-нибудь до завода. Уже пол-одиннадцатого, – сказал подошедший к нам Сергей Александрович.

– Хорошо, мы можем сходить. Мы с Лерой уже ходили здесь и сходим ещё раз! – я посмотрел на Леру: – Если ты, конечно, не против?

– Да, давайте мы с Андреем сходим. Через часа полтора уже вернёмся.

– Хорошо. Только давайте там не задерживайтесь. Не хватало ещё, чтобы и вы там застряли!

– Да мы быстро. Только, если Владислав Викторович приедет, пока мы будем идти, то отправьте его, пожалуйста, назад за нами, чтобы возвращаться пешком не пришлось. Хорошо?

– Разумеется. Надо было вторую рацию с собой брать вчера, вообще проблемы бы не было! – Сергей Александрович развернулся и пошёл к Петру.

Путь до завода оказался сложнее того, что привёл нас сюда. Казалось бы, всего-то снег идёт и слегка припорошило землю, но идти было всё-таки заметно труднее. Хотя, может, так показалось оттого, что шли против ветра. Через сорок пять минут мы уже спускались с горы к заводу, на котором издалека всё выглядело вполне нормально. Матвей бегал по территории, но охраны видно не было. Наверно, сидели в своей будке: полагаю, что в такую погоду не очень охота гулять на улице.

– Я так и знала! – внезапно воскликнула Лера.

– Что такое? Вроде всё нормально, – я начал озираться по сторонам.

– Машины нет. Наверняка Владислав Викторович отъехал к лагерю, пока мы шли сюда!

– Ну ничего, если так, то с Витей и Виталиком чай попьём и подождём его. Постой-ка! – перед глазами открылся вид на подъезд к шахте, который прежде скрывался почти отвесной скалистой стеной. Внизу лежала перевёрнутая на крышу и изрядно побитая машина Владислава Викторовича, присыпанная снегом. Мы устремились вниз бегом настолько быстро, насколько это было возможно, чтобы не переломать себе ноги.

– Владислав Викторович! Боже мой! – кричала Лера. – Он, наверно, в темноте не справился с управлением и скатился вниз. Он же ещё пьяный был!

– Не переживай, даже если так, то грохот катящейся с горы машины точно должен был быть слышен охране, которая его ждала. Наверняка там никого нет, и ему оказали помощь на заводе. Да и визуально же видно машину с поста охраны. Странно только, что они до нас не добежали и не рассказали о произошедшем. Да и посмотри на машину – помятая, конечно, но, судя по всему, он достаточно аккуратно скатился по склону рядом со скалой, а не сорвался с обрыва. В противном случае машина бы превратилось в кучу металлолома, а по внешнему виду царапины и вмятины носят достаточно поверхностный характер. Точно скатился – значит, всё не так плохо.

Подбегая к машине, мы были ошеломлены тем, что внутри салона за окровавленным стеклом двери лежал человек.

– Да вон он лежит! – кричала Лера. – Андрей, где же охрана? Почему они ему не помогли?

– Сейчас достанем. До завода, с учётом того, что нужно обходить забор, метров сто, дотащим и поможем ему. Вон, посмотри, шевелится вроде, значит, живой! – с некоторым облегчением сказал я.

– Ребята… – прохрипел голос изнутри. – Помо… помогите!

– Да это же не Владислав Викторович! – остановившись на мгновение, тихо сказала Лера. – Это Виталик!

– Сейчас поможем, не шевелись! – сказал я Виталику, нагибаясь к земле, чтобы его поближе рассмотреть.

Зрелище было не таким плохим, как могло оказаться. Виталик лежал на крыше перевёрнутого внедорожника: нос разбит, всё лицо в крови и огромная шишка на лбу, но ноги и руки выглядели нормально, вывихов и переломов, по крайней мере, серьёзных, которые были видны сразу, не было. Выдавив остатки стекла из боковой двери рукой, предварительно надев на неё шапку, чтобы не порезаться, я начал медленно тянуть Виталика наружу за куртку в районе плечевого пояса, а Лера придерживала ему голову.

– А-а-а! Полегче, больно! – застонал охранник.

– Где болит? – озадаченно спросила Лера.

– Везде… везде болит. Полегче!

Мы аккуратно вытянули Виталика наружу и подложили ему под голову мою шапку.

– Ты один? – мой вопрос был риторический, так как я и так видел, что в салоне автомобиля больше никого нет. – Где Владислав Викторович и Витя? Как ты оказался в машине?

– Там. Там, на заводе. Помогите мне! Холодно. Дышать тяжело. Голова раскалывается! – прохрипел Виталик, которому действительно было тяжело дышать – это было понятно по глубоким вдохам, которые ему от боли давались тяжело.

– Сейчас отнесём тебя в корпоративный медпункт. Там много всего. Перевяжем, обработаем раны и дадим обезболивающее. Не переживай, мы здесь, и теперь всё будет хорошо. Ты можешь шевелить руками и ногами? – я пытался теперь уже чуть более внимательно осмотреть его конечности.

Охранник с трудом пошевелил пальцами рук и немного, но вполне заметно, сумел согнуть ноги в бедренном суставе и коленях, а руки – в плечах и локтях.

– Уф! – вздохнул я. – Кажется, ничего критичного. Позвоночник не сломан. Руки и ноги больно двигать? Я имею в виду не общую боль, а резкую, в каких-либо конкретных местах?

– Нет.

– Значит, переломов конечностей нет. Попробуй согнуть ноги в коленях! – попросил я Виталика, и когда он это сделал, то я с радостью заметил: – Отлично, кажется, тазовые кости не сломаны. Значит, всё вполне неплохо.

– Может, рёбра? – спросила Лера. – Почему ему дышать тяжело?

– Может, и рёбра, но раздевать его здесь и проверять я бы не стал. Давай дотащим его аккуратно до медпункта и там разденем и всё осмотрим! – ответил я Лере. – Виталик, мы тебя сейчас потихоньку дотащим до территории завода и поможем. Придётся потерпеть!

– Нет! – воскликнул Виталик. – Нет! Нельзя туда! Не нужно туда! – за чем последовал приступ сухого кашля.

– Да что такое? Там медикаменты, мы же не можем тебя здесь оставить!

– Отвезите сразу в город. Затащите обратно в машину и отвезите. Нельзя на завод!

– Что за бред! – с недоумением добавила Лера. – Виталик, ты машину видел? На ней уже никуда не уедешь.

– Нет, переверните и поехали, может, она на ходу, – с трудом удалось понять, что он сказал на фоне хрипа и кашля.

– Слушай, а может, он прав. Давай проверим! – сказал я Лере. – С виду всё не так плохо, я говорил. Может, сможем перевернуть? Дел-то на три минуты, ничего с Виталиком не произойдёт, раз до нашего прихода дотерпел.

Мы с Лерой навалились на машину сбоку, но она не поддалась даже на сантиметр. Даже на пару градусов наклонить не удалось.

– Стой, давай снизу за отверстия для окон ухватимся и потянем. Ты тяни за переднюю дверь, а я за заднюю. Ну не может такого быть, чтобы не смогли перевернуть. Центр тяжести сейчас у неё наверху – нужно лишь немного приподнять, а дальше она сама на бок завалится, – предложил я.

– Это всё не имеет смысла, если машина не на ходу. Давай для начала завести попробуем! – ответила Лера.

– Действительно. Сейчас попробую! – согласился я и пролез в салон автомобиля. Ключи были в замке зажигания. Провернув их, машина издала характерное скрежетание, но двигатель заводиться не хотел. – Ну, не так и плохо, стартер работает. Не уверен, что этот звук издаёт стартер, но наличие звука при повороте ключа – хороший знак. Когда я спалил двигатель своей первой машины, то вообще никакого звука не было.

– Подожди, там же механическая коробка. На какой передаче стоит?

– А я почём знаю? Как это вообще посмотреть в таком положении? – я попытался изогнуться так, чтобы рассмотреть угол наклона рычага коробки переключения передач в перевёрнутой машине. – Последний раз я сидел на водительском сиденье машины с механикой, когда на права сдавал: не могу понять, на какой передаче.

– Дай я! – с лёгким раздражением сказала Лера и залезла в салон машины вместо меня. – На второй передаче стоит. Надо на нейтралку переключить. Сейчас, – Лера стала переворачиваться внутри машины и, после того, как заняла стойку на лопатках, напоминающую «свечку», выжала педаль сцепления и дёрнула за рычаг. – Всё готово! Теперь заводим! – машина загудела – мотор исправно работал.

– Ура! Лера, ты супер! – прокричал я. – Давай теперь перевернём!

Лера вылезла из салона автомобиля, и мы начали его переворачивать. Моя идея тянуть машину с одного бока вверх работала лучше, чем тот способ, который мы предприняли изначально, предполагающий толкание вбок. Машина приподнималась сантиметров на десять, но не переворачивалась. Так было до тех пор, пока через несколько минут мотор не заглох.

Что? Да как же так? Работал ведь! – возмутилась Лера.

Попытки завести двигатель вновь не привели к успеху, и мы решили, что лучше потом спокойно перевернуть её всей толпой, когда позовём тех, кто остался в лагере. Вспомнив по Виталика, до сих пор лежащего на земле, но явно угомонившегося, мы медленно начали тянуть его по земле к зданию, в котором располагался медпункт. Благо оно было первым от входа на территорию, и там же располагались столовая и раздевалки.

– Там же закрыто всё! Как мы туда попадём? – спросил я Леру.

– Ключи на КПП. Возьмём при входе.

– А ворота как откроем? Судя по всему, там никого нет. Витя и Владислав Викторович давно бы уже пришли нам на помощь.

– А открывать их и не потребуется – они открыты. Вон, смотри! Нараспашку.

– Не нравится мне всё это! – ответил я. – Что же там такое случилось, что Виталик так не хотел туда идти?

– Сама не знаю, но Матвей бегает.

– А почему он не убежал, если ворота открыты?

– Выдрессирован так: ему нельзя за территорию завода забегать. Если он нападёт на кого-нибудь постороннего на территории завода – если он вообще способен на кого-то напасть – то он будет не виноват, так как охранял частную территорию, но если нападёт за его границами, то могут быть серьёзные разбирательства. Кажется, что это единственное правило, которое он усвоил.

Вдвоём с Лерой мы подтащили Виталика ко входу в здание с медпунктом, держа его за плечи и волоча его ноги по земле, после чего Лера зашла в будку охранников за ключами. Мы отпёрли дверь и вошли в светлый и чистый коридор, слева от которого уходил закуток с лестницей на второй этаж, впереди располагались несколько закрытых дверей, а справа виднелась большая комната столовой. Лера открыла одну из закрытых дверей перед нами, и мы аккуратно затащили Виталика в медпункт, войдя в который в нос ударил запах спирта и йода. Пока охранник в полусознательном состоянии лежал на полу, мы расстегнули его куртку и молнию на штанах, после чего медленно стянули с него грязную и окровавленную верхнюю одежду и обувь. Я взял Виталика за подмышки, а Лера за пятки, и, досчитав до трёх, мы резко подтянули его вверх и затащили на одну из двух коек, на которых было застелено белоснежно-белое постельное бельё.

– Света нет. Здание ещё хранит тепло, но всё же прохладно. Давай быстро посмотрим, что с ним, и под одеяло положим! – тихо сказала Лера. Виталик тяжело дышал и, кажется, уже задремал.

– Где же остальные? Я не видел следов на территории. Снег не сильно идёт, и если бы здесь кто-то ходил последние несколько часов, то следы бы остались. Только от Матвея следы видел.

– Сама не знаю. Странно как-то. И как Виталик оказался один в машине? Почему он говорил, что здесь опасно? Вроде нормально всё. Тихо и всё целое.

– Не знаю. Ты умеешь оказывать первую помощь? – я смотрел на спящего Виталика, не понимая, с чего вообще принято начинать осмотр пострадавшего.

– Не особо. Не более чем пластырь на царапины наклеивать и раны антисептиком обрабатывать, – Лера так же, как и я, пребывала в некотором замешательстве. – Думаю, что для начала нужно его полностью раздеть.

Виталик лежал в свитере и термоштанах на койке, бельё которой мы уже слегка измазали кровью и грязью, когда клали его на неё. Мы аккуратно стянули с него оставшуюся одежду, оставив на нём лишь трусы, которые мы обоюдно решили не снимать. Смочив пару свёртков марли в спирте, найдя их в шкафу, стоявшем рядом с окном, мы протёрли охранника от запёкшейся на нём крови, в которой были измазаны ладони и всё его лицо, включая волосы.

– Гематом много, но царапин нет. Да и в области грудной клетки вроде всё в порядке. Не знаю, как должны выглядеть сломанные рёбра, но, по-моему, с ними всё нормально! – рассуждал я, ощупывая ему верхнюю часть туловища. – Синяки на плечах, локтях, коленях, но не более. И этот шишак на голове. Но я не вижу ничего критичного. Кажется, он в рубашке родился и легко отделался при такой аварии. Почему же он так тяжело дышит?

– Ладно, давай на всякий случай остужающую грелку ему на шишку положим. Дрожит весь, пора его под одеяло положить.

Во всём здании, включая медпункт, из-за отсутствия электричества было весьма прохладно, поэтому на всякий случай мы накрыли спящего Виталика двумя одеялами, подоткнув ими его так, чтобы он точно не замёрз. Кажется, что оклемается быстро: ни одна из его гематом не выглядела хуже, чем та, что была у меня на бедре после того, как меня сбил Игорь, но я же ведь даже ходить мог – боль была вполне терпимая.

– Уже почти час дня. Что бы здесь ни произошло, нужно сообщить об этом остальным, – сказал я Лере. – Я даже не знаю, как поступить. Виталика одного оставлять здесь нельзя – мало ли что. Кто-то должен остаться с ним, но оставлять тебя здесь одну я тоже не хочу. С другой стороны, отправлять тебя ко всем в одиночку опасно. Вдруг что-то случится?

– Давай я схожу, мне кажется, что я быстрее добегу до них.

– Нет. Не знаю, что здесь случилось, но ничего хорошего точно не произошло. Я схожу, а ты оставайся с Виталиком. Только запрись изнутри и никому не открывай, даже если это будет Владислав Викторович или Витя. Хорошо? Мы вернёмся часа через два.

– Возьми рацию! На посту охраны их четыре штуки ещё лежит, я видела. Интересно, почему Виталик с собой рацию не взял? Да и остальные, где бы они ни были, тоже рации не взяли с собой. У нас их всего пять, но одна в офисе находится.

– Если все рации на месте, то Владислав Викторович оставил её на КПП, когда приехал. Он же её с собой брал.

– Верно! – согласилась Лера.

– Так, ладно. Пойдём вместе до КПП, проверим рации, и затем ты при мне запрись изнутри здания, а я побегу звать остальных.

– Хорошо, пойдём! – ответила Лера, и мы вышли в коридор.

– Слушай, вот ещё что: Витя с Виталиком же ведь охранники. А оружие у них есть какое-нибудь?

– Нет, ни нарезного, ни гладкоствольного оружия нет, только дубинки резиновые. Да и зачем оно им? Они здесь для того, чтобы туристов гнать, а не отбиваться от террористов каких-то. Хотя постой, у Вити, кажется, травматический пистолет был. Он год назад мне хвастался, что лицензию получил, и показывал его. Но с тех пор я ни разу этот пистолет не видела. Да и показывал он мне его в городе, может, дома и оставил. В любом случае, если он и есть здесь, то, скорее всего, на КПП. Сейчас посмотрим.

Я приоткрыл дверь здания и ещё раз осмотрелся по сторонам: всё тихо, снег почти перестал идти, Матвей, сидя посреди улицы, чесал лапой за ухом, и единственным издающимся звуком был завывающий ветер. Мы тихонько прошли в будку охранников и огляделись по сторонам. Рации были, но пистолет найти не удалось даже после того, как мы всё перерыли. Мы взяли по рации, Лера показала, как ими пользоваться, и после того, как мы убедились, что они работают, я сопроводил Леру обратно к зданию. Убедившись, что Лера заперлась изнутри, я побежал к лагерю, чтобы сообщить всем о случившемся и сопроводить их обратно к заводу.

– Лера, у тебя всё хорошо? – я прислонил рацию ко рту и нажал на кнопку приёма вызова, когда поднялся до верха первой горы, и переводил дыхание. Через минуту я потеряю территорию завода из вида.

– Да, всё в порядке. Виталик спит. Всё тихо. У тебя как?

– Всё в порядке. Если услышишь хоть какой-то звук или почувствуешь, что что-то идёт не так, то сразу свяжись со мной. Хорошо?

– Конечно, Андрей. Не переживай!

– До связи.

Закончив разговор, я упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться после подъёма. Смотря назад на территорию завода, находящегося в тени гор, окружающих его, и безлюдную территорию, присыпанную белым снегом, по которому ходил Матвей, мне стало немного не по себе. Будь я туристом, проходящим мимо, я бы поскорей отсюда ушёл: мрачная картина. С другой стороны вдалеке виднелся лагерь. Точнее, виден был лишь дым от костра и кто-то стоящий на горе и, судя по всему, высматривающий меня. Я помахал руками и побежал дальше навстречу им.

Через двадцать минут я, не сделав больше ни одной остановки, добежал до лагеря, где меня встретили все оставшиеся, повалился на землю и пытался отдышаться. Голова кружилась, и казалось, что от такой нагрузки меня сейчас стошнит.

– Кошмар какой-то, бегать по горам – это так тяжело! – жадно глотая воздух, выпалил я. – Владислав Викторович или Витя не появлялись?

– Нет. А их там нет? Почему ты так долго и где Лера?

– Нет. Собирайтесь! Собирайте всё и нужно идти к заводу. У нас проблемы! – ответил я.

Рассказав врасторопку собирающим палатки и походные принадлежности людям о том, что мы видели с Лерой, я, наконец, отдышался и помог собираться остальным. Сначала я думал отправить кого-нибудь к заводу сразу, чтобы помочь Лере, но она регулярно выходила на связь и говорила, что у неё всё хорошо. Через двадцать минут мы, нагрузившись рюкзаками и сумками, выдвинулись в сторону завода. Вещей было больше, чем казалось изначально, но впятером мы вполне могли их донести. К тому же, Саша был за двоих и нёс больше всех. С тяжёлыми сумками идти быстро не получалось и при подъёме в гору приходилось несколько раз делать перерыв, чтобы передохнуть. В итоге, даже торопясь изо всех сил, лишь через полтора часа мы подошли к территории завода. Лера, увидев нас в окно, вышла и пошла нам навстречу вместе с прыгающим и лающим Матвеем.

– Как же я рада, что вы наконец здесь! Признаюсь честно, было немного жутко сидеть здесь одной, – сказала мне Лера.

– Ты же сказала, что всё хорошо?

– Ну, никого не было вокруг, я сидела со спящим Виталиком и смотрела в окно. Всё же было нормально… просто немного страшно.

– Как он? – спросил я, кивнув в сторону окна, за которым находился медпункт.

– Дышит. Причём, вроде ему стало немного получше. Дыхание стало чуть более нормальным по темпу и глубине.

– Так, давайте зайдём внутрь и разложим вещи! – сказал я всем. – И попробуем поговорить с Виталиком.

Мы зашли внутрь здания, сложили вещи в столовой, и, пока Пётр с Лёшей осматривались по сторонам, ища возможность включить освещение в здании, мы с Сергеем Александровичем, Сашей и Лерой отправились к Виталику, которого удалось разбудить, потрепав его за плечо.