Лабиринт

ПОЛЯРНОЕ СИЯНИЕ

– Ну что, пойдём? – спросила геолог, когда все, кроме нас и охранников, сели в машину.

Владислав Викторович был немного оптимистичен, когда сказал, что идти час. Сам он вряд ли когда-то ходил до того места пешком. Думаю, что дольше идти будем, если у Вас нет опыта хождения по горам.

– Опыта у меня, конечно, немного, но думаю, что Вы меня недооцениваете. Я могу идти довольно-таки быстро! – её слова меня слегка задели.

– Посмотрим, насколько быстро! – Валерия Романовна улыбнулась, и мы начали подниматься в серую каменистую гору, из которой местами виднелась уже увядающая и засохшая трава.

– Скажите, а как так получилось, что Вы являетесь главным геологом на заводе? Вы выглядите очень молодо.

– Спасибо! – немного покраснев, сказала девушка. – Мне две недели назад исполнилось тридцать, но опыт работы у меня большой и его более чем достаточно для такого сравнительно небольшого предприятия. – Вы, стоит сказать, тоже выглядите молодо. Кем Вы работаете у Александра Сергеевича?

– Я? Я на него не работаю! – рассмеялся я. – Мы друзья. Он позвонил мне пару дней назад и спросил, не хочу ли я побывать на Хибинах. Я согласился и поехал с ним. Лёша, кстати, тоже на него не работает. Мы втроём друзья, а не коллеги.

– Вот как! Неожиданно. А Вы часто друг друга на деловые встречи приглашаете?

– Никогда не приглашаем, но ведь это не совсем деловая встреча. Ему было бы скучно здесь одному, наверное! – Немного промолчав, я добавил: – Простите, может, мы будем общаться на «ты»? Или хотя бы без отчества? Слишком уж официально, мы же не на работе! Я, по крайней мере.

– Конечно. У нас на «Вы» только к Владиславу Викторовичу и Сергею Александровичу обращаются, а с Петром, Виталиком и Витей мы на «ты» общаемся.

– Последние два – это охранники?

– Да. А вы втроём из Питера, или ты откуда-то из другого города?

– Да, оттуда. Вообще родился я в Новосибирске, но в Питере учился и затем там же и остался.

– Правда? Я тоже там училась на геофаке СПбГУ, но, в отличие от тебя, вернулась обратно домой. Ну, почти: я родилась и жила до семнадцати лет в Мурманске. Вернулась, чтобы быть поближе к родным. Да и должность здесь хорошую предложили. Владислав Викторович учился с моим отцом вместе, так что с радостью взял меня на работу. Хотя тут, конечно, не чем гордиться: я была бы рада получить эту должность не по знакомству, а самостоятельно. Успокаивает меня лишь мысль о том, что Владислав Викторович не стал бы меня держать на этой должности, если бы я не справлялась. Взять-то он меня взял на эту работу, но некомпетентность бы терпеть точно не стал.

– Выходит, что мы с тобой в одно и то же время в Питер приехали.

– А ты когда поступал?

– В две тысячи восьмом.

– А я в две тысячи седьмом. Тебе двадцать девять, или ты в четвёртом классе учился?

– Да, двадцать девять. С половиной. Тебе нравится здесь работать? Ты тоже работаешь две недели через две недели? Мне кажется, что график не очень привлекательный. Да и климат не очень: до сих пор не могу привыкнуть к этому пронизывающему ветру.

Лера рассмеялась: – На заводе и шахте я обычно бываю раз в неделю и приезжаю сюда на автобусе, остальное время в офисе в Апатитах сижу, а данные получаю от моих подчинённых. Геологического образования у них нет, но с работой справляются. Ну, по крайней мере, они делают то, что я прошу делать, и делают это хорошо.

– На автобусе? Как ты сюда ездишь на автобусе? – я попытался представить себе то, как длинный автобус с низкой посадкой медленно едет по земляному месиву, раскатанному Уралами.

– А, ты не видел, наверно. Это Уралы с пассажирской кабиной вместо кузова. У нас в особо снежные зимы иногда и по городу такие ездят, а на завод каждый день смены привозят. Сейчас покажу! – Лера достала телефон и через несколько секунд нашла соответствующую фотографию с автобусом на базе Урала. – Это наш корпоративный. В ангаре его нет, потому что он в городе сейчас стоит. На таком сюда не проблема проехать.

– Ого! Я и не знал, что такие бывают. Выглядит впечатляюще. А у тебя телефон здесь ловит?

– Нет, здесь нигде не ловит. Ни на заводе, ни вокруг, причём без разницы, какой оператор. Завод поддерживал связь с городом по выделенной линии, когда электричество подводилось, но оно сейчас отключено. Во время работы между собой по рациям дальнего действия общаемся. Их на заводе несколько лежит, и Владислав Викторович с собой одну носит на всякий случай, чтобы с охраной связь держать. В офисе в городе тоже есть, но ловит плохо даже в хорошую погоду – далековато всё-таки. А если погода плохая, то связаться с городом точно не получится. Хотя это излишне: сейчас на заводе ничего не происходит, так как производство остановлено, а когда запустят вновь, то будет электричество и нормальная связь заработает.

– А нам, может, тоже нужно было рацию с собой взять?

– Зачем? Я тут всё вдоль и поперёк знаю. Идти недалеко: вон, впереди перевал, до него дойдём и уже видеть всех будем. Хотя идти с той горы до нужного места больше половины пути. В общем, уже через минут пятнадцать-двадцать все нас будут видеть, а мы – их. В рации нужды нет.

– Да я просто спросил – не переживаю. А как ты решила быть геологом?

– Сложно сказать. Отец меня часто брал в походы, и мне очень нравилось. Думаю, что меня привлекла возможность работать на природе, хотя последние года я больше провожу в офисе. А ты кто? Я имею в виду то, что если ты не работаешь на Александра Сергеевича, то кем ты работаешь?

– Я занимаюсь улучшением показателей топлива для двигателей внутреннего сгорания. Руковожу отделом в научно-производственном предприятии. Меня туда, по сути, тоже по блату взяли, правда, рекомендовал меня туда не отец, а научный руководитель, у которого я работал в лаборатории, пока студентом был. Разумеется, изначально я был рядовым сотрудником и лишь впоследствии стал руководить отделом.

– Тоже довольно-таки рано для руководящей должности.

– Да, но я многим пожертвовал ради этого. Не то чтобы я жалел об этом, но и гордиться нечем. Работал с утра до вечера и полностью отдавал себя работе. В итоге мне уже скоро тридцать, а ни жены нет, ни детей. Полгода назад развёлся, но детьми обзавестись так и не успели.

– Ну, каждому своё. Для мужчины, наверное, не так уж и ужасно к тридцати не иметь детей, вот для женщины – другое дело. Хотя я не сильно переживаю по этому поводу.

– У тебя нет детей?

– Ещё нет. Работа геолога связана с активной работой в не самых благоприятных условиях. Я не так давно стала в офисе работать, когда хорошие исполнители полевых работ появились. Вот сейчас бы с радостью детей завела. Могла бы удалённо дома работать. Понимаю, конечно, что ребёнок много времени бы отнимал, но теперь, по крайней мере, потенциальная возможность есть продолжать работу, в отличие от того, что было раньше.

– Когда планируешь заводить ребёнка?

– Для начала мужа нужно завести, а уж потом и ребёнка! – рассмеялась Лера. – В Апатитах не сильно интеллигентный контингент, а связываться с приезжающими сюда мужчинами, работающими вахтовым методом, себе дороже, так как у многих жёны есть там, откуда они приезжают. Есть у меня подруга в Мурманске, которая три года жила с таким мужчиной, и всё у них было хорошо, за исключением того, что она не знала о том, что у него жена и двое детей в Москве живут. Неприятная была история. Сильно переживала, когда узнала, и поставила ему ультиматум – либо она, либо его жена. Разумеется, он выбрал свою семью в Москве, и они разошлись.

– Да уж, нехорошая ситуация! Но я никак поверить не могу, что можно скрыть наличие жены и детей в другом городе. Она что, его паспорт посмотреть не могла? Там же есть данные о семейном положении и, кажется, детях? Ну, или разговор подслушать могла с женой, сообщения прочитать, которые она ему присылала. В общем, была тысяча возможностей узнать правду.

– Любовь ослепляет.

– Это точно.

Пока разговаривали, мы, наконец, вышли из тени горы, по которой поднимались всё это время, и в глаза ударил яркий свет солнца – мы стояли на вершине перевала, откуда открывался отличный вид на окрестности. Вдалеке, сверху соседней горы, были видны мелкие силуэты нашей группы, вероятно, ставящих палатки и разжигающих костёр. Судя по всему, они разбивали лагерь с обратной стороны горы, так как палаток видно не было, а о наличии костра можно было судить лишь по лёгкой дымке, выходящей из-за вершины горы. Осталось лишь спуститься с той вершины, на которой мы сейчас находились, и подняться на следующую. Идти действительно было не так легко, как могло показаться на первый взгляд, и у меня даже появилась отдышка, которую я тщательно пытался скрыть от Леры, чувствующей себя при ходьбе по горам так же легко, как во время неспешной прогулки в парке.

– Там действительно красиво! – Лера указала на место, где теперь стояла машина и находились остальные члены нашей группы.

– А зачем так далеко было лагерь разбивать? Разве здесь нельзя было? По-моему здесь тоже замечательный вид.

– Вид там такой же, но есть одно исключение: на том месте прямо на вершине горы есть небольшой овраг, в котором скапливается дождевая вода, образуя небольшое круглое озерцо с прозрачной водой. Ничего особенного, конечно, но здесь это редкость, поэтому то место и нравится Владиславу Викторовичу.

– А глубина какая? Я, к сожалению, плавки забыл.

– Очень смешно, Андрей, там вода ледяная. Это же не какой-нибудь гейзер в Исландии. Купаться никто не планирует. А глубина метра полтора всего, может, два – вряд ли глубже. Просто место красивое!

– Знаешь, я не удивлюсь, если Саша, выпив вечером чего-нибудь покрепче, всё же решит там искупнуться. Он у нас вечно приключений ищет. А ты была в Исландии?

– Да, дважды ездила, один раз в качестве туриста, а другой – по работе. Для геолога там место замечательное. Это же вулканический остров, много чего посмотреть можно. Даже на Камчатке не видела всего того, что там можно посмотреть.

– Ты и на Камчатке была? Классная у тебя работа, столько мест видела! Я тоже часто по работе езжу, но в основном по крупным городам России, и кроме исторической центральной части городов, по сути, ничего не вижу.

– Сейчас я редко по работе куда-либо езжу. Точнее совсем никуда не выбираюсь. Если и езжу, то ради праздного любопытства, когда удаётся взять отпуск. Если тебе интересно, то могу сообщить, когда в следующий раз решу поехать в какое-нибудь экзотическое для человека, живущего в мегаполисе, место.

– Знаешь, Лера, я действительно буду рад, если ты пригласишь меня поехать с тобой в подобное место. В Исландии очень хочу побывать, да и на Камчатке не был ни разу. Я вообще мало, где был, а если и был, то на пляжных курортах, от которых меня воротит. Никак понять не могу, что может привлекать человека в лежании на пляже под палящим солнцем.

– А зачем ездил, если не нравится?

– Жена любила такой отдых, вот и ездил с ней. Не думаю, что это было причиной для развода, но, наверно, и это сыграло свою роль. Ты правда готова поехать со мной на какой-нибудь вулкан? – мы остановились, и я задержал свой взгляд на её голубых глазах. Саша был прав – она действительно прекрасна. Не то чтобы она была похожа на супермодель: конечно, она была в отличной форме, насколько об этом можно было судить по той тёплой одежде, которая была на ней одета, но в целом имела вполне обычную внешность, но её взгляд и тот азарт, с которым она рассказывала про свою работу, меня очень привлекали.

– Если ты согласен, то почему бы и нет? – Лера пожала плечами.

– Но мы же знакомы несколько часов? Ты часто предлагаешь другим людям поехать с тобой в какую-нибудь экспедицию?

– Не часто, но мне показалось, что тебе это действительно интересно. И, по правде говоря, из тех, кого я звала с собой, ты единственный человек, который выразил интерес к этому, не будучи геологом.

– Договорились! Обменяемся при удобном моменте номерами и почтой.

– Отлично!

Остаток пути, представляющий собой плавный спуск и затем довольно-таки крутой подъём на вершину соседней горы, мы проговорили за обсуждением своего детства и подросткового возраста. Лера рассказала мне о том, как она любит своих родителей и младшего брата, а я, напротив, о том, какие у меня были отношения с родственниками и о том, что, к сожалению, хоть и небольшому, из живых осталась лишь сестра, с которой у меня тёплые отношения. Конечно, о том, что я был позавчера на их похоронах я ничего не сказал, так как она наверняка всё представила бы через призму своих взаимоотношений с роднёй и стала бы меня утешать, а если бы я дал ей понять, насколько мне плевать на их смерть, то она бы решила что я чёрствый сухарь и в любом случае диалог был бы испорчен – ни к чему ей это знать. Интересно, что бы она предприняла сейчас, стоя наедине со мной посреди практически безлюдных гор, если бы я ей сказал, что два дня назад убил своего брата? Убежала? Вряд ли, но наверняка почувствовала бы себя очень некомфортно рядом со мной.

Мы пришли к уже полностью разгруженному автомобилю чуть более, чем через пятьдесят минут. Я остановился и постарался отдышаться от подъёма, ощущая, как по спине под кофтой и курткой медленно стекают капли пота, которые, дойдя до низа спины, впитывались резинкой от трусов – было немного щекотно.

– Ну что, я же говорил, что уложимся в час! – сказал я Лере, переводя дыхание.

– Я вижу, ты очень старался. Молодец! – улыбнулась она и спокойно прошла к остальным членам группы.

Неужели ей вообще не тяжело было идти? С виду хрупкая такая. Может, потому и не устала, потому что лёгкая? Кажется, что её сарказм заставил меня покраснеть – щёки налились теплом. Давненько я не чувствовал себя неловко из-за того, что занимался тем, в чём был некомпетентен. В последнее время во всём, чем я занимался, я имел большой опыт и чувствовал себя за такими занятиями в своей тарелке. Но сейчас, когда Лера легко и быстрым шагом преодолела этот путь, смотря на то, как я устал, мои ощущения были сродни тем, которые я испытывал, когда в детстве пришёл на футбольную площадку, где играли более взрослые ребята и которые с неохотой взяли меня в команду исключительно из-за своего воспитания, нежели от того, что действительно хотели, чтобы я путался у них под ногами.

Ладно, пора присоединиться к группе и поддерживать беседу. С этой мыслю я вдруг понял, насколько легко и непринуждённо я вёл диалог с Лерой. В отличие от тех многих людей, с которыми мне приходилось встречаться в последнее время, мне действительно было интересно то, о чём она рассказывала, и мне даже показалось, что ей понравилось то, что ей рассказывал про себя я. Хорошо встречать таких людей: мне показалась она простой в общении, и не нужно было подбирать слова, которые могли бы её заинтересовать в поддержании разговора. Надеюсь, что когда мы отсюда вернёмся, наши пути с ней не разойдутся.

В мыслях я перенёсся на каменистое плато где-то в Исландии, из которого вырывается струя кипящей воды, на которую мы смотрим вместе с ней, держась за руки, и затем представил то, как мы стоим над жерлом дымящегося вулкана. Не знаю, откуда я взял эти ассоциации, возможно, из тех фотографий, что видел в интернете, но они определённо грели мне душу. Интересно, может ли у нас с ней что-то получиться?

– Андрей, мы ждали вас минут через тридцать – вы быстро! – сказал Лёша. – Мы только палатки успели поставить и сейчас обед готовить начнём. Сейчас бутерброды с чаем поедим, чтобы голод немного перебить. Ты с чем будешь? Да, и, кстати, смотри, какое тут озеро!

Озеро действительно было красивое, хотя озером это сложно было назвать. Скорее, очень большая почти идеально круглая лужа диаметром метров пятнадцать, с прозрачной водой, сквозь которую можно было с лёгкостью рассмотреть камни, лежащие на дне. Выглядело необычно, Лера была права.

– А с чем бутерброды?

– Да всякие: с бужениной, с солёным лососем, с сыром…

– Давай с рыбой парочку. Есть действительно уже охота! – я взял у него два завёрнутых в фольгу бутерброда. – А салфетки антисептические есть? – после моего вопроса возникло неловкое молчание, и я уже пожалел, что спросил это.

– Тут не центр Питера, Андрей, микробы в такую погоду все дохнут, да и откуда им взяться! Возьми в той чёрной сумке полотенце и ополосни руки в озере, если ты так переживаешь! – сказала Лера. – Если совсем невмоготу, то можешь протереть руки водкой – я тебе полью.

– Почему ты считаешь, что я всё время переживаю? Я за последние десять лет, наверное, второй или третий раз в поход пошёл. И то, до этого просто за город ездили, а не так далеко. Помою в озере.

Неужели я произвёл на неё впечатление неженки?

– А кто в какой палатке будет жить? – спросил Саша.

– Нас семеро на три трёхместных палатки, так что в любой комбинации можем разместиться. Без разницы! – ответил Пётр.

Мы встретились взглядами с Лерой. Неужели она тоже подумала о том, чтобы быть со мной в одной палатке? Сердце заколотилось быстрее от промелькнувшей мысли о том, что мы были бы быть с ней в палатке вдвоём. Разумеется, я не предполагал того, что между нами могло бы что-то быть, но обстановка была бы весьма интимная. Если предложить такой вариант, то это будет настолько странно и нелепо, что лучше держать язык за зубами – пусть другие решат.

– Думаю, что Валерия, как единственная девушка, будет ночевать отдельно, мы с Сергеем Александровичем и Петром вместе, и вы втроём вместе, – предложил Владислав Викторович, обращаясь ко мне, Лёше и Саше.

– Логично! – ответил Саша.

– Вообще, мне непринципиально ночевать одной в палатке. Вы с Сергеем Александровичем можете быть в палатке вдвоём, а мы с Петром будем в другой, – сказала Лера, породив во мне вполне отчётливое чувство ревности.

– Можно и так, – согласился Пётр. – Вдвоём просторней, чем втроём.

– Вот и решили. Тогда вещи и спальные мешки можно уже загрузить в палатки, – предложил Владислав Викторович. – Лера, ты можешь пока салат начать резать? Мы с Александром Сергеевичем суп будем готовить. Сегодня будет куриный, а завтра уху на обед сварим. Серёжа, а ты разлей пока немного водки, прохладно здесь, согреемся немного!

Я помог разместить вещи по палаткам и установить стол со стульями, после чего присоединился к Лере, помогая ей резать овощи. Все, с кем мы встретились здесь, настолько лихо готовили в полевых условиях, что я продолжал чувствовать себя немного неловко от своей некомпетентности. Готовил я вполне сносно, но на костре ни разу ничего не готовил. Ну что ж – хороший опыт, может, в жизни пригодится.

Пока мы с Лерой обсуждали места, в которых успели побывать до нашей встречи, Саша с Владиславом Викторовичем и Сергеем Александровичем, сидя рядом с костром и накидывая нарезанные овощи и мясо в котёл, обсуждали рабочие вопросы по возобновлению работы завода. Думаю, что в иной ситуации я бы с удовольствием послушал то, о чём они говорят – для общего развития – но сейчас всё моё внимание было сосредоточено на девушке, сидящей передо мной и нарезающей помидоры. Какие же у неё красивые руки!

После обеда мы обошли соседние горы, которые мало чем отличались от той, на которой мы разбили лагерь, и порядком устали, а придя к палаткам, уже в лёгких сумерках, приготовили на углях шашлык из свинины и лосося. Хоть я и нечасто ем мясо, но от пары кусочков свиного шашлыка отказаться не смог. После заката место, на котором мы были, заметно преобразилось: вокруг не было ни единого фонаря, и перед нами открывались тёмные, почти чёрные массивы гор под ещё светлым небом. Лишь где-то вдалеке можно было увидеть в двух местах лёгкую засветку, которая была обусловлена освещением, как сказала Лера, в Кировске с юго-запада и посёлка Ревда с востока. Прекрасный и немного устрашающий вид кромешной тьмы вокруг, резко контрастировавшей со светлым, ещё не звёздным небом, напоминал мне бескрайний тёмный океан, посреди которого мы находились, в котором вершины гор казались кромками огромных волн, вот-вот накроющих нас, уволакивая на дно бездонной холодной тьмы. Думаю, что мои чувства сейчас были похожи на те, которые испытывали моряки на тонущем посреди океана корабле.

К одиннадцати часам вечера изрядно пьяные Саша, Владислав Викторович и Сергей Николаевич пошли спать в одну палатку, но их разговоры и смех были слышны ещё на протяжении по крайней мере минут сорока, а ближе к двенадцати и мы вчетвером разошлись по палаткам, оставив догорать костёр, который отлично справлялся со своей функцией и согревал всех вокруг.

Лёша уснул минуты через две после того, как лёг в спальный мешок, но я никак не мог улечься удобно и крутился, как мне показалось, целую вечность. В голове был клубок переплетающихся мыслей о том, что произошло за последние три дня: похороны родителей, нападение родного брата, его убийство, взрыв, при котором скончалась ни в чём не виновная бабуля, разговоры с полицейскими, переживающая Вера и очаровательная весёлая Лера. Вот бы можно было просто вырезать из памяти всё это дерьмо и оставить лишь воспоминания о сегодняшнем дне и Лере! Впрочем, нужно лишь подождать: время лечит. Думаю, что через пару лет я буду вспоминать это более спокойно, а сейчас нужно просто жить дальше. Интересно, чем занимаются в своей палатке Лера с Петром? Болтают или уже спят? Открыв глаза, я понял, что пока я пытался уснуть, палатка давно погрузилась во тьму, и это означало, что костёр окончательно потух. Раз уж мне никак не улечься, то пойду покурю и попью чаю, наверное, он ещё не до конца остыл.

Тихонько расстегнув вход в палатку, чтобы не разбудить Лёшу, я вышел на улицу и ещё больше взбодрился от ледяного воздуха снаружи. Кажется, что температура опустилась даже ниже нуля, и изо рта шёл пар. Почти полная луна, висящая на безоблачном звёздном небе, освещала всё вокруг, отбрасывая тени от предметов. Поверить не могу, что она может так ярко светить, аж смотреть на неё больно, не прищуриваясь. Когда я огляделся по сторонам, у меня ёкнуло сердце: в двадцати метрах от меня на вершине горы на фоне усыпанного звёздами неба сидела Лера.

Подойдя к ней, я хотел поздороваться, но она меня опередила: – Привет, Андрей! Тоже не спится? Я слышала, как ты открывал палатку.

– Привет. Да, уснуть не могу, а ты почему не спишь?

– Тоже уснуть не могла и решила полюбоваться ночным пейзажем. Смотри, как красиво! – Лера кивнула в сторону неба, посмотрев на которое, я потерял дар речи.

– Это же северное сияние… – прошептал я.

Зелёные почти неподвижные полосы висели в небе и уходили за горизонт. Медленно, едва заметно, они извивались подобно змее, как будто пытались куда-то уползти. И как я мог его не заметить сразу после того, как вышел из палатки? Никогда раньше не видел такой красоты. Я сел на полипропиленовую подстилку, на которой расположилась Лера, и мы молча смотрели в небо.

– Ты раньше не видел полярное сияние?

– Нет, а ты?

– Сотни раз, наверное, видела, но оно не перестаёт меня удивлять. Красивое природное явление, но это сравнительно блёклое, бывают гораздо ярче. Особенно здорово смотрится тогда, когда луны нет. Сейчас на её фоне не очень выразительно смотрится.

– По-моему, это прекрасно! Ты знаешь, я никогда не видел такого красивого ночного неба. Подожди-ка, а это что Млечный путь? – я указал на бледную полосу, простирающуюся сквозь всё небо.

– Ну да. Его ты тоже что ли никогда не видел?! – с удивлением спросила Лера.

– Нет. Никогда. В большом городе такая засветка, что даже в ясную зимнюю ночь его не бывает видно, а на природу я, если и выбирался, то летом, в белые ночи, в которые разве что наиболее яркие звёзды увидеть на небе удаётся. Боже, да это же просто удивительно! – пребывая в абсолютном восхищении от увиденного, я принёс ещё одну подстилку и лёг на спину, смотря на звёздное небо, украшенное Млечным путём, северным сиянием и яркой луной.

Лера легла со мной, и мы молча смотрели на то, как изредка небо рассекали яркими полосами метеоры, один из которых оказался настолько большим, что как комета оставил после себя яркий оранжевый хвост, растворившийся в небе лишь после того, как сгорел сам метеор.

– Ты загадал желание? – Лера повернула ко мне голову.

– Что?

– Желание. Такая яркая звезда упала, что можно и загадать бы было.

– А ты загадала?

– Конечно.

– И что ты загадала?

– Не скажу, не сбудется же ведь!

Сердце забилось так, что норовило выпрыгнуть из груди – я наклонился к Лере и поцеловал её в уголок губ. На мгновение отстранившись, я ещё раз поцеловал её в губы, мягкие и тёплые, но она отстранила меня своей рукой.

– Андрей, не надо, – спокойно попросила она.

– Разве не это было твоим желанием? Я думал, что это. Прости, если смутил тебя! – я чувствовал себя крайне неловко и совершенно раздосадованным. Ну неужели это было ошибкой? Я никогда так раньше не делал, но мне кажется, что этот момент полностью располагал к поцелую. Лишь бы это ничего не испортило – я не хотел бы, чтобы наше общение закончилось, ещё даже почти не начавшись. Но она же так смотрела на меня в течение дня и сейчас, когда спрашивала про желание, смотря на меня с расстояния менее полуметра, лёжа рядом. Неужели я ошибся, и она ко мне совершенно ничего не чувствует?

– Ты меня не смутил, но всё же было бы странным, если бы я пожелала, чтобы меня поцеловал человек, с которым я знакома менее суток, тебе не кажется? – улыбнулась она.

– Да, пожалуй, – ответил я, разглядывая её милое лицо. Ну, раз улыбается, то, наверное, всё хорошо. Хотя она почти всегда улыбается.

– Наверно, пора спать, – Лера, кажется, начала приподниматься, чтобы пойти в палатку.

– Знаешь, я в детстве увлекался астрономией. Хочешь расскажу тебе что-либо из того, что помню? – Спросил я, так как не хотел, чтобы наш вечер оборвался именно так.

– Конечно, мне было бы интересно!

– Вон, видишь три яркие звезды, если от них посмотреть чуть ниже, то боковым зрением можно увидеть туманность. Нашла?

– Да, а что это?

– Галактика Андромеды. Ближайшая к нам. На самом деле её видимый на небе диаметр составляет примерно шесть диаметров Луны, просто она слишком блёклая, чтобы мы видели глазом её всю и можем разглядеть лишь наиболее яркий центр. А вон та яркая звезда и не звезда вовсе, а Юпитер…

Я рассказывал ей всё, что помнил про звёздное небо, и она с интересом меня слушала, изредка задавая вопросы, на которые я с радостью отвечал. Наш диалог настолько резко контрастировал с тем, который состоялся у меня лет пять назад с бывшей женой, совершенно холодно и безынтересно отреагировавшей на то, что я однажды пытался рассказать ей о звёздном небе, что я даже удивился. По правде говоря, я давно решил, что всё это слишком скучная для женщин чушь, чтобы о ней говорить, но оказалось, что это не так, и для Леры это всё было также невероятно, как для меня увидеть северное сияние.

– Подумать только, я и не знала, что на небе столько всего можно увидеть без телескопа. Мне казалось, что галактики, планеты и прочие объекты возможно наблюдать лишь с орбитальных объектов, типа Хаббла. Теперь буду вспоминать тебя, когда буду смотреть ночью на небо!

Пролежав до двух часов ночи и так продрогнув, что даже чай из чайника, который мы поставили прямо на дотлевающие угли, не мог нас согреть, мы разошлись по своим палаткам. Засыпал я, вспоминая то, как я её поцеловал и чувство соприкосновения наших губ. Интересно, думала ли она об этом? Кажется, я ей понравился…