Лабиринт

– Вроде мне уже гораздо лучше. Не думаю, что мне нужно оставаться здесь до завтра, хотя, наверно, за руль мне лучше сейчас действительно не садиться! – сказал я, приподнимаясь на койке. – У тебя есть права?

– Права есть, и если тебя отпустят, то я поведу машину. Господи, Андрей, как ты меня напугал! У тебя бывало раньше такое?

– Что? Обморок? Нет, кажется. Вроде ни разу не бывало.

– Скоро придёт врач, и решим, что делать дальше. Может, не стоило на похороны приходить? Ты настолько сильно переживаешь из-за того, что случилось с Сашей?

– Я… – как только я открыл рот, Лера продолжила говорить.

– Знаю, что переживаешь. Это нормально, но всё-таки я очень за тебя испугалась.

– У меня всё хорошо, Лерочка! – я поцеловал её ладонь, которую держал в своих руках.

Мы пробыли в больнице ещё два часа, и лишь после того, как мне сделали МРТ головы и убедились, что обморок был вызван эмоциональным переживанием, а не физиологическими проблемами, разрешили уехать. Лёша, который, как оказалось, был с нами в больнице, отвёз нас на моей машине домой и удалился, убедившись, что я чувствую себя удовлетворительно. Зайдя домой, я пошёл на кухню, чтобы заварить себе кофе.

– Андрюш, иди приляг! Я принесу кофе. Врач сказал, что нужно что-нибудь сладенького тебе поесть. Сейчас что-нибудь приготовлю! – Лера сопроводила меня до дивана и оставила отдыхать, начав громыхать на кухне посудой.

Остаток дня мы провели лёжа на диване, болтая о жизни, посмотрев перед сном комедию. Несмотря на то, что я пришёл в себя ещё в больнице, меня одолевало чувство того, что я смотрел на всё происходящее как будто со стороны, и голова была на удивление пустой. Сложно было собраться с мыслями, а может, просто мне этого и не хотелось. Засыпали мы в обнимку: голова Леры уже привычным образом лежала у меня на груди, и я гладил её чёрные мягкие волосы.

На следующее утро после завтрака я сообщил Лере, что мне нужно хотя бы на полдня съездить на работу и после обеда я вернусь. На что она ответила, что уже договорилась со своей знакомой о встрече и постарается тоже приехать часам к четырём назад. Высадив её у метро, я отправился в офис и к одиннадцати утра уже был там. Вообще говоря, всю работу я сделал ещё в субботу, и, вопреки тому, что я сказал Лере, у меня не было особой нужды сюда приезжать сегодня. По крайней мере, не было каких-либо причин, связанных с работой. Общение с сотрудниками и решение рабочих вопросов, хоть и мелких, должно было немного меня взбодрить после вчерашнего дня.

Что же мне делать с Лёшей? Как подобраться к нему так, чтобы он рассказал всё, что знает о произошедшем? И стоит ли вообще заморачиваться? Всё уже прошло, и меня слабо касается: я выжил, Лера – тоже, мы вместе и нам хорошо. Не проще было бы просто отпустить всё произошедшее и жить дальше нормальной жизнью? Это постоянное перетирание пережитых событий похоже на мазохизм: толку мало, потому что я не могу ничего изменить, а настроение портится. С какой целью я продолжаю попытки докопаться до истины, если всё, что произошло, уже произошло, и моё понимание происходящего ни на что повлиять не может? Но, может, я всё же могу что-то сделать? Саша, заваривший всю эту кашу, за это уже поплатился сполна, но если к этому причастен ещё и Лёша, то было бы неправильным ему остаться безнаказанным. Если он убил Виталика, то почему он промолчал, когда Сергей обвинял в этом меня перед тем, как выпрыгнуть в окно? И почему он даже не предложил свою помощь нам с Сашей, когда мы побежали к тем двум туристам из Мончегорска, а просто ушёл с Петром и Лерой? Нет, всё-таки его слабость заслуживает наказания. Так, как он, поступать неправильно. Если он был в сговоре с Сашей, то он причастен к смерти семи человек, и этого я никак не могу оставить. Если это Лёша убил Виталика, то знал, что я ни в чём не виноват, и, тем не менее, он спокойно смотрел на то, как я пытаюсь спасти его жизнь, отвлекая незваных гостей ради того, чтобы он мог скрыться. Я должен узнать правду: если удастся найти и наказать виновника всего произошедшего, то, может быть, таким образом я хоть как-то смогу искупить свою вину за смерть тех людей, которых убил. Но убивать я больше никого, разумеется, не стану.

Спустившись на первый этаж, я вышел на улицу и пошёл к своему излюбленному ресторану, чтобы съесть бизнес-ланч. С тех пор, как я вернулся, я ещё ни разу не обедал со всеми в столовой, хотя, наверно, следовало бы, иначе вскоре сотрудники решат, что мне с ними неинтересно. Знает ли хоть кто-то из них о том, что произошло в Хибинах и то, что я там был?

Официантка, встретившая меня при входе, слёту спросила, нужен ли мне, как всегда, бизнес-ланч и кофе. На что я утвердительно ответил и, оглянувшись по сторонам, осознал, что все столики заняты. Я вновь увидел мужчину, сидящего в углу с газетой. Он посмотрел на меня, улыбнулся и жестом руки пригласил меня сесть к нему за стол, видимо, поняв, что я ищу, куда сесть.

– Я сяду за тот столик, Вы не против? – сказал я официантке, хотя, по большому счёту, мне было без разницы, против она или нет, и я уже направился в угол зала к пригласившему меня человеку.

– Конечно, нет, я принесу Вам Ваш заказ туда!

Я отодвинул стоящий рядом со столом стул и присел к незнакомцу.

– Здравствуйте! Спасибо, что позволили сесть рядом. Сегодня такой аншлаг, что мест свободных нет.

– Добрый день! Не переживайте, мест на всех хватит! – ответил мужчина и продолжил читать газету. Решив, что на этом обмен любезностями окончен, я достал телефон и начал бегло просматривать почтовый ящик: письма по работе, приглашение на ужин, резюме кандидатов на работу… Интересно, какова доля реально нужных мне сообщений в моём ящике? Процентов двадцать? Остальное сплошной мусор…

– Вы каждый день здесь обедаете? – спросил мужчина, сложив газету и положив её на стол сбоку от себя. – Я был здесь в субботу и помню Вас. Вы сидели рядом с окном в другом конце зала.

– Да, я тоже Вас помню. Иногда захожу сюда пообедать во время работы. А Вы всегда читаете газеты? Это такая редкость в наше время, я обычно в интернете новости читаю. Если вообще читаю их, что делаю не очень часто.

– Мне нравится запах типографской краски от газет и их шероховатая текстура – это напоминает мне детство. Раньше только их и читали, интернета ведь не было ни у кого. Но читаю я их не ради новостей, а ради того, чтобы посмотреть, насколько умело люди искажают факты, чтобы создать у читающего нужную точку зрения.

– Интересно. Вы не верите тому, что там написано?

– Конечно, нет – всё ложь. Больше всего мне нравится читать о том, о чём я знаю объективные факты, и сравнивать с тем, что написано.

– И о чём Вы знаете объективные факты?

– Да много о чём. Наиболее увлекательно было читать про конфликт на Украине, когда у меня там знакомые работали по контракту. Настолько сильного искажения того, что там творилось, я не ожидал – безумно наглая ложь.

– Я полностью поддерживаю то, что людям необходимо знать правду. Но, в отличие от Вас, я просто стараюсь абстрагироваться от всего этого информационного шума, который нас окружает. Зачем читать то, что заведомо является ложью?

– Мне доставляет удовольствие смотреть сквозь текст на реальное положение дел. Несмотря на то, что обычно используются совершенно тупые и стандартные приёмы искажения информации, иногда попадаются занимательные увёртки. Хотя, конечно, толку от этого всего действительно мало! – мужчина улыбнулся и отпил чай из своей чашки.

– А если бы Вам нужно было узнать от человека правду, которую он тщательно скрывает, то как бы Вы поступили? Одно дело смотреть сквозь ложь, зная правду, но совсем другое смотреть на то, что может быть ложью, не зная истинного положения дел.

– Смотря, что за человек и что за ситуация. А что, у Вас есть в этом необходимость?

– Да, вроде того. Кстати, меня зовут Андрей! – я протянул ему руку через стол.

– Ах, да, простите! Я Михаил, – он пожал мне руку. – Приятно познакомиться! Самый радикальный способ, свидетелем которого я был, произошёл в Чечне. Меня туда отправили в восемнадцать лет, когда после школы забрали в армию. Это был двухтысячный год, и там, признаюсь, творились жуткие вещи, особенно жуткие для юноши, который впервые взял в руки автомат… Хотя говорили, что первая Чеченская война была несопоставимо страшнее. Когда я служил, по поводу деликатного выяснения обстоятельств происходящего никто не переживал, и использовали откровенно неприкрытые пытки. Помню, что при мне одному из чеченских заложников прострелили оба колена, пытаясь узнать, в каком направлении отступили его соратники. Как же он орал… Вспоминать страшно! Поначалу сложно было смотреть на всё происходящее – не только мне, но и многим другим новобранцам – но ко всему привыкаешь, и уже через полгода нам подобные вещи казались совершенно обыденными.

– Я в армии не служил и уверен, что не стану пытать того человека, от которого мне нужно узнать правду, – ответил я. – Тем более простреливать ему колени!

– И хорошо, что не служили – делать в армии нечего. По крайней мере, большинству людей точно. Нужно определённый склад ума иметь, чтобы получать удовольствие от такой работы. Однако раз вопрос зашёл о том, как бы узнать от человека правду… и пытать Вы никого не собираетесь, – Михаил улыбнулся, – то могу посоветовать один действенный вариант – морфий. Помню, что когда меня подстрелили в ногу, то на поле боя вкололи его, чтобы облегчить боль по пути в госпиталь. Такой эйфории и расслабления, как после укола, я никогда не чувствовал, и могу с уверенностью сказать, что в этом состоянии мог бы рассказать всё, что знаю. По крайней мере, человеку, которому бы доверял. И что я только не нёс нашему полевому врачу по пути на операцию…

– Любопытно, но где я морфий достану?

– Сначала лучше понять, доверяет ли Вам человек. Если он Вас не знает или, что ещё хуже, знает и считает Вас своим врагом, то вряд ли морфий поможет. Люди ведь неспроста правду скрывают, сами понимаете.

– Он мой друг. По крайней мере, я так считал до недавнего времени. Так что вроде в этом плане проблем быть не должно. И, тем не менее, нужен другой вариант, так как морфия у меня нет. Лет пятнадцать назад экстази мог бы достать, но и с этим сейчас, полагаю, возникли бы проблемы. Времена изменились и, к счастью, в лучшую сторону.

– Я могу попробовать Вам помочь.

– Вы? Мы же знакомы пять минут. Почему?

– Наш разговор начался с того, что мне неприятна ложь, и я хотел бы её избегать. Вы сказали, что хотите узнать правду, так почему бы мне не помочь Вам? Мне и самому интересно узнать, поможет ли Вам то решение, которое я предложил. Ну так что, Вам нужна моя помощь?

– Спасибо, но я даже не знаю… Пожалуй, что нужна. Если это необременительно для Вас.

– Буду рад помочь, хотя не могу обещать, что у меня получится: я спрошу у своих знакомых. Давайте встретимся в среду в час дня здесь же?

– Хорошо, договорились. А что Вы хотите взамен?

– Ничего не нужно, – Михаил махнул рукой в знак того, что его одолжение является сущим пустяком, и взглянул на часы. – Простите, но мне уже пора! Да и еду Вам уже несут. До встречи в среду! – собеседник встал, пожал мне руку и поспешно ушёл. Смотря ему вслед, я задумался над тем, что это был самый удивительный разговор, который когда-либо происходил в моей жизни. За пять минут общения с незнакомым мужчиной я договорился встретиться с ним, чтобы он передал мне морфий, который я должен буду незаметно дать своему другу. Может, это розыгрыш, и сейчас мне скажут, что меня снимала скрытая камера? Или он наркодилер и просто хочет загнать мне дозу? Тогда почему денег не требует? Нет, не выглядит он как наркодилер – слишком прилично одет. Тогда может сотрудник ФСКН? В таком случае меня арестуют, как только я возьму у него в среду наркотик. Как правильно поступить? Встретиться, но отказаться брать у него то, что он принесёт? Да, пожалуй, что это было бы наиболее верным решением. И зачем я вообще согласился…

РЫБАЛКА С ДРУГОМ

Прошло ровно два дня со встречи с Михаилом. Часы показывали двенадцать пятьдесят две, и когда я вошёл в ресторан, обнаружил, что почти все столы были заняты. Тем не менее, я сразу заметил, что столик в углу, за которым мы в прошлый раз сидели, был свободен, и я проследовал к нему. По дороге сюда меня одолевало лёгкое волнение от предстоящей встречи: в голове проносились мысли о том, что Михаил садится ко мне за стол и передаёт мне морфий, после чего через пять минут в ресторан с автоматами забегает спецназ и увозит меня в отделение, где у меня в кармане обнаружат наркотики. Как же мне деликатно ему сказать, что я не могу взять его подарок?

Я подошёл к пустому столу и обнаружил на нём свёрнутую газету – Михаил был здесь. Может, в туалет отошёл? Или не дождался меня и вынужден был уйти? А может, это вовсе не его газета? Мало ли, предыдущий посетитель оставил. Ладно, ещё рано и восемь минут до встречи – подожду. Всё равно пообедать нужно. По уже устоявшейся традиции официантка принесла мне обед с кофе. Аппетита не было, но я заставил себя жевать заказанную еду, так как дома окажусь ещё не скоро и нужно чем-то наполнить живот.

По прошествии двадцати минут, за которые я успел съесть обед и выпить кофе, Михаил так и не пришёл. Пора было возвращаться на работу, так как меня ждал Паша, и перед тем как позвать официантку, я протянул руку к лежащей на столе газете, из которой, как только я взял её в руку, звякнув, выкатилась небольшая запаянная стеклянная ампула, которую я тут же прикрыл газетой. Неужели морфий? Может, Михаил не в себе, раз оставил её прямо посреди ресторана, просто завернув в газету? Или он где-то здесь и наблюдает за мной?

Прикрывая газетным свёртком ампулу, лежащую на столе, я медленно начал осматривать окружающий меня зал, за столами которого сидели и непринуждённо разговаривали люди: пара девушек, коллеги из соседнего отдела, семья с маленькими детьми, парень с подругой… – Михаила нет. Я приподнял свёрток и действительно обнаружил надпись на ампуле, подтверждающую её содержимое, – водный раствор гидрохлорида морфина.

Что же мне делать? Взять или оставить на столе и просто уйти? Но если я её оставлю и её найдёт официантка, когда будет убирать стол, то подозрения падут на меня, так как я сидел за столом последний. Меня здесь знают и точно найдут, если я поступлю так. Всё-таки придётся взять. Я ещё раз оглянулся по сторонам и после того, как убедился, что на меня никто не смотрит, оттопырил пальцем карман пиджака, предназначенный для платка, наклонился к столу и осторожно смахнул к себе ампулу газетой. Как только я почувствовал через сорочку то, как ампула упирается мне в грудь, сердце начало биться сильнее, и то едва уловимое волнение, с которым я зашёл в ресторан, уже сложно было назвать лёгким. Если сейчас войдут сотрудники ОМОНа, то смогу ли я доказать свою невиновность? Я же не трогал ампулу.

– Вам принести счёт? – от вопроса незаметно подошедшей официантки я слегка вздрогнул.

– Да, пожалуйста. Заплачу, как обычно, картой.

– Хорошо! Пару минут! – ответила официантка и пошла за терминалом.

Пока её не было, я раскрыл газету, на первой странице которой над заголовком об очередном кровопролитии ручкой было написано лишь одно слово: «Удачи!». Всё это похоже на фильм про Джеймса Бонда. Посмотрев в сторону, я увидел, что официантка стояла в очереди к кассе, чтобы рассчитать меня, и я невольно взглянул на заголовок статьи, в ожидании девушки:

«Наркоман напал на сотрудников амбулатории.

В понедельник вечером было произведено нападение на сотрудников скорой помощи, приехавшей по вызову в Александрийский парк в Петергофе. В 22:37 поступил звонок с сообщением о том, что в парке была найдена женщина без сознания. Врачи незамедлительно приехали на вызов и обнаружили женщину в указанном месте. Однако во время оказания помощи пострадавшей они стали жертвой нападения неизвестного человека. О случившемся сообщил водитель амбулатории, после того как не смог связаться с сотрудниками скорой помощи, ушедшими на помощь женщине вглубь парка. На сегодняшний день женщина и двое сотрудников скорой помощи находятся без сознания в реанимации в тяжёлом состоянии с черепно-мозговыми травмами, полученными от серии ударов тупым предметом по голове. Установлено, что единственным пропавшим препаратом из медикаментов является морфий. Сотрудниками полиции возбуждено уголовное дело, и нападавший находится в розыске. Телефон, с которого была вызвана помощь, принадлежал пострадавшей женщине».

Я не мог поверить своим глазам. То, что Михаил оставил именно эту газету и то, что он пожелал мне удачи, написав это над заголовком именно этой статьи, однозначно давало мне понять то, что это было его рук дело, и ампула, лежащая в моём кармане, ранее лежала в аптечке скорой помощи. Не хотелось бы мне с ним ещё раз встречаться – он точно не в себе. Кто знает, что ему ещё в голову взбредёт?

Расплатившись за обед, я поспешно вышел из ресторана и оглянулся по сторонам. Не обнаружив ни Михаила, ни сотрудников полиции, я пошёл в другую сторону от работы. Не хватало мне ещё того, чтобы Михаил знал, где я работаю, если тайком следит за мной. Пройдя пару кварталов и убедившись, что за мной никто не идёт, я решил вернуться в офис окольным путём, чтобы забрать свои вещи. Знал ли Михаил, где я работаю? Может, он видел здание, из которого я выходил перед встречей с ним? Или видел, как я выходил оттуда раньше? Была ли встреча с ним случайным совпадением, или он целенаправленно ждал предлога, чтобы заговорить со мной? Если так, то зачем? Не думаю, что меня принципиальным образом отличает что-то от остальных посетителей ресторана. Думаю, что прятаться от него большого смысла не имеет. Если он захочет найти меня, то всегда может выследить меня у работы. Но почему он не пришёл сегодня? Когда я его в следующий раз увижу? Завтра?

Сидя в офисе перед своим компьютером на следующий день, я пытался думать о том, как мы вчера с Лерой побывали в театре, о приглушённом свете зала, украшенного узорной лепниной и огромными позолоченными люстрами, о людях, одетых в строгие костюмы и вечерние платья, о сценарии спектакля, доносящим идею о том, что высшее благо человека – это любить и быть любимым. Думать об этом всём удавалось плохо, так как любое моё отвлечение, любая поблажка для моего сознания приводила к мыслям о том, каким образом ко мне попала ампула, которую я крутил в руках. Михаил казался мне ненормальным психопатом, с которым я определённо не хотел больше встречаться. Но, с другой стороны, я жаждал поговорить с ним, чтобы понять, чего он от меня ждёт. Это было похоже на ожидание результатов анализа крови, взятого для проверки диагноза врача. Страшно узнать результат, но ожидание результата ещё страшнее. И какого чёрта я вообще к нему подсел? С виду казался же ведь приличным человеком, а оказался ненормальным.

Надо быстрее избавиться от ампулы. Может, просто выбросить её? Нет, нельзя. Каким бы странным человеком ни был Михаил, он достал эту ампулу, чтобы помочь мне, и я не ответственен за тот путь, каким он эту ампулу для меня раздобыл. Уговор был вполне однозначный – он приносит ампулу, а я использую её по оговорённому предназначению. Раз так договорились, значит, так и сделаю. Но как же мне дать морфий Лёше, чтобы он не заподозрил, что я его ему даю? Нужно ещё и обстоятельства подгадать так, чтобы была возможность с ним откровенно поговорить.

Пролистав пару специализированных сайтов в интернете, мне удалось узнать, что при пероральном употреблении морфий усваивается гораздо хуже, чем при внутривенном или подкожном введении. Это, пожалуй, было хорошо, так как исключало для Лёши возможность передозировки и увеличивало продолжительность действия. Колоть его шприцом я точно не собирался, а с учётом того, что морфий имел вполне отчётливый вкус, то выбор всех возможных вариантов сокращался до одного – добавить раствор из ампулы в стопку водки. Осталось лишь пригласить Лёшу где-нибудь посидеть – отдохнуть. Причём, желательно вдвоём, чтобы нам никто не мешал: мне не мешал подлить ему морфий, а ему откровенно мне всё рассказать. Идея пришла быстро, и я набрал номер Лёши: – Алло, привет! Удобно говорить?

– Привет, Андрей! Да, вполне.

– Слушай, как ты смотришь на то, чтобы съездить на рыбалку на Ладожское озеро? Я помню, ты предлагал около года назад, но так и не удалось выбраться. Хочется немного развеяться после всего произошедшего и спокойно посидеть.

– Заманчивая идея! А когда и куда именно? Ты уже оправился от того, что было в воскресенье?

– Да, всё хорошо. Просто перенервничал. Давай я сейчас обзвоню проверенные коттеджи и узнаю всё. Думаю, что сезон уже закончился, и места будут на ближайшие дни. Ты, в целом, когда можешь? На этой неделе получится?

– В пятницу вечером у дочки концерт в садике, поэтому либо до него могу, либо после.

– Ну и супер! Сейчас всё узнаю и перезвоню минут через пятнадцать.

– Хорошо. А поедем вдвоём? – поинтересовался Лёша.

– Да я и не знаю даже. Ты ещё кого-либо хочешь позвать?

– Можно с жёнами. Ну, я имею в виду, что я с Алисой, а ты с Лерой. Как ты на это смотришь? Если положительно, то мне нужно будет с няней согласовать, чтобы с ребёнком посидела.

Предложение Лёши мне по вполне очевидным причинам не нравилось: лучше бы вдвоём поехали, но если начну отнекиваться, то будет подозрительно. Впрочем, если поехать прямо сегодня, то вряд ли у него няня сможет так быстро подорваться: – Хорошо, давай я узнаю по поводу мест и дат и позвоню.

– Договорились.

Повесив трубку, я сразу начал обзванивать коттеджи рядом с водоёмами, в которых потенциально можно было бы половить рыбу и в которые мы уже ездили отдыхать. Мест свободных на выходные не было нигде, а вот со среды до пятницы был один свободный вариант, так как кто-то в последний момент не смог приехать. Это хорошо: есть шанс, что няня не сможет посидеть с дочкой Лёши, и мы поедем вдвоём, и есть возможность побыстрее избавиться от злополучной ампулы. Забронировав коттедж, я вновь позвонил Лёше: – Ну всё, я забронировал. Получилось не на самом Ладожском озере, но рядом с маленьким озерцом на границе Карелии, в нём тоже рыбу ловят. Нас ждут сегодня с четырёх часов дня, и я снял на двое суток, так что ближе к обеду в пятницу приедем.

– Отлично! Сейчас позвоню няне! – ответил Лёша и положил трубку.

Лишь бы няня не смогла. Лишь бы не смогла. Хотя, если он поедет без Алисы, то мне придётся оставить Леру одну дома на два дня, что тоже не очень хорошо, ведь она не так давно приехала. При любом раскладе есть положительные и отрицательные моменты.

Через две минуты позвонил Лёша: – Слушай, с няней не получается, и мне кажется, что Алиса не очень довольна тем, что мы до пятницы уедем. Давай, может, на одни сутки съездим? Сегодня вечером и завтра утром порыбачим, а затем вернёмся?

– Отлично! Давай! – обрадовался я, поняв, что получилось как нельзя лучше. Мы будем вдвоём, и Лера переживёт моё отсутствие в течение одного дня. – Давай я за тобой заеду. Через сколько ты будешь готов? – спросил я Лёшу.

– Давай через часа полтора. Ехать долго, так что в лучшем случае в начале пятого там будем, а может, и позже, если в сторону Выборга плотное движение будет. Кстати, мы через него едем или в сторону Приозерска?

– Через Выборг. Хорошо, заеду скоро. Ты, главное, удочки возьми, а то у меня нет!

– Я знаю! – рассмеялся Лёша. – Конечно, возьму.

Ну вот и разобрались. Процесс пошёл, и сегодня вечером я, возможно, узнаю правду о том, что творилось на заводе. Главное, не упустить момент и ничего не испортить.

Отъехав домой из офиса, чтобы переодеться и взять тёплую одежду, я позвонил Лере и предупредил, что мы с Лёшей до завтра уедем на рыбалку, на которую мы так давно собирались съездить. Она была слегка ошарашена такой неожиданной новостью, но не имела ничего против и даже подготовила к моему приезду домой бутерброды нам на перекус в дороге. Люблю я такие незапланированные события: серия безотлагательных дел, которые необходимо сделать прямо здесь и сейчас, всегда меня взбадривала и доставляла искреннее удовольствие. Возможно, потому, что позволяла отвлечься от наскучившей рутины, а может, позволяла отвлечься от всяких нежелательных мыслей и переживаний.

Через три часа после того, как я заехал за Лёшей, мы уже подъезжали к коттеджу, где нас с улыбкой встретила девушка-администратор. Кругом были сосны, а коттедж представлял собой новый двухэтажный деревянный дом, напоминающей общей формой куб с двускатной крышей. Внутри уже горел свет и был растоплен камин. Терраса дома выходила прямо на небольшое вытянутое озерцо, напоминающее своими очертаниями сардельку, противоположный берег которого был всего лишь в ста метрах от нас. Я уже был здесь пару лет назад, и мне бы очень понравилось это уютное тёплое место, если бы со мной тогда не было моей бывшей жены, с которой, как я помню, мы тогда из-за чего-то поссорились. Зайдя внутрь, я почувствовал успокаивающий древесный аромат, который отдалённо напоминал запах бани, но был ещё более приятным и насыщенным. Нужно наслаждаться этим моментом, пока нос способен ощутить этот запах. Думаю, что уже через пару часов нахождения здесь, мозг начнёт фильтровать сигналы от обонятельных рецепторов, исключая этот запах за его ненадобностью, а жаль. Кажется, что когда я был студентом, на психологии нам рассказывали про гедонистическую адаптацию, говоря о том, что это чисто психологическое явление. Не могу с этим согласиться, так как исключение приятного, но совершенно бессмысленного запаха из сознания было, скорее, физиологическим процессом. Уж лучше бы мой мозг отфильтровал воспоминания о том, что происходило на Хибинах, чем этот запах – это было бы для меня куда более полезно. Хотя, может, частично это уже и произошло, так как с тех пор, как я упал на поминках Саши в обморок, мне существенно полегчало. Видимо, в тот момент мозг достиг пика переживаний и понял, что пора бы приходить в нормальное состояние.

Пройдя из прихожей в огромный, высотой в два этажа, холл на первом этаже, я мгновенно вернулся мыслями в ту командировку в Нижнем Новгороде, с которой начались мои злоключения. Тогда, когда мне снился сон, в котором я сидел перед камином (удивительно, что я его запомнил), как теперь мне стало понятно, мне снилось именно это место. Здесь действительно хорошо, и если бы я приехал сюда отдыхать, а не выпытывать у Лёши нужную мне информацию, то я получил бы от этой поездки большое удовольствие. Думаю, что когда я со всем разберусь, то приеду сюда с Лерой на пару-тройку дней.

– Вы будете заказывать завтрак на утро? – администратор уже стояла у выхода. – У нас недалеко фермерское хозяйство, с которым мы сотрудничаем, и все продукты свежие. В завтрак входят сырники со сметаной, яйца, сыр и хлеб. Всё собственного производства.

– Да, думаю, что закажем. Лёша, ты будешь?

– Да, я тоже буду.

– Давайте два завтрака часам к десяти утра. Так можно?

– Конечно. Баню уже начали растапливать, и Вы можете к девяти вечера подходить – всё будет готово! – сказала девушка и вышла, закрыв за собой дверь. Мы остались с Лёшей вдвоём посреди холла, в котором потрескивали горящие в камине дрова. За окном тихо шумели деревья, сквозь которые разрозненными редкими лучами проникал свет от уже подходящего к горизонту солнца. Когда же мне подлить Лёше морфий? Уместно ли будет начать пить уже сейчас, в полшестого вечера, или дождаться бани? «Максимум физиологического действия достигается через десять минут. Период полувыведения равен двум часам» – вспомнилось то, что я успел прочитать в интернете про морфий. Надо действовать сейчас, чтобы он не уснул и успел рассказать мне то, что знает. На улице при прохладном осеннем ветре и, стоя на террасе, шансов уснуть у него будет значительно меньше, чем в бане. – Ну что, может, перед рыбалкой накатим понемногу, чтобы не замёрзнуть? На улице прохладно! – спросил я Лёшу.

– Да, давай по чуть-чуть, я пока из машины принесу остатки бутербродов, которые ты с собой взял, чтобы закусить, и удочки, – Лёша незамедлительно направился к выходу.

Чёрт побери, в кого он такой быстрый?! У меня секунд тридцать. Я ринулся доставать с кухонной полки стопки, которые, как я помнил с прошлого моего пребывания здесь, находились справа от вытяжки над плитой. Достав их, я раскрыл одним движением руки пробку на водке и разлил её по стопкам, затем достал из кармана ампулу и, обхватив её рукой так, чтобы из кулака торчал лишь тонкий вытянутый носик, с размаху ударил ей по краю стола: мелкие осколки рассыпались на пол, и ампула была открыта. В этот момент я услышал, как Лёша захлопнул дверь машины и включил сигнализацию, что вынудило меня поспешно перевернуть ампулу над одной из стопок, чтобы залить в неё раствор морфия. Тряся над стопкой ампулу, я ужасом обнаружил, что жидкость лишь по капле медленно вытекает через образовавшееся узкое горлышко. Что за чёрт! Чёрт! Блин, быстрее! Я судорожно затряс ампулой над стопкой, разбрызгивая содержимое в том числе и вокруг стопки на стол. Лёша вошёл в комнату и посмотрел на меня. Дело было сделано: содержимое ампулы было в водке, ампула в кармане, и я подал нужную стопку с водкой Лёше, как только он подошёл к столу: – Думаю, что первую за Сашу! – не подавая беспокойства и пытаясь унять дрожь в руках, сказал я.

– Да, за Сашу! – ответил Лёша и, поднеся стопку ко рту, остановился, отрешённо смотря вдаль и явно погрузившись глубоко в свои мысли.

Я стоял, уставившись на него, и не понимал, в чём дело. Какого чёрта он не пьёт? Неужели он сейчас скажет, что решил полностью завязать с выпивкой и выльет содержимое в раковину? По виску из волос потекла капля пота, и я начал размышлять над тем, как заставить его выпить стопку водки. Удастся ли с ним поговорить по душам за рыбалкой, если я его сейчас схвачу за шкирку и насильно волью ему содержимое стопки в рот?

– Безумно жаль, что так всё получилось! Я скучаю по нему! – сказал Лёша и залпом выпил, позволив мне расслабиться. Убедившись в том, что он всё проглотил, я тоже выпил водку и закусил бутербродом, чувствуя абсолютное удовлетворение произошедшим. Самое главное сделано, теперь дело за малым – нужно разговорить его.

– А что это? – Лёша показал на пол, на котором в окружении осколков от ампулы красовался десяток капель крови. – Ты поранился?

Глянув на свою руку, я убедился в том, что кровь моя. По кисти правой руки стекала пара струек крови из того места, в который воткнулся осколок тонкого стекла ампулы, который я даже не заметил в этой суете. – Да одна стопка из руки выскочила, пока наливал. Поранился, видимо, когда основные осколки убирал. Сейчас всё пройдёт! – ответил я в надежде на то, что Лёша не обратит внимание на то, что в стопках стекло толще раз в пять по сравнению с тем, что рассыпано на полу. Взяв с кухни тряпку, я собрал осколки и вытер с пола кровь, после чего выкинул всё в мусорное ведро и, смыв кровь с руки, предложил Лёше пройти на террасу, чтобы он рассказал мне основы рыболовного мастерства, в котором я ничего не понимал. Интересно, знает ли он, что я ни разу в жизни не был на рыбалке?