Лабиринт

– Давайте тогда их и возьмём! – ответил я, и все спустились вниз, пройдя на кухню мимо рюкзаков и входной двери.

ИГРА В ПРЯТКИ

Через пару минут я уже с рюкзаком на плечах и походным ножом в кармане подошёл к двери, выводящей во двор, и за мной стояли полностью готовые к марш-броску Саша с топором и все остальные. Еды должно было хватить на два приёма пищи, а спальные мешки оказались сравнительно лёгкими – идти будет нетяжело. По крайней мере, не сильно тяжелее, чем без рюкзаков. Я схватился за ручку двери, но прежде чем отпереть дверь, ещё раз глянул в окно рядом с дверью, чтобы убедиться, что всё в порядке. Глаза мгновенно округлились от того, что творилось снаружи. Рядом с забором за территорией завода недалеко от перевёрнутого Патриота стоял неизвестный мне мужчина и смотрел на нас, а за ним кто-то копошился в том, что осталось от внедорожника. Я резко одёрнулся от окна и прислонился к двери спиной. Тело пробила дрожь, на руках выступил холодный пот, а ноги налились свинцом. Неужели это правда и там действительно кто-то есть? Я не оставлял надежды на то, что у Виталика были галлюцинации на фоне игры теней ночью. Чёрт, да мы же с Сашей выходили к машине не так давно и на нас действительно могли напасть! Давно ли эти люди там? Почему они нас не тронули, когда мы выкручивали аккумулятор? Не видели или испугались вида Саши с топором?

– Что там? – взволнованно спросил Саша.

– Там люди! – тихо прошептал я. – Кажется, те двое, которых видел Виталик после того, как произошёл инцидент с генератором.

– Так это всё-таки правда? Ты же говорил, что это были галлюцинации от отравления угарным газом.

– Я сказал, что это могли быть галлюцинации от отравления, но, судя по всему, он действительно кого-то тогда видел.

– Что же нам делать? Сидеть здесь? – спросила Лера.

Я ещё раз мельком глянул в окно – человек уже вплотную подошёл к забору и взялся за сетку руками, как будто собираясь через него перелезать. Кажется, что единственное, что его останавливало, был Матвей, который безудержно лаял с внутренней стороны забора на незваного гостя. Это были не туристы. Нет. Эти люди явно хотели пробраться на территорию даже вопреки тому, что на них мог броситься пёс.

– Бежать! Нужно бежать немедленно! Нельзя оставаться! – уже в полный голос сказал я, запаниковав. – Быстро! Вылезаем через окно на кухне. Оно с противоположной стороны от них, и они нас не увидят. Затем бежим к воротам, а после них в сторону дороги. Там мы сразу скроемся из виду за скалой, и, может, нам удастся удрать незамеченными!

Мы взяли с собой рюкзаки и тихо прошли на кухню. Медленно открыли окно, по очереди на цыпочках вылезли наружу и подошли к краю административного здания. До ворот было метров пятнадцать, но путь до них был полностью просматриваем с открытой местности завода. Я ошибся, и промелькнуть незамеченными нам никак было невозможно. Мозг прокручивал все возможные варианты незаметного побега, а сердце неистово колотилось в груди. Неужели это конец? Что будет после того, как они нас увидят? Я повернул голову к остальным и посмотрел на Сашу, Лёшу, Петра и остановил свой взгляд на Лере. Она испуганно смотрела на меня так же, как и все остальные, и ждала от меня решения сложившейся ситуации. Какие же у неё красивые глаза! Сейчас, когда они были так широко раскрыты, они были ещё более прекрасны. Хотя улыбка ей шла гораздо больше, чем выражение страха. Жаль, что она отстранила меня тогда, когда я пытался её поцеловать, ведь теперь это может уже никогда не произойти. Можно попытаться сбежать в открытую и, в том случае, если они погонятся за нами, броситься врассыпную. Нас пятеро, а их всего двое – всех не догонят. Но что, если их больше, а остальных я просто не видел? Что произойдёт с нами, если у них есть оружие? Как же поступить?

Я заглянул за угол здания и увидел перелезающего через забор мужчину, в то время как второй человек, держа что-то в руке, тоже начал подходить к забору. Времени на раздумья больше нет. – Саша, я всегда мог на тебя рассчитывать. Ты готов сейчас мне помочь? – спросил я.

– Андрей, я с тобой до конца! Что ты придумал? – ответил Саша, прижимаясь спиной к стене дома.

– Мы сейчас с тобой вдвоём откроем ворота и побежим прямо к тем людям, чтобы их отвлечь на себя. Как только они нас увидят, то остальные, убедившись, что могут незамеченными прошмыгнуть к дороге, ведущей от завода, убегут, – ответил я Саше и, повернувшись к остальным, сказал: – Бегите вдоль дороги и не останавливайтесь! Наверх склонов сначала не поднимайтесь, потому что оттуда вас будет видно. Когда убедитесь, что отбежали достаточно далеко, для того, чтобы вас не было видно, то сворачивайте с дороги и идите по горам напрямик к городу. Как только появится связь, то вызывайте сюда полицию. Обязательно уйдите с дороги: если у них автомобиль, то они смогут вас догнать. Вы всё поняли?

– А как же вы? – спросил Лёша.

– Мы… мы постараемся укрыться в ангаре, чтобы дождаться полицию. Там нет окон, а есть только ворота, которые мы с Сашей, я уверен, сможем забаррикадировать изнутри, – ответил я, понимая, что шансы реализовать этот план призрачно малы.

Может быть, в этом и заключается смысл моей жизни? Быть может, я был рождён для того, чтобы сегодня спасти жизнь трём невинным людям? Это моё высшее предназначение, а всё то, что было ранее, являлось всего лишь декорацией в моей жизни, которая привела меня к этому моменту? На одно мгновение я ощутил истинную, как мне показалось, причину прежнего осознания бессмысленности моего существования. Оно и не могло иметь смысл в тех рамках, в которых я жил: раз цель моего нахождения в этом мире не в том, чтобы разрабатывать топливные добавки, а в том, чтобы спасти несколько жизней. Как я мог видеть истинный смысл своей жизни, если прежде даже не знал двух из тех трёх людей, которых сейчас я был готов спасти, подвергая свою жизнь опасности и, судя по всему, неминуемой гибели. Но как же Саша? Уместно ли просить его пойти со мной, осознавая очевидную опасность этого действия? Полагаю, что это не менее уместно, чем ему молча смотреть на то, как я один отвлекаю тех, кто сейчас лезет через забор на территорию завода к нам. С ним шансов остаться в живых гораздо больше, чем без него. – Саша, ты готов?

– Ага! – Саша сжимал топор двумя руками, закинув его на плечо.

– Тогда погнали! – выпалил я, достав из кармана и крепко сжав в ладони травматический пистолет, и дёрнулся в сторону ворот.

Моё частое и поверхностное дыхание было единственным звуком, который я слышал. Каждое соприкосновение подошвы ботинок с поверхностью земли во время бега отдавалось пульсацией в барабанных перепонках, а мир представлял собой трясущееся из стороны в сторону изображение смешавшихся в одну единообразную кучу камней, песка, скал и снега. Единственным неподвижным объектом, занимавшим всю центральную часть моего зрения, была спина убегающего от меня человека, который, едва заметив нас с Сашей, – кстати, где он? Бежит ли он позади меня? – спрыгнул с забора и побежал в сторону ущелья, где находилась заколоченная шахта. Второй незваный гость, что находился ближе к машине, когда мы выбежали за ворота, уже скрылся за скалой. Ещё мгновение, и человек, которого я преследовал, тоже пропал из виду. Выбежав по раскатанной Уралами дороге на небольшую полянку, усыпанную огромными двухметровыми валунами, за которыми справа от меня находился вход в шахту, заколоченный досками, я не обнаружил никого из тех, кого мы с Сашей преследовали. «Где же они, чёрт возьми?» – кричал я у себя в голове, нервно озираясь по сторонам. – «Где?». Я стоял один, пытаясь отдышаться, как вдруг сзади услышал быстро приближающиеся шаги.

– Куда они пропали? – задыхаясь от бега, выпалил вбежавший на поляну Саша, ранее отставший от меня.

– Тс-с-с! – лишь прошептал я, поднеся палец ко рту и жестом показывая ему на то, чтобы мы с ним с двух сторон обошли огромный валун рядом с шахтой, за которым могли поджидать нас сообщники Сергея.

Саша, пытаясь дышать ровнее, чтобы его не было слышно, начал медленно заходить за огромный камень, занеся за плечо топор, которым был готов в любой момент воспользоваться, и, сделав два шага за валун, одновременно с треском разбивающейся на части доски, рассёкшей со свистом воздух и прилетевшей ему прямо в лоб, отлетел назад, завалившись спиной на землю. Я рефлекторно вздёрнул пистолет туда, откуда Саше в голову прилетела доска, и начал щелкать курком настолько быстро, насколько физически мне позволял это сделать указательный палец. Выпустив всю обойму в корпус стоящего в двух метрах от меня мужчины, я услышал четыре выстрела, за которыми последовало около десяти щелчков курком впустую. Мужчина отлетел назад и упал на спину. Откашливаясь и с трудом пытаясь вдохнуть, он начал отползать от меня, уже через полметра упёршись в отвесную скалу. Я пошёл к нему навстречу.

– Пожалуйста… – кашлял он, облокотившись лопатками на скалу и держась за грудь, в которой, как я надеялся, резиновыми пулями Осы была переломлена по меньшей мере половина его рёбер. – Пожалуйста… не надо… – он снова сделал вдох, за которым последовал медленный выдох, сопровождающийся свистом, издающимся изо рта.

Продолжая идти к нему, выбросив опустошённую Осу из руки на землю, я с наслаждением увидел исказивший его и без того испуганное лицо всепоглощающий ужас, когда я поднял лежащий рядом с Сашей, потерявшим от удара сознание, противопожарный топор, который немедленно закинул на плечо. Передо мной был свистящий и лежащий на земле парень лет двадцати пяти, стонущий от боли и обоссавшийся от страха. Смотря на него сверху вниз, я чувствовал себя смертью в чёрной мантии, выжидающей удобного момента, чтобы забрать себе душу очередного несчастного человека. Удивительный поворот событий: когда я бежал к шахте, то даже не представлял себе того, что мне удастся одержать над ним победу, а теперь он лежит передо мной совершенно беспомощный и боится. Он попытался пробраться к нам на завод, чтобы убить, затем ударил Сашу по голове, а теперь, после того, как у меня совершенно неожиданно для него оказался с собой травматический пистолет, он просит его не трогать… Ну уж нет: расплата близко, ублюдок!

– Нет! Нет! Пожалуйста! – эхом отражался от скалистых стен его голос, когда я, обхватив двумя руками рукоять топора, занёс его за голову. Пытаясь хоть как-то защититься от меня, он тщетно выставил вперёд руку, пытаясь ей закрыть своё тело, и поджал к себе ноги. Топор рассёк воздух и, пройдя сквозь его плечевой сустав, как сквозь масло, с глухим стуком воткнулся в землю, на которую через мгновенье упала его отсечённая рука, и хлынула пульсирующая струя крови. Бордовая, почти чёрная в тени скалы кровь за считанные секунды залила собой землю, на которой беспомощно орал незнакомец. – Господи боже! Господи! Пожалуйста! Не надо! – визжал он как свинья, с недоумением смотря на свою руку, лежащую на земле отдельно от него, будто не веря в то, что он её действительно лишился.

– Что, больно, сука? – я повторно занёс топор за голову и широко раскрыл глаза. Ещё мгновение, и я ударил его топором прямо в середину груди, с хрустом проломив ему рёбра и опять воткнув в землю топор, который вышел сквозь его позвоночник. Струя крови брызнула из его рта под аккомпанемент непродолжительного и тихого булькающего хрипа. Его умоляющий и полный ужаса взгляд, обращённый на меня, медленно угас, тело обмякло, и кровь начала медленно наполнять создавшееся от удара углубление в его груди, после чего тонкой струйкой начала стекать с его левого бока на землю, образуя чёрную лужу, сливающуюся с той, которая образовалась от вытекающей крови из его плеча.

Я стоял и смотрел на него с совершенно пустой головой, чувствуя невообразимое удовлетворение от того, что мне удалось покромсать его на куски. Впрочем, это удовлетворение я испытывал скорее не от того факта, что мне удалось расправиться с ним, а от того, что он осознавал свою смерть от моей руки за мгновение до того, как сдохнуть. Возникшую на поляне тишину нарушал тихий писк и едва уловимые всхлипывания из-за валуна, находившегося в пяти метрах от меня. Максимально бесшумно достав походный складной нож из кармана и раскрыв его, я медленно начал заходить с противоположной стороны укрытия, за которым, совершенно очевидно для меня, сидел второй сообщник Сергея. Зайдя за валун, я увидел пятящегося гуськом спиной ко мне человека. Услышав моё дыхание, он обернулся и, осознав неотвратимость расплаты, дёрнулся в сторону, чтобы убежать, совершенно нелепо наткнувшись животом на мой нож, который я успел с размаху подставить под траекторию его движения.

Когда он упал, схватившись за живот и оставив в моей руке окровавленный нож, я с удивлением обнаружил, что вторым незнакомцем оказалась молодая девушка, которая смотрела на меня заплаканными глазами, умаляющими пощады. Я сдёрнул с неё шапку и обнаружил под ней копну густых светло-русых волос, раскинувшихся ей на плечи. Она была так беззащитна и беспомощна, как маленький котёнок, которого хотелось взять на руки и приласкать, уже через пару секунд услышав сопровождающееся лёгкой вибрацией мурчание и ощутив щекой тыканье в неё мокрого сопящего носика. Сквозь пальцы её руки, которыми она закрывала живот, медленно просачивалась кровь, капая маленькими каплями на землю, а она смотрела на меня и молчала в ожидании того, что я предприму дальше. Присев к ней и крепко схватив за волосы, я поцеловал её в губы, после чего она начала ещё сильнее скулить. Её тёплые солёные слёзы стекали по нашим губам, а от её слабого, едва уловимого дыхания, разносившего вокруг запах её тела, я почувствовал напряжение у себя в штанах, которое усиливалось с каждой секундой. Резким рывком опрокинув её на живот и сдёрнув с её талии зимние спортивные штаны, вместе с термоколготами и трусами, я поднёс её ягодицы к себе и вошёл в неё. Её покорность и молчание во время того, как я всё более ускоряющимися движениями имел её, ещё больше меня возбуждали, и уже через пару минут я, ощущая приятную теплоту внутри её тела, резко контрастировавшую с прохладой окружающего воздуха, кончил. Как будто протрезвев, я вышел из неё и отбросил на землю. Застёгивая по пути штаны, я побежал к Саше, который до сих пор без сознания лежал на земле, с прикрывающим его лицо куском доски.

– Саша! Саша, ты как? – завопил я, подбежав к нему и усевшись рядом с ним. – Ты в порядке?

Но Саша был не в порядке: кусок сломавшейся об его голову доски неслучайно остался лежать на нём. Да и не лежал он вовсе, а висел на вошедшем по самое основание ему в лоб девятидюймовом гвозде, которым прежде эта доска была приколочена ко входу в шахту. Мой друг был мёртв, и я аккуратно положил на землю его голову, которую прежде приподнял, пытаясь разбудить его. Мёртв. На щёку Саше упали пара капель воды, но, посмотрев в небо и не обнаружив там ни единого облака, из которого мог бы пойти дождь, я понял, что это были мои слёзы. – Надо было тебе отправиться с остальными, Санёк! – тихо прошептал я, размазывая большим пальцем дрожащей руки свои слёзы по его щеке. – Не стоило идти со мной, я всё сделал бы сам. Не нужно было… – по зубам прошла резкая дрожь от сопровождавшегося глухим стуком удара, пришедшегося по моей голове и заставившего меня завалиться на тело Саши, а в глазах заиграли чёрные точки.

– Ах ты, сука! – завопил я, подскочив с земли и вонзив с разворота нож в бедро сзади стоящей женщины, которая незамедлительно свалилась на колени, издав полный боли крик и выронив камень, которым меня ударила. – Дрянь! – ударил я её ножом в живот, повалив на спину. – Сука! – ударил я ещё раз, а затем и ещё.

Выпрямившись и держа весь окровавленный нож в руке, я наблюдал за тем, как она медленно перевернулась на живот и поползла по земле, оставляя за собой кровавый тянущийся за ней след. Можно было бы прирезать её сразу, но мне доставляло искреннее удовольствие наблюдать за тем, как она мучается и кряхтит. На мгновение у меня промелькнула мысль о том, что любопытно было бы посмотреть, как далеко она сможет уползти и сколько ещё протянет с теми ножевыми ранениями, которые я ей нанёс. Да и куда она, интересно, ползёт? Она сама-то знает? Она хочет уползти от меня, что ли? Пытается спастись, находясь вдали от цивилизации, после того, как я её заколол ножом? А может, вытащить доску с гвоздём из головы Саши и зарядить ей в затылок? Было бы справедливым сделать с ней то, что её сообщник сделал с моим лучшим другом… А может, изнасиловать её ещё раз? Её ягодицы, виднеющиеся над приспущенными штанами, которые она не успела до конца надеть перед тем, как ударить меня камнем по голове, меня вполне отчётливо возбуждали. Я направился к ней, но остановился, осознав то, что Сергей, заваривший всю эту кашу, всё ещё находится где-то на заводе. Сергей, по чьей вине умерли Владислав Викторович, Виталик, Витя, а теперь ещё и Саша. Сергей, натравивший людей, пришедших для того, чтобы убить всех, кто остался в живых, как свидетелей произошедшего.

Нужно срочно возвращаться, пока он не ушёл. Далеко не убежит с травмированной ногой, но чем дольше я здесь остаюсь, тем больше у него шансов скрыться. С разочарованием от того, что упускаю возможность ещё разок заняться сексом, я начертил носком ботинка на земле крест, отметив место с которого начала ползти женщина, чтобы, вернувшись сюда, оценить расстояние, которое она сможет преодолеть, и побежал обратно. Чуть не добежав до края ущелья, сразу за которым открывался вид на территорию завода, я остановился и вытер пот, стекающий сзади по шее. Взглянув на ладонь, я увидел свою бордовую кровь, которая, как оказалось, стекала у меня с головы после удара камнем и которую я принял за пот. Посмотрев украдкой из-за скалы на производственное здание, я с огромным облегчением увидел Сергея, который наблюдал за дорогой из одного из окон третьего этажа. Он действительно был в этом здании и даже не пытался сбежать, пока нас не было. Может, он был уверен в том, что его люди с нами разберутся?

Выйдя из укрытия и уже не спеша подходя к забору, я заметил, как Сергей, встретив на себе мой взгляд, скрылся из вида, удалившись вглубь комнаты. Торопиться теперь было некуда, и я спокойно обошёл территорию завода к единственным воротам, через которые можно было попасть внутрь. Пройдя через них, я направился к тому окну, в котором пару минут назад видел, судя по всему, уже бывшего исполнительного директора завода: – Серёжа! Серёженька, выходи, я знаю, что ты там! – ласково прокричал я, стоя под окном здания, входы которого были завалены нами металлоломом. – Серёжа, зайчик, выгляни в окошко!

Окно распахнулось, и из него украдкой выглянул Сергей: – Что тебе нужно? Где те двое, за которыми вы погнались? – взволнованно спросил он.

– Нам не удалось их догнать. Скрылись из виду, забежав на гору. Но ты не переживай, полагаю, что они скоро вернутся. Не так ли? – соврал я, чтобы посмотреть на его реакцию.

Изменившись в лице и уже не так опасаясь происходящего, Сергей продолжил: – Тебе не достать меня, я запер дверь изнутри, и скоро придёт помощь! Я могу просидеть здесь столько, сколько потребуется!

Двери закрыты, поэтому нужно пробраться в здание через окно. Но как? Да и зачем? Может, просто уйти отсюда? Если он ожидает подкрепления, то не лучше ли просто убежать? Он меня не догонит, но меня могут догнать те, кого он ждёт, и они уж точно не будут со мной церемониться с учётом того, что я сделал с двумя их сообщниками. А если и не догонят, то Сергей точно всё выкрутит так, что это я убийца, ведь в ущелье куча моих отпечатков пальцев: на топоре, на женщине… Нет, уходить так просто нельзя. Да и если скоро придут люди Сергея, то лучше, чтобы у меня в руках был он. Тогда я смогу дождаться полиции, которую вызовут ранее убежавшие ребята, и остаться невредим, а там будь что будет.

Осматривая территорию в надежде найти лестницу, по которой я мог бы подняться на второй этаж и залезть в окно, мне пришла в голову отличная идея: от здания с генератором шёл к крыше здания, в котором укрывался Сергей, кабель, по которому ток мог снабжать цех. По нему и заберусь. Надеюсь, что выдержит: обидно будет так глупо разбиться. Но что если Сергей увидит меня и перережет кабель, пока я буду лезть? А он же точно увидит: процесс будет небыстрый, а провод хорошо просматривается почти со всех окон здания. Нет, не пойдёт. Как же быть? К нему действительно не подобраться, и он смотрит за мной. Даже если я найду лестницу, то он сможет её опрокинуть, пока я лезу. Хорошее же убежище он себе выбрал! Но, может, лучше не мне туда лезть, а его заставить выбраться оттуда? Это было бы идеальным вариантом. Уж тут, на голой территории, на которой ему от меня не спрятаться и не убежать, я с ним живо разберусь.

Я начал ходить по прилегающей к забору территории и собирать булыжники, складывая их в куртку, которую пришлось снять, для того чтобы использовать её в качестве сумки. Камней вокруг было много, и набрать штук тридцать удалось буквально за несколько минут, после чего я начал медленно волочить набитую камнями куртку по земле, так как не мог поднять такую тяжесть. Кое-как дотащив все камни, я вытряхнул их на землю и надел куртку обратно: за то время, что я это делал, меня основательно продуло ветром, от которого не сильно спасал свитер. Оставив камни за земле рядом со зданием, я прошёл на кухню и набрал там стеклянных бутылок, которые остались после нашего пребывания здесь: получилось двадцать штук, что полностью согласовывалось с тем, что мы везли с собой один ящик пива. Отнеся их прямо в ящике к генератору, предварительно захватив с собой тряпочные полотенца из раздевалки, я начал наполнять бутыли дизельным топливом из общей цистерны. Едкий запах сливаемой из цистерны солярки разъедал слизистые носа. Процесс шёл небыстро, так как я старался лишний раз не проливать топливо себе на руки, которые начинало щипать от контакта со сливаемой жидкостью. Набрав все имеющиеся бутыли доверху, я вышел из здания с генератором и, присев на мягкий труп Владислава Викторовича, заткнул каждую бутылку полотенцем.

Через пару минут я был готов реализовать свою идею по поджиганию здания и, стоя перед ним, рассматривал булыжник, который держал в руке, окрасившейся в ярко-жёлтый цвет в тех местах, куда попали капли дизеля. – Серёженька, у меня для тебя подарок! – позвал его я, заведя руку с камнем за голову.

Как только он выглянул из окна, я тут же разбил стекло булыжником и затем поднёс зажигалку к одной из бутылок, которую достал из ящика. Подождав, пока Сергей снова выглянет в окно, я закинул горящую бутыль прямо к нему и через секунду, услышав звон разбившегося стекла, увидел охватившую пламенем комнату, из окна которой пошёл чёрный дым. Сергей скрылся из виду, а я продолжил, идя по периметру здания, закидывать горящие бутыли в окна на втором этаже, которые я последовательно разбивал камнями. Огнетушителей у него нет, мы все израсходовали, когда вчера тушили машину, так что можно не переживать, что план не удастся. Да и если бы были, такой объём пламени ему в одиночку не потушить – оно распространяется слишком быстро.

Через пять минут, когда уже всё здание было охвачено огнём, Сергей вышел на крышу и, мечась из стороны в сторону, не мог понять, куда ему бежать. Увидев идущий к генератору провод, он начал ползти по нему, и, заметив это, я побежал к зданию, к которому крепился этот кабель. Взобравшись на крышу по трансформаторной будке, находящейся снаружи здания с генератором, я начал поджидать Сергея, так как разрезать металлический кабель ножом не представлялось возможным. Но как только Сергей увидел меня на противоположном конце провода, он остановился на середине: с одного конца всё полыхало пламенем, и уже даже через крышу здания начал проступать дым, а с другой стороны его ждала неминуемая расплата за то, что он здесь натворил. Спустившись на землю, я начал закидывать его остатками собранных камней, чтобы скинуть с провода, и, промахиваясь три раза из четырёх, всё же залепил ему булыжником в скулу. После моего попадания Сергей упустил хватку и полетел вниз с шестиметровой высоты, через секунду с глухим шлепком упав на ледяную землю спиной.

– Нет, пожалуйста, оставь меня! – скулил он, даже не пытаясь убежать. – Что я сделал?

– Что ты сделал?! – изумлённо спросил я. – Ты задушил Виталика, и по твоей вине умерли Владислав Викторович и Витя. И, что самое главное, твои люди убили Сашу – моего лучшего друга!

– Я ничего не делал! Это всё вы! Тебе не переложить ответственность за ваши действия на меня! У меня есть алиби!

– Нам всё известно, Сергей! Саша сказал мне, что ты хотел убить Владислава Викторовича. Конечно, я понимаю, что твоей единственной целью был только он, и Витя умер случайно, но зачем было душить Виталика? Он грозился выдать тебя? Сказал, что расскажет остальным, как ты попросил залить что-то в цистерну с дизелем?

– Да как я мог его задушить? Пётр же подтвердил то, что я не мог этого сделать! Мы же с ним вместе шли к вам в раздевалку!

– Он сказал, что видел, как ты выходил с кухни – из единственной комнаты на первом этаже, в которой открываются окна. Мы знаем, что ты впустил кого-то из тех двух сообщников, которые пришли сюда, чтобы помочь тебе.

– Что? Какие ещё сообщники? О чём ты говоришь?

– Те двое, что убежали от нас. Кто из них задушил Виталика? Мне просто интересно, мужчина или женщина?

– Да ты совсем больной! Я их видел впервые в жизни. Это просто туристы, которых я увидел из окна, подозвал и попросил вызвать при первой же возможности полицию. Пожалуйста, оставь меня! Уверен, что полиция уже скоро будет здесь. Просто уходи, и я никому не скажу про то, что ты поджёг здание. Это же Саша во всём виноват. Ты здесь ни при чём, я не выдам тебя! – Сергей без умолку вопил на всю окружающую нас территорию, но я его перебил.

– Хочешь открою тебе маленькую тайну? – я присел рядом с ним, держа в руке окровавленный нож. – Я соврал тебе: твои сообщники мертвы. Это я убил их, и их тела сейчас лежат рядом с шахтой, так что боюсь, что полиция не приедет. Но это же ведь останется нашим секретом, не так ли? – я подмигнул ему и улыбнулся.

– Да… – тихо прошептал Сергей. – Я никому никогда не скажу. Пожалуйста, давай всё обсудим. Я правда никому не… – Сергей не успел договорить, так как его тихий монолог прервался ударом моего ножа в его сонную артерию, из которой прямо мне в глаза незамедлительно вырвался фонтан липкой крови. Отпрянув от озадаченно схатившегося за шею Сергея, я встал и осмотрелся вокруг, слушая бульканье крови, выливающейся из его рта и шеи.

Сзади шумели языки пламени, вырывающиеся изо всех окон заводского корпуса и согревающие мою спину. В ногах лежал Сергей, кряхтя в огромной луже крови, всё ещё продолжающей медленно пополняться из продолговатого овального отверстия в его шее и которую цинично лакал подбежавший Матвей. В десяти метрах справа на земле лежало замёрзшее тело Владислава Викторовича, недалеко от которого внутри здания с генератором лежал труп Вити. В административном здании в пятидесяти метрах от меня покоился в собственном говне задушенный Виталий, а слева за скалой где-то в ста пятидесяти метрах от меня лежали Саша и два сообщника Сергея. Солнце слегка выглядывало из-за вершины горы, а по небу медленно двигались редкие блеклые облака. Поверить не могу: позавчера я приехал сюда по совершенно случайным обстоятельствам для того, чтобы погулять по горам и поесть еды с костра, а теперь стою здесь один с Матвеем, окружённый со всех сторон семью трупами – полный абсурд. Кажется, это ещё более нелепо, чем размозжить череп брата после того, как просто приехал на похороны родителей, чтобы повидать сестру.

Интересно, какой сейчас час? Телефон давно сел, а зарядка осталась в номере отеля. Вроде недавно обедали, но Матвей так аппетитно лакал лужу крови, что у меня потекли слюни. Оглянувшись назад, я с прискорбием понял, что горящее здание отбрасывает высоко вверх такой столб серо-чёрного дыма, что он будет виден даже из города, и если у сотрудников МЧС есть вертолёт, а, скорее всего, он есть, то они потенциально могут быть здесь уже минут через тридцать. Надо быстрее избавиться от тел тех людей, которых убил я, пока не прибыли спасатели. Ну почему всё опять так?! Почему я уже второй раз за неделю вынужден избавляться от трупов второпях?! Повторно наступаю на одни и те же грабли…

Идея была очевидна и уже испробована ранее на брате. Сбегав в подсобку за тачкой, которую я мельком видел, когда в субботу Владислав Викторович проводил нам экскурсию по заводу, я побежал с ней к шахте. Забежав туда, я обнаружил, что женщина скончалась рядом с порубленным мужчиной, держа его за неотрезанную руку, а Саша лежал метрах в трёх от них – как же хорошо, что все они лежат рядом. Стерев крест, который я оставил на земле ботинком, и разочаровавшись в том, что проползти женщина смогла гораздо меньше, чем я ожидал, я протёр рукоять воткнутого в землю топора, вытащил его из груди мужчины и закинул в тачку. Затем с неимоверным трудом положил тела сообщников Сергея, а также отдельно лежащую руку мужчины на тачку и прихватил лежащую посреди поляны Осу. После чего медленно повёз их по обочине напрочь убитой дороги, ведущей к заводу. Тачка продвигалась медленно и постоянно норовила упасть на бок, так как у неё было лишь одно колесо – больше сил я тратил на то, чтобы держать равновесие, нежели на само продвижение вдоль дороги. Ноги и руки тел свободно свисали с тачки и волочились по земле. Через минут пятнадцать мне всё-таки удалось вывалить тела рядом с цистерной в здании генератора. Сделав это, я запихнул травматический пистолет обратно в кобуру Вити и пошёл в ангар за канистрами, которыми мы ранее заливали топливо в бензобак Урала. Вернувшись к цистерне и наполнив три канистры топливом, я побежал с двумя канистрами в ангар и залил дизель в бензобак стоящего там Урала. После чего вышел на улицу и поволок в ангар за пятки тело Сергея, потратив затем несколько минут на то, чтобы усадить его тело на водительское сиденье. Вернувшись к генератору и открыв вентиль слива топлива, которое тут же начало разливаться по полу, я вынес из здания третью цистерну и отнёс её к воротам, выводящим с территории завода. Когда я снова подошёл к генератору, то из-под двери уже сочилось топливо, резким запахом отдаваясь в моём носу. Смотря на медленно вытекающие струи солярки, я раскурил сигарету и бросил её на топливо, которое, к моему недоумению, не загорелось, а, напротив, потушило сигарету. Чёрт! А в фильмах срабатывало! Пришлось идти в хозяйственно-бытовое здание на кухню, чтобы взять тряпку, которую я поджёг и бросил в образовавшуюся рядом с генератором лужу. Пламя вспыхнуло и сразу же распространилось внутрь помещения, охватив собой тела Вити и сообщников Сергея. Убедившись в том, что огонь уже не потухнет, я забежал в ангар, залез в кабину Урала и, разместившись на тёплом трупе Сергея, завёл двигатель, который тут же заглох при моей попытке тронуться на механической коробке. Я завёл двигатель повторно, медленно выжал сцепление и вдавил педаль газа в пол. Машина с рёвом двигателя тронулась и выехала из ангара. Как только я оказался на улице, из-под капота начал медленно просачиваться белый дым, а двигатель начал всхлипывать, что сопровождалось резкими толчками в кабине. Времени оставалось мало, и, как только я нацелил неохотно разгоняющуюся машину на полыхающее пламенем здание генератора, я в последний раз утопил педаль газа в пол и на ходу вылез из салона. Упав на землю и по инерции перекатившись по направлению движения, я увидел, как машина врезалась в стену, раздробив её по самое основание, но так и не заехав в само помещение, где находился генератор. Немного не по плану – я думал, что машина насквозь протаранит здание и, проехавшись по трупам внутри, столкнётся с цистерной – но всё же неплохо. И так сойдёт: все сгорят, не оставив после себя ничего, кроме костей. Я лежал на земле и ощущал своим лицом жар, исходящий от полыхающих кругом зданий, которые источали столько тепла, что зимняя одежда, которая была на мне, теперь скорее предотвращала перегрев, нежели спасала от холода.