Только два молодых человека резко выделялись среди пассажиров и возрастом и настроением. Не то чтобы они были веселы или шумны, – напротив, перед блокпостом они особенно притихли, с интересом и тревогой разглядывая через окно ржавеющие металлические конструкции блокпоста, до того изорванные взрывами и испещренные оспинами осколков и пуль, что трудно было распознать их довоенное предназначение. Не были молодые люди, конечно, и бесстрашными, – напротив, повисшая в воздухе атмосфера тревоги и ставшего хроническим страха сильно на них подействовала. Однако страх их не был приправлен унынием или отчаянием, а путешествие их не было вынуждено угрюмой властью обстоятельств. Они были добровольцами.
При прохождении российской таможни пассажиры выходили из автобуса с вещами, проходили через серые рамки, вещи клали на движущиеся ленты обычных в таких случаях таинственных устройств, что стоят на вокзалах и аэропортах. На блокпосту же ничего такого предусмотрено не было; пассажирам не пришлось даже вставать с кресел. Вместо этого, к автобусу подошёл немолодой, совершенно седой ополченец в пятнистом кителе поверх свитера и с карабином за плечом. Дверь перед ним отворилась – на мгновение послышался с улицы, из-за бетонных блоков и мешков с песком, с детства многим знакомый хриплый голос с чьего-то, наверное, старого магнитофона: "Для чего эти птицы на север летят, когда птицам положено только на юг?"