Ольга
Каждая зона турбулентности вызывала у Ольги приступ паники – и она тут же мертвой хваткой вцеплялась в массивные подлокотники кресел, полными ужаса глазами глядя перед собой. Затем самолет снова начинал двигаться ровно и плавно, словно катился по земле – и паника потихоньку отступала.
Ровно до следующего неприятного толчка.
Сидевший рядом Евгений посмотрел на то и дело вздрагивающую спутницу.
– Боишься летать?
– Похоже, что да, – ответила Ольга, не став уточнять, что это был её первый в жизни полет.
Евгений улыбнулся.
– Со временем привыкнешь. Я тоже поначалу боялся. Но когда перелеты стали чуть ли не еженедельными, страх притупился.
– Любишь путешествовать? – крепко держась за подлокотники и не поворачиваясь к собеседнику спросила Ольга.
– Поначалу любил, – ответил Евгений. – Но когда путешествия превращаются в рутину, интерес пропадает. Впрочем, сама поймешь, когда станешь одной из нас. Иберийцам приходится много ездить по свету, так что и тебя эта участь не минует.
– Думаешь, я стану иберийкой? – на этот раз Ольга посмотрела ему в глаза, ожидая распознать в них признаки обмана. Но Евгений, похоже, говорил искренне.
– Ты очень талантливая волшебница. Настоятель тоже так считает, раз отправил тебя на испытание спустя лишь три года обучения. Большинству приходится ждать этого дня куда дольше.
– И сколько ждал ты?
– Семнадцать лет.
Ольга немногое знала о своем спутнике, хотя они уже довольно давно жили под одной крышей замка Аркеон и часто сталкивались друг с другом в его многочисленных помещениях. К моменту её появления в замке, Евгений как раз выдержал первое испытание и стал полноправным членом союза. Кажется, кто-то из подруг однажды рассказывал, что Евгений был перворожденным ребенком старой иберийской династии – а значит с самого своего детства воспитывался в стенах Аркеона.
Оставшуюся часть пути до Белграда они провели в молчании.
Перелет занял менее двух часов. Ольга и Евгений первыми сошли по трапу самолета, где их уже ожидал представительский автомобиль. Столь роскошный прием удивил Ольгу.
– И часто иберийцев встречают с такой помпой? – садясь на заднее сиденье автомобиля спросила она.
– Меня – точно нечасто, – ответил Евгений, занимая соседнее место.
– Красную дорожку, правда, раскатать забыли, – шутливо бросила Ольга. – Спускались по голым ступенькам, как голодранцы какие-то.
Евгений не стал сдерживать улыбку.
Шофер закрыл за пассажирами двери и, заняв положенное место за рулем автомобиля, быстро поехал прочь. Комфортно утопая в мягком сиденье, Ольга приоткрыла окно, достала из кармана пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, закурила.
– Можешь ещё раз рассказать детали испытания? – выпуская на улицу струю табачного дыма, попросила Ольга. Во время полета Евгений довольно подробно изложил всё, что было связано с целью их визита – но девушка опасалась ненароком упустить нечто важное.
А допустить ошибку сейчас было непозволительной роскошью.
Евгений с пониманием отнесся к просьбе.
– Наш клиент – Кирилл Павич, сербский миллиардер русского происхождения. У него крупный диверсифицированный бизнес по всей стране: там есть и строительство, и промышленность, и оптовая торговля.
«Надо будет посмотреть в словаре, что это за слово такое – «Диверсифицированный», – мысленно отметила Ольга.
– Павич вдовец, – продолжал Евгений, – его жена скончалась от рака в прошлом году. Из родственников остался только десятилетний сын Иван. Два дня назад Ивана похитили по дороге из школы домой. Похитители, естественно, требуют выкуп.
– У него же денег до задницы, – туша окурок в пепельнице, сказала Ольга. – Почему не заплатит?
– Во-первых, нет гарантии, что похитители сдержат слово. А во-вторых – это дело принципа. Ты ведь ни разу ещё не общалась с богачами, да? У них обычно мозги набекрень. И дело не в деньгах, просто они скорее удавятся, чем позволят кому-то диктовать им требования. Так что Павич твердо намерен отыскать сына и скрутить преступников в бараний рог.
– Справедливое желание, – хмуро сказала Ольга.
– Люди Павича смогли найти одного из похитителей, но во время попытки захвата его застрелили. Так что единственную ниточку, которая вела к ребенку, ненароком порвали. И тогда бизнесмен обратился к нам. Убитый похититель наверняка знал место, в которое отвезли Ивана. Дело осталось за малым – вытащить эти воспоминания из его простреленной головы.
– Ему в голову выстрелили? – Ольга посмотрела на Евгения. – Черт, это не здорово. Эпицентр ауры находится именно там.
– Знаю, – кивнул Евгений. – Тебе придется хорошенько постараться.
К Ольгиному горлу подкатил неприятный комок. Предстоящая задача неожиданно усложнилась в разы.
– Но есть и хорошая новость: у убитого преступника есть родной брат. Тот, естественно, ни сном, ни духом не знает о похищении – но это идеальный вариант для твоего ритуала. Думаю, ты сумеешь погрузить его в воспоминания покойного родственника.
– Родной брат? Ну что же, значит всё не так безнадежно. Вот только откуда уверенность, что он станет помогать?
– Это уже не твоя забота, – ответил Евгений. Немного помолчав, он добавил, – мертвый похититель наверняка знал, где держат Ивана – и ты должна сделать так, чтобы эти воспоминания попали в голову к его брату. Таково твоё первое испытание.
Ольга задумчиво откинулась на спинку стула.
Когда погружаешь кого-то в чужие воспоминания, всегда велика доля случая: сложно заранее предугадать, какое из них окажется важным, а какое – совершенно безразличным. К тому же по-настоящему оберегаемые воспоминания, которые человек твердо желал скрыть от посторонних, оставались не менее сокровенными и после его смерти.
Насколько убитый похититель доверял своему брату? Сильно ли его любил? Мог ли поделиться своими самыми откровенными воспоминаниями?
Успех или неудача первого испытания Ольги теперь полностью зависели от ответов на эти вопросы.
***
***
После успешного ограбления мы снова собрались на квартире. Максим и Ольга вернулись позже меня – и за время их отсутствия я успел прочитать около половины дневника.
Войдя в гостиную, Максим тут же нагло вырвал тяжелую рукописную книжку из моих рук, но как только заметил, что записи целиком сделаны на английском языке, лишь недовольно выругался и вернул её обратно. Похоже, в иностранных языках Максим был не силен.
– А ты по-нормальному себя вести не пробовал? – рявкнул я в ответ на эти бесцеремонные действия.
– Можешь перевести? – моё возмущение Максим пропустил мимо ушей.
Недовольно блеснув глазами, но проглотив брошенное хамство, я стал читать с начала. На этот раз – медленно и вслух, последовательно переводя каждое предложение с иностранного языка на русский.
«Мой дорогой ребенок, – этими словами мать Алисы начинала записи в своем дневнике. Почерк Адель оказался четким и ясным, почти каллиграфическим. – Как бы мне хотелось, чтобы ты никогда не читала этих строк. Чтобы обо всём написанном – и даже куда о большем – ты услышала от меня. Чтобы ты росла и взрослела на моих глазах, а я – делилась историями из своей жизни, передавала тебе свои знания и опыт, поддерживала и помогала в трудные минуты. Больше всего на свете мне бы хотелось стать для тебя настоящей матерью, а не призраком, сложенным из обрывков воспоминаний, рассказов отца и записей в этом дневнике.
Но судьба распоряжается иначе.
Скорее всего, ты будешь совсем ещё младенцем, когда я покину этот мир. Не знаю, вспомнишь ли ты любовь и заботу, которыми я так хочу окружить тебя. Удастся ли тебе воскресить в памяти хотя бы моё лицо? Мне больно осознавать, что мы расстанемся задолго до того, как успеем по-настоящему познакомиться.
Этот дневник – один из немногих способов рассказать о себе. Я начинаю вести его, понимая, что только так смогу поделиться с тобой своими мыслями, надеждами, желаниями. Мне не суждено поведать обо всём этом, глядя тебе в глаза. Но я искренне надеюсь, что ты прочтешь эти записи, начало которым положено ещё до твоего рождения – и сможешь хоть немного узнать о том, кем была твоя мама».
Адель без утайки рассказывала будущему ребенку всё о себе и своей жизни.
Она родилась в небольшом городке на севере Англии. Её родители были убежденными, хотя и не очень умелыми оккультистами – и дочь с младенчества оказалась погружена в мир магии. В отличие от отца и матери, которые до конца жизни так и оставались посредственными волшебниками, Адель проявляла куда большие таланты в магическом искусстве. Но куда важнее было то, что она оказалась сильным перманентом очень редкой стихии – стихии времени. Говорят, такие перманенты рождаются раз в несколько десятков лет.
Магия времени, одна из наиболее сложных и таинственных дисциплин, давалась ей удивительно легко: Адель научилась заставлять замирать стрелки часов, ускорять течение времени, но самой сильной её способностью стало умение видеть и слышать прошлое.
С помощью своих талантов она становилась свидетельницей событий давно минувших дней – незначительных и важных, торжественных и трагических. Она своими глазами лицезрела и мертвых монархов, когда-то восседавших на своих престолах, и величественных полководцев, бросавших армии в знаменитые сражения, и гениальных ученых, совершавших свои главные открытия.
С самого детства дар познания прошлого полностью захватил девушку и правил её поступками на протяжении всей жизни. И чем глубже она погружалась в прошедшие события, тем сильнее разгоралось её любопытство. Перед глазами чародейки мелькали целые эпохи: она лично видела, как плыли по рекам ладьи норманнов, как сколачивали баррикады французской революции, как полыхали костры испанской инквизиции.
То ли именно удивительные способности сделали интерес к прошлому истинным призванием Адель, то ли само призвание притянуло к ней этот дар – но так или иначе, главным в жизни для неё стало изучение прошлого.
С отличием закончив Оксфорд, она стала археологом – наверное, лучшим из когда-либо живших на свете. Скорее всего, стоило только захотеть – и она могла бы добиться колоссальной славы: её имя знал бы каждый школьник, книги её авторства пулей разлетались бы с прилавков, а крупнейшие академии наук грызли бы друг другу горло за право пригласить Адель в качестве почетного гостя.
Но богатство и слава не манили эту девушку. Ей не хотелось излишнего внимания – она вела спокойную жизнь, занималась тем, что было ей интересно, и имела ровно столько известности и достатка, сколько считала нужным. Она жила размеренной, плотной на события жизнью, часто путешествовала по миру и занималась тем, что приносило ей удовольствие и наслаждение.
Около тридцати лет назад судьба Адель решила сделать крутой поворот, рано или поздно случающийся в жизни любого человека. Она встретила мужчину, которого полюбила, и который полюбил её.
Это произошло в Турции. По просьбе местных властей Адель, к тому моменту уже зарекомендовавшую себя как талантливого археолога, пригласили в Стамбул. Ей предложили принять участие в крупном проекте по реставрации знаменитого дворца Топ-Капы, бывшим некогда резиденцией Османских правителей, а ныне – ставшем одной из главных достопримечательностей страны. Перспективы новых открытий и загадки оттоманской эпохи поманили Адель подобно тому, как запах свежих цветов манит к себе пчел. Она не раздумываясь согласилась на эту работу и через несколько дней уже увлеченно изучала старинный дворец турецких султанов с помощью своих удивительных навыков.
Работа шла хорошо и с интересом. Не только дворец, но и весь город, в котором очутилась Адель, вызывали у нее восторг и любопытство. Каждый квадратный метр Стамбула – этой столицы нескольких павших империй – скрывал тайны и загадки. И чем глубже девушка погружалась в его историю, тем сильнее город завлекал её своим странным очарованием.
Во время работы над восстановлением внутреннего убранства дворца Топ-Капы, Адель познакомилась с молодым, талантливым реставратором Михаилом. Темноволосый смуглый мужчина с ухоженной бородой и пронзительным взглядом карих глаз не был турком по национальности. Он родился в семье российских дипломатов, живших в Турции, и провел здесь большую часть своего детства. Затем посольскую миссию его родителей отозвали, и семья переехала в Москву. Именно там, в столице тогда ещё Советского Союза, Михаил начал изучать художественные искусства.
Повзрослев и завоевав репутацию умелого реставратора, Михаил принял решение вернуться в Турцию. Культурное наследие, оставленное ромеями и оттоманами, занимало его мысли и будоражило воображение. Искусство региона, раскинувшегося на оба берега Боспорского пролива, словно требовало от Михаила находиться как можно ближе к его колыбелям.
Страсть, которую питал Михаил к своему увлечению, была тождественна страсти Адель перед познанием событий прошлого. Наверное, именно эта схожесть и стала тем хомутом, что свел и скрепил сердца молодых людей.
Они полюбили друг друга – сильно, крепко и навсегда. А за любовью, разумеется, вскоре последовала свадьба.
О том, что Адель – сильный маг, способный манипулировать временем, Михаил узнал ещё до их брака. Рассказы девушки о волшебстве стихий, подкрепленные демонстрацией эффектных заклинаний, конечно же, вызвали в её будущем муже жгучее любопытство. Под чутким руководством супруги, Михаил тоже начал практиковать магию и постепенно становился чародеем. Не таким сильным и умелым, как его жена – но весьма способным и сносным. Волшебство оказалось хорошим подспорьем для работы: с помощью заклинаний и ритуалов Михаилу удавалось находить и восстанавливать произведения искусства, которые считались навсегда утерянными. Он спас от забвения множество фресок, мозаик, ветхих полотен, античных книг, гравюр – того, к чему прикасались руки великих мастеров своих эпох.
Молодая семья стала сильным и могучим союзом, готовым в любой момент прийти друг другу на помощь.
Прошло несколько счастливых лет после свадьбы. Молодожены хорошо обустроились в Стамбуле, и каждый день наслаждались жизнью в объятиях друг друга. Вскоре высшие силы исполнили и ещё одно их желание: Адель забеременела и через девять месяцев у неё должна была родиться очаровательная дочь Алиса.
Но следом за хорошими новостями, как гром среди ясного неба, семью потряс страшный удар, подобный которому нельзя желать даже заклятым врагам.
Адель узнала, что тяжело больна. Страшное заболевание много лет тайком пожирало волшебницу и никак не давало о себе знать – словно получало некое эфемерное удовольствие от своей незаметности.
Традиционная медицина ничего не могла поделать. Не смогло помочь и волшебство. Заболевание оказалось не по зубам ни ведущим врачам, ни лучшим чародеям-целителям. Оно как будто служило злобным напоминанием об ограниченности человеческих сил перед силами природы.
Скорая и неизбежная смерть стала приговором. Прогнозы были разными – от оптимистичных, до неутешительных. Хотя можно ли назвать оптимистичным прогноз, который отводит на оставшуюся жизнь не более пяти лет?
И только в одном мнения врачей сошлись: Адель успеет родить ребенка – дочь, которую ей не удастся вырастить и воспитать.
Многие бы сдались, узнав грядущий исход своей жизни. Свесили бы руки, впали в депрессию. Но не Адель. Она сохранила оптимизм и веру в себя, и всячески старалась поддерживать те же чувства в самом близком ей человеке – своём муже.
Да, лекарства от её болезни не существовало. Ни медицина, ни магия не могли предотвратить неизбежного. И единственное, что теперь оставалось – жить дальше. Ровно столько, сколько было ей уготовано.
Адель приняла свою судьбу. Но душу её терзало чувство вины перед дочерью, которую она вынуждена будет покинуть. Маленькой Алисе было не суждено познакомиться со своей матерью, хоть раз поговорить с ней, узнать её мысли и мечты. Для этой девочки мать станет дорогим, любимым, но, к сожалению, чуждым и незнакомым человеком – лицом на старой фотографии, историей из воспоминаний отца, и, если повезет, небольшим осколком в её собственной памяти.
Осознавая горечь грядущей трагедии, Адель нашла единственный способ пусть одностороннего, но всё же – общения с дочерью. Она решила вести этот дневник, ставший чем-то средним между предсмертной запиской, мемуарами и завещанием.
День за днем страницы увесистой книжки в кожаном переплете постепенно наполнялись буквами. Так много Адель хотела рассказать своей будущей дочери – и так мало времени для этого оставалось.
Алиса родилась сильной и здоровой девочкой. К счастью, заболевание матери никак не сказалось на состоянии ребенка. Постепенно семья смирилась со страшной и бесповоротной ситуацией, в которой оказалась. Им оставалось жить дальше, сколько бы времени на это не отводилось – и стараться насладиться каждым моментом.
– Сплошная грустная, любовная лирика, – не выдержав, цинично прокомментировал записи Максим, – Ладно, читай дальше. Будем надеяться, там ещё встретится хоть что-то полезное.
– Не выйдет, – ответил я, покачивая головой и разглядывая следующий, абсолютно чистый лист. – Больше записей нет.
– Что? – возбужденно переспросил Максим. – Уверен?
– Последние страницы, кажется, вырваны, – добавил я, разглядывая края рваной бумаги, торчащие из переплета.
Максим протянул руку за дневником и внимательно его изучил.
– Действительно, – нахмурился он, – выдрали страниц пять.
– То есть это всё? – с внезапным раздражением в голосе уточнила Ольга. – Выходит, столько сил потратили, чтобы достать этот дневник, рисковали – и всё впустую? Ни хрена полезного не узнали.
– Успокойся, – в голосе Максима сквозило недовольство, но он сохранял хладнокровие. – В дневнике точно должно быть что-то полезное. Просто мы пока не поняли, что именно.
– Откуда такая уверенность?
– Просто поверь, – Максим стрельнул в неё железным взглядом.
– Почему из дневника вырвали страницы? – задумался я. – Может быть, что-то важное было написано именно там?
– Спасибо, Капитан Очевидность, – съязвила Ольга. – И дураку понятно, что там было что-то важное. Может, у тебя есть конкретные предложения?
Ольга явно была на взводе. Похоже, события последних дней выбили её из колеи куда сильнее, чем могло показаться со стороны. Хотя, девушку можно было понять – она недавно потеряла друзей, и, как и все мы, сейчас рассчитывала получить окончательные ответы.
– Не нервничай, – спокойно вмешался Максим.
– Давай не указывай, – процедила она.
Ольга хотела, что-то добавить, но прервалась на полуслове. Вместо этого на несколько секунд отвела глаза в сторону.
– Ладно, простите, – выдохнула она. – Нервы подводят. Гибель Андрея. И остальных. Ещё это ограбление. Чёрт…
Она тяжело вздохнула.
Мы с Максимом не стали ничего отвечать. Да и не нужно было – каждый из нас всё прекрасно понимал и без слов.
– Оля, мы справимся, – выдержав необходимую паузу, сказал Максим. – Обещаю, мы сравняем проклятых вонтов с землей. Но для этого надо разгадать всю эту чертовщину, узнать, что за магию они так старательно ищут. И дневник нам точно в этом поможет.
Девушка безразличным взглядом посмотрела на Максима и утвердительно кивнула.
– Как думаешь, – спросила Ольга, – если мы найдем магию раньше вонтов, она поможет остановить этих гадов?
– Не знаю, – ответил Максим и немного выждав, добавил, – Возможно. В любом случае, если мы доберемся до магии раньше, и она хоть как-то сможет помочь в борьбе с вонтами, то, клянусь Одином, я незамедлительно пущу её в дело.
– Такой расклад меня устраивает, – сказала Ольга.
Я хорошо понимал, почему Ольга так сильно желала отомстить вонтам. Но за что их так ненавидел Максим? Конечно же, сам он никогда бы об этом не рассказал – поэтому мне оставалось лишь гадать и строить всевозможные теории.
Как же Алиса оказалась замешана во всём этом? А главное – как в этом замешан я?
– Давайте снова вернемся к нашей проблеме, – Максим хлопнул в ладоши, призывая всех сосредоточиться на задаче. – Что делать-то будем? Есть мысли?
Ольга поджала губы и отрицательно покачала головой.
– Недостающие страницы можно попробовать отыскать с помощью заклинания, – сказала она. – Но, думаю, что это будет бесполезно. Их наверняка уничтожили. А иначе бы не вырывали.
– Согласен, – кивнул Максим. – Нужно придумать что-то ещё.
И тут меня осенило!
В голове, как спичка, вспыхнуло событие, память о котором притупилась на фоне всех наших приключений.
На третий день работы в «Периметре» Люда попросила меня перевести небольшой средневековый фолиант по алхимии, составленный неизвестным автором. Перевод я сделал быстро, но в процессе обнаружил, что часть страниц была сильно повреждена – кое-где текст был стерт, а местами даже не хватало целых страниц.
«Ничего страшного, – сказала Люда. – Отдадим ребятам в отдел восстановления данных, пусть поколдуют».
Не знаю, что сделали люди в том отделе – но через три недели Люда передала мне все недостающие куски текста.
Я сразу же рассказал о том случае своим товарищам.
– Вот те на, – Максим скрестил руки в замок, уткнулся в них подбородком и о чем-то задумался. – Выходит они сделали как раз то, что нам сейчас и нужно – восстановили страницы, которых не хватало?
– Выходит так, – кивнул я. – Но в тонкости процесса меня не погружали. Поэтому я понятия не имею, как именно они добились такого результата. Думаю, есть какой-то ритуал или заклинание.
– Ничего страшного, – отмахнулся Максим. – Сами скажут.
По твердой интонации сразу было понятно, куда он клонит.
– Стоп-стоп-стоп, секунду, в смысле «Сами скажут»? – встревожился я.
– Всё просто: найдем того, кто восстановил те твои записи. Наведаемся к нему в гости и попросим рассказать, как нам провернуть такой же трюк.
– Попросим рассказать? – тревожно переспросила Ольга. – А если он не захочет говорить?
– Да не бойся, – самоуверенно бросил Максим, – не буду же я его пытать, в самом деле.
– Точно? – со скепсисом уточнила девушка.
– У меня осталась пара флаконов зелья правды. Зальем ему в глотку – и он сам всё поведает за милую душу.
– О, господи, – Ольга выглядела так, словно только что выслушала поток несусветной ерунды, – Потрясающий план! Сначала предлагал разнести взрывчаткой банк, теперь – вот это. Ты нормальный вообще?
– Не трусь, я сто раз так делал, – раздражительно бросил Максим.
– И как ты вообще жив ещё?
Максим начал буравить девушку взглядом.
– Да заткнитесь вы оба! – я резко прервал их перепалку. – Уже тошно от ваших склок.
Мои новые друзья были куда более опытными чародеями, чем я. Но, похоже, в некоторых вопросах они были совершенно не сведущи. Достав из кармана смартфон, я быстро потыкал по дисплею пальцами, открыл специальное приложение и неаккуратно бросил гаджет на стол.
– Вот где можно разузнать про восстановление вырванных страниц.
Ольга взяла смартфон и принялась изучать информацию на дисплее.
– Что это? – спросила она.
– Биржа заклинаний, – ответил я. – Странно, что вы о них не знаете. Любой желающий может оставить заявку на магию, которую хочет купить. А тот, кто ей владеет, предлагает свою цену. Сразу говорю – цены там кусачие, но это будет куда безопаснее, чем кого-то похищать.
– В интернете продают заклинания? – удивился Максим. – Куда катится мир.
– Бизнес есть бизнес. Конечно, по-настоящему редкую и уникальную магию там не встретишь. Но то, что нам нужно, может и найдется.
Я посмотрел на Максима и Ольгу.
– А если не выйдет? – спросила девушка.
– Попробовать в любом случае стоит, – я пожал плечами в ответ. – Мы так и так ничего не теряем. А если не выйдет – то пусть Максим делает то, что считает нужным.
Максим нахмурился, но через несколько секунд все же медленно кивнул головой.
– Хорошо. Давайте попробуем эту вашу биржу. Но если ничего не получится…
Ольга вернула мне телефон, и я принялся за дело.
В размещении заказа на бирже заклинаний не было ничего сложного: это была обычная торговая интернет-площадка, доступ к которой получали после личной регистрации в офисе её владельца. Несколько раз я продавал здесь простые и не особо ценные заклинания. Не столько ради денег, сколько ради любопытства – было интересно испытать этот сервис. Но вот до покупки магических процедур дело у меня пока не доходило.
– А нас не облапошат? – спросил Максим. – Заберут деньги и смотаются. Кто их потом найдет?
– Нет, – не отвлекаясь от дисплея, ответил я. – гарантом сделок выступает «Арго Вест Лимитед», крупнейший в мире холдинг по части магических работ.
– То есть надо будет куда-то деньги нести? – не унимался он.
– Ничего никуда нести не надо. Оплата идет через криптовалюту.
– Крипто… что?
Было очевидно – Максим явно не следил за техническим прогрессом. На этот раз вместо объяснений, я лишь отмахнулся. Нажав ещё несколько кнопок, я приготовился разместить заказ и зачитал товарищам текст объявления:
– «Есть рукописная тетрадь с недостающими страницами. Страницы утеряны\уничтожены. Требуется заклинание или иная процедура для восстановления текста с недостающих страниц. Рассмотрю все варианты».
– «Юстас-Алексу», черт подери. Но вроде, всё верно, – кивнул Максим. – И что? Нам прямо пришлют заклинание?
Я посмотрел на Ольгу и, дождавшись утвердительного кивка головой, нажал кнопку «Опубликовать объявление». Смартфон радостно звякнул – и наш запрос переместился на цифровую доску обращений.
– Теперь ждём реакции, – сказал я, убирая телефон в карман.
Удача сопутствовала нам – ждать пришлось совсем недолго. Уже через полчаса в телефоне зазвучали уведомления о поступивших предложениях.
– Так быстро? – удивился Максим.
– На этой площадке миллионы магов со всего мира, – пояснил я. – Для многих торговля заклинаниями – основной источник дохода. К тому же, каждому надо успеть продать товар первым. Так что да – сделки здесь организуются очень быстро.
Я просмотрел список поступивших предложений. Судя по количеству продавцов и их финансовым аппетитам, волшебство, которое мы разыскивали, не представляло из себя особой редкости. Но трудность крылась в другом.
– Хорошая новость: судя по отзывам, нужную нам магию готовы продать хоть сейчас.
– Но есть и плохая? – ту же влез Максим.
– Пишут, что для восстановления записей используют не только заклинание, а целый ритуал, – я пролистывал отклики с предложениями. – Так, здесь стоит пометка «Особые требования».
– Что ещё за особые требования? – спросила Ольга.
– Указание на инструменты и другие заклинания, знание которых необходимо для этой магии, – пояснил я, продолжая изучать сообщения. – Это одно из обязательных условий торговой площадки – чтобы покупатель мог верно оценить требования к сложности ритуала и заведомо понимал, сумеет ли самостоятельно его провести. Таким образом компания минимизирует различные разборки и конфликты, когда люди за бешеные деньги покупают описания магических процедур, а потом понятия не имеют, с какой стороны к ним подступиться.
Я открыл раздел «Особые требования».
– А вот это не здорово, – медленно сказал я, проглядев раздел, и посмотрел на Максима с Ольгой.
– Читай давай, – велел Максим.
– «Ритуал проводится в непосредственной близости от места, где были сделаны недостающие записи. Для проведения ритуала необходим алкафест человека, делавшего записи. Также необходима часть оригинального первоначального документа, в котором были сделаны записи. Требуемые умения: вербальная магия, зельеварение».
– Вот оно что, хм, – задумчиво сказал Максим.
– И как мы узнаем, где конкретно Адель делала записи в своем дневнике? – всплеснула Ольга. – Она же черти сколько путешествовала: там чуть ли не каждое сообщение в новом городе написано. А нам нужно ещё и точное место знать.
– Это как раз не проблема, – ответил Максим. – места я найду. С вербальной магией и зельеварением тоже всё ясно, с этим справится Ольга. А вот алкафест…
– Может пояснишь для непосвященных, что ещё за алкафест? – спросил я.
– Кстати, да, – добавила Ольга. – Я вот тоже не в курсе.
Максим ответил не сразу – словно наши слова достигли его слуха с небольшой задержкой.
– Алкафест – это артефакт такой. По-другому его иногда называют «эссенцией души». Он хранит в себе частички чувств человека: его страхи, надежды, переживания. Говорят, что алкафесты – одно из звеньев, необходимых для воскрешения из мертвых. Но как по мне – сказки это всё. Я вообще не знал, что у алкафестов есть практическое применение.
– Как видишь, всё же есть, – покачал головой я. – Знаешь, как его можно создать?
– Не совсем. Если человек жив, то тут никаких проблем – алкафест создается на раз-два, даже ты справишься.
Он выдержал паузу.
– А вот если клиент умер, то все гораздо сложнее. Во-первых – требуется провести особый ритуал на месте его смерти.
– На месте смерти? – подняла брови Ольга. – Твою ж мать, это ведь некромантия.
– Да, – покачал головой Максим. – Притом – высшая.
– А что во-вторых? – перебил я.
– Артефакт нужно накачать магией нескольких стихий – земли, воды, времени, и ещё каких-то – точно не помню, каких именно. Создание алкафеста для мертвеца напоминает взращивание цветка – сначала чувства сажают в артефакт как семена в землю, а затем основательно удобряют энергией для хорошего роста. В общем – непростая задачка.
– Ты можешь сделать алкафест? – Ольга перешла к главному вопросу.
– Я – нет, – ответил Максим. – Тут нужен некромант – и, притом, неплохой. Впрочем, есть человек на примете, который в этом поможет.
– Ты, вроде, был категорически против втягивания посторонних в наши дела, – напомнил я.
– Я и сейчас против, – недовольно ответил Максим. – Но своими силами, похоже, не обойтись. Или у нас тут есть некроманты?
Мы с Ольгой промолчали.
– Так и думал, – ответил Максим и перевел взгляд на меня. – Ладно, давай ещё раз, быстро и по порядку. Чтобы восстановить вырванные страницы, нам нужно принести дневник в те места, где эти записи делали – и провести некий ритуал с помощью какого-то зелья и алкафеста. Верно?
Мне оставалось лишь кивнуть.
– Ладно, – ответил Максим, – давай покупай быстрее описание этого ритуала. С алкафестом мы что-нибудь придумаем.
– А как ты узнаешь, где именно Адель писала нужные страницы? – спросил я. – Без этого ритуал тоже не сработает.
– Сказал ведь уже – узнаю кое-как, – привычно ушел от вопроса Максим, – не берите в голову и на этот счет вообще не беспокойтесь.
Он достал из кармана мобильный телефон и принялся строчить сообщение.
– Господи, ну и допотопная трубка, – сморщилась Ольга, разглядывая телефон. – Я в горах полтора года провела – и то у меня мобильник новее.
Действительно, в руках Максима была старинная «Нокиа», которую в свое время ласково называли «кирпичом» – за тяжесть и долговечность. Кажется, такие телефоны не производили уже лет десять.