Начать Бесконечность

Спустившись в подвал, они продолжали ругаться друг с другом, у каждого из них в руке находилась бутылка водки, и кое-как стояли на ногах, они спросили по поводу каких-то денег и шлюх, как мужик сказал: «Самая настоящая шлюха – твоя жена…вспомни, как мы её трахали вместе!». Мент отвел взгляд и со всего размаху ударил его бутылкой по голове, но бутылка оказалась прочная, выплавленная в Советском Союзе, не разбилась, и мент ещё раз ударил ему по голове, потом ещё раз и ещё раз. Мужик упал, но оказался не из робких, кровь стекала с разных участков головы, но находя силы тот пытался встать…мент подбежал повалил на пол, и у них завязалась драка; друг друга истязая, перекатываясь по полу. Драка шла на смерть; как крик мента, ведь ему внезапно ножом попали в живот, жуткий крик обоих, непонятно каким образом, но нож отлетел в сторону, мужик отбросив от себя мента, кое-как привстав на коленях пополз за ножом, мент так же приподнялся, оторвав рукав от рубашки и перевязал сам себе рану. Смотря на это, находился в полнейшем шоке и по-прежнему не знал, что делать; смотря на них «раз на раз», точно ни с кем бы, не справился. Мент сквозь крики и стоны поднял не разбившеюся бутылку, едва ковыляя, подошел к мужику, тот, схватив нож, принялся поворачиваться в его сторону, мент уже спокойным голосом сказал: «Сдохни!» и нанес несколько ударов по голове мужика, примерно через пять сильнейших ударов, бутылка разбилась, а осколки торчали из черепной коробки. В руке мента осталось одно лишь горлышко, которое он всадил в область сонной артерии. Кровь брызгала в разные стороны, мент упал на колени и стал вытираться ею, облизывая свои и его пальцы; я же по-прежнему всё это наблюдал, не отводя взгляд, а весящие тело дрыгалось по сторонам. Решив поправить онемевшею руку, которая была прижата шкафом, задеваю, газовый баллончик, который завязан на ремне…баллончик падает и раздается стук. В этот момент мент привстав, пристально смотрел в сторону шкафа, во мне образовалась паника, роняю ещё ножик, медленным шагом, хромая мент пошел в мою сторону. Понимая, что это последние секунды жизни решаю бороться до конца. Шкаф был тяжелым, и еле отодвигая его, пытаюсь достать баллончик, но мне не хватает пространства. Он близко, уже подошел в плотную, через щель заглянув в неё, где увидел мой взгляд, засмеявшись, обошёл боковую часть шкафа, и одной рукой отодвинул его; увидев полностью меня. Для меня же появилось пространство, и резким движением подобрав газовый баллончик, немедля, брызнул ему в лицо. Для него это явилось неожиданностью, с криками отойдя на пару метров, схватился за щёки, растягивая кожу; я же, подходя ближе, выплёскивал остатки, ещё с большей интенсивностью. Поставив подножку, тот упал, затем подобрав нож, который выпал у него из куртки, подойдя ближе замахнулся, но при всем желании у меня не хватило смелости лишить его жизни. Заметив, как на поясном ремне у него свисала рация, сорвал её, вылив капли в открытые глаза. Отойдя в сторону начал по рации кричать о помощи, как через секунды мне откликнулся голос, сказав адрес и срочность, стал ждать помощи. Мент катался по полу, продолжая кричать, для уверенности со всего размаху, ногой, нанёс удар в ранение. Я же подошел к человеку, сняв свиную голову, сказал, что всё кончено, затем принялся резать веревку, на которой он висел. Дрожащее тело парня рухнуло на сырой бетон, спустя минуты в подвал ворвалась доблестная милиция. Увидев милицию меня вырвало, и тут же потерял сознание. На следующие утро, проснувшись в больнице, окружали родители, друзья, врачи, журналисты самых известных газет, следователи и много других людей. Находясь в шоке, заговорил только через несколько часов.

Уже тогда моё лицо первый раз показали по телевизору, про меня говори на радио, писали в газетах, прохожие начали узнавать на улицах, в магазинах, те бабушки, которые считали отморозком и переговаривались между с собой, что я ничего не добьюсь, стали говорить обратное, местные дали прозвище – национальный герой. С этого случая прошло около двух месяцев и данное событие воспринимал, как обычный опыт, опыт который принес дополнительные знания, дополнительную силу…гордился сам собой. Занимаясь футболом, выкладывался по полной, был тренером и нападающим своего клуба. Мне начали поступать приглашения с футбольной юношеской организации «Локомотив», «ЦСКА»…и даже «Спартак». Хотение посветить жизнь футболу больше, чем что-либо, но выбрал другое. Хотя во владение мячом, его пассом, обработкой и ударом мне не было равных, в любом случае, в футболе смог бы изменить только спорт, а мысли изменить целый мир, раскрыть тайну вселенной, а дальше больше…и говорю совсем не о науке или религии.

Закончив местную школу, мне стали открыты дороги в любой ВУЗ страны, но это было слишком просто. Вспоминая то образование, которое получали мои дети с нынешним, всё кардинально было по-другому, начиная с формы ношения одежды, заканчивая отношением получения знаний. Общая для всей страны форма, для девочек – платье с белым фартуком, гольфы и белый большой бант, для мальчиков – костюм-пиджак с эмблемой солнца, не было той дикой моды зауженных рваных джинс и футболок в обтяжку, всё однообразно, и это однообразие на каждом смотрелось по-особенному. Вспоминая, какое будет будущее, довольствовался настоящим, ведь все были настоящие, без лишнего лицемерия и эгоизма. Гуляя по улицам Советского Союза наблюдал, как проходит перестройка, где люди живут не только для себя, но и для отечества, родины, и страны; возможно не было того выбора продуктов, что будет в будущем; дефицит всего, на улицах бесконечные очереди в гастрономы за обычной колбасой, но всё же «голодающих» меньше, люди довольствовались стаканом молока, сливочным маслом, ржаным горячим хлебом, ведь обычное мороженное в стаканчике становилось роскошью по выходным. В это время не было аквапарков, бассейнов, тренажёрных залов, а из развлечений был кинотеатр, в котором показывали Советские и индийские фильмы; бар-кафе, диско-бары, которые работали в ночное время. Для большей части молодёжи, кроме занятий в каком подъезде пить портвейн, идей как поступить в комсомол особо не наблюдалось; была дискотека, где музыка собиралась из всего, что доходило до нас «из-за бугра», вперемешку с лучшим и что было у нас; Пугачева выделялась своими балахонами, а Леонтьев вводил в моду узкие джинсы, чем пугал бабушек и оставался подражанием для молодёжи. Я чувствовал ту атмосферу доброжелательности, взаимоуважения, которая царила в каждой семье Советского человека. В каждом виделось некое спокойствие и осознания достижения своих целей, понимая, что мир и его культура будет меняться с каждым днем всё быстрее и сильнее, хотел прочувствовать максимально этот период жизни. Возможно, в будущем со всеми технологиями будет жить проще, но на самом деле такой простоты, что присутствовала в это настоящее, не встречал не в одном десятилетии; жизнь проходила лучше, всё по тому, что люди были настоящие, а человек – оставался человеком.

При встречи с друзьями, старался побудить в них ещё больше мотивации на дела. Оставаясь наедине, я раздавал им советы, умно, ораторски излагая: «никогда не бойтесь меняться и менять себя, если это не противоречит идеологии, собственному мнению, принципам деятельности и федеральным законам, да и просто социальным отношением к человеку, и всё, что присуще элементарным правилам жизнедеятельности, которые не порочат достоинства личности. – Ведь все остальные факторы, будь то: собственная боязнь к делу или привыкание к неудачам; внешняя обстановка или внутренние бесы; психологическое воздействие или порицание со стороны окружения…также другие обстоятельства и причины, которые угнетают морально – делают человека аморфным. Находясь в ритме постоянных притеснений – опускаются руки, идёт само подавление, а трясина проблем всё больше всасывает в состояние депрессии. Именно поэтому мчитесь на максимум – не превышая скорость; делайте глупости, если они во благо; совершайте ошибки, если на них собираетесь учиться; меняйте нелюбимую работу, создавая свой ритм занятий; оставайтесь с любимым человеком, ведь только так – Вы останетесь для кого-то любимым; само выражайтесь и само реализовывайтесь, черпайте знания и навыки из любой ситуации; побуждайте себя завтра быть лучше, чем вчера…думайте наперед, живя сегодняшним днём; принимайте собственные решения, цените время, чтите предков, благодарите родителей, уважайте друзей, не бойтесь врагов…уверено шагайте по жизненному пути не меняя дорогу ради дешёвого борделя, не верьте красивым словам и широким улыбкам, не останавливайтесь ради напрасных встреч, не оглядывайтесь, и постоянно смотрите под ноги, ведь в любой момент может быть подножка, даже от того, кто идёт рядом… имейте твердую позицию, делайте всё от Вас возможное, а если это невозможно, тогда рискуйте, используйте любой шанс, как вдруг с 100-ой попытки возможность приведет к неминуемому успеху; высказывайте мнения, читайте книги; минимум слушайте дураков, а максимум прислушивайтесь к умно-хитрым жизнерадостным добившихся успехов людям; понимайте мир, вкушайте проделанный опыт, вспоминайте мечты, реализовывайте идеи, воплощайте замыслы, наслаждайтесь реальностью…живите, а не существуйте».

Досрочно, поступаю в Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова на заочное отделение. У меня не было времени присутствовать на лекциях, так как всё это уже знал. Своих друзей продвинул туда, куда они сами хотели, Артем в высшую школу милиции, Гошу высшую спортивную школу, Васю в музыкальный университет, а Андрей был чуть «туповат», и поэтому поступил в обычный технарь.

В конце восьмидесятых мотался по всей стране, с докладами, мыслями которые хотел донести до народа, но доносил лишь то, что им надо было знать; если бы начал рассказывать, предполагать какое ждать будущее, меня бы посчитали психом, и в этом был аккуратен. Когда прибывал в очередной командировки Ленинграда, ко мне пришла дикая идея, идея познакомиться с самым влиятельным человеком будущего, вторым президентом России. В прошлой жизни и позапрошлой жизни, особенно увлекался историей прошлого и настоящего, вспоминая биографию будущего президента, понимаю, что на данный момент он может находиться в служебной командировке в ГДР. Зная власть Ленинграда, среди которой имел огромный авторитет Альберт Робертович Власкович, тонко с особой аккуратностью расспросил у него, кто такой «Владимир». Без всякой опаски Альберт Робертович, рассказал всё как есть, на каком задании, на какой период, Владимир находиться в ГДР и, что в ближайшие дни он должен приехать на побывку в Ленинград, где они встретятся.

Через двое суток я связался с Альбертом Робертовичем, который пояснил, что Владимир прилетает сегодня вечером, а завтра они вместе уже завтракают в кафе «Загляните». В то время я жил в съемной комнате одного из общежитий Ленинграда и весь вечер ходил из угла в угол, проговаривая слова и фразы, что мог бы сказать Владимиру, так сказать было немного не по себе и самое главное пытался выработать, ту «без эмоциональность» и темперамент, который поможет мне в общении с Владимиром. Понимая, что уже тогда Владимир являлся очень грамотным разведчиком и человека мог разглядеть насквозь…я делал сцену, театр одного актера и зрителя…ставил стол, стулья друг напротив друга, на один садился сам, на другой вешал куртку, воображая, что это и есть Владимир. У меня был один шанс, чтоб войти к нему в доверие и показать себя с лучшей стороны, ведь если бы этого у меня не получилось, Владимир уже больше не подпустил бы к себе. Не зная, как что будет завтра, но при этом воображаемом разговоре, уже потели руки и шалили нервишки, но с каждой новой сценой, раз за разом совладая с собой, успокаивая свой пыл, у меня получалось играть всё лучше и лучше. Да, это должна быть игра, но такая игра в которой, где даже лучший разведчик КГБ не смог бы меня расколоть.

На улице стояла зима, но после продолжительных дождей, весь снег, который падал неделями, таял; над головой солнце, под ногами слякоть, а в душе неизвестность, ведь от этой неизвестности зависел дальнейший мой успех. На тот момент мне исполнилось восемнадцать лет и готов к любому развитию событий, в голове крутились мысли, что он может не понять или посчитать, что я молод, и не прислушаться к моим словам, и идеям. Подойдя к кафе «Загляните», остановился, глубоко вздохнул, пожелал себе «ни пуха», сплюнул, и открыл дверь заведения. Зайдя внутрь, увидел, что почти все столики заняты, стоя на месте глазами искал нужных людей. Столик на котором сидел Альберт Робертович с Владимиром, находился в самом дальнем углу кафе, слева от окна. Подойдя к столику, увидел молодого будущего президента, представился, вдруг Альберт Робертович сказал: «А это тот молодой ум, про который я тебе сегодня рассказывал…», повертев головой сморщив лицо, продолжил: «Если в нашем разговоре больше нет секретных тем, может он присоединиться к нам?!». Владимир встал из-за стола, представился и протянул руку. Смотря ему в глаза, произошло рукопожатие, в котором чувствовалась сила и уверенность, улыбнувшись, он сказал: «У нас есть ещё одно место…прям для тебя, так что не стесняйся проходи и присаживайся». Присев за стол, собравшись с мыслями и силами начал рассказывать про экономические аспекты, про то, как можно избежать кризис и давления со стороны западных стран. Я рассказывал очевидные вещи, но говорил это с уверенностью и особой грамматикой, приводя различные примеры, и факты. Я сам мог любого человека читать по его эмоциям, лицу и движениям, но Владимир оставался тем, кого труднее всех прочитать, он как и я являлся отменным разведчиком, и психологом; как ни кто другой разглядывал в людях те качества, которые ему хотели показать или наоборот скрыть. Я не только это знал, но и видел по его поведению, что тот внимательно слушает, пытаясь читать мои мысли…но я был готов и по этому преподносил себя таким, каким хотел, что б меня видели. В разговорах не говорил ничего лишнего, что могло дать сомнения во мне, максимально включал весь свой этикет, психологию, умственные способности и дар речи; грамотно шутил и когда надо улыбался – то улыбался. Разговаривая только по делу, не заметив, как пролетели три часа, Владимир сказал, что у него много дел и ему надо идти, пообещав мне в скором времени увидеться. Одев пальто, встав из-за стола, направился в уборную комнату, прождав минуту, поблагодарив Альберта Робертовича за встречу, направился за ним. Выйдя из туалета, попросил его отойти на пару слов тет-а-тет, выйдя на улицу сказал: «Возможно, будет это странно, но я могу рассказать больше…возможно это будет странно, но я смогу сделать Вас президентом страны, отдельной России…», на тот момент мои слова звучали, как бред сумасшедшего, но Владимир немного улыбаясь, рассматривая несколько минут взгляд, сказал: «Сегодня в девять вечера по этому адресу!», протянув мне визитку с адресом, развернувшись в пол оборота, шепнул: «Надеюсь ты будешь один», ничего не говоря, я покивал головой, развернулся и ушел в другом направлении.

В назначенное место, пришел на пять минут раньше, войдя в Ленинградский двор, открыв обычную подъездную дверь, поднявшись на обычную лестничную клетку, позвонил в обычный звонок, как обычную дверь открыл мне обычный будущий президент. Войдя к нему в квартиру, где он находился один, присел на диван…Владимир ждал моего прихода и к этому времени уже приготовил горячий чай и хрустящее печенье. Сев в кресло напротив меня, сказал: «Рассказывайте молодой человек…не знаю почему, но я Вам с трудом поверил, хоть и звучит немного странно…Вы меня заинтриговали». Сделав пару глотков чая, продержав не большую паузу начал. Мой разговор наступил с того, что верить в сказки бессмысленно, но я знаю, как будет; «тонко» рассказал ему про распад СССР, Мавроди МММ, Чечню, Афган, Украину, США, какая политика ждет, перемены и многое другое. Если бы не знал будущего и слушал самого себя, то посчитал психом, но Владимир не перебивая ни разу, внимательно расценивал каждое предложение. Прошёл вечер, закончилась ночь, наступило утро, хотелось очень спать, а Владимир не сказав ни слова, постоянно слушал меня. Часы пробили двенадцать дня, посмотрев на время, мы поняли, что надо расходиться. Одев башмаки, Владимир сказал: «До встречи…я тебя найду сам». Выйдя на улицу, находился в полнейшем шоке…понимал, что он в какой-то степени мне поверил, но что будет дальше не знал; возможно ко мне приедут люди в синих или белых халатах, свяжут и больше не развяжут, или меня из подворотни настигнет КГБ, и тоже больше не развяжут, а ещё хуже могут пострадать мои близкие…я не знал, что меня ждёт за углом и чего ожидать в следующую минуту, но я оставался быть уверенным, что превзошёл себя, произведя неимоверное впечатление на Владимира Владимировича.

Следующим днем жил как обычно. После месячных командировок, наконец-то приехал домой, радость матери, отца, безумное, дикое веселье сестренки, слезы счастья бабушки и деда. Увидел своих друзей, возможно мы не так часто виделись как хотели, но я чувствовал поддержку даже на стороне, верил ближнему и знал, где бы мы не находились, мы есть те, кто есть на самом деле.

Выступая на местных сценах и домах культуры, давал разные советы людям всех возрастов. Умея грамотно выражать мысли, говорил: «Жизненная позиция обуславливается различными критериями поведения человека, от которых зависит его статус, авторитет и общее положение в обществе; а самоуважение – является важнейшим принципом жизни и непосредственно, напрямую зависит от личности человека, его мыслей и повседневных действий. Уважая себя – автоматически уважаем окружение; уважая себя – мы живём по правилам "хорошо и плохо"; уважая себя – мы гордимся обыденными, текущими событиями и житейско-ежедневными шагами движения вперёд; уважая себя – мы сами задаём ритм будничных процессов верных себе; уважая себя – мы ставим цели и движемся в направлении заданных задач; уважая себя – мы любим любимых, от чего получаем чистую, безграничную любовь, взаимное уважение и реальный смысл делать дела, трудиться, познавать мир, реализовывать идеи, и идти по заданной траектории стремления счастья; уважая себя – мы заставляем уважать проделанную работу, которая приносит душевный и материальный результат; уважая себя – мы всегда знаем собственную правду, которую готовы отстаивать при любых обстоятельствах; уважая себя – мы уверены, что добьемся то к чему стремимся; уважая себя – мы уверены в уверенности времени, тем самым даём стратегию развития будущего; уважая себя – мы задаём собственные пути развития, и в целом систему по которой, словно шахматные фигуры перемещаемся по ежедневным обилиям основ неизменной реальности; уважая себя – мы любим жизнь и главное, понимаем и знаем, что от неё хотим. Человек создаёт неверные иллюзии, совершает много просчетов, оказывается в неловких моментах, оговаривается, делает ложные шаги и многое другое, что мешает ему думать, и следовать в нужную сторону курса ориентации личной точки зрения…исходя из этого, самое главное это осознавать свои ошибки, и когда приходит прозрение – приходит опыт, который каждый должен использовать во благо своего счастья и попросту стремиться быть лучше. Внешняя обстановка неким образом влияет на наши привычки, повадки и в целом жизненную позицию. Если всю жизнь внушают: "если не обманешь, то не проживёшь" – и в виду этому, подсознательно, для своего внутреннего довольствия, начинаем стремиться возвысить свой авторитет, начинаем извиваться, пытаясь выкручиваться из насущих проблем, из тех ситуаций и дилемм к которым сами пришли. Обманывая любимых людей, уважаемых друзей, мы параллельно клянёмся в вечной дружбе и любви, подсознательно понимаем, что не правы, но мысли «так будет лучше» – перебарывают выше упомянутые чувства. Мы начинаем обманывать окружение, синхронно осознавая, что не правы – радуясь мелочам и глупой реальной действительности, порой не понимая истинности; уткнувшись в неопределённое будущие, продолжаем фальшиво жить…лишь оставаясь наедине пренебрегая моральным правилам, кусая колени и терзая кожу, мы мечемся в структурах личного искушения…а есть тот…,тот кто внушает, что мы сможем достигнуть своих целей – кто сам, перед нами ставит НАМ цели, даёт мотивацию становится лучше; рисует картины последующего мига будущего, которые заставляют смеяться обыденному, элементарно улыбаться тому, что чувствуем, меняться в лучшую сторону, при этом показывает собственным примером движение в нужном направлении. Для кого-то это обычный человек: тот который живёт не только ради себя, но и в интересах отдельного человека, определенного круга общения или целого общества; для кого-то это религиозный миф; для другого это внутреннее побуждающее чувство: второе "я", которое заставляет через собственное "не хочу и не могу" идти к поставленной цели – некоторые называют это совесть, а другие чувство собственного долга, но как бы не было эти самые критерии желаний дают смысл жить». Своё выступление, заканчивал предложением: «Всем желаю постичь себя, быть лучше, стремясь двигаться к своей идеи и мечте, которая приходит, когда закрываем глаза, тогда когда накидываем тёплое одеяло на голову, лишь закрывая глаза надеемся на новое, придуманное утро, где всё измениться, и где мы будем счастливы…». Мне аплодировали стоя. Мои речи выпускали в новостных газетах и различных телешоу.

Вася увлекался музыкой, слушал зарубежный и отечественный рок-н-ролл, я же в свою очередь привез с Ленинграда профессиональную гитару. Пообещав, что в скором времени он станет знаменит, как Джон Ленном и Фреди Меркури, Вася смеялся, хотя в своих мечтах и снах признавался, что воспевал с величайшими на одной сцене. Гоша уже профессиональный боксер, постоянно благодарил меня за то, что ему помог полюбить этот спорт, я же в свою очередь пообещал, что он будет самым великим боксером, наравне с Мухаммедом Али, что еще больше давало мотивации бить по груше и лицам соперников. С Артемом виделись реже всего, он был весь в учебе, но при встречи говорил ему, если дальше так будет усердно заниматься самообразованием добьётся самых высших чинов, отбивая «пять», он верил. Андрей оставался сам по себе, изучал звезды, космос и особо не блистал знаниями и силой, но это не меняло, то что он являлся мне другом…они все были моими друзьями и, как бы, что не произошло всегда ими останутся. Они не знали, какие проблемы и испытания могли вместе пройти, всю ту трудность, и боль, которую преодолевали, что отложилась у меня в памяти…обещая рассказывать, все те тяготы и проблемы, которые творились с нами – не мог поделиться самым главным. Мы оставались настоящими, но эта настоящая реальность порой казалась сном или игрой…игрой жизни всего живого, где я был главным героем.

Иногда ко мне приходили, те воспоминания, как мы чудили, как дрались за слово и свободу, где отстаивали честь и достоинства, когда добивались всего того, чего сами хотели…в эти моменты становилось грустно, грустно потому, что касался этих ситуаций и знал, как оно будет, но вновь и вновь проходил через те самые драки и разборки. Именно в те моменты забывал обо всём, и не задумываясь, о дальнейшем чувствовал себя обычным, рядовым смертным человеком, который жил одним днем.

Я никогда не сидел на месте, не смотрел телевизор, не слушал радио, редко читал газеты…попросту было не интересно, сну уделял не больше пяти часов, каждое утро занимался физической зарядкой, правильное питания, после чего приступал к саморазвитию, читал научную и художественною литературу, решал высшую математику, доказывал новые теоремы, формулы…придумывал новые подходы к решению задач различной сложности, прибывал на пике своего развития, свободно владел тремя языками; в любое другое, так называемое свободное время, что б хоть как-то отвлечься занимался футболом или гулял с друзьями. Любил родителей, при каждой встречи с матерью делал комплименты, отца благодарил за воспитание…добивался, чтоб родные, близкие и друзья испытывали за меня гордость, какой ещё никогда не было.

Начало девяностых – самое трудное время, понимая, что будет развал «СССР» готовился сам и намекал родителям. Моя учеба подходила к концу, хотя и редко присутствовал в Университете, но когда там был, меня встречали похвалами, все сессии и экзамены сдавал «на отлично». В один из пасмурных дней, в квартире раздался звонок, открыв дверь, увидел человека в форме, который протянул мне повестку и попросил расписаться…эта повестка была с военкомата. При всём моем желании отдать долг родине, мне не хотелось проходить через, то где уже был, опять чувствовать войну, беспредел, или бессмысленную ругань, как никто другой понимал, что может там ожидать и особого желания служить не было. Понимая, кем буду в глазах деда, отца и друзей если откошу, и принимаю единственное решение, которое у меня было – служить. Через пару дней, ко мне домой явился лично военком города и сказал, что у меня имеется честь попасть отдать долг Родине службой в Кремлёвском полку. Переговорив с глазу на глаз с местным военкомом, попросил его, чтоб тот анонимно моих друзей отправил служить в лучшие точки страны, военком пообещал, что пойдет на встречу и сделает всё возможное. Артем ещё учился, а мы вчетвером уходили в один день, на заднем дворе откопав яму зарыл в ней бутылку водки, безумная пьянка до утра, как под утро приходит мыль о том, что кого-то не хватает…а не хватало любимого плеча и поцелуев, я вспомнил Машу, её верность и любовь. Стало очень грустно, в первые за много лет появились слезы, уединившись с самим собой не мог остановиться, мысли, как она там без меня, чем занимается и какое выбирает будущее не давало покоя, но понимая, что уже ничего изменить нельзя, сжав кулаки, подойдя к зеркалу и вытерев слезы, ещё раз пообещал себе, что никогда её не забуду, кем бы она не стала, и где бы не находилась.

Раскачивание автобуса, напутствующие слова, как погрузив свои пьяные тела в обычный, ржавый, скрипучий, автобус-ПАЗик, поехали в очередную неизвестность. Военком не солгал, и мы вчетвером попали по распределению в Кремлевский полк. Вася в оркестр, Андрей в роту караула, Гоша в роту охраны Кремля, а меня отвели в отдельное расположение. Ещё больше недели держалось в тайне, куда попаду служить. В расположение класса подготовки солдат, где находился я один, зашёл Владимир. Улыбнувшись, поприветствовал меня и сказал: «Я ведь обещал, что первым тебя найду!», я же держался, как мог и не подовая всей своей радости спросил: «Что меня ждет?!». Присев около окна, задернув шторы, ответил: «А что ты хочешь?!»…«Ты ведь Вольф Мессинг нового поколения!»…посмеявшись, мы еще долго общались, как будто знали друг друга очень долгое время. В итоге предложение поступило служить во взводе связи Кремля, находиться на боевом дежурстве и заниматься секретными документами. Вся моя последующая служба проходила очень быстро – слежки, переговоры, шифровка, ремонт и настраивания связи, прослушивание некоторых разговоров, владение «азбукой морзе» и другое. Прослужив примерно год, к нам приходит телеграмма, со штаба Министерства обороны, о том что противник уничтожил очередной взвод в одной из горячих точек Афганистана, таких сообщений накапливалась «гора», но в этом мне попалась знакомая фамилия, взвод проходил службу под командованием «капитана Любы»; вмиг потемнело в глазах, кружка чая, которую держал в правой руке, упала на пол, настроение пропало и время остановилось. Стало плохо, вокруг начали мелькать тени офицеров, я потихоньку терял сознания. Проснувшись через несколько суток на больничной койке, поставили диагноз: переутомление. Понимая, что если находился бы там, дал бы выжить если не всем, то Любе однозначно; а зная ошибки врага, мог подарить жизнь большинству, но уже ничего не мог поделать, ничего не мог изменить, эти мысли преследовали меня очень долго, они снились мне, снился Люба. Не мог винить себя в случившимся, но на душе присутствовал странный груз, что пройдя через муки и боль мог подарить жизнь, и даже жизни. Данная служба была не так интересна, как предыдущие, не смотря на то, что всё было по расписанию, регламенту, секретно и конденфициально, не было той интриги, которая будоражила до этого.

У Гоши всё разнообразно – марш-броски по сто километров, каждый день пробежка минимум тридцать километров, охрана самых влиятельных людей страны, диверсионные группы, захват кораблей, частей, полигонов, стрельбы, выживания в лесах и многое другое. У Васи служба в оркестре была незабываема и очень полезна для его будущего творчества, ещё больше стал разбираться в музыкальных инструментах, использование каждого для своего предназначения, исполнения гимнов и других строевых, и командных песен, и музыки; командировки с выступлениями в другие государства, ему оплачивала Родина. У Андрея служба проходила в строевом-караульном взводе Кремля, смены караулов, наряды около мавзолея, строевые подготовки, устав, порядок, владение оружием, встреча с ветеранами, приветствие главнокомандующих войск, флотов и округов.

Стены Кремля стали, как родные. За два года впервые каждый из нас, друг друга увидел вновь. Обнявшись всем было, что рассказать, эмоции на высоте, Андрей перебивал Васю, Гошу, Гоша Андрея…только я молчал, воспринимая действительность по-особенному…мир казался на столько предсказуем, что было всё обыденно. Приехав домой обняв мать, чувствовал любовь, нужду, что действительно дорог за то, что просто есть такой…я был любимый сын – любимой матери. Те слова, что звучали из её уст, трогали до мурашек, ведь это была правда, это то, что хотелось слышать, от чего слезы появлялись на щеке, ради чего хотелось жить и радовать себя, чем бы радовал её.

В двадцать один год, в отличие от моих друзей, был ещё девственником. При любом знакомстве с девушкой, приходил образ Маши, вспоминал её объятия, губы, тело, дыхание, запах, голос, что сразу отталкивало от противоположного пола…думая о ней, меня не интересовала не одна из особ встречаемая за последние годы. Очень интересовала её судьба и как не пытался по номерам телефона, адресам и фамилии найти, и узнать чем она живет, всё проходило безрезультатно…в глубине души надеялся на то, что она повстречала настоящего принца, который её любит не меньше, чем я…который дорожит ею и ни с кем не собирается делить, в глубине души верил, что она будет счастлива до конца жизни. При любом раскладе не отчаивался, в мыслях представлял, что через годы и расстояния увижу её, и в ней увижу счастливую мать, просто скажу спасибо за, то что она есть такая, какая есть.