Начать Бесконечность

Мне нечего было сказать, и по-прежнему молчал. Приехав в парк стали искать Гошу. Как Гоша убежал, прошёл примерно час. В парке было темно и отсутствовало любое освещения. Становилось жутко и плохие мысли, вселяли страх. Идя по парку, в темноте показался силуэт…это Гоша, подойдя ближе, видели, что его руки и нож был в крови. Гоша остановился и сказал «За мной!», не рассказывая куда нас ведет, мы доложили, что с Артемом. Пройдя примерно полкилометра, вышли на тропу вдоль труб…показалась в дали орущая компания, подойдя ближе, их было около двадцати человек…один из которых лежал и истекал кровью, среди них я узнал сыновей Чаленкова, которых в прошлой жизни убил Гоша. Что именно управляло тогда – непонятно, взрослые люди осознающие о влечение последствий шли на «необдуманную расплату»; почему не позвали на помощь или не вызвали помощь – непонятно. Сыновья Чаленкова начали показывать пальцем в сторону нас, говоря остальным: «Вот он!». Нас было трое и присмотревшись лучше, их оказалось больше двадцати, некоторые оказывали первую помощь пострадавшему от Гоши, но в отличии от Артема, он находился в сознании и мог говорить. Бесились только сыновья Чаленкова, остальные стояли и ждали наших действий. Как я беру Гошу под руку и разворачиваю в другую сторону, говоря: «Буду краток…это будет странно, но я видел прошлую жизнь…в ней, ты в этот день убил тех двоих…тебя посадили в тюрьму, но там проходила другая история…не делай ошибок, давай просто уйдем!». Гоша посмотрев на меня непонятным взглядом, вырвал руку из моей, сказал: «Слушай…я не знаю, кто ты есть… ты меня пугаешь…слишком много лишней информации…уйди отсюда, пока сам не получил!». Я не мог поверить его словам и тяжело всё воспринимал. Вася услышал наш разговор и тоже был в «непонятках»… повернувшись к нему, заикающимся, нервным голосом, промолвил: «Откуда я тогда знал, что будет в армии, где ты служил…ты должен был пойти воевать вместо меня в Афганистан…но ты тогда не был тем, кем есть сейчас!…откуда я знал, про волгу, про мента-убийцу и всё остальное, у меня была другая жизнь, но всё повторяется, только немного другим сюжетом!». Вася сделав пару шагов назад сказал: «Да, что ты несешь…отойди от меня…лучше уйди, мы справимся…так будет лучше для всех!». К нам подошли три человека, один из них сын Чаленкова и начали разговаривать угрожая, что мы порезали его товарища…но один из них узнал Гошу, мол он его фанат и всё такое, и предложил перенести «стрелку» на завтра. Гоша выкинул нож в сторону, посмотрел на меня, потом на них, затем обратно на меня, и неожиданно для всех нанес по удару каждому из них. Разорённая толпа, которая стояла в стороне, вмиг набросилась на нас. Гоша оказался среди толпы, а меня с Васей повалили на землю и начали избивать…через несколько ударов по голове отключился.

Зима была теплой, и снега не было. Просыпаюсь не знаю через сколько, лежа на земле не чувствуя тела, понял что было очень жестко. Не могу пошевелиться, любое движение – боль…рот полный земли, пытаясь перевернуться, захрустели кости; попытка позвать на помощь, понимаю не могу говорить – нет зубов. Голова раскалывается на части, трудно дышать, отбиты все органы, но в сознании – значит жив. Уснул, через некоторое время опять открываю глаза понимая, что это не сон. Пролежав так еще час, через силы пытаюсь встать, на это ушло около тридцати минут. Когда встал на ноги кое-как держался, шатаясь кружилась голова, левый глаз не видел. Простояв несколько секунд упал – очень больно. Встав на карачки, попытался оглядеться…во-круг кровь, вся одежда в крови…по мимо меня, около труб лежало три человека. Подползая к ним с трудом начинаю переворачивать, первый труп, но я его не знаю, второй тоже труп, но это один из сыновей Чаленкова, каждый из них был в крови и со сломанной шеей…поняв, что постарался Гоша, в голове начало жутко звенеть, харкнул кровью; через пять метров лежит ещё одно тело, ползу дальше. Преодолимое расстояние казалось вечностью…переворачиваю – это Вася, его тело словно желе, но сердцебиение было и еле прощупывался пульс, он жив, но нужна срочная помощь. Дыша жутким хрипом пытаюсь, хоть что-то сказать, харкнул кровью, в голове стало ещё больше звона. Облокачиваясь на трубы, пробую встать, как-только встал, что-то хрустнуло в ноге, перевалившись через трубу кубарем покатился вниз к реке. Остановившись в несколько сантиметров от воды, пытаюсь до неё дотронуться, не могу нет сил…всё болит. Замечаю, где в трех метрах от меня лежит тело, понадобилось пятнадцать минут, что б к нему подползти…тело было неподвижно и на суши, а голова в воде…набравшись чуть сил, сквозь невыносимую боль сдвигаю чуть назад, увидев лицо не понял, кто это. На его лице не было, ни носа, ни глаз, раздроблен череп…лицо черно-красно-фиолетового цвета, переведя взгляд на тело понимаю, что это Гоша. Я узнал его по кольцу на пальце и одежде. Мне стало еще хуже, чувствую, что кожа лица намокает, это была слеза. Перевернувшись на спину смотрю на небо, слышен лай собаки и кто-то разговаривает…пытаясь, что-то сказать не могу, очень больно…из последних сил рукой начинаю бить по воде, что б привлечь внимание. Через минуту увидел перед собой силуэт человека и почувствовал, липкие стекающие слюни бульдога. Человек, что-то говорил, но я не слышал, звон в голове становился сильнее. Дальше помню моментами, закрыв открыв глаза – перед мной несколько людей; еще раз с трудом моргнув – уже люди в белых халатах пытаются положить на носилки…среди них узнаю дежурного врача, который нас с Васей выгнал из больницы.

Проснувшись уже в больнице, находился под сильнейшим наркозом, трубки во рту, с ног до головы перебинтованный, капельница…белый свет режет глаз. Услышал слезы и голос мамы «Проснулся!»…как сразу уснул обратно. В тот момент снились непонятные сны, будто бегу во мраке по бесконечной дороге, боясь оступиться, вижу белый свет, он то близко то удаляется, передо мной проноситься портреты друзей, жены, Маши, улыбка и смех Крысова…стены начинают сжиматься и давить, но белый свет всё ближе…я взлетаю и лечу к нему треск битого стека, ещё раз, ещё раз, начинаю кричать…моргнув, оказываюсь по среди зеленного поля с алым закатом, начинает сильно дуть ветер, ещё сильнее перед мной предстаёт образ Иры, она то больше, то меньше, то ближе, то дальше…затем понимаю, что это не Ира, а та наркоманка с деревни, её образ пришел таков какой я видел её в последний раз, меня начинает качать в стороны, она становиться то большой как небоскреб, то маленькой, как лилипут…ветер усиливается и не могу удержаться на одном месте, вдруг проваливаюсь в бездну и падаю вниз, вокруг темно и получаю удар…открывая глаза, тяжело дыша понимаю, что проснулся и это уже реальность. Переведя взгляд влево вижу, около меня плачет жена, через силу и боль получается сказать: «Сколько прошло времени? Сколько я проспал? Где Ваня?», жена ещё сильней начала рыдать, сказав: «Сын со свекровью, мы дежурим по очереди…ты проспал чуть больше недели…все молимся каждый день…спасибо, что ты жив!»…понимая, что чудом остался жив, спрашиваю у Иры: «Где Вася? Где Артем? Что с Гошей?!». Вытерев слезы, сделав не большую паузу, Ира сказала: «Гоши больше нет, похороны были в закрытом гробу…Артем в тяжёлом состоянии и находиться в лучшем медицинском институте Москвы, врач сказал он потерял много крови и жив благодаря тебе, что вовремя доставили в больницу…Вася впал в кому!». Я чувствовал боль, но сильней терзала душевная боль…во всех несчастьях оставался виноват «я». От понимания, что этого могло не быть, не представлял, как жить дальше.

Через месяц, после многочисленных операций становиться немного легче, но так же прикован к койке. Отеки спали, левый глаз лучше стал видеть, через правый глаз начали просвечиваться некоторые цвета…с трудом делал повороты головой, через боль шевелил мышцами и при помощи врачей поднимал руки. В палату заходит врач и говорит «Константин к Вам гости!»…молча покивал головой. Сквозь мутную картинку наблюдаю, как заходят три человека чеченец и два русских – это были бандиты, которые хорошо знали Гошу. Принося мне соболезнования и пожелания скорейшего выздоровления, чеченец спросил: «Кто?! Кто это был…вспомни хоть одну фамилию…свидетелей не было, менты бездействуют!»…задумавшись, сделав паузу, отводя взгляд в сторону сказал: «Чаленков! Один из них был Чаленков…там их было два брата, одного из них Гоша забрал с собой…я уверен они являлись инициатором того конфликта!»…Чеченец подойдя ближе, похлопал по плечу сказал: «Нам уже всё равно кто прав, а кто нет – зная правду…их было больше и они поступили не по понятиям…выздоравливай!». Развернувшись, вышли с палаты.

Через месяц, когда кости начали срастаться, при помощи врачей и ходунков, пытаюсь поставить себя на ноги. Первые шаги очень трудно давались, но время лечило – тело…но не душу. Через страдания, колики и боль, я пошел. Меня перевели в общую палату, но по-прежнему находился под пристальным наблюдением врачей. Вставили новые зубы. За долгое время увидел Васю, так же лежал без движений – он находился в искусственной коме. Время шло, я начал передвигаться на костылях…что творилось во мне, никто не мог понять, да и ни кому не желал, что б кто-то понял…демоны сжирали из-внутри, но смотря на сына, он давал мне новые силы жить дальше. Пробовал мечтать, мечтать – о новой жизни, но как только вспоминал тот случай и то, что в новой жизни не будет моих друзей, понимал, что будет всё по-другому. Мне не хотелось этой жизни, но деваться было не куда, и всеми силами пытался смириться, понимая – надо жить дальше…ведь у меня растёт сын, который дарит счастье и радость каждый день, которого люблю больше жизни, который и есть – моя жизнь, моя новая жизнь.

Идя на очередную процедуру, в конце коридора увидел знакомый силуэт – это был Артем. Я стоял на месте вкопанный и ждал его действий, увидев меня он начал движение в мою сторону. Подойдя в плотную, ничего не говоря, заплакал и обнял меня…у меня не было никаких слов и тоже молчал. Взявшись своими ладонями за мои плечи сказал: «Извини меня…придя в сознания, каждый день я просил прощения у бога, что подвел Вас на преступления ценой жизни друга!». Его слова были искренние и очень тронули меня, не сдерживая своих эмоций, у меня заслезились глаза, по-прежнему ничего не мог сказать и мотал головой. Со слезами на глазах Артем продолжил говорить: «Я дурак, полный дурак начал психовать на правду…врачи мне рассказали, что ты спас мне жизнь…!»…больше не сдерживая себя, отошел от меня и присел на лавку, закрыв лицо руками. Присев около него, обнял и попросил тоже прощения. Затем вместе прошли в гости к Васе…простояв молча около него пять минут, вышли из палаты. Я так много хотел сказать Артему, что у меня не было слов. Просто смотря на него, хотел задать интересующий вопрос о его браке, но не сказав не слова, Артем опередил меня и спросил: «Тебя наверное интересует вопрос, что со мной и Лизой…?!», глубоко вздохнув посмотрел на меня, чуть улыбнулся и продолжил: «Всё хорошо… сына Андрея буду воспитывать дальше, выведу в люди…я люблю его больше жизни, он для меня родной, супруга недавно забеременела…у нас всё хорошо!». Посмотрев на часы дал понять, что ему надо идти, продолжил говорить: «Мое восстановление будет ещё минимум пол года…извини…и за всё спасибо тебе, Васи и нашему брату который на веки вечные в сердцах, что не оставили меня и дали ещё прожить…Гошиной жене пообещал, что сделаю всё для её будущего и его детей!». Не сдерживаясь, заплакал и сказал «Мне очень жаль!». Пожав руки, обнявшись, пожилая друг другу удачи, Артем ушел по своим делам.

С того случая прошло пол года, время года – время года – лето; свободно стал передвигаться, на костылях. Пытаясь угнаться за сыном, впервые начал улыбаться. В последние полгода больница стала родным домом. Новые знакомства, когда делать было ничего, а это основное время, с мужиками по палате играли в домино, шахматы, карты, нарды или читал литературу, в основном связанную с медициной. Обычным вечером, привычно ужинав в столовой, забегает радостная жена, плачет и говорит: «Вася вышел из комы», бросив ложку на пол, встал, схватил костыли и поскакал к нему в палату. Зайдя в палату, там уже находилась моя тетя, мама Васи, сжимая крестик в руках, что-то шептала, склонив голову. Тихо подойдя, поздоровался, сначала с Васей, затем с тетей. В палате стояла тишина, Вася был весь в трубках, проводах и молчал, только моргая глазами…задавая ему вопросы узнал ли нас, он двигал веками, врачи перевели, что это «Да!». Мама Васи плакала, но это были искренние слезы счастья, она повторяла: «я православная и верю в пресвятую богородицу и всевышнего отца нашего на небе, но стены этой палаты слышали больше молитв, чем церковь напротив дома…спасибо, что услышали»…стоявший старенький врач около двери шепотом сказал: «Мы молились с Вами…и, что он очнулся наша общая заслуга». Время нахождения в палате – ограничено, и выйдя, тот старый доктор мне сказал: «Я знаю, вы друзья, но готовитесь к тому, что прежним он уже не будет!». Улыбка с моего лица не спадала полчаса, и не хотел заморачивать себя плохими мыслями, сказав: «Он мой брат…спасибо Вам доктор, но мы будем надеться на лучшие будущее!». Ковыляя на костылях к себе в палату задумался о будущим, о счастливом будущем, о том, что я много пережил и силен, не смотря на все препятствия, неприятности и все страдания через, которые прошёл, и пережил, готов сам создать счастливое будущее, ведь было ради кого. Каждый день ложась спать вспоминал только добрые, душевные, счастливые и радостные моменты с Гошей, хотя других и не было. Просил у него прощения, благодарил за знакомство и братство, он был настоящий мужик, человек-слово, готовый отдать за любовь и дружбу всё, его упорство в достижении целей являлось для меня примером, про себя говорил спасибо жизни и судьбе, что знал его. Гоша начал приходить ко мне во снах…во снах он молчал и улыбался, поворачиваясь уходя в неизвестность, сны проходили яркими, солнечными и приятны мне.

Я понимал, что настоящее время, действующий миг и момент непосредственно зависит от прошлого. Все наши привычки, ошибки, падения и взлеты, обиды, и восторги, эгоистичное поведение, ненависть, боль и нервы, думки и мысли, травмы, чувства, признания, обманы, испытания, восторги, срывы, понимание мира и познание человека, любое действие и бездействие – всё, что происходило в прошлом, непосредственно отобразилось на настоящем моменте и будет с нами навсегда. Но если вдруг представить себя в будущем, с рассуждением, что в настоящем также будем совершать те же ошибки, становиться не по себе. Но лишь в наших силах собраться, мысленно работать над ошибками, "перебарывать себя, что бы того не стоило, даже если это кажется невозможным", обдумывать последующий шаг, заморачиваться над своим поведением, оставлять в прошлом тяготы и бремя печали, осваивать внутренний мир, выбирать нужный круг общения, совершенствоваться и самое главное оставаться всегда самим собой – при этом понимая "зачем всё это надо".

Мы в силах меняться, стоит лишь задуматься "ради чего…и надо ли это нам самим?". Ни одна книга, ни один видеоролик, никакой психолог или гипноз, даже искренне желающий счастье человек не сможет объяснить, тем более внушить "что такое хорошо и плохо" – если мы сами это не поймём, то любые слова, доказательства и примеры бесполезны…хотя понять можно, а вот побудить себя к действиям, вселить правильность мыслей и их реализацию – это совсем иное. Справившись с определенными трудностями, мы скажем себе спасибо, что побудит на более ответственные действия и поступки. Поэтому достигая определенную цель: будь то выполненная работа, желанный результат или просто мимолётный личный успех мы становимся счастливей… именно это приобретенное счастье, даёт нам новые силы становиться лучше и ещё больше любви к любимому делу. От таких мыслей, чуть потряхивало, ведь я знал, как сделать правильно, но душевная растерянность, не побуждала на действия.

Я шел на поправку и врачи обещали, что в течение месяца будет выписка. Обычным днем, мы с соседями по палате смотрели телевизор и играли в нарды, как в палату заходят те бандиты, попросив меня остаться, остальных пройтись погулять…от их сурового вида, вышли все кроме меня. Я их знал, мы неоднократно отдыхали вместе, фамилий, имен их не помнил, только клички – Чечен, старый и Бозой. Они имели большой авторитет в криминале, держали город, банки, рынки, занимались рэкетом, не любили шутить и всех держали в страхе. В палате никого не было, но каждый из них оглядывался, что б удостовериться…никто из них не отличался умом, но они были сильны, на голову отбиты, лысые, в кожаных куртках, на лице и голове шрамы, и порезы. У старого постоянно дёргалась губа и он смотрел на меня, как будто ему, что-то должен, но это был его привычный взгляд. Сказав, что решили мою проблему, я не понял о чем они…Чеченец держал два пакета, один из которых протянул мне, там были сигареты, хлеб, овощи, апельсины, ананас, и другие фрукты…поблагодарив за «подгон», понимал, что они не ради этого решили навестить меня. Чечен протянул второй пакет, взял его, он был хорошо законсервирован, запечатан и после раскрытия, от туда доносился ужасный тухлый запах; раскрыв его увидел не понятное…мне начало резать глаза, как его сразу закрыл и спросил, что это. С акцентом, он начал говорить: «Это сорок восемь пальцев, каждой правой ноги и левой руки…это часть тех, кто способствовал смерти нашего непобедимого Гоши…». Сделав паузу, поднял голову и палец вверх, продолжил: «Месяц жили у нас…каждый сдавал следующего…они были не правы, а мы за правду…во сне Аллах разрешил мне их наказать, и они были наказаны…». У меня не осталось слов, чтоб, что-то ответить…с одной стороны рад очередной мести, но устал от жертв и не мог сказать спасибо, и просто молчал. Старый ещё несколько раз обернулся, тупым взглядом посмотрел на меня, пожелал скорейшего выздоровления, они развернулись и ушли, оставив оба пакета. Один из пакетов поместил во второй, запихал газетами, и за десять месяцев первый раз выйдя на улицу, сжёг в поле.

Через пару недель меня подготовили к выписке…провожали всей больницей. Зайдя в палату к Васе, он по-прежнему находился без движений, не мог двигаться, ходил под себя, вместо слов мычал и врачи говорили, готовиться к худшему…дальнейшие лечение ему было без полезно, у него атрофировались ноги, некоторые мышцы, часть мозга отвечающая за чувства и мышление; но я, как ни в чем не бывало, разговаривал с ним, шутил, вспоминал былое, подпевал песни его сочинения, на магнитофоне включал музыку его исполнения – он был овощ, но как бы и что бы не было, он всегда будет для меня братом, я всегда буду его любить.

Кто это, всевышний разум, судьба, ангел-хранитель или просто случайность – мне постоянно представлялся новый шанс, новый шанс начать сначала. С каждой неприятностью, несчастьем, бедой, которая случалось у меня, ко мне приходил жизненный опыт, который кардинально менял моё отношение к этому миру, постоянно меняя образ мыслей и жизненный путь. Вот только этот опыт доставался через боль, муки и душевные пытки, которые оставляли только ностальгию, тоску, грусть и воспоминания. Понимая, что надо жить сейчас, надо любить сейчас, наслаждаться моментом сейчас и делать лучшее будущее настоящим, ведь другого шанса может и не быть – когда приходили такие мысли хотел вернуть, всё обратно…хотел попасть туда, где мы все вместе, где все счастливы и здоровы, ведь это было по-настоящему, но тогда это было обыденно, как будто так и должно быть…не ценя настоящие, жалеем о прошлом.

Выйдя за границу больницы, закрыл глаза, вздохнув полной грудью, почувствовал свободу…за последний год произошло, очень много не приятного, но я не хотел показывать свою слабость; я пообещал, что буду сильный, мужественный…открыв глаза, по-другому смотрел на мир. Приехав домой, меня встречал сын, жена…в доме был праздничный ужин, шарики, веселье – это всё организовано для меня…но «не для меня», в том смысле, что радость отсутствовала, было очень тяжко на душе, но я не подавал виду, говорил «Спасибо», обняв жену и сына. Прибывая в душевных муках, оставался благодарен Ире, за её искренние беспокойство, искренность, помощь, заботу, любовь и самое главное, за то ради чего учился заново жить – за сына. Семьёй завили собаку, лабрадора по кличке «Семён».

Благодаря проверенным людям, мой бизнес расцветал без меня…они так же желали мне скорейшего выздоровления и приветствовали уже на новом рабочем месте. Продав пару мелких собственных магазинов, через несколько месяцев, открываю новый бизнес…кулинарно-дискотечный бизнес. Выкупив большое двухэтажное помещение, ещё в течение полугода сделав там ремонт…постепенно купив, всю необходимую аппаратуру, создав собственный интерьер; открываю на первом этаже – пиццерию, детскую комнату и кухню итальянской и французской еды; на втором этаже – бар-дискотеку. У меня было очень прилично, комфортно, уютная обстановка без всякой пошлости и разврата, создал привлекающее внимание рекламу и цены особо не загибал, так что народу было больше чем достаточно, и главное всем нравилось.

Много, кто завидовал, и считали одним из успешных людей города, но никто не знал на самом деле, кто я такой, моё настоящие прошлое и то безумство, что у меня в голове. Я был вежлив и гостеприимен, улыбаясь всем – улыбались мне…но это было всё ради того, что б занять себя, что б не сидеть на месте…что б как-то отвлекаться от негативных мыслей, что б даже на них не было времени. Но оставаясь наедине с собой, когда никто не видел и не слышал – я кричал…выл как волк, хотел лесть на стены и рвать на голове волосы, метал в стороны, что попадалось под руку, чувствуя дикий дискомфорт, забивался в угол и дрожал, пытаясь успокоить самого себя.

С Артемом виделись редко, чаще видел Васю…он едва двигался, заново учился разговаривать и после комы, кроме матери, и меня, перестал быть кому нужен…его продюсер, музыкальная группа, которой он так восхищался, все его забыли, только иногда фанаты навещали для подписи диска, да и то с каждым месяцем всё реже…он был большой ребенок без дальнейшего развития, смеялся по каждой мелочи, с большим трудом вспоминая прошлое. Я оплачивал психолога, докторов, народных целителей и все твердили, что с каждым их посещением он идет на поправку, но это было не так. У меня появились новые знакомые, но это не то, что было раньше. По-прежнему оставался маленький круг общения, мало кому доверял, а кому доверял – мог доверить жизнь; это некоторые люди по бизнесу, которым оставался быть уверен, что не обманут и не предадут…они не друзья, а всего лишь – люди по бизнесу; какие друзья у меня были, их никто не заменит. Чтоб как-то себя развлечь с коллегами и новыми знакомыми выбирались на природу, организовывали баню, посиделки в кафе и дорогих ресторанах; они веселые ребята и постоянно рассказывали свои жизненные истории, радости, трудности – вот только я молчал об этом, как в те моменты для меня время останавливалось и вспоминал о самом счастливом детстве, и самых верных друзьях. Мои темы для разговора основывались о политике, истории, фактах, книгах и всему этому подобное…всё остальное держа в себе – выговаривался только в своих мыслях, представляя, что всё могло быть по-другому, фантазируя настоящее, которого не было, в котором были все те кто любим и близок, хотя и нет их рядом.

К воспитанию ребенка подходил основательно. Считал, что в эти годы он пластилин…и лепил его будущий характер. Понимая, что он не понимает того, что поистине пытаюсь до него донести рассказывал, что такое хорошо, а что такое плохо…не рассказывал сказки и не сюсюкался, постоянно был серьезен. Перед сном читал книги, не те книги, которые читают детям про то, что добро всегда побеждает зло или про красную шапочку, и серых волков… читал научную литературу, психологию, понимал, что он не запоминает, но в его голове подсознательно остаётся всё то, чему учу. Жена ругалась, что я издеваюсь над ребенком и неправильно воспитываю, но я делал, так как считаю нужным. В свои четыре года, Иван был – не дурак и умнее других…знал таблицу умножения, свободно писал и читал, хорошо знал географию мира, так же вместе с ним учили английский язык, осознавая то, что новое ему даётся на много легче чем мне, старался не давать свободного времени, постепенно развивая его. Учил кататься на велосипеде, гимнастике, плавать, быстро бегать и быть выносливым. Я оставался очень строг, и это моё воспитание, оно было не такое, как у меня в его возрасте, но я максимально старался передать ту заботу и любовь, которую дали мне родители.

Мне тридцать пять, ходил с палочкой, на голове седина, темные очки, короткая стрижка…постоянно вылезали новые болячки, скачки давления, боли в спине, голове, ногах. Моей супруге исполняется тридцать три года и дома, по-семейному мы решаем отметить. Пока она делала прическу, наводила марафет совместно с сыном приготовили ужин, накрыли на стол. Из гостей приглашены мои, её родственники и пару Иркиных подруг. Я прибывал в восторге от своей женщины, не знал цены и восхищался каждым шагом, изгибом тела, и мимикой. Во время застолья сын играл в игрушки, Ира, подруги и родственники общались, пели песни…я же был за официанта, постоянно обслуживая их; на заднем фоне звучал телевизор, но никто внимания на него не обращал. Время пришло чая и торта; зайдя в комнату, боковым зрением увидел в телевизоре знакомое лицо, остановившись, хватило секунды, чтоб вспомнить кто это. Это был мой армейский командир – капитан Люба, торт выпал с рук и не обращая ни на кого внимания сел около телевизора. Люба давал интервью известному журналисту. Люба был весь в медалях, журналист расспрашивал о войне, о его подвигах, о его нынешней жизни и дальнейших планах. Люба улыбался и рассказывал всё в мельчайших подробностях, как вдруг улыбка его спадает, настроение меняется и после паузы, он сказал: «Всего этого бы не было, если бы не один мой подчиненный…я не помню его имени и фамилии, но он настоящий герой, он спас мне жизнь…». На вопрос журналиста, что сейчас с ним, Люба сказал: «После одного жуткого случая, когда на нас напали противники, ценой своей жизни, он спас мою…мои командиры, сказали, что он подорвался на минах забрав с собой целую роту террористов…я многое в жизни повидал, но самое, чем всегда буду восхищаться – это подвигом неизвестного бойца!». Затем журналист поблагодарил за интервью и они попрощались. В том бойце я узнал себя. Гости смотрели на меня и одна из Иркиных подруг, смеясь, задала вопрос: «Ты, что знаешь его?!». Я ни когда никому не рассказывал о своей службе в армии и никто не знал о моих подвигах. Поднявшись с пола, водя глазами в стороны, склонив голову, сказал: «Я и есть тот, о ком он рассказывал». Вокруг повисла тишина, и все находились в недоумении, ведь Люба сказал: «он мертв». «У меня не было слов», и я промолвил: «Давайте дальше сами без меня…мне надо отдохнуть». Уйдя в спальню, лег на кровать и в воспоминаниях начали проноситься то зверство, которое было на войне, тех боевых друзей, которых потерял, шумы боли, взрывы гранат и выстрелы автоматов. На следующий день пообещал, что вскоре, как будет возможность увижусь с Любой. Труда не составило найти его номер, набрав его по той стороне сотовой связи услышал голос Любы. Я пытался представиться, но он был очень пьян, кричал и некультурно выражался, оскорблял и нецензурно посылал, не поняв кто ему звонит…не знаю почему, но так больше ничего не сказав, я бросил трубку. Впредь ему не звонил…в миг у меня пропало настроение ещё раз убеждаясь и делая выводы о том, что ничего не постоянно и любой человек, самого того не осознавая может оттолкнуть других, хоть действием, хоть словом…даже так бессмысленно, странно, глупо и нелепо.

Мой характер желал лучшего…но наверное благодаря ему добился того, что имею. Перестал доверять людям, слушая каждое мнение, делал по-своему. Если среди рабочих, кто-то делал не так как надо, не качественно или халявно относился к своим обязанностям, я кричал, наказывал премией или во все увольнял, никому не давая второго шанса, уважал каждого. Но были те, кто добросовестно относились к своей работе, тем постоянно повышал зарплату, при необходимости дополнительные выходные, различные бонусы, хорошие премиальные в конце года. Я создал коллектив, который старался зарабатывать, тем самым хорошо зарабатывал сам. В моем подчинении находилось более ста двадцати человек, которыми руководил, каждого знал в лицо и по имени. Несмотря на много моих недостатков, к работе подходил ответственно, старался быть максимально объективным и справедливым. Среди персонала и работников не было любимых, и нелюбимых, и поэтому не устраивал на работу родственников и знакомых. Чувствуя запах денег, хотелось больше.

В один из осенних дней, в обеденное время ко мне приходит гость, который представился Сырниковым Михаилом Борисовичем, он являлся генеральным директором частного банка «Банк Городской Финансовой Помощи» и у него ко мне, имелось предложение. Предложение состояло в том, чтоб я вложил деньги в его банк, через год мне деньги возвращаются с большим процентом. Всё было официально по бумагам, через нотариуса и юриста. Немного подумав, я отказываюсь, как тот, пожав мне руку уходит. Банк мне был известен и при нашем разговоре всё вспоминал – откуда; как в момент, понимаю, где он может находиться. Это тот самый банк, который обманул меня в прошлой жизни. Засмеявшись, крикнул ему в след: «Я согласен!». Сырников обернулся, подошел ко мне, ещё раз пожал руку, воскликнул: «Буду рад сотрудничеству». Я видел его на сквозь, он был хитер, двойствен и фальшив…но чувствовал, что меня не обманывал, так как его выгода в этом деле тоже присутствовала. Составив все необходимые договора, заверив подписями, вкладываю полтора миллиона. Закинув удочку, принялся думать, как обанкротить, уничтожить этот банк, при этом самому не остаться в дураках и поиметь в несколько раз больше.

Через пару недель посетив банк, меня гостеприимно встретили; все были вежливы и улыбались, что вся это лживость была противна. Зайдя в кабинет к Сырникову, кроме меня в кабинете присутствовал его сын, лет восьми, девяти; он угостил меня кофеем, пытался вдаться в доверие и стал предлагать новое вложение. У него на столе увидел несколько фотографий, на одной из них был его сын, да другой он сам с семьей, на следующей его сын и он в детстве, а на самой правой «Александр». Тот Александр, которого я увез в бункер, где он мучился и погиб. С фотографий перевел взгляд на Сырникова, в котором, каким-то непостижимым образом узнаю ещё одного, третьего убийцу отца…встав со стола, рукой опрокинул кружку кофе, меня начало штормить, шатаясь, ударился об шкаф, повалив книги, затем упал сам и потерял сознание. Через пол часа, открыв глаза, лежал на диване у него в кабинете, осмотревшись по сторонам увидел, как секретарша ходит со стаканом воды, я же громко дышал, и бешенными глазами смотрел на неё. Она ничего не понимая, улыбаясь, сказала: «Вам лучше?!». Взбудоражено резко присел на диван, заикающимся голосом тихо сказал: «Где он?», протерев очки, успокоившись ещё раз спросил: «Где Михаил Борисович?!», та была на столько тупая, что не могла понять моего бешенства и эмоций, также улыбаясь, протянув в мою сторону стакан воды, сказала: «Михаил Борисович уехал на встречу, будет через два часа…Воды?». Встав с дивана взял стакан и вылил себе на голову…меня немного потрясывало, посмотрев ещё раз на фото Александра, спросил: «Кто это?!»…секретарша ответила «Это брат Михаила Борисовича, но он пропал как тридцать лет назад», убедившись, что она на самом деле безмозглая, поставив стакан на стол сказал: «Понятно!…я буду чуть позже», выходя незаметно прихватил фотографию Александра. Вспоминая, что Александр сказал, что остальные убийцы отца мертвы, поняв, что он хотел только предостеречь Сырникова, как брата. Выходя из банка, смотрел на несчастных людей, которые, из-за безвыходности личных обстоятельств – брали кредит, под огромные проценты; понимал, что они все обмануты и сам способствую этому собственными вкладами…с каждым шагом становилось всё дурней. Выйдя с банка, увидел, посредине дороги, на бордюре, сидела старушка на коленях, плакала и просила прощения, и помощи у бога…подняв её с колен ничего не говоря та смотрела мне в глаза и просила её понять, что от отчаяния, голода, взяла деньги на хлеб; пенсия маленькая и ей не чем платить, а выплатить надо двадцать тысяч рулей, со слов больной сын, а банк собирается отобрать квартиру…отойдя пару метров от неё, состояние становилось хуже, резко подскочило давление, кружилась голова. Беспокойными, запотевшими глазами смотрел на старушку, а дерганными руками искал по карманам кошелек…найдя кошелек, вынул всю сумму кошелька: пятьдесят тысяч рублей и отдал старушке сказав: «Вам хватит…рассчитайтесь прям сейчас и больше никогда не залезайте в долговую яму!». Она смотрела на меня искренним взглядом, словно на спасителя, покатилась слеза и она сказала: «Спасибо». Я же развернувшись пьяной походкой, пошел в сторону машины. Открыв дверь автомобиля, задумался о, том, что для всех хорошим не будешь и всем помочь не смогу…присев, взявшись за голову, начал кашлять, во мне бушевали бесы, не мог поверить в такие совпадения, не понимал, как такое возможно и, что делать дальше. Сев в машину, начал восстанавливать дыхание, выпил несколько таблеток от головы, собравшись с мыслями, дрожащими руками достал телефон и позвонил Сырникову, по сотовому принёс извинения, объяснив, что проблемы со здоровьем и бывают приступы; Сырников выразил сочувствия и понимания, сказав, что рад знакомству и желает продолжения сотрудничества. Дома и на работе старался не показывать своих эмоций, и вёл себя, как ни в чем не бывало.