– Нет, не звони ему, встречаемся у него в магазине через час. Да купи гранатового сока, ну и чищенных грецких орехов, немного. – Иваныч повесил трубку, и Сергей позволил себе рассердиться. И где сейчас искать очищенных грецких орехов. Задолбал он уже своей этой многозначительностью. Зачем ему понадобился гранатовый сок? Водит все в этом тумане, а уже совсем не шутки. Тут уже реальные персонажи появились. Сам утверждает, что это серьезные люди, а нас использует в слепую. Пора определяться.

Иваныч лег на диван и положил телефон рядом. Сегодня утром, пока его не было, в дом опять приходил «гость». Как он и предполагал гость пытался пройти со стороны запущенного палисадника, в стороне от дороги. Нет, пробраться не пытался, а искал где это проще сделать. А Юрий, значит уехал. Или сделал вид, что уехал. Ну предположим, что уехал, иначе бы он не стал встречаться с пацаном. Торопился. Трудно ему, наверное, живется. Он столько сделал за свою жизнь, что прошлое как тесто из-под крышки лезет и не хочет успокаиваться. Ему есть чего бояться, и он знает это. Лучше бы забыл. Было бы проще.

Сегодня они обязательно спросят меня чего я хочу. Но я не знаю, чего я хочу. Я хочу подойти к нему поближе. Так близко чтобы увидеть, как он боится. Он всегда хотел, чтобы его боялись. Он всегда думал, что страх лучшая гарантия власти. Внуши страх хотя бы на минуту и получишь путь к власти над человеком. Человек как животное почувствует страх и воспротивится ему, восстанет, а затем смирится и поверит, что по-другому нельзя и этот страх часть закона природы. И он нормален. Страх. Внешне будет независим, а душа смирится с этим страхом и все. Он во власти твоей.

Александр помнил откуда он знает это и знал зачем помнит. Он обещал Сергею рассказать обо всем и оттягивал рассказ как мог, потому, что рассказать значит пережить все еще раз. А что станет с ним во время рассказа? Какие ловушки в его сознании оставил Учитель. Как изменится память, когда ловушка сработает. Александр поймал себя на мысли, что впервые за много лет назвал его Учитель. И неприятно забилось сердце. Да, для того, кто пережил это никогда не избавится от больной части своего сознания. И только система, которая когда-то привела его в этот ад, в последствии позволила восстановить в нем что-то здоровое. Рассказать, чтобы вспомнить и может это поможет найти силы отомстить. Или наоборот отнимет их…Ловушка, там должна быть ловушка. И во время рассказа она сработает. Это он знал точно. Пора идти.

Виктор приехал. Его машина стояла напротив входа в магазин.

– Вот еще проблема то будет- Подумал он с неприятным чувством вылезая из машины. – Если он сам не справится, то придется драться. – Он не боялся, хоть он и старше, но в хорошей форме, поэтому справится, если Сергей не помешает. В пакете был шашлык и бутылка самой дорогой водки.

Он увидел Сергея, в руках у него был пакет, из которого торчала бутылка сока и кулек с орехами. Они вместе вошли в магазин.

Сергей прошел сразу вниз, а Иваныч закрыл не спеша за собой дверь на щеколду, и медленно стал спускаться. В магазине был еще кто-то. Женский голос был низким, но приятным. Покупатель? Когда Иваныч вошел Сергей уже говорил с Ириной. Нет не покупатель. Жаль, время у нас не много. Подумал Иваныч. Он кивнул девушке и подошел к Виктору. Лицо у того скривилось в странной улыбке.

– Ну что, холодильник переставил? – в упор твердо спросил хозяин.

– Не понял. – удивленно спросил Виктор и отвернулся. – Ты, о чем?

– Да так, Серега говорил, ты здесь перестановку затеял.

– Ну, я пойду. – Ирина поискала взглядом сумочку и встретилась взглядом с Виктором. Вид у него был такой, что она, удивленно посмотрев на него заторопилась к выходу.

– Я провожу. – Виктор прошел за ней.

Пока их не было Сергей выложил все, что они принесли в уже знакомые глубокие тарелки и три пузатых фужера появились рядом со стоящей бутылкой «Кристалла».

– Смотри ка, он уже микроволновку купил. – он сунул мясо в печь

Иваныч прошел в дальнюю комнату и увидел то, что и ожидал увидеть. Он заглянул под холодильник, придвинутый к стене, обошел комнату по периметру и открыл шкаф где в прошлый раз оставался прибор. Он сам справится, надо ему только помочь. – Подумал Иваныч и закрыл дверку шкафа.

За окном уже темнело, и Виктор опустил жалюзи. Разговора не получалось. Каждый молчал о своем, и хозяин знал, что все сейчас должен сделать он.

Он сел в единственное мягкое кресло с подлокотниками, а приятели устроились за столом и молча доедали шашлык.

Мы ехали от станции в поселение на машине довольно долго. – Начал Александр. – Кругом были какие-то бескрайние пустые поля, обсаженные по периметру высоченными тополями, и было необычно, для меня жарко. Машина была старая или Юрка попросил не торопиться, но он начал разговор пытаясь наконец мне что-то объяснять.

– Называй меня при всех учитель. Там так принято. Люди там разные, но объединённые все только одним. Прочувствованной необходимостью приблизится и вернуться к вечной силе. Вечной силе слепой и глухой, но всемогущей и беспредельной.

– Что это за идея? – спросил я совершенно без сомнения, а просто желая узнать ее. Надо понять, то, что тогда творилось со мной, было похоже на какой-то динамичный или перманентный гипноз, овладевший мной. После того, как за круглым столом в комнате окруженной черным дождем с людьми, мое сознание сдалось перед невероятной силой, предложенной мне. Все внутри мне превратилось, как бы это объяснить. Оно превратилось в сплоченную субстанцию приобретя мощь объединённых сил. Тот наркотик, который дал мне Учитель, раскрутил во мне все противоречия и борющиеся между собой устремления. Все они перестали мешать друг другу и замерли в ожидании увидеть цель своего существования. Разум перестал испытывать чувства, эмоции не стали больше захлестывать штормовыми волнами и без того слабые мысли отбирая у них последние силы. Сексуальные фантазии перестали изводить своим всемогуществом и неотвратимым подчинением. Тело перестало быть жалким и немощным, а приобрело необходимую норму силы и выносливости, не желая не изводить себя стремлением к ненужному изяществу форм ни доводить до истощения в пренебрежении к его потребностям. Все пришло в норму. Это была какая-то страшная норма. Страшная, в своей чистоте и возможности многое преодолеть. И что же дальше. А дальше очевидное. Тот, кто смог дать это сможет показать, что нужно преодолеть и зачем. Я сначала получил силу и теперь очень хотел узнать, зачем я ее получил.

Та небольшая часть меня, которую так испугался учитель за столом подумав, что ничего не получилось, та небольшая яркая фисташка памяти о чем-то чистом мешала мне объединиться окончательно и требовала борьбы. Но каково же было искушение поддаться обретенным желаниям и воспользоваться тем, к чему так стремился, и что получил таким жестоким и неожиданным путем. Многие годы тренировок и изучения книг не дали и десятой части того, что сейчас образовалось во мне. И какая разница что этот прямой путь, это запретный путь и его последствия могут отобрать у меня все, но зачем навсегда радоваться крохам, когда громадное пиршество силы перед тобой обещает показать тебе то, что мало кто видел за все время существования людей.

– Ты, наверное, даже не понимаешь, что с тобой случилось – начал учитель, когда мы уже в ночной темноте вошли в дом. – Если честно, я и сам не понимаю, как это могло быть. Трава подействовала так, что я был готов признать свое поражение и был уверен, что в этот раз по какой-то причине ничего не получилось. Там у Абы это снадобье применяли редко, и я когда-то легко и даже приятно перенес его действие, которое изменило меня. Но – Учитель прервался. – Действие препарата на тебя почти разрушило мою уверенность в его всемогуществе. Я видел разные последствия его воздействия. Некоторых он убивал совсем, в некоторых он гасил разум или чувства, увеличивая силу оставшегося. Для меня он открыл возможность видеть в человеке человека. Помню хорошо этот момент. Через неделю после того как мой учитель дал мне его я видел все слабости человека как бы он не прятал их от других и даже от себя. Слабость – это же только шкала измерения чего-то. Или меры отсутствия чего-то. Слабость – это не свойство, а лишь определение состояния. И вот, я стал видеть отсутствие чего-то важного в человеке как тембр звука или оттенок цвета. Потом острота восприятия ушла, но интуитивное понимания слабости людской осталась. Это помогает. Но в тебе. Ты приобрел то. В тебе есть общая слабость, которая идет от незнания цели, но в тебе есть что-то не уловимое. Да. Если ты избавишься от этого в себе, сила твоя сравниться с вселенной. Мне нужно будет услышать твой рассказ о том, что с тобой произошло. Может это поможет нам выйти на новый уровень понимания цели. А если мы выйдем на этот уровень, то сможем и другим показать его. Представляешь. Открыть цель существования себя в мире и силы в себе. Стать осознанным проводником силы. Это все равно, что преодолеть космос до края только усилием разума. Хотя при чем здесь разум, силе нужен разум, но ему нужна и воля. Представляешь результат соединения разума и воли способной дойти до конца луча творения и вернуться обратно. Ты разум, я воля. Сила везде, а луч творенья несет нас в бесконечность. Мы сможем вместе соединиться в луче творенья и обрести вечность. Разве не это ты хотел достичь своими жалкими тренировками. Ты понимаешь все их бессилие перед безграничностью цели. Никто не изобрел упражнения чтобы сдвинуть солнце. А чтобы зажечь его. Или погасить. Асаны, дыхание, осознанность, ты сейчас понимаешь, как это смешно. Смешно и бессмысленно. Перед тем, что ты приобрел придя сюда. Ты приобрел путь в вечность. Так начни его.

Все это я слушал, глядя в темное небо. И какую же слабость он увидел во мне если уверен, что я соглашусь. Тщеславие или жадность. Мы стояли перед дверью в дом в небольшом дворике со скамейкой, где раскидистая яблоня уже отцветала, роняя белые лепестки на стол. А на столе стоял кувшин с багровым соком и ваза с орехами. – Выпей гранатового сока и пойдем, поздно уже. – Сказал учитель и вошел в дверь первым.

Выпей гранатового сока и пойдем, Выпей гранатового сока и пойдем, Выпей гранатового сока и пойдем.

Иваныч встал и подошел к столу – Ладно, выпьем гранатового сока и пойдем. – Он достал из пакета бутылку с соком и налил в стакан. Виктор с Сергеем молча сидели и смотрели на хозяина, ничего не понимая. Иваныч трясущейся рукой поднял стакан к губам и отпил глоток.

– Гранатового не было, я взял ежевичный. – Почти шепотом проговорил Сергей.

Хозяин выпил сок и ни слова не говоря поставил стакан на стол и так и застыл в странном состоянии, не отрывая руку от стакана, стоящего на столе. Никто не решался сказать ни слова.

На следующее утро я вышел с учителем на большой двор перед домом, который был, с другой стороны. Вчера вечером я не заметил толком куда мы приехали и теперь с интересом осматривался. Скорее всего, когда-то это было несколько участков с отдельно стоящими небольшими деревянными домами. Затем заборы между ними снесли и окружили одним высоким, объединив землю в небольшое, отдельное поселение. От станции до сюда мы ехали почти час, значит это уже полная глушь, хотя там за забором видны крыши, а значит, соседи все-таки есть.

– Осмотрись вокруг и приходи вон туда, -учитель показал на одноэтажное широкое здание. наверное, бывший хлев или сарай, с устроенными в нем окнами.

Было часов десять утра, но все, кого я видел вокруг были заняты размеренной и спокойной, привычной для них работой. Большой огород в левом углу поселения был огорожен длинными жердями, и за ними несколько женщин нагнули немолодые уже спины в белесых платьях над грядками с чем-то зеленым и сочным. Местная земля плодородная и богатая отдавала зелень просто и щедро. Правее за домом был навес, под которым стоял трактор, и молодой мужик смотрел на меня, прислонившись к большому колесу машины. На меня с интересом обращали внимание все, к кому я подходил, рассматривали и здоровались, когда я приближался. Но как-то быстро забывали про меня и возвращались к работе, как только я отходил дальше. Негромкая женская речь слышалась и дальше справа, где скорее всего был загон для коров. Загон был пуст, а в открытые ворота въехала машина, нагруженная белыми досками. Машина аккуратно, но уверенно повернула вокруг огороженного загона и подъехала к сараю откуда уже выходили встречающие ее мужики. . За забором в поле пели птицы, и я понял, что не так представлял себе все это. Все это совсем не вязалось с тем мрачным словом секта, которая всегда была в моем сознании.

– Что удивлен? – Учитель с улыбкой смотрел на меня. Я перестал его называть Юрка даже в мыслях еще в то утро в санатории. Так было понятнее и правильнее, и показывало реальное место, которое он неожиданно занял для меня.

– А что ты ожидал здесь увидеть? Изможденных узников под конвоем. Здесь никого не держат насильно. Мало того, надо много пожертвовать чтобы оказаться здесь. Пожертвовать и согласиться на условия принятые для всех в нашем обществе. – Он улыбался и внимательно смотрел на меня.

– У тебя много вопросов, но давай для начала я кое-что тебе расскажу.

– Правда, здесь ты почти не найдешь простых бедных людей, большинство или из семей так называемой элиты. Элиты часто бывшей, но есть и настоящей. Ну представь себе. Сын какого-нибудь второго секретаря райкома небольшой области. Когда-то первый пионер и обласканный комсомолец. Не потому, что там умный или с характером, а потому что папа. Детство в галстуке, молодость в президиуме, а вот тебе раз и перестройка. Он неплохой парень, и совсем не привык бороться за свою жизнь, есть у него все и привык он к этому. А жадные псы открывшихся возможностей уже лязгают клыками вокруг и норовят или откусить что-то от тебя или с собой на охоту позвать. А у него ни желания нет в этом поучаствовать, ни сноровки кровожадной бог не дал. Ему и обидно, что сил не хватает и завидно, да и противно местами. И что же делать. Силы надо искать. Такой силы, которая наполнит и объяснит, как слабый станет сильным, и почему имеет право драться за то, что вокруг. Конечно, не понимает он этого и не осознает, а разве он понимает или осознает закон притягивающий его к земле, а ни чего, ходит он по ней грешной и приплясывает как можем. Придет он к религии нашей, а там что, покайся да прими слабость свою как данность. Принять. Не всякий хочет принять, и пойдет он дальше силу искать. Да, я таких сразу вижу. Могли бы они стать сильными и в религию прийти с другого бока, да пути не знают. Ну, так что, поможем им. Да, а есть другие. Женщины в основном. Силу хотят чувствовать. И покой. Видишь, опять человек силы хочет. Знает, что должна она быть, и что потерял он ее где-то, а где не знает. А чувствует он эту силу у меня, поэтому и приходит ко мне.

– А что же дома? спросил я- Дома их не ищут, домой они возвращаются, когда захотят.

– Дома? – Учитель серьезно посмотрел на меня. – Тут их дом теперь. Еще никто не захотел обратно. Я говорил, надо много отдать чтобы получить. – он замолчал на несколько секунд. – и научиться подчиняться, чтобы потом знать, как управлять.

– Чем управлять? – негромко спросил я.

– Силой в себе и собой в пронизывающей тебя силе.

– Как-то они не похожи на устремленных к знаниям людей. Крестьяне какие-то и все.

–Да, – улыбнулся мастер – Чтобы трое узнало, надо чтобы рядом десять стояло. Большинству и малого хватит. Они довольны, что просто приобщились, а кто-то еще не готов, но на пути. Но есть несколько принимающих усилия и шагнувших на путь.

– А в чем путь? – спросил я.

– Само слово путь предполагает идущего, без идущего и пути нет. А идти значит действовать. Знание само гору не сдвинет, а без знания и к горе не подойдешь. Нужно усилие, направленное знанием. Твои знания большие, но размазаны по твоему сознанию, а я соберу его в луч, и оно осветит путь для них.

– Почему ты думаешь, что я смогу?

–Ты не сможешь, и я не смогу, а вместе мы сможем.

– Я не знаю, как, но…– В это время в дверь постучали, и учитель вышел.

Затем был обед в общей столовой. За длинным столом сидело человек тридцать, может больше. Одеты все были в светло серые одинаковые, аккуратные одежды и только я выделялся на этом фоне старыми джинсами и не новой застиранной кофтой из тонкой шерсти. Все не спеша ели, разговаривая о чем-то спокойно, по крестьянской. И только рассматривая их вот так, рядом, я заметил в них что-то совершенно не деревенское. Это была не игра или притворство, нет они чувствовали себя здесь вполне естественно, но мне было видно, что это лишь часть их. Так выглядит какой-нибудь инженер в загородном санатории, когда отпуск уже идет к концу или дети, приехавшие с каникул во двор и повзрослевшие за лето. Они играют знакомую и приятную им игру, но чувствуют необходимость возвращения или начала чего-то важного для них сейчас. А мне не терпелось увидеть, как здесь происходит то ради чего я приехал сюда.

После обеда все разошлись на отдых, а уже ближе к вечеру в соседнем пристрое, где большой стол был сдвинут в сторону, а лавки и стулья расставлены по стенам. Я сел на стул с краю с желанием понаблюдать, что сейчас будет происходить. Предполагая, что увижу что-то важное и интересное.

Учитель вышел вперед и поставив стул посреди, спокойно осмотрел собравшихся.

– В начале, я хотел повторить то, о чем говорил в последнюю нашу встречу. Никто не придет, и одним своим появлением или словом не спасет вас и не покажет вам путь. Такого не будет. Мы должны найти начало пути. И искать его нам больше негде как в самих себе. Сила везде, но след ее мы сможем увидеть только в нас. И даже это невероятно трудно. Много веков сила реализовала себя в беспредельном пространстве, пока ни создала человека. Но создала только с одной целью создала, чтобы его глазами видеть и его ушами слышать, а его эмоциями питаться и существовать. Тот человек, которого создала сила нес ее в себе и этим был бессмертен. Но в какой-то момент он возомнил о себе невероятное и отбросил необходимость силы в себе. Человек решил, что его разум поможет ему жить в этом мире и сила оставила его, или он как непослушный подросток сбежал из дома. Он решил, что он не часть природы, а ее господин, и она прокляла его. Отвернулась, спрятала от него источник благодати и затихла как обиженная мать. Но мать простит свое дитя если он вернется домой и выпросит прощение.

Да. Но сначала нам надо учиться слышать природу в себе. Услышать, как зовет его и плачет о нем его мать. Способ для этого настолько прост и вместе с тем так исковеркан цивилизацией, что надо исправить само понимание этого действия. Все что окружает нас, это всего лишь разного рода вибрации. Свет, Звук, электричество – это все волны, а значит вибрации. Какую волну постоянно производит человек. Самую простую вибрацию? Это конечно в первую очередь его дыхание. Это единственная и могущественная вибрация, без которого невозможна наше существование. Вдох- выдох, вдох- выдох. А что еще нам знакомо и связывает наше тело с музыкой и светом, главными источниками вибраций знакомых нам? Это, конечно, танец. И не просто исковерканное понимание танца как старая память об его волшебных свойствах, которая осталась нам с тех пор. А настоящий танец, наполненный архаичной силой позволяющий соединиться с ней и познать ее. Сегодня вам покажут это великий танец силы, и вы начнете узнавать начало пути. – В это время учитель встал и к нему подошел молодой человек с азиатским типом лица на которого все смотрели с интересом и было видно, что он здесь впервые.

– Это мой помошник, и он вам покажет определенные упражнения, которые помогут нам. Нам, потому, что вы нужны мне, а я нужен вам. И еще я хочу вам представить. – Тут он дал мне знак, подзывая к себе.

– Это Александр. Он расскажет вам много интересного о разных путях, а самое главное, мы через него сможем понять, что человек чувствует, когда сила прощает его и возвращается.

– Пойдем со мной, – он слегка поклонился всем и пригласив меня идти за ним направился к выходу.

– Я не понял, что вы имели ввиду? – спросил я , продолжая идти за его спиной, и поймал себя на мысли, что назвал его на вы. Учитель молчал. Мы вышли из зала, где был слышен голос нового помощника в тишине, и направились к домику. Войдя внутрь мы оказались в просторной комнате со стенами цвета мореного дуба и светильниками, в виде свечей прикрепленными в шести местах. Света свечей не хватало, а верхние лампы учитель не зажег, пройдя в полумраке и усевшись в кресло. Дав мне знак сесть напротив, он молчал, дожидаясь пока я расположусь поудобней.

– Я не понял, что вы имели в виду? – Опять спросил я.

– Интересное состояние? Правда?

– Какое?

– Ну, то, которое возникла тогда вечером? – Я молчал.

– Или ты не понял? Ты просто не понял, если бы ты видел себя со стороны, как видел тебя тогда я, ты бы поразился. Поразился, как поразился я. Я только слышал, что такое может быть. Учитель рассказывал, что бывают люди, которые после «этого» начинают излучать свет. А еще он говорил, что не все это могут видеть. А тут как совпало, а? Свет вокруг тебя озарил комнату, и я смог это увидеть. Как совпало. Это знак. Знак, что мы должны идти вместе. -Он говорил не громко, но даже в этом полумраке я чувствовал его взгляд, который уперся в мои глаза и как на шампур нанизывал мое сознание на него. Беспомощное сознание, обессиленное. Я начинал растворяться в полумраке и уже не слышал даже слов, а лишь гул его голоса начал колыхать темноту вокруг меня и все во мне слилось с этим ритмом тембра его голоса. Ни смысла, ни памяти, ни цели, только раскачивание звука и мясо тела, превращающегося в звуковую вибрацию. Темнота превратилась в бесконечность, а время стало темно багровой, как гранатовый сок массой, которая колыхало вечность, не давая ей уснуть и успокоится. И я двигался в ритме времени даже и не подозревая, что у времени может быть вибрация и удивляясь как я раньше не догадывался что время – это тоже вибрация, заставляющая двигаться вечность. Я летел в вечности и вдруг понял, как мне мешает это «я». Это «я», преграда, мешающая мне слиться с вечностью.

– Что? Что ты видел? – в комнате ярко горел свет, а учитель стоял надо мной склонившись к моему лицу. Я почувствовал воду на щеках, и тело стало появляться в сознании, как тело какого-то кота, возвращающегося к своей глупой улыбке.

Я долго лежал не в состоянии проговорить ни слова, учитель перестал задавать вопросы, сидя в кресле и молча глядел на меня. У меня был, наверное, такой обессиленный вид, что так же молча он помог мне встать и отвел в мою комнату. Не раздеваясь, я лег на кровать и, он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я помнил все что видел. Я помнил все. Я знал, как это, превращаться в ни что, и насколько мало это «я» которое мне так хотелось окончательно отбросить, чтобы стать ничем и соединиться со всем. Я лежал и переживал это снова и снова. Не пытаясь даже анализировать, а только повторяя и повторяя впечатления в себе как бесконечное кино и в конце концов я не выдержал и встал с кровати. Посмотрел на часы. Было уже утро. Быстро одевшись я вышел в коридор. В соседней комнате на кровати спал Юрка. Я тряхнул его за плечо, и он в испуге вскочил.

– Что со мной было? – спросил я и он, сразу все поняв, поднялся и сел на кровать.

– Это новое состояние и мне даже не пришлось прикладывать усилий, чтобы ты вошел в него. Я тебя даже не вводил в транс, ты сам туда упал, тебя будто затянуло туда. Понимаешь

– Да. Давай еще. Прямо сейчас.

– Нет. Остановись. Теперь надо подготовится.

– Да, хорошо. Ты прав. Завтра. То есть сегодня утром.

– Нет, это надо делать вечером. – Я согласился, мотнув головой, и пошел в свою комнату.

Я не мог спать и со злобой смотрел в окно, которое медленно наполнялось светом и звуками. Как медленно наступает утро. Солнце появилось сквозь ветки яблони за окном. Какой неприятно яркий у него свет. А еще надо дождаться вечера. Вечер. Вчера, речь, червь, верь, рев, в. Что со мной? Вечер, вчера, речь, верь. Что со мной. Вечер, вчера, есть. Стоп, надо поесть и станет легче. До завтрака еще далеко. Я встал, оделся и быстро пошел в столовую. Кругом было пусто. Но в столовой толстая тетка в серой форме что-то ставило на плиту.

– Дайте поесть,– почти крикнул я.

–Фу ты, как вы меня напугали. – Тетка испуганно смотрела на меня.

– Дайте ему поесть, – за спиной у меня стоял учитель.

Поев то, что осталось вчера с ужина, я немного успокоился.

– Иди, может уснешь. – Учитель внимательно наблюдал за мной.

Я уснул к обеду, но сон был похож на мутную горную реку, в которой меня утопили на несколько часов. Во время сна мутный поток реки кидал меня из стороны в сторону, бил о камни и нес вниз, подбрасывая и топя. Жажда свежего воздуха вначале пугала, но потом я привык, и просто знал, что можно спать и так, и ждал, когда можно будет проснуться, чтобы подышать.

Я сел на кровать. Солнце, если оно было, было на другой стороне дома и в комнате царил полумрак от прикрытых занавесок. Учитель сидел, напротив.

– Что сегодня будет. -спросил я и он сразу понял, о чем.

– С тобой, не знаю. Или ты боишься? Хотя, почему ты должен этого бояться, ты же всегда этого хотел.

– Я не уверен, что я хотел этого.

– Ты заглянешь по ту сторону света. И я буду спрашивать тебя. И для всех ты будешь человеком, смотрящим по ту сторону света. И ты им покажешь, что там. И через тебя мы все это узнаем.

–Ты уверен, что я смогу и что я должен это делать?

– Сейчас ты можешь попробовать это сделать. Разве не для этого ты здесь. Ты же с самого начала для этого и ехал сюда. Чтобы ощутить единство. полное и постоянно удерживаемое. Постоянно, понимаешь, а не искры, освещающие темноту на секунды.

– Может ты и прав. – я опустил голову. – мне кажется, я боюсь.

– Так это хорошо, – улыбнулся учитель. – значит ты еще человек.

– Почему еще?

–Только призраки ничего не боятся.

– Ты видел призраков? – усмехнулся я. Учитель встал и заставил себя улыбнуться.

– Тебе надо поесть. Обед уже кончился, но я попросил, чтобы тебе оставили. Сходи в столовую развейся, а то станешь призраком раньше времени. – он потрепал меня по плечу и вышел из комнаты.

После обеда территория пустела, а сейчас накрапывал дождь и кроме собаки, которая несколько раз рявкнула на меня, на дороге к столовой не было никого. На длинном столе стояла глубокая тарелка с супом и небольшая, с картофельным пюре и куском рыбы. Хлеб лежал на стакане с компотом яркого цвета. Приятный ветерок продувал в открытую дверь распахивая белую занавеску из-за которой появилась та толстая тетка, которая кормила меня утром. Я ел и почти не понимал вкуса еды, а лишь чувствовал, как наполняется и тяжелеет желудок. Вдруг на другой стороне стола передо мной возникла тетка в сером халате. Она несколько секунд смотрела на меня и затем спросила.

– А это правда, что вы сегодня будете с духами разговаривать? – я перестал жевать и посмотрел на нее.

– Кто вам сказал? – я зачерпнул ложкой пюре.

– Ну, все знают кого учитель привез.

Я не знал, что отвечать и поэтому молчал, пережевывая безвкусную рыбу. Только компот оказался с резким знакомым вкусом, название которого я никак не мог вспомнить.

– Это сок. Гранатовый. Как вы любите. Учитель велел вам принести. – я не помнил, чтобы говорил, что люблю гранатовый сок, но вкус его это единственный вкус, который я различил за весь этот обед. Вернувшись в свою комнату, я увидел, что и на столике перед кроватью стоял стакан с этим ярко красным напитком. Я отхлебнул, и вкус резкий и жесткий ударил в голову и как эхом прокатился по всему телу. Я выпил весь стакан и лег на кровать. Горная река беспокойного сна подхватила меня и понесла куда-то.

Я сел на кровать. Учитель сидел напротив и с легкой усмешкой смотрел на меня.

– Можно еще сока? – Я не чувствовал себя отдохнувшим после сна, но и усталости тело не испытывало.

– Я знал, что тебе понравится. Ну что готов? Уже вечер.

– Уже вечер? – то ли спросил, то ли подтвердил я.

– Ну что пойдем. – он встал. – Ничего там не бойся, а просто слушай и не отпускай мой голос. Он тебе поможет.

За дверью было темно, и только дальше в конце дорожки в окнах широкого здания горел слабый свет. Мы вошли, и я различил людей, расположившихся в сером свете на полу по периметру зала и два кресла у противоположной стены, над которыми горел свет. Я сел в одно из них, а учитель, напротив. Я огляделся, и почти не различил в темноте за границами начерченной светом у нас над головой, людей.

– Ну что, готов? – кругом было тихо и только звуки вечера из-за занавески наполняли воздух.

– Я не знаю, – я огляделся еще раз вокруг, а когда поднял глаза на учителя, почувствовал, как вспышка ослепила не только мои глаза, но и мой мозг.

Голос. Он говорил, что должен быть его голос. Где он? Скажи, что-нибудь чтобы я услышал. Темно. Темно и спокойно. Пусть он что-нибудь скажет. Да иду к свету, но мне страшно. Страшно потому что я один. Один. А он обещал …Вижу? Нет. Я ничего не вижу. Но все знаю … Я не там. Нет. меня туда не зовут. А туда можно попасть только если тебя оттуда позовут. . Но почему он молчит. Скажи, что… Нибудь. Я и не знал раньше, что так просто не быть. Не будь и все. Даже смешно как просто… Кто-то идет сюда. Я не понимаю кто это и зачем она идет сюда. Она совсем маленькая. И пришла оттуда. Нет маленькая, я не пойду с тобой. У тебя такой красивый большой синий бант, но я не могу тебя взять с собой. Мне нравится твой бант и твои красные сандалии нравятся, но каждый должен быть…Быть, или помнить то что было. Да маленькая, и тебя помнят. Жить это и значит помнить, маленькая. Нет? Почему же он молчит. Какая бесконечная тишина. Тишина и есть бесконечность, наверное. Какое странное слово «, наверное,». Я не помню, что оно означает. Оно означает то чего здесь нет, поэтому и существует бесконечность…Становится красиво…Я, просто успокоился. Я не вижу красоту, но она где-то рядом. Красиво это когда то, что снаружи согласится с тем, что внутри и позволит прикоснуться к ней. Я попробую… Нет. Она отскочила как испугавшийся олененок от прикосновения моей руки… Молчишь? Я уже привык, что ты молчишь. И хорошо, что молчишь. Тебя еще здесь не хватало. Ты не нужен здесь. Здесь никто из нас не нужен. Как я сюда попал. И зачем это. Нет… Любопытной Варваре нос оторвали.