– Ты меня не расслышал? Неси планшет и электронную подпись, – парень лишь покачал головой, услышав слова Промченко. – Оформлю дарственную, дальше всё сделаешь сам со своими юристами.
– Я не возьму … – в голосе слышались все оттенки сомнения.
– Тебя никто не спрашивает! Неси давай и хватит сопли жевать! – резкий тон его собеседника въелся в голову Луке и тот безвольно, словно кукла, повиновался приказу. Он протянул планшет Феде и тот начал вводить свои данные. Парень широкими от ужаса глазами смотрел на него, пытаясь бороться с противоречивыми чувствами внутри. – Этого хватит, чтобы покрыть все расходы?
– Да-да, вполне! – Лука наконец-то смог сбросить оковы оцепенения. – Этого будет… даже … слишком много. Твоя квартира очень дорого стоит, я проверял.
Промченко усмехнулся от его слов. «Торгаш всегда остаётся торгашом» – подумал он. Фёдор закончил печатать и достал специальный стилус, что был запрятан в отделении сбоку. Начертав свою подпись под дарственной, он приложил палец к сканеру отпечатка и документ вступил в свою силу.
– Готово. Теперь твой черёд, малец. Не подведи меня, – Федя направился к лестнице.
– Давиду это не понравится, – расстроенно произнёс Лука.
– Что именно?
– Всё. Как ты поступил, как поступил я … не тому он с детства меня учил, – сняв с лица маску дельца, парень предстал перед Федей именно тем, кем он и являлся – молодым человеком, который прожил еще слишком мало, чтобы набраться нужного опыта.
– Дальше будет еще паскуднее. Либо приспосабливаешься ко всему, меняешь правила на ходу и твоя совесть чиста навсегда, либо живёшь «по правде» и существуешь в мытарствах до конца дней. Зато честный. Решай сам.
– Иначе никак? – Лука с надеждой посмотрел на Федю.
– А пёс его знает. Я, за свои сорок лет, так и не понял. Если узнаешь что-то новое – обязательно расскажи! – Промченко двинулся по лестнице наверх, схватив перила. Его силуэт медленно растворялся в полумраке лампового света. – Я заскочу к себе, отправлю пару «сообщений».
– Опять полгорода на уши поставишь?
– В этот раз я уверен на все сто процентов, что делаю благо, – голос Феди был еле слышен.
– Она хоть того стоит? – прокричал Лука ему вслед. Ну, эта, твоя задумка!
– Она стоит всех денег мира, – где-то вдали хлопнула дверь, и парень остался наедине со своими «питомцами». Подойдя к стене, он достал наружу дрон и отнёс его на стол. Закопавшись с головой в работе, он вскоре перестал думать о плохом и сосредоточился на деле, изредка вспоминая об огромной квартире, что теперь принадлежала ему.
Несколько десятков минут спустя его телефон сообщил о новом сообщении. Закрытый канал, что меняет свой адрес чуть ли не каждый час, опубликовал новое сообщение:
«С вами вновь „Прометей“.
Сегодня мне стало известно, что в недрах „Зевса“, всем нам известной корпорации, был разработан способ возвращать мёртвых с того света! По предварительной информации, для этого могут использоваться аккаунты умерших в социальных сетях и их, так называемый, цифровой след.
Станет ли корпорация и её глава, в лице Саволова Виктора Робертовича, делиться результатами работы своих сотрудников с миром или поставит вашу любовь к своим близким на поток для заработка?
На что вы готовы ради тех, кого, как казалось, уже не вернуть?»
Глава одиннадцатая
Промченко довольно размял пальцы, еле оторвав их от клавиатуры. Эта консоль была Прометеем не меньше его, скрывая все его проделки от чужих глаз. Восторг закипал внутри него будто вода в чайнике, готовая паром вырваться наружу. Руки одухотворённо дрожали, а всё тело покалывало из-за волос, вставших дыбом под одеждой. Сладкое ощущение теневой и безнаказанной силы переполняло Фёдора.
Окружение было максимально непохожим на штаб квартиру главного городского бунтаря: среднего размера комнатушка, которая когда-то была кухней в обычной городской квартире. Ныне всё это было заброшено, что лишь играло на руку Промченко. Опустившись на колено, он провёл рукой по плитке на полу, уцепился за еле ощутимую выемку и потянул на себя.
Откинув крышку в сторону, Фёдор вперил взгляд в темноту небольшого погребка, выдолбленного прямо в бетонном полу. На дне лежал массивный кофр чёрного цвета. Схватив его за ручку, Промченко вытащил его наружу и открыл. Внутри в сложенном виде покоился квадрокоптер, усеянный мощными камерами и особый шлем, позволявший не только управлять им, но слышать и видеть всё в прямом эфире. Особые лопасти дрона позволяли ему быть практически бесшумным, а еще парочка примочек и вовсе делала его невидимкой.
Водрузив шлем на голову и активировав машину, Фёдор последовал на улицу. Ледяной ветер мгновенно обжёг лицо и проник под одежду, отговаривая его от затеянного. Промченко, однако, слегка поёжившись, уверенно направился в сторону небольшого гаража-пристроя неподалёку от здания. Аляповатая халупа из четырёх хлипких стен и крыши из пожилого шифера еле держалась за свою жизнь под жестокими порывами. Внутри покоился транспорт на эту ночь. Фёдор вытащил наружу громоздкую конструкцию, которую можно было принять за квадролёт, но без кабины пилота. Вместо неё было некое подобие «клетки», внутри которой можно было себя пристегнуть к машине и покрепче уцепиться за ручки.
Всё управление осуществлялось через шлем и Промченко вскоре, взобравшись на квадролёт, взмыл вверх и улетел прочь сквозь ночь и снежные вихри. Хотя могло показаться, что Фёдор должен был возненавидеть сегодняшний день, принесший ему столько стресса, но внутри он бы счастлив, ведь ему улыбнулась небывалая удача. В данную секунду он был невидимкой: «счётчик» не мог выдать его, следы он замёл, а Идову было в эту ночь не до Промченко. Но Промченко было дело до Идова. Вернее, Прометею.
Маршрут был проложен и всё, что оставалось, смотреть вниз, на мерцающие через снежные хлопья огни города. Отсюда он казался красивым, чарующим. Ракурс решал всё. Кривые улочки, безвкусные украшения, грязь, похоть и жестокость – всё это выглядело потрясающе с высоты птичьего полёта. Уродство было всего лишь еще одной гранью красоты.
Промченко всё продумал. Ни один воздушный патруль не попадётся ему навстречу, ведь погода нелётная, да и все сидят по домам – «счётчики» работают надёжно, а закон строг и справедлив. И столь же необязателен к исполнению, как бывало в прежние времена, если нашёл лазейку. Фёдор нашёл её и вовсю злоупотреблял. Ветер пробирал до костей, но тело изнутри пылало в предвкушении отмстительной забавы, идея которой осенила Федю после зрелища унизительного совещания и разговора с боссом. На одном из визиров на экране шлема тонкая линия аккуратно прочертила маршрут к дому Екатерины Мелентьевой – импульсивной и храброй девушки, поступившей сегодня крайне неразумно, посмев угрожать Саволову.
Здание показалось на глаза и Промченко проверил всё, что было ему необходимо. Малый квадрокоптер летел рядом, готовый запечатлеть каждую секунду этой ночи. Фёдор же еще раз проверил свою экипировку, чтобы вся одежда максимально плотно прилегала к телу, не оставляя ни одного участка открытым. Шлем полностью закрывал голову. Устройство активировало войсморфер, чтобы голос Промченко никто не смог узнать или определить позже.
– Проверка связи! – прокричал Фёдор брутальным робо-голосом, стараясь быть громче ветра.
Квадролёт покинул шумное лоно мегаполиса и под ним раскинулись аккуратные коттеджи пригорода. Возле дверей одного из них стояли две машины и пара «ратников» на стороже.
«Значит Идов уже на месте. Нужно поторопиться»
Фёдор ощупал кобуру с пистолетом на бедре, убедившись, что он на месте.
«Ну, поехали»
Коптер подлетел к окну дома и начал записывать всё, что происходит внутри. С помощью своих «новых» глаз Фёдор высматривал самое интересное, приближая изображение на нужные ему объекты. Компромат должен был получиться полным и безапелляционным. Промченко много видал в жизни, но зверства Кима Идова даже бывалого солдата повергали в ужас и хладную дрожь в коленках.
Ратники держали в заложниках семью Екатерины: отца, мать и две младшие сестры. Полноценная семья без пострадавших от «инцидента» – редкое зрелище. Облачённые в свои «доспехи» солдаты казались похожими на бесчувственных роботов, какими их рисовали еще в восьмидесятых. Хотя реальность и была недалека от этого сравнения. Они схватили членов семьи за волосы, чтобы те, не отрывая взгляда, смотрели перед собой, где прямо на полу Ким насиловал Екатерину. Чудовище овладело ей сзади, буквально вдавив её голову в пол, отчего та едва дышала.
Лицо Идова пылало жаром. Он обливался потом. Солёная жидкость стекала ручейками со лба к щекам, спускаясь к широко-распахнутому в улыбке рту. Сложно было найти какое-либо сравнение для того, как сейчас выглядел Идов. Но ни одно, даже самое жестокое животное не могло изобразить тот безумный и алчущий чужой боли взгляд. Как бы прискорбно это ни звучало, а единственные возможные референсы можно было найти лишь среди нам подобных – людей.
Кулаки Промченко тряслись от гнева, но он понимал, что боль Екатерины не напрасна – она должна стерпеть и пережить этот позор, чтобы у него были настоящие доказательства зверств Идова. Чтобы его можно было с потрохами сдать на суд общественности, а уж будет это гуманный суд, или же самосуд, во время которого «бедняжку» Кима разорвёт на части толпа – зависит от обстоятельств.
Интуиция. Шестое чувство. Что бы это ни было, но Фёдор вздрогнул всем телом, будто воспрянул ото сна или кто-то его резко окликнул. В голове начали звучать голоса. Тревожность и предчувствие плохого. Такое с ним случалось. Ничего не предвещало беды, во всяком случае большей, чем сейчас, но внутри у Промченко всё крутилось, как в барабане стиральной машины, готовое выплеснуться наружу.
Выстрел. Фёдор пришёл в себя и взглядом вернулся внутрь дома. Отец Екатерины лежал в луже собственной крови, держась руками за грудь. Два ратника держали её сестёр. На девочках почти не было одежды. Картина сложилась в голове Промченко. Опустив руку к кобуре и нащупав ледяной металл пистолета, он выдохнул и на мгновение замер, совсем не дыша. Кровь застыла в жилах, мир вокруг замедлился. Тело превратилось в единый смертельный механизм, вспомнив давно забытые движения. Лёгкая улыбка скользнула по губам.
Коптер, повинуясь приказу, отлетел на порядочное расстояние, чтобы продолжать слежку издали. Фёдор устремил летательный аппарат к дому, спрыгнув в паре метров от него. Ратники у входа повернули головы, но не успели сделать и пары движений, как машина с четырьмя смертельными винтами обрушилась на них. Промченко, повинуясь лишь инстинктам, устремился к ним. Подбежав вплотную к солдатам, он проскользнул мимо, выхватил из кобуры ближайшего пистолет и сделал два метких выстрела прямо тем в лица. Их экипировка не защитила их, и они рухнули замертво в снег. Глупо было поднимать забрала, чтобы затянуться сигаретой. Курение и впрямь убивает.
Остальные, услышав переполох на улице, поспешили наружу. Первый ратник мигом поймал пулю в плечо и отлетел к стене, лишь краем глаза наблюдая как Промченко, уже вооружившись автоматом одного из убитых, прыгнул на коптер и взмыл над крышей дома. Стоит отдать должное солдатам – они не стали играть в героев, пытаясь схватить Промченко своими силами и в первую очередь ринулись к машине, чтобы вызвать подкрепление. Один из них даже успел отправить сигнал с консоли до того момента, как аппарат на всей скорости спикировал на него и товарища. Фёдор соскользнул с крыши, оказавшись прямо перед окном, через которое подглядывал несколько минут назад.
Ему сразу же пришлось отпрыгнуть в сторону, так как стекло взорвалось осколками от прошивших его пуль. Внутри, закрываясь Екатериной как живым щитом, Идов, слегка шокированный, но старавшийся сохранять спокойствие, палил по окнам, желая зацепить внезапного гостя. Промченко же, упиваясь опасностью, на кураже носился вокруг дома, получая искреннее удовольствие от бега по лезвию ножа. Он был как алкоголик-рецидивист, сорвавшийся после долгого перерыва.
«Будет сенсация!» – Фёдор скомандовал своему «оператору» подлететь ближе и запечатлеть всё с самого лучшего ракурса. Промченко ухватился рукой за подлетевший дрон и тот закинул его на крышу, откуда Прометей, подметив крошечное чердачное окошко, проник внутрь. Дом скрывал большую часть звуков, и переполох снаружи не казался уж таким громким. Фёдор, пригнувшись, ступал по опилкам, которыми был устлан пол. Миновав дымовые трубы и аккуратно сложенный по шкафам семейный хлам, он подобрался к люку, под которым была лесенка, ведущая на второй этаж дома. Промченко проверил захваченное оружие: пол обоймы в автомате и четыре патрона в пистолете. Пользоваться личным оружием он не имел никакого права – лишь в случае смертельной опасности. Фёдор схватил ручку и потянул люк на себя.
– Кого ты привела, сучка?! – снизу был слышен ор Идова вперемешку со звуками ударов, которые стоически терпела Екатерина. Промченко аккуратно спустился вниз, ступая по ступеням будто дикая кошка. Вскоре его глазам предстала вся картина. Девушка, избитая до полусмерти, была каким-то образом еще в сознании. Она пустым взглядом глядела на труп отца. Её мать и сёстры, рыдая и стоная от боли, обнимали бездыханное тело. Выстрел был точно в сердце и у мужчины не было ни единого шанса выжить. Умер он не в муках, что могло слегка обнадёжить с первого взгляда. Однако, последнее, что он видел в своей жизни, и что навсегда отпечаталось в его глазах посмертной картиной, были страдания дочери, которую насиловал кровожадный маньяк.
«Если ты сейчас на небесах и видишь всё сверху, то можешь успокоиться – я отомщу. При условии конечно, что небеса существуют …» – Промченко ехидно ухмыльнулся и рванул вперёд. Не успел Идов среагировать, как выстрел прямо в бронежилет на груди повалил его на пол. Фёдор приблизился к тому вплотную, после чего оставшиеся три патрона также отправил тому в грудь. Ким зашёлся кашлем с кровью. Промченко навис над ним. Идов пытался сопротивляться, хватая того за ноги, но лишь поплатился сломанными пальцами на левой руке.
– Паскуда! – орал он что есть мочи. – Кто ты сука такой? Тебе не жить! – Промченко отбросил автомат в сторону и сел на Идова, разнимая кулаки, попутно небрежно махнув рукой семье Екатерины, указывая на дверь, ведущую на задний двор. Без лишних слов мать семейства схватила дочерей и выскочила наружу, лишь бросив заплаканное «спасибо» на выходе из дома. Проводив их взглядом, Фёдор переключился на Кима. Движением руки он подозвал дрона-оператора поближе к дому, чтобы тот всё видел и слышал.
– Ким Идов, глава безопасности «Zews inc.»? – измененный морфером голос Промченко был неузнаваем и походил скорее на робота-трансформера. На лице Кима сначала застыла гримаса непонимания, сменившись оскалом зубов и громким смехом.
– Слезай-ка с меня, засранец, пока не схлопотал, – сказал он, смеясь. Однако, тут же прекратил и хохот превратился в истошный вопль боли. Фёдор выхватил с бедра пистолет, схватил тот за дуло и вдарил рукоятью по белоснежному штакетнику зубов во рту Идова. Один он выбил полностью, с корнем, а еще два огрызались острыми краями осколков, грозясь порезать язык и губы Кима. Глава безопасности забился в истерике на полу и, казалось, совсем потерял контроль, что было лишь прикрытием.
Вырвав правую руку, он сжал её в кулак и что есть мочи ударил по шлему туда, где находилось ухо Промченко. Тот скорчился от боли и шума, заполонившего голову. Изображение поползло рваными линиями и явно мешало наблюдать за противником. Идов воспользовался замешательством и, подтянув под себя ноги, перекинул оппонента через себя. Перевернувшись на спину, он занес руку и готов был размозжить шлем и голову в нём окончательно. Фёдор, однако, окончательно озверев, утратил чувство боли и разума. Схватив с пола осколки стекла, он что есть мочи метнул их в лицо Кима. Тот отбил их, отделавшись лишь порезами на руке, но этого мгновения Промченко хватило, чтобы натянуться как пружина и выстрелить всем своим телом в сторону врага.
– Говори, тварь! – взревел он, накрыв своим телом Кима. Морфер был повреждён и дышал на ладан, превращая голос Фёдора в устрашающий звериный рёв, в котором узнавалось мало чего человеческого. – Кто ты и что ты натворил?!
Уверенный в своей безнаказанности Идов лишь плюнул в шлем Промченко, о чем сразу же пожалел. Мужчина вцепился ему в лицо и что есть силы надавил на сколотые зубы – из повреждённых дёсен потоком полилась кровь. Белоснежные корни разрывали плоть, выбираясь наружу, сопровождаемые криком, как при рождении ребёнка. Прекратив на мгновение и ощупав шатающиеся зубы, Промченко переспросил.
– Говорить будем?
– Пшёл ты, Прометей! Я уже догадался, что это ты! – Идов никак не хотел раскалываться, хотя слёзы боли уже давным-давно реками текли из глаз вниз к подбородку, оставляя солёные извивающиеся змейки следов.
– Ну что же, тогда продолжим, – Промченко вновь схватил его за лицо и в этот раз вдавил остатки зубов внутрь дёсен, превращая их в настоящий фарш. На этот раз Идов не стерпел и что есть мочи взвыл.
– Хва-а-а-а-тит! Фто тебе нужно? – слова с трудом давались ему. – Я – Ким Идов, начальник безопасности в Зевсе! Отпусти меня!
– Ты обвиняешься в насилии и надругательстве над сотрудником собственной компании, Екатериной Мелентьевой, а также в убийстве её отца. Признаешь ли ты свою вину? – Ким, широко распахнув глаза, хотел возразить, но пальцы Промченко вновь потянулись к его зубам.
– Эта паршивая сука накосячила, и я должен был её наказать! Если бы она не рыпалась, а помалкивала в тряпочку, то её папка был бы живее живых, – Идов закашлялся и заплевал кровью шлем Промченко.
– Спасибо за содействие, Ким, – Фёдор занёс руку, чтобы вырубить начальника безопасности, но улица, внезапно окрасившись в красно-синим, отвлекла его внимание. Спустя мгновение несколько пуль прошили дрона оператора, и он рухнул на землю. Опешивший Промченко лишился дара речи и застыл, словно статуя. Не упустив момента, Идов сжал руку в кулак и что есть силы ударил по шлему – часть внутренних экранов осыпалась и обнажила глаз и часть лица Промченко. Осколки вонзились в ладонь Кима.
– Ну что, засранец, допрыгался? – Идов поднёс палец к уху. – Слышишь? Квадролёты, машины – скоро здесь будут городские полицейские и мои ратники. Понимаешь, что они с тобой будут делать? – Идов взял один из осколков стекла и посмотрелся в него, как в зеркало. С недовольной миной он провёл языком по осколкам зубов, неосторожно порезавшись. – Знаешь ты, сосунок, что я с тобой сделаю? Я тебя упрячу глубоко под землю, в комнату с самыми толстыми стенами. Только они услышат твои вопли и крики и больше никто. Представляешь какая красота?
– Знаешь, Идов, что говорят про таких как ты? «Язык мой – враг мой», – Промченко бросил взгляд ему за плечо. Ким обернулся, но лишь за тем, чтобы встретиться лицом к лицу с надвигающимся чёрным силуэтом совковой лопаты из садового сарайчика. Екатерина, подоспевшая на подмогу, опрокинула обидчика на пол и уже там вдарила еще раз, окончательно вырубив.
– Поспеши отсюда прочь, иначе всё было зря, – девушка мертвецки спокойным голосом передала Промченко металлическую коробочку, в которой узнавался жесткий диск его дрона. – Выглядит целым, так что всё сохранилось.
– Катя, я сожалею о твоей потере, – Фёдор подошёл к ней, но она выставила перед собой руки.
– Ты всё видел с самого начала, Прометей? Знал заранее? Ты мог спасти моего отца? – Промченко молча кивнул. – Я ведь была лишь наживкой, приманкой, чтобы ты мог расправиться с Идовым? Выжидал нужного момента в засаде всё это время?
– Всё верно.
– Ты спас меня, я спасла тебя. Но я никогда не смогу простить. А сейчас проваливай отсюда, пока я не передумала.
– У вас будут проблемы …
– Мы сильные, справимся. Главное запомни, что если ты провалишься и смерть моего отца будет напрасной, то я отыщу тебя и отправлю гореть в преисподнюю, Прометей.
Дверь позади них распахнулась и на пороге появилась пара ратников. Они мгновенно наставили на них своё оружие и готовы были открыть огонь. Промченко оттолкнул Катю прочь и молниеносно, на автомате, выхватил собственный пистолет, что боялся использовать прежде. Согнув ноги, Фёдор упал на пол и оттуда сделал два выстрела: один солдат повалился на пол, схватившись за ногу, а другой вылетел из дома, держась за плечо. Не теряя ни секунды, Промченко перекатился вбок, вскочил на ноги и вылетел в окно.
Снежные хлопья умиротворённо падали с неба, устилая всё белым ковром. Идиллия, не иначе, если бы не звуки сирен и сверкающие огни повсюду – дом постепенно окружали. Шлем едва ли работал и Фёдору пришлось вручную подзывать своего «помощника» – сверху спустился спасительный коптер. Без лишних раздумий он запрыгнул на него, и машина взмыла в пространство белой ночи. Полицейские сразу же открыли огонь, но цель была слишком мала, чтобы подбить. Поэтому бессмысленная стрельба прекратилась практически мгновенно. Однако погоня лишь начиналась.
Вслед за Промченко вылетели боевые квадролёты – небольшого размера и пилотируемые лишь одним человеком, они были идеальны для преследования такой юркой цели как Промченко среди городских знаний. Федя покрепче вцепился в машину одной рукой, а другой проверил закреплённый на поясе металлический короб с жестким диском. Успокоившись, он резко направил аппарат вниз, спустив его практически на уровень машин. Полиция не спешила открывать огонь и подвергать опасности людей на улицах.
Боевые квадролёты обложили его со всех сторон, планомерно прижимая всё сильнее к земле, чтобы Промченко рано или поздно пришлось спрыгнуть. Один из винтов боевой машины едва ли не опустился Фёдору на голову, но тот вовремя совершил манёвр и свернул на соседнюю улицу. Тут было многолюдно. Ночной город был на удивление полон жизни, и зеваки с интересом рассматривали сцену погони, снимая попутно её на камеры. Полиция продолжала наседать. Один из пилотов совершил дерзкий манёвр и практически прижал Промченко к стене одной из высоток. Увидев это, Фёдор отпустил коптер и спрыгнул с него на землю, удачно попав в один из придорожных сугробов.
Отчаянный пилот, не ожидая подобного, столкнулся с серой бетонной массой и стёрся об неё, словно сыр на тёрке, безобразной кроваво-металлической массой рухнув на улицу. Его соратники, не обращая внимание на потерю, гудящим роем сгустились над Промченко. Народ непонимающе разглядывал чудаковатого человека в поломанном шлеме и его рьяных преследователей.
«Гражданские, отойдите прочь от преступника, и мы обезвредим его!» – сообщил в громкоговоритель глава группы.
– Да что ж он такого натворил, что вы его, безоружного, как собаки жертву гоняете по улицам? – выкрикнула из толпы женщина средних лет.
Пока люди и пилоты перебрасывались колкими словами, Промченко выбрался из сугроба и задумчиво осмотрелся.
«Бежать особо некуда, на улицах меня ждёт смерть. Можно скрыться в одной из высоток, но это может привести к случайным жертвам, да и куда я дальше подамся? С подводной лодки сбежать не получится … »
Внезапный удар ногой в грудь откинул Промченко назад, и тот вновь утонул в сугробе. В глазах помутнело, было нечем дышать. Снег забился повсюду и окружил его, лишив возможности двигаться, но даже сквозь бесконечный шелест он расслышал дикий истеричный вопль.
– Вы же видели, что пишут в интернете! Сдайте эту паскуду полиции, и дело с концом! Вам что, больше других надо? Дома не сидится с родными? Проблем захотели?
Крик перерос во всеобщий гул. Фёдор услышал, как пилоты посадили квадролёты. Вибрация. И вновь. Фёдор, кое-как расчистив лицо, с удивлением потянулся ко внутреннему карману, достал оттуда телефон. Вокруг него повисла неожиданная тишина. Стянув трясущейся рукой перчатку он разблокировал экран и прочитал оповещение.
«Жители города. Прометей сегодня среди вас, и он попал в беду, добывая важные сведения ради вашего счастливого завтра. На экранах вы видите новости об убийце и террористе, которого необходимо схватить, но это не так. Окажите ему поддержку и защитите от бандитов, которые мнят себя защитниками порядка! Прислушайтесь к своей совести и сделайте правильный выбор …» – так закончился текст сообщения.
«Лука!»
Мысль стрелой пронзила его мозг. Медлить было нельзя. Промченко медленно поднялся на ноги. В щемящей тишине, когда сам город, казалось, затаил дыхание своих труб и дорог, на него глазела ошарашенная толпа людей. Самых разных людей: одиноких и парочек, детей и стариков, богатых и бедных. Все они, однако, смотрели на него единым взглядом, в котором можно было разглядеть целую войну. Внутри них боролись «за» и «против». Но зёрна сомнения очень быстро дали ростки. Ничто на свете не обладало такой же разрушительной силой, как банальная надежда, особенно когда она сулила встречу с теми, кого ты давно уже потерял.
– Ушли прочь, или окажетесь в одной клетке с этим отребьем! – разгорячённый офицер выступил вперёд и направил на Промченко свой пистолет. Слова эти стали отправной точкой. Толпа взревела и навалилась на солдат.
Раздались выстрелы, но было непонятно, с чьей стороны. Несколько человек подбежало к Промченко и подняли его на ноги.
«Что нам делать? Что дальше?» – вопросы навалились на Федю как из рога изобилия, а он не успевал реагировать. Он смог выдавить из себя одну единственную фразу.
– Мне нужно скрыться и сохранить эти данные, – он указал на жесткий диск.
– Я живу недалеко отсюда – возьми мой квадролёт и вали отсюда! Вот ключи, – мужик лет шестидесяти пяти передал ему связку и побежал вдоль по улице. – За мной, Прометей!
Фёдор бросился ему вслед. Весь город стоял на ушах. Со всех сторон слышались завывания сирен и гул винтов боевых машин. Многие из них принадлежали ратникам, в то время как городские полицейские предпочитали держаться на расстоянии и не встревать в конфликт, занимаясь лишь сохранением некоего «порядка» на улицах, чтобы не привести к случайным жертвам. Промченко был уверен, что в одной из машин сидит изрядно помятый, но не менее опасный, чем прежде, Идов. Было ясно, что Ким готов отдать всё, чтобы его секреты не стали достоянием общественности.
– Что у тебя там, сынок? – бросил мужик через плечо. – Из-за чего весь сыр бор?
– Компромат на одну из шишек Зевса и доказательства преступлений ратников! – проорал Фёдор, стараясь пересилить шум вокруг.
– Ах вон оно что! Ну, добро-добро! – мужчина оглянулся и всмотрелся в те черты лица, что уже не были скрыты маской. – Скажи мне, как у тебя смелости хватило на такое? Совсем что ли не боишься?
– Боюсь, дядя, боюсь, да еще как, – вдвоём они остановились дверей заурядного городского двадцатиэтажника. – Без этого, – Федя показал рукой на маску, – да без анонимности, я бы в жизни ни на что не решился. Я могу вам казаться неким борцом за справедливость, но делаю я это лишь исподтишка. Люди нечасто оборачивают безнаказанность в сети на что-то хорошее, как я, но это не меняет суть. Я такой смелый лишь потому, что мне ничего не грозит.
– Сынок, поверь мне, ты сейчас в такой опасности, что и представить страшно.
– Это всё – неудачное стечение обстоятельств. Приходится импровизировать, но я не имею никакого понятия, как до сих пор держусь на ногах и не обоссался со страха, – Промченко истерично усмехнулся.
– Так появляется на свет настоящий мужчина. Так что, с днём рождения тебя, сынок! – вместе они влетели внутрь здания и забежали в лифт, начав подъём к посадочным площадкам.
На полпути свет вырубился, и она оказались в полной темноте.
– Быстро же они, – мужчина включил фонарик. – Давай-ка помогай, тяни створку.
Лифт поддался. Промченко полез первым. Фёдор протянул руку своему помощнику и вытащил его наружу.
– Как вас зовут? – только сейчас Федя разглядел своего спутника ближе. Густые вьющиеся волосы, практически полностью седые, пухлые румяные щёки, большой нос и толстые губы. Добрый дедушка из советских фильмов.
– Саша, просто Саша, – мужчину широко улыбнулся, показав ряды сточившихся желтеющих зубов. – Поторопимся, сынок. Машина моя на шестнадцатом этаже, нужно подняться наверх по внешней лестнице. Опасная задумка.
– Спрячьтесь тут, зачем вам рисковать своей жизнью? Я справлюсь один!
– Мальчик, я уже своё ведь пожил, я смерти не боюсь. Да вот держит меня дело на этой земле. Поможешь мне с дочкой встретиться перед тем как я богу душу отдам? – в глазах Саши появились искорки слёз. – Выгнал я её из дому тогда, потому что связалась с каким-то охламоном! Да вот и не успел в итоге прощения попросить, случилось всё быстро тогда так …
– Но ведь я не смогу … – Федя хотел рассказать ему всё, но прикусил свой язык и после паузы добавил. – Вы поговорите с дочерью, обещаю.
–Бежим!
Вместе они выскочили на внешнюю лестницу, которая простиралась до самой крыши. На улице творилось безумие: внизу дрались люди и полицейские, а в воздухе парили боевые квадролёты. Они садились на крышу и площадки, после чего пилоты бросались внутрь на поиски Промченко. Саша и Федя бежали вверх столь быстро, насколько это позволял возраст первого и усталость второго.
– Батюшки, что наделали, ироды! – вскричал мужчина, когда они подобрались к его этажу. Пара ратников столкнула старенький квадролёт с площадки и тот гирей рухнул вниз, на головы простых людей. Солдаты обернулись на его крик и приготовились стрелять. Фёдор схватил Сашу за шиворот и кинул что было сил в двери, прыгнув следом. Бетон, который еще держал тепло их шагов, взорвался облаками пыли.
– Вы в порядке? Вставайте! – Промченко поднял Сашу на ноги и потащил с собой. – Будем импровизировать! Мне нужен их квадролёт, а вы прячьтесь и сидите тихо!
Из лифтовой комнаты они вбежали в широкий коридор с десятками дверей по бокам, ведущих к блокам с квартирами. Многие были открыты, и оттуда выглядывали огоньки любопытных глаз. Фёдор подскочил к ближайшей и буквально затолкнул Сашу внутрь.
– Сидите здесь, я разберусь!
Краем глаза он заметил движение в конце коридора – четыре небольших огонька от фонариков, закреплённых на пистолетах пилотов. В кабинах квадролётов не было места для автоматов, и те были вооружены лишь табельным оружием. Со скоростью пули Промченко рванул прямо к ним. Лишь стоило первому ратнику появиться в дверях, как Фёдор расстрелял его из пистолета всем тем, что было в обойме. Солдат начал заваливаться назад, схватившись за голову, загородив дорогу остальным.
Промченко подкинул пистолет в руки и схватил его за ствол. Он обжёг руку, но Фёдор ничего не чувствовал. Сердце и разум поддались животным рефлексам, в очередной раз превратив человека в жестокого хищника. Плечом с разбега он выносит дверь и стоящих за ней. Трое живых и один умирающий.