Маришка – Тёмная ведьма

Проклятье змея

Кассиопея так посмотрела на Михаэля, что воздух вокруг заискрил, но гром не грянул, ибо змей заговорил:

– Не думай, что я обманываюсь на твой счет, болотная ведьма. Я знаю, ты прокляла меня не за то, что я ранил твою нежную душу своими «гнусными домогательствами». О, нет, ты никогда не была нежным цветочком, а вот умной и расчетливой – да. И это не комплимент.

Заметив потеплевший было взгляд хозяйки дома, Змей добавил:

– У меня было пятьдесят лет, чтобы поразмыслить над этим. Но сейчас нет времени высказывать все, что я о тебе думаю. То зло, что спало на болотах, пробудилось. Ты ведь за этим меня к топям привязала, чтобы я за дверью той следил, что на изнанку ведет.

– Дверь открыта? – вскинулась Кассиопея и застыла напряженная, как кошка, готовая к прыжку.

– Нет, но однажды ночью слышал я, как кто-то с той стороны очень настойчиво стучал. Спустя время, в другую ночь – тихо скребся. А в эту ночь ломился в ту дверь, – ответил Михаэль.

И тут Маришка поняла, что змей совершенно прав. Не стала бы белая богиня пятьдесят лет подле себя держать змея из-за обиды. Если бы уж очень он ее допек, навела бы порчу, чтобы хвост отвалился или цвет поменялся с зеленого на фиолетовый в крапинку. Зачем же гада летучего неволить? Знамо зачем! Сторожить гиблое место. Магические существа к всплескам потусторонних веяний чувствительны. Загодя услышат.

Сама Кассиопея, конечно, сильна. Но чего будет стоить ее сила, когда тот, кто скребется с изнанки, придет на порог ее дома? Сего Маришка не знала, но подозревала, что и сама белая богиня не сумела бы ответить на этот вопрос. Могла ли ведьма поступиться человечностью по отношению к одному, чтобы спасти жизни многих? Могла. И глазом бы не моргнула, и ухом не повела. У ведьм понятие добра и зла особое.

Все сидели притихшие, хмурые и боялись первыми проронить хоть слово. Молчал и змей, когда Кассиопея заговорила:

– Знать, пришла пора отпустить тебя, Михаэль. Свою главную задачу ты выполнил.

Болотная ведьма повела руками, и со змея спали невидимые оковы. Только легкая волна воздуха прошла по полу, словно с него упало покрывало. Михаэль встрепенулся, бросил прощальный взгляд на Маришку, вышел за дверь и был таков.

Как бы неразумно это не показалось всем присутствующим, но от происходящего на ведьмочку напал приступ неудержимого смеха. Стоило ей только сопоставить, как местные жители развлекались, смущая непривыкших гостей видами разных неприкрытых частей тела, плескались в пруду и играли на волшебных инструментах, а в это время у них носом, под болотной тиной за тяжелой дверью, просыпались твари изнанки!

– Хватит! – прикрикнула вдруг Кассиопея на бедную ведьму, что от смеха стала заходиться икотой.

– Я не специально, – призналась Маришка.

– Знаю, дитя. В непростой час ты пришла, да пришла неслучайно. Думалось мне, что будет у нас ещё время, только вижу теперь, что его почти нет. Мне нужно о многом с тобой поговорить, многое поведать. Знаю, что пришла ты за помощью, но сначала придется тебе нам помочь, – сказала Кассиопея.

И Маришка от неожиданности перестала икать.

– Как я могу вам помочь, я же и в силу не вошла, – засомневалась ведьмочка.

– Это не тот разговор, что во время застолья держат, – сказала болотная ведьма.

И все, кто сидел за столом, тихонечко встали и бочком-бочком по одному вышли из дому. Последним шел Леший, он и притворил за собой дверь с той стороны.

– Вся твоя сила нам и не нужна, – продолжила Кассиопея, когда звуки шагов, доносившиеся из окна, затихли вдали. – Только способность во снах ходить по изнанке.

– Так я не…, – и тут Маришка осеклась, поняв, к чему клонит хозяйка дома.

Ведьмочка сидела опьяневшая от осознания: ей достался редкий талант – великий и ужасный дар сноходца.

Тайна темного дара

– Не случайно ты пришла ко мне в этот день и час, – продолжила Кассиопея. – С твоим даром сноходца великие дела вершить можно. Но большая сила – это немалая ответственность. А что касается снохождения, то ещё и высокая опасность не найти дороги назад. Как ты, должно быть, знаешь, дар этот редок.

Маришка кивнула, давая понять, что она действительно кое-что об этом слышала. Страшные сказки в основном. Но ведь и болотная ведьма для нее когда-то была персонажем такой же сказки. Тем временем Кассиопея продолжала свое повествование.

– Сноходчество пробуждается сразу у троих одаренных, но лишь раз в несколько сотен лет. Потому сохранилось не так уж много книг об этом, но из уст в уста страшные байки все же ходят. И поговаривают, что те, кто заплутал с той стороны, через время возвращаются, но уже чудовищами, не помнящими себя. Только и остается у них, что тоска по этому миру, которая и ведет их к дверям. А врата раскиданы по гиблым местам, таким, как это болото. А подобные мне стоят привратниками у этих дверей. За жертву эту великую нам и достается сила болотной ведьмы.

– Значит, все болотные ведьмы изначально темные? – удивилась Маришка.

– Так и есть.

– Но почему?

– Ты когда-нибудь обращала внимание на то, что темные ведьмы, не смотря на их дар, часто более справедливы и уравновешены, чем светлые? – спросила Кассиопея, подливая себе чаю.

– Да, но это ведь от великой ответственности. Применяя темный дар, мы должны понимать, что последствия нами содеянного не исправить – ответила заученной фразой Маришка.

– А ты не думала, что все наоборот? Что боги наделяют нас даром темных сил, если видят, что мы достойны. Разве же можно доверить такое тому, кто не сдержан или корыстен? Что бы стало с миром, если бы дар попадал не в те руки?

Маришка крепко задумалась. И правда, выходило, что все темные, кого она знала, никогда не творили зла. В ведьмачьем понимании, конечно. Ведь наслать дождь, что затопит все посевы перед тем, как придет великий огонь, ведьмак может, не задумываясь. Все же жизнь впроголодь лучше смерти в огне. Но крестьяне решат иначе. Да и вообще подумают, что и вода, и огонь – дело рук тех, кто силой владеет. Им невдомек, что ведьмаки огнем не управляют.

– Так почему же светлым достался их дар природы и целительства? – спросила ведьмочка.

– Это не дар, а наказание, – хихикнула Кассиопея. – Светлые так кичатся своими способносями, словно забыли, что они дарованы им для исправления души. И этот дар можно использовать по-разному, конечно. Только мы не о том. Сейчас главное…

Но Кассиопея не договорила. Дверь распахнулась, громко ударившись ручкой о стену, и в дом ввалились Леший с Водяным, держа на руках бессознательного змея с зияющей раной на груди. За ними следом влетел холодный ветер, разметав занавески на окне.

– Несите его в мою комнату, – приказала Кассиопея, спешно ополаскивая руки в рукомойнике. – Маришка, закрой дверь и вскипяти мне ещё воды. И свечи зажги.

Все четверо скрылись в комнате, затем оттуда вышли Леший и Водяной, прикрыв за собой дверь.

– Что там произошло? – выкрикнула Маришка, ставя воду на огонь и подкидывая дровишек в печь.

– Да мы и сами не знаем, – со вздохом сказал Леший, потупив взор.

– Он прилетел из-за гор и рухнул на землю, как подкошенный, – продолжил Водяной. – Я сам не видел, русалочки сказали. Перепугались они, знаешь. Я как увидел, что он весь в крови, так Лешего кликнул, вот мы вдвоем его и доставили. Большего не скажу, сам не знаю.

Водяной замолчал. Вода и не думала закипать. Маришка ещё никогда не чувствовала себя такой беспомощной, даже когда лежала в подвале, связанная Альвизой. Леший с Водяным переглянулись.

–Ну, мы, пожалуй, пойдем. Не место нечисти в доме, где светлая магия творится, – переступив с ноги на ногу отметил Леший.

– Идите, – вздохнула Маришка.

И Леший с Водяным ушли. А из-за двери послышались слова заклинания.

Куда заводят сны

Шепот множества голосов вторил ведьме. В комнате за дверью дребезжало окно, скрипели полы и, казалось, кровать ходила ходуном. Маришка сидела тише воды, ниже травы, прислушиваясь то к странным звукам, доносившимся из-за двери, то к воде, что никак не закипала на печке. И вот наконец вода бодро зашумела, заплясали первые пузырьки на дне чайника, затем задребезжала крышка, а носик запарИл, подавая знак, что вода, наконец-то закипела.

Маришка сняла его с огня, поставив на деревянную подставку, и замешкалась, не зная, дожидаться ли пока все закончится или принести чайник Кассиопее. Но тут в комнате всё разом стихло, а дверь распахнулась, и неизвестно откуда взявшийся сквозняк задул все свечи. Белая ведьма стояла в дверном проеме. Не заходя в комнату, увидеть кровать было невозможно. Раненый не издавал ни звука.

– Он жив? – Маришка было кинулась навстречу болотной ведьме, но та остановила ее жестом руки.

– Ты вскипятила воды? – спросила Кассиопея, не ответив на вопрос, который так и повис в воздухе без ответа.

– Да, – Маришка снова взялась за ручку чайника.

– Отлично, тогда завари вот этой травки, – она вошла в комнату, прикрыла за собой дверь, и, как ярмарочный фокусник, легким движением руки достала из складок своего платья небольшой льняной мешочек, перевязанный шерстяной нитью.

– Что это? – спросила Маришка, но руки ее уже, как дома, привычно заваривали травку в чайничке поменьше.

– Это твой проводник в мир снов. Если, конечно, ты готова пойти и вернуть оттуда змея, – ответила болотная ведьма.

– Так значит он жив?

– Скорее он где-то посередине.

– Это небезопасно, – скорее утвердительно, чем вопросительно промолвила Маришка, наливая ароматно пахнущую жидкость себе в кружку и делая первый глоток.

– Небезопасно, – повторила белая богиня. – Но я дам тебе путеводную нить, один конец ее я привязала к себе, другой ко змею. По натянутой нити ты сможешь пройти сквозь изнанку и вернуться обратно. Но сойдешь с тропы – и назад дорогу придется искать самой. Учти, что время иллюзорно. Ты можешь провести там целую вечность, в то время как тут не пройдет и десяти минут, но кто знает, может случиться и наоборот.

– А как же дверь под водой? Что, если тот, кто ломился оттуда, найдет меня.

Маришка чувствовала, что веки ее тяжелеют, а руки и ноги становятся непослушными.

– Место во снах тоже иллюзорно. Ты можешь прилечь прямо у самой двери, но никогда не встретить тех чудовищ, а можешь уехать на край света и войти в сон аккурат в том месте, где за дверью ждут твари изнанки.

– А где же в сон войду я, если засну здесь?

– Скорее всего, это будет самое безопасное место, что ты помнишь. Возможно, дом, в котором ты выросла.

За окном уже стояла кромешная тьма. День был долгим, а ночь обещала быть длинней вдвойне. Маришка стала медленно уплывать в сон.

– Погоди, – Кассиопея достала одеяло и расстелила его прямо на полу. – Ложись сюда.

Маришка послушно сползла на пол, и, раскинув руки в стороны, погрузилась в глубокий сон.

На той стороне – а Маришка почему-то сразу поняла, что это изнанка, ещё до того, как она открыла глаза – ведьмочка услышала трели птиц и звуки журчания воды. Сжимая в руке красную путеводную нить, Маришка увидела место, но совсем не то, где ожидала очутиться. И все же это место было ей определенно знакомо. И был знаком ей тот, кто стоял напротив.

– Кристоф!

Тварь с изнанки

Ведьмак раскинул руки, приглашая Маришку в свои объятия, черные глаза его так и манили, словно колдовские омуты, а ведьмочка была так рада видеть Кристофа, что практически сорвалась с места, чтобы прильнуть к его сильной груди. Но красная нить в руке пульсировала слабым сердцебиением, не давая забыть, для чего она сюда пришла. И Маришка застыла в нерешительности.

Кристоф же не стал дожидаться ее решения и, в три шага преодолев расстояние между ними, сжал ее в нежных тисках своих рук. Ведьма пискнула, выпуская воздух из легких. И уткнувшись в шею ведьмака, вдохнула запах его кожи. Голова её закружилась от нежданного счастья, словно опоили дурманом. Кристоф же взял лицо ведьмочки теплыми ладонями и наклонился так, что их губы почти соприкоснулись, что дышали они одним воздухом. Маришка чувствовала сердцебиение. Свое, Кристофа и… Михаэля.

– Кристоф, я не могу задерживаться, – выдохнула она ему в губы, а он тут же ее поцеловал. Мгновение было прекрасно, но остановить его или продлить Маришка не могла. Она подумала, что не знает, какой выбор сделала бы на ее месте Кассиопея или бабушка, или какая-то другая, правильная, мудрая ведьма, но сама отпустить путеводную нить не могла. Змей звал ее каждым ударом своего сердца, и она не знала, сколько времени у него ещё осталось. Кристоф отстранился от и крепко взял её за руку.

– Я ждал тебя и знал, что рано или поздно ты найдешь это тихое место. И ещё я знаю, что тебе не помешает помощь в хождении по снам, – сказал ведьмак.

Маришке ничего не оставалось, как двинуться по путеводной нити, ведя за собой Кристофа. В душе она была даже рада, что ей не придется идти одной.

– Есть ли новости, Кристоф? Что люди сказывают?

– Твою старую деревню все покинули. Альвизы там нет, как нет и Армана.

Это не было особенной новостью для Маришки, ведь в деревню все съехались только на время проведения обряда. Место меняется год от года. Твари с той стороны могут прийти на запах магии. А учитывая, что через колдовской костер проходят только те, чей дар не вошел в силу, чудовищам будет чем поживиться. Поэтому делать проход в изнанку в одном месте небезопасно.

– Ты связывался со старейшинами? – задала следующий вопрос ведьма.

– Нет, – Кристоф настороженно оглянулся. – Я говорил с Кассиопеей, чутье ведьмино говорит ей, есть вероятность, что без них не обошлось. И раз мы не знаем, кто это может быть – нам не стоит принимать решения в спешке.

Маришка кивнула.

– Почему же она не предупредила меня?

– Ты в безопасности, пока в ее владениях. Сама знаешь, какая у болотных ведьм репутация. Тех, кто владеет обеими сторонами дара, побаиваются даже старейшины, – сказал ведьмак и вновь оглянулся.

Нить вела их уже сквозь густую зелень. Звук журчания воды стал почти неразличим. И Маришке почудилось, что она тоже увидела краем глаза движение слева и чуть позади.

– Наверное тени, – сказала Маришка ведьмаку, хотя внутреннее чутье уже забило тревогу.

– Не тени, – ответил Кристоф. – Кто-то идет за нами.

И тут из кустов на них выпрыгнуло оно. Чудовище изнанки, все покрытое непробиваемой чешуей. Тварь потустороннего мира. Раззявленная пасть ее истекала слюной, так хотелось этому жуткому существу попробовать ведьмачьей плоти.

Они расцепили руки одновременно. Словно в танце, заученном с детства, они сработали слаженно и ладно. Маришка бросила заклятие тлена, что превратил твердокаменную чешую зверя в труху, а Кристоф, выхватив ведьмачий заговоренный нож, нанес твари смертельную рану.

Чудовище упало в густую траву у ног путников, и глаза его потухли. Руки у Маришки тряслись.

– Если ты хочешь успеть туда, куда держишь путь, тебе лучше поторопиться, – сказал ведьмак, вытирая нож о траву. – Видно, настал момент нам снова расстаться, я уведу след.

Он поднялся и побежал туда, откуда пришла тварь. Маришка же крепче схватилась за нить и пошла туда, где начинался серый туман. «Наверное, нелегко вернуться из такого», – подумала ведьма и сделала шаг.

Сноходица открывает глаза

Туман сомкнулся за спиной Маришки сплошной стеной. Гулкая тишина разлилась вокруг, дальше вытянутой руки ничего не видать. Куда ни глянь – все серый туман, да кое-где видны стволы вековых деревьев, что уходят высоко в серое небо. В этом мутном бреду было легко перепутать верх и низ, не говоря уже о тропе. Дороги было совсем не видно. Ведьмочка поняла, что придется идти наощупь и тяжело вздохнула.

Путеводная нить слабо пульсировала в руке, и Маришка пошла вперед, то и дело спотыкаясь о корни. Тяжелый влажный воздух не давал свободно дышать. Со всех сторон, словно были живые, ее задевали ветки деревьев, оставляя мелкие царапины на лице и руках. Ведьма так долго шла, что совершенно потерялась во времени. Сколько прошло с тех пор, как она рассталась с ведьмаком, Маришка не знала. Казалось, что туман – это и есть время, вязкое, тягучее, как кисель.

Неясные звуки стали понемногу доноситься со всех сторон. Они тоже были какими-то размытыми, и все же путница каждый раз вздрагивала, заслышав что-то поблизости. Она шла, спотыкалась, дважды падала, поднималась и снова продолжала путь. Сколько он может длиться? А что, если Кассиопея ошиблась и нить эта вовсе не ведет к змею? Или змей отпустил тот конец нити и ее поджидает новое чудовище? Маришка понимала, что вряд ли у чудовища может биться сердце, а значит, змей ещё жив, и его ещё можно спасти. Только это заставляло ее идти, продвигаясь все глубже в неизвестность. Путь длился бесконечность, и когда Ведьмочка в очередной раз свалилась, споткнувшись о корягу и разбив коленку в кровь, встала и застыла как вкопанная, закрыв лицо руками. Слезы? Нет! Ни слез, ни страха, ни отчаяния – в ведьме клокотала злость! «Неужели сноходцы всегда блуждают в изнанке, как слепые котята? – думала Маришка. – Нет, Кристоф без труда нашел меня, когда было нужно. Открыл проход и перенес в безопасное место у ручья, когда за мною гнался темный дух. Я не слабая девчонка, я потомственная ведьма! И грош мне цена, если я не справлюсь со своим собственным сном!».

Маришка сосредоточилась и прислушалась, не прибегая к слуху, и услышала, как совсем рядом кто-то насвистывает песенку. Как новорожденная сноходица, ведьма смотрела на мир, не открывая глаз. Туман расступался. А впереди, в каких- то двадцати локтях от неё, на берегу озера, закинув удочку в воду, сидел змей.

Ведьма подошла к нему и села рядом, опустив ноги в мутную воду. Вода тут же стала прозрачной, на поверхности распустились водяные лилии. В гладком зеркале воды отразились их со змеем фигуры.

– Здравствуй, Михаэль, – тихо сказала Маришка, боясь спугнуть момент.

– Здравствуй, ведьмочка. Ты пришла за мной? – неуверенно спросил змей. Это был какой-то совсем другой, тихий и умиротворенный Михаэль, совсем не тот, что встретил ее в лесу у гиблого места

– За тобой, – подтвердила Маришка.

– Ты думаешь ещё не поздно вернуться? – Змей поднял на нее зеленые глаза.

– Кассиопея ждет нас там, с другой стороны, – сказала Маришка, не отвечая на вопрос.

– А там, – и змей, вскинув руку, указал вперед, – меня ждут чудесные голоса.

Маришка посмотрела вперед и заметила, что нить, которую она держит, теперь ведет не назад. Один конец ее привязан к руке змея, а второй, пройдя через ладонь ведьмы, спускается в воду прямо с удочки. Тут же красная нить заплясала в озере.

– Клюет, – заметил Михаэл.

Но тут нить натянулась, змей стал заваливаться вперед, а Маришка ухватилась за него, что было сил. Тяжелый змей перевесил и оба они, вместе с удочкой, рухнули в воду, подняв сонмы сверкающих брызг, которые повисли в воздухе серым туманом, как только вода сомкнулась над их головами.

Странная находка

Маришка вынырнула, жадно глотая воздух, и широко распахнула глаза. Вся мокрая до нитки, она сидела на полу в доме белой богини.

– С возвращением, – сказала болотная ведьма и подала ей сухое полотенце. – Что ты видела?

– Я очнулась у ручья, там был Кристоф. Он уже ждал, когда я пришла, – ответила ведьмочка и посмотрела на Кассиопею в ожидании реакции, но та только кивнула, поощряя продолжить рассказ. – Затем появился этот зверь, он напал на нас, но Кристоф убил его и остался, чтобы я могла идти дальше. Потом я попала в туман, вышла из него и нашла змея. А затем нас обоих утянуло в воду, – закончила она.

– Значит, ты уже видела, как выглядят твари изнанки – это хорошо.

– Но?

– Но плохо, что они так быстро нашли тебя. Я думала у нас будет больше времени.

– Пойди на двор, сними свое платье с веревки, а то не равен час дождь начнётся и тебе совсем не во что будет переодеться.

И, подхватив ароматно дымящуюся кружку, Кассиопея прошла в комнату, где лежал Михаэль, прикрыв за собой дверь.

Нужно было встать с мокрого одеяла и идти, чтобы снять с веревок сухое платье. Маришка с трудом заставила себя подняться. В этот момент она мечтала быть собакой, чтобы запросто отряхнуться всем телом, забрызгивая водяным веером все вокруг, и побежать по своим делам уже гораздо более сухой. Или выдрой, чтобы совсем не намокать. «В старых сказках ведьмы часто превращались во всякого зверя или птицу. И если болотная ведьма оказалась вполне живой и настоящей, то отчего бы не быть и ведьмам-перевертышам?» – думала Маришка, в то время как босые ноги несли ее туда, где сушилось белье, а руки по дороге захватили плетеную корзинку и начали собирать с веревок вещи.

Тучи и правда готовились пролиться дождем. Они висели над лесом тяжелые, набрякшие, словно тесто, убежавшее из кадушки нерадивой хозяйки. Маришка запрокинула голову назад и почувствовала первые мелкие капли на лице. Конечно, сама она и так была мокрой, но, пока одежда в корзинке ещё была сухой, следовало поспешить вернуться в дом. И Маришка побежала, сверкая босыми пятками. Ворвавшись в комнату, ведьмочка увидела Кассиопею.

– Как Михаэль? – с порога спросила она.

–Живой, – ответила Кассиопея, вымученно улыбаясь.

Только тут Маришка заметила темные круги, что залегли под глазами хозяйки дома, и поняла, что время уже близится к обеду. Просто черные тучи, затянувшие небо, не давали солнечным лучам пробиться на землю. А значит, Кассиопея просидела без сна всю ночь и утро.

– Вам, наверное, нужно поспать, – неуверенно посоветовала Маришка.

– Успею выспаться. Дай только дождаться, когда змей встанет, чтобы я могла выпроводить его из своей постели, – проговорила она со смешинками в уставших глазах.

– Но он же может там и несколько дней проваляться! – в недоумении воскликнула Маришка. – Вы что же, всё это время спать не будете?

– Кто это будет валяться? -в дверях появился помятый и потрепанный, но совершенно точно не умирающий и, по обыкновению, полуголый змей.

Маришка так обрадовалась ему, что готова была сорваться и броситься обнимать. Но тут что-то смутило ее.

– А почему он сухой?

– Ты проводник, ты и получаешь отдачу, – ответила ведьма.

– Чудесно, – буркнула Маришка и передумала обниматься.

– Что решили с дверью делать, ведьмы?

– Зависит от того, что ты нам расскажешь, – ответила Кассиопея.

За окном зашумел дождь, а в дверь поскреблись. В дом просились промокшие сколопендры.

– Михаэль, открой, пожалуйста, – устало попросила белая богиня. Но Маришке подумалось, что теперь она меньше всего походит на мраморную статую, скорее на обычную женщину. – А ты, Маришка, пойди переоденься.

Два раза просить было не нужно, гостья скользнула за дверь, прихватив корзинку с сухим бельем. В комнате у ведьмы она была впервые, а потому, быстро переодевшись в сухое, стала рассматривать стены, на которых были начертаны разные знаки. Некоторые Маришке были знакомы, какие-то она видела впервые. На комоде стояли цветные стеклянные баночки, лежали пучки засушенных растений. В одной из флакончиков блеснула зеленая чешуя, и ведьмочка, быстрее, чем подумала, сунула его в карман. С этим и вышла обратно.