– Смерть сестры – авария, машина в хлам, сгоревший труп.
– Вы не проверяли? – удивился Толик.
– Куда мне проверять, эта машина слишком много оставила следов на всех видеокамерах, и она за рулем, её волосы, прическа, одежда. При взрыве от машины отлетел номер, по нему и со слов очевидцев мне рассказали, что сестра погибла. Да и маленькая Сашка на руках осталась, а еще работа.
Толик почесал голову. «Как так жить где-то, не знать, как растет твоя дочь?» – логика не срабатывала.
– У неё должно быть веское объяснение, исчезновение из жизни дочери.
– Она теперь заберет у меня Сашу, – всхлипнула Лена.
– Мы не отдадим, легко докажем, что она бросила её настолько лет. Что же хочет нам сказать Шурик завтра? – задумчиво произнес Толя.
– Может чистосердечное раскаяние сестры, это она умеет, – укрывалась одеялом Лена.
– Утро вечера мудренее. Давай спать, – подытожил он и потушил свет.
42
Будильник зазвонил, Толик открыл глаза, на улице темно, а Лена шла выключать смартфон, который лежал на столике и напевал песню из мультфильма «Чучело-Мяучело».
– Утро начинается, начинается. Город улыбается, улыбается! – успел спеть телефон, как Лена смогла выключить звонок.
– А я любил этот мультфильм, а ты? – поднимаясь с подушки и садясь на кровати, сказал он.
– Прости Толя, это я по привычке поставила, чтобы про Сашу не забыть в садик её отправить.
– А может, пусть сегодня дома побудет? Пятница же.
– А нам к Шурику ехать, дочь на бабушку оставим? – расчесывала она густую светлую копну волос. – Ничего с ней не случиться, поедет в садик.
– Не спорю, но если бы ехать никуда не нужно было, оставили дома.
Толик посмотрел на часы и спустил ноги с кровати.
– Я выспался, дома самая сладкая кровать.
– Я помню дома, где мы жили раньше с родителями. У нас тоже были самые лучшие кровати. Когда мы с сестрой приезжали с лагеря, я целый день могла валяться на кровати и не слезать с нее. Бабушкин дом, в котором жили родители, всегда напоминал нам уютное гнездышко.
– Я ходил по дому, когда искал тебя. Нашел занимательную фотографию черно-белую, вас с сестрой. А странно ни родительских, ни бабушки, ни вас с родителями нет. Почему?
– Это не тот дом. Тот дом в сорока километрах от нас, – подошла к кровати. – Отвернись, я переоденусь. Как твоя нога?
Толик нехотя повернулся к стене.
– Нога перестала ныть, может мне на день обезбол пить? – не давая ответить, он продолжал. – Знаешь, я бы хотел спросить у Кати, твоей сестры, кто заказчики суррогатной беременности?
Лена молчала.
– Лена, ты че молчишь?– он повернулся. – Ну, что ты думаешь?
– Думаю, знает, сегодня и нам поведают наверно много интересного. Пошла будить Сашу в садик. Ты подождешь меня, я быстро отвезу и приеду за тобой.
Толик не торопился, завтрак с родителями радовал всегда. Завтрак начинался с родителями, продолжился с бабушкой и братом. Сестра уехала с Леной в школу. Николай пребывал в радостном настроении, жизнь у него наладилась, он получал удовольствие.
Бабушка смотрела на братьев и качала головой.
– Какие же вы разные, от одной матери и отца, а характер один взял деда, другой непонятно кого.
– Ба, это ты обо мне? – спросил Николай.
– Да о тебе, конечно, дед и ваш отец во подарили свой характер Толику, а тебе, чей достался?
– Я знаю, конечно, твой, – он встал и обнял Елизавету, поцеловал её в щеку. – Я ушел на работу.
Пожелали счастливой дороги, бабушка и Толик остались допивать чай.
– Баб, – рассматривая дно в кружке, позвал он.
– Что такое? – разглядывала глаза внука Елизавета.
– Я не слишком тороплюсь, а? – запинаясь, спросил он.
– Давай так, я задам тебе вопрос. Как на него ответишь, тогда и я тебе скажу, торопишься или нет. Хорошо?
Толик заинтересовался и принялся слушать.
– Если два камня с острыми углами положить в мешок и начать трясти. Что случиться? И еще вдогонку один, ты что ищешь хорошую жену или ты сам хочешь стать хорошим мужем?
Толик задумался, но ответить не смог. В коридоре раздался звонкий голос Лены, она говорила Лорду, что сахарную косточку он сейчас получит.
– Жди на крыльце, я быстро.
Она прошла на кухню, достала из холодильника косточку и вынесла собаке. Потом вернулась, спросила.
– Толя, ты уже готов? Может тебе помочь?
– Нет, я уже готов, – он поцеловал бабушку. – Я подумаю, как приеду, отвечу на вопрос.
Елизавета допила чай, а Лена убрала со стола посуду.
– Милая, я помою, ну что мне еще дома делать?
– Книжки читать и пальто вязать, – она по-детски прижалась к морщинистой щеке Елизаветы. – Бабушка, как же я вам благодарна, что встретилась с вами.
– Благодарить Бога будем, когда все тайны раскроются. Но я верю, что все у вас с Толиком будет хорошо.
Толик оделся и крикнул из коридора, что все слышит и что тоже верит в хорошее будущее. А потом скомандовал:
– По машинам, а то Шурик ругаться будет.
43
Они вышли на улицу, Лена держалась за руку Толика. Елизавета их провожала, глядя в кухонное окно, и перекрестила им дорогу.
В машине Толик заметил, как Лена нервничала, она поправляла свой полушубок, мостилась на кресле и не могла найти место своим рукам.
– Лена, что произошло? Ты нервничаешь? Боишься встречи с сестрой?
– Немного, – она сложила руки в замок. И взглянула на Толика.
– Интересно, за какие тайны говорила бабушка? – не глядя на Лену и выкручивая руль, смотрел по сторонам, спросил он.
Лена тяжело вздохнула, но отвечать на вопрос Толика не стала. Три квартала они ехали молча, каждый погружен в свои мысли. Толик вспоминал слова бабушки, потом последняя встреча с цыганкой, и все они указывали на тайны. Сюрпризов он не любил. «Что мы узнаем сегодня? Что сестра нам расскажет, такого, что является тайной Лены», он видел, как невеста волнуется и неприятного сюрприза хотел избежать.
– Лена, скажи все же, что она может нам сказать такого, что мне не понравится? – он произнес свой вопрос тихо и без эмоций.
Она передвинула ногами, рукой стала водить по панели, но ни разу не посмотрела в сторону Толика. Наконец, машина подъехала к полиции, где работал Шурик. Найдя место на стоянке, они вышли из автомобиля. Из здания полиции вышли оперуполномоченные, те самые, которые опрашивали Лену и Толика возле аквапарка. Они поздоровались.
– О, Толян, ты как сюда забрел, да еще с такой красавицей. Мы с одной не знаем, что делать, – круглолицый сотрудник с веснушками на носу хохотнул.
Лена прижалась к Толику, а он почувствовал, как она вздрогнула.
– Ну, ну! Я к Шурику, он меня просил сегодня приехать.
– Опоздал или поторопился. У нас там труп, мы все на выезде, тоже туда двигаемся. Ты позвони ему, может он освободиться и приедет.
Толик достал телефон, позвонил Шурику. Тот ответил, но не сразу, потом среди матов Толик выбирал слова, и только потом понял, что друг разговаривает не с ним.
– Дружище, у меня сегодня не будет времени, вызвали в отдел в области. Давай вечером, нет, я позвоню, – в голосе Шурика слышались стальные нотки. – Блин, завал. Все еще увидимся, посидим.
В телефоне раздался сигнал, друг отключил телефон. Толик посмотрел перед собой.
– Тайны раскрывать будем вечером. Лена, надо съездить в твой дом, там порядок навести, да и дверь навесить или забить до весны.
– Поехали, а что Шурик сказал?
– Отбой до вечера, – она облегченно вздохнула.
Два полицейских вели мужчину, который явно не понимал, что с ним происходило. Лена с Толиком отошли с дорожки, пропустили полицейских. В машине они молча доехали до её дома, по пути заехали в магазин, купить печенье к чаю.
В доме она прошла, поставила чайник, он стал поднимать с пола свалившиеся во время борьбы или поиска предметы.
– Лена, она при тебе такой бардак устроила?
– Нет, если бы спросила, я бы и так отдала, то, что искала. Лишь бы дочку не забирала. Но Катя попросила меня закрутку достать, она сказала, что уезжает надолго. Я спустилась в подвал, она следом. Когда я повернулась спросить, какую именно закрутку надо. Она наставила пистолет на меня и подала мне веревку, чтобы я связала себе ноги. Потом она сама уже связала мне руки и запихнула кляп. Я её просила отпустить, – Лена всхлипывала, – предлагала деньги, но она сказала, что нужно по-хорошему меня убить. Но сердце сестры не позволяет это сделать.
Толик взял со стола фотографию, которую он поднимал в прошлый раз. Стал рассматривать девочек, которые смотрели и улыбались с фото.
– А где здесь ты, а где она? – он поднял фотографию, свет струился и падал на рамочку.
Через старую фотографию проникал свет и размывал образы девочек, а вот в одном месте, было темное пятно. Сначала он не обратил внимание, но потом присмотрелся и перевернул рамку, никаких черных пятен. Он положил на стол и попытался разобрать рамку с фотографией.
– Лена, эту фотографию ты вставляла?
– Нет, я не знаю, кто её вставлял, мне её мама отдала, когда я переезжала в этот дом. Сказала, храни её, это единственная фотография, где мы с сестрой вместе.
Толик смог подковырнуть ножом, гвоздики и задняя стенка вытащилась. А между ней и фотографией лежала небольшая пожелтевшая бумажка.
На кухне запищал чайник, они вздрогнули и столкнулись лбами. Наступил самый волнительный момент, стали разворачивать сложенную бумагу, хранившую тайну, о которой они сейчас узнают.
44
От ветхости бумага по краям сыпалась, как песок. Листок напоминал тетрадный с красной полоской, но линий уже не было видно. Буквы, написанные ручкой, стали едва заметные. Толик разлаживал листок на столе и едва дышал, Лена затаив дыхание с любопытством наблюдала действиями. Когда послание с кривыми полустертыми иероглифами, а больше никак не назовешь почерк человека, который писал этот текст.
Лена включила фонарик на смартфоне и посветила на бумагу. Толик начал читать. Бекая и мекая, он прочитал первую строчку:
– Я Ксения Павловна Сомородкова, – потом посмотрел на Лену, как будто спрашивая, знает ли она такую.
– Никого с такой фамилией не знаю, да и не слышала. Что там дальше?
Он продолжил, разбирать текст и выдавать вслух, спустя час они решили все же попить чай, который опять требовал кипячения.
Текст получился следующий:
«Я Ксения Павловна Сомородкова.
В присутствии двух свидетелей Попова Федора Терентьевича и Бобыря Сергия Даниловича отказываюсь от двух дочек Кати 26. 05.1995 года и Лены 3.03.1996 года в пользу Крапивина Сергея Филимоновича. Прошу этот документ считать действительным и обещаюсь никогда не появляться в их жизни. Роспись и дата: 15 июня 1996 год».
Наступила долгая минута молчания, пока опять им о себе не напомнил чайник. Свист раздался с кухни.
Первым от своих мыслей Толик, он сфотографировал бумагу на столе, фотографию девочек и пошел в кухню наливать кофе. Лена же сидела на стуле возле стола и смотрела перед собой. Толик позвал её, но она даже не услышала его призывов.
Он вернулся в комнату с телевизором и столом, злополучной бумагой на столе.
– Милая, ты хочешь увидеть этот момент ,как женщина отдает вас в чужие руки? Стена не телевизор, она не передаст тебе информацию о прошлом. Пойдем пить кофе, – он тронул за плечо Лену.
– Нет, это та женщина даже не животное, животные своих детей не бросают, а эта нас отдала и пообещала никогда не искать. У нее сердца не было в груди,– она оттолкнула руку Толика, зашла в комнату и упала на кровать.
Она негромко плакала и не могла остановиться, тело содрогалось при каждом вздохе. Толик поискал аптечку и достал из нее настойку валерьяны, накапал в стакан, принес и насильно заставил выпить.
– Успокойся, если она так сделала, была причина, мы найдем с тобой этих мужиков и расспросим, как все произошло. А, может, и её найдем, Шурик поможет. А сейчас соберись и нам нужно успеть убраться, купить цветы и поздравить моих родителей с годовщиной свадьбы, – он сказал это строго ,чтобы не было возможности пожалеть и изменить планы.
Лена с заплаканными глазами смотрела на него. «Интересно это все тайны или только начало?» промелькнуло в голове Толика.
Потом они пили чай, кофе он вылил в раковину и налил зеленого, бодрящего напитка. Уборка затянулась до вечера, и когда Шурик позвонил, они только закончили. Решили встретиться в кафе, чтобы сразу и покушать.
– Лена, а что еще тебе от родителей досталось? – спросил Толя.
Она задумалась, покрутилась и пошла к шкафу. За стеклянной дверкой в небольшой вазочке она что-то искала. Она выглядела, растерянно, и поспешные хаотичные движения по другим вазочкам и стаканчикам, давали понять, что вещь, которую ищет, исчезла. Толик подошел к ней.
– Что-то пропало?
– Мамин медальон. Старинный он, мама до самой смерти не снимала, а перед тем как в путешествие поехать сняла. Вложила мне в руки и сказала: «Это память обо мне!» – опять на глазах навернулись слезы.
– Ну, все, найдем медальон, его взять могла только Катя. Все найдем. А сейчас поехали к Шурику, он нас ждет.
45
Возле кафе «Изюминка» стояла множество машин, фонари освещали вечернюю улицу. Толик припарковался на противоположной стороне и помог Лене. Нога ныла, сильно ныла, но он крепился и ждал, когда день закончит свой путь, а он окажется на своей кровати.
В помещении кафе возле окна за столиком сидел Шурик, на столе стояло пиво, шашлык и вяленая рыбка.
– Анатолий, – он крикнул и махнул рукой.
Они прошли до столика, Шурик подвинулся и предложил место рядом для друга, но Толик сел рядом с Леной.
– Брат, не в обиду. Мы сядем вместе, – он потянулся за меню. – Друг, а что это за праздник и шашлык и рыба?
– Долг отдали, могу позволить себе гульнуть, – и он сделал глоток пива, на губе осталась пена, он вытер салфеткой и тут же размазал стекающий жир с кусочка рыбы, которую запихивал в рот.
– Лена, что кушать будем? – спросил Толик , показывая меню ей. Сам же не глядел на друга, как тот разделывался с рыбой, облизывая рыбий жир с пальцев.
Наконец, официант принял заказ, и Толик смог начать разговор.
– Шурик, ты зачем нас вызывал? Что-то прояснилось? – он терпеливо ждал, пока тот прожует очередной кусочек рыбы.
– Я, не могу рассказать все, потому что в этом деле замешана и Елена. Но при очной встрече мы узнаем полную версию всех приключений этих горе сестёр.
Толик краем глаза видел реакцию невесты, она подняла брови, вся мимика показала, как она удивлена. Она немного подумала, но успела начать раньше, чем спросил бы её Толик.
– Я не знаю, что там наплела вам моя сестра Катя. Да, как у любого человека есть маленькие тайны, но я не знаю, как мои проделки молодости могут повлиять на исход дел.
– А ты рассказывай, мы послушаем, а то тут друг собрался жениться, а сам и не знает, что с уголовницей связался, – Шурик пристально посмотрел на Лену.
Толик не понимая ничего, водил глазами то на друга, то на невесту.
– Я уголовница? Хорошо расскажу всю мою жизнь от того момента, как помню себя. Родилась, я в городе Каменске. А сегодня я поняла, меня бросили, как и сестру, а наши родители нас взяли по расписке, родная мать отказалась.
Шурик удивленно посмотрел на Толика, тот кивнул, подтверждая слова Лены. Она наклонила лицо над столом и зажала голову руками, продолжала рассказывать:
– Пока мы были маленькие, мы жили с бабушкой и родителями, они нас любили, баловали игрушками, только Катя все пыталась мои подарки себе забрать, а если не отдавала, она их ломала и сваливала на меня. Доставалось обоим. Когда первый раз Катю заметили, как она курит, она обозлилась на родителей и ушла с дому. Тогда мне приходилось воровать еду и носить сестре, в сарай на соседнем участке, – Лена всхлипнула. – Ну как я могла оставить сестру без еды, она бы тогда умерла от голода. Это я теперь понимаю, все её действия были манипуляцией меня. Я не хотела воровать.
Она посмотрела на Шурика, Толика и продолжала уже более уверенно.
– А когда, Катя переспала с парнем первый раз, у нее появились деньги большие деньги, она мне показывала, – тут Лена слова произносить стала тише, чтобы никто не услышал. – Я расскажу, всю правду, только у меня есть одна просьба, можно?
– Можно, – как-то растерянно сказал Шурик, Толик совсем не понимал, допрос ему не нравился, но ведь Лена сама захотела рассказать.
Друзья превратились в сплошные уши, не будешь же заставлять, говорить громче. Она продолжила.
– Можно с дочкой попрощаться, перед тем как её заберут?
– Да никто её у тебя не забирает, – облегченно ответил Шурик.
– Деньги, Катя стала регулярно приносить разные суммы, ночами я редко когда её видела, чаще не ночевала. Когда я поступила в колледж, Катя пробовала второй раз поступать на экономиста, но безуспешно. Бабушка заболела и ей требовалась операция, денег у родителей на тот момент совсем не было, и тогда моя сестра предложила продать мою девственность, она уже и мужчину нашла с большими деньгами. Бабушке становилось все хуже и хуже, лекарство надо было доставать по знакомству для сердца, а денег не хватало, – Лена заплакала, не смогла рассказать, что там произошло. Она только смогла поднять заплаканное лицо на Толика и вымолвить. – Прости.
– Понято, ты продала девственность, что дальше, – сказал Шурик, как ни в чем не бывало.
Толик слушал и не понимал, он не хотел верить ни единому слову, сердце остро кольнуло. Лена продолжала.
– Денег я не увидела, бабушка умерла, и если бы на деньги купили лекарства, которые заплатил тот урод Кате, мы бы спасли бабушку, но у сестры были другие планы, покорять Москву. Меня посадят? – через всхлипывания спросила она.
– Ну, за это точно за решётку тебя никто не упрячут! – перевел дух Шурик и спросил. – Скажи, а что за тайна с появлением ребенка Саши? Это ты её родила?
Лена от удивления повела бровь и в знак протеста замахала руками.
– Нет, Сашу родила Катя, я присутствовала как практикант при родах у сестры, меня пустили, – её глаза засветились радостью от воспоминания. – Я спрашивала кто отец ребенка, но она мне ничего не говорила. А потом авария и похороны, маленькая Саша и кредиторы, звонки и убыточный бизнес в столице. А дальше Толик и ты все знаете лучше меня.
Она встала из-за стола, попрощалась с мужчинами, которые так жестоко вернули в прошлое и напомнили все унижения, пошла на выход. Толик догнал её и остановил.
– Лена, а ужин?
– Спасибо, я сыта по горло всем этим. Прости, что обманула тебя, нам придется расстаться. Я не подхожу тебе в жены, мы сегодня же уедем пока в свой дом, а там в другой город. Прости, если сможешь за обман, – освободив свои плечи от его рук, она вышла в фойе.
46
Толик махнул рукой Шурику и пошел догонять Лену. На улице он предложил отвести домой. «Что же во мне надломилось? Тяжело рассказывать ей, пережила все ужасы. Но почему сразу не сказать правду? Но я же не священник, чтобы душу выворачивать наизнанку. Кошмар. Теперь живи и думай, что там еще за тайны в этой семье? Надо взять паузу». Сказал следующее:
– Лена нам нужно всем успокоиться, твоя молодость прошла не гладко, но ведь это прошлое и никто тебя не судит за это, – он пытался посмотреть ей в глаза, но она отворачивалась от него.
– Я постоянно чувствую себя виновной и сколько раз я прощала сестру, а она каждый раз придумывала все новые и новые забавы.
– Вот и надо вывести эту Катю на прямой разговор, чтобы ты могла сказать в своё оправдание веские слова. Я так понял, Шурик не это хотел услышать от тебя. Интересно, что за тайны еще есть в вашей семье? – последние усилия, и он повернул Лену, и их глаза встретились.
Толик в свете фонаря видел уставшие глаза Лены, казалось, они стали совсем бесцветные.
– Я устала так жить, бороться за жизнь, за счастье. Зачем все это? Почему я не замерзла в подвале?
– А ну, отставить разводить хандру, – он взял её под руку и направился к машине.
Дома Лена стала собирать сумку, Толик сидел на кровати и молча наблюдал. Когда сумка закрылась, и звук замка позвучал в тишине. В комнату вошла Саша.
– Ма, а куда это ты собралась? – радость сменилась тревогой.
– Солнышко, мы переезжаем домой. Так надо, – погладила она белокурые волосы дочки.
– Мам, но там бабушка с дедушкой ждут вас за праздничным столом. Вы не забыли? Пап! Подарок, мы же с Катей тебя ждем! – радость вернулась на личико девочки.
– Да, как же мы забыли! Лена, не порти праздник, родители и правда, расстроятся. Пошли, поздравим, завтра решим твой побег или временный переезд.
Саша прыгала от радости, как же быстро меняется настроение у детей. Толик расстегнул сумку.
– Надеваем праздничное платье, не будем портить праздник, – он открыл шкаф и достал коробку, запакованную яркой бумагой и с белым праздничным бантом сверху.
– А что там? – спросила Лена, надевая платье. – Надо же поздравление связать с подарком, так он будет намного дороже в глазах родителей.
– Там я на заказ просил изготовить блюдо с их фотографиями, тарелки и кружки. А еще часы с фотографией свадьбы.
– Ты романтик, – улыбка коснулась её губ.
– Ты меня еще плохо знаешь! Я умудрился после встречи с тобой заказать для нас воздушный шар, но брат обломал.
– Воздушный шар? – она охнула. – Я никогда не летала.
Потом они спустились в гостиную и под общие аплодисменты поздравили родителей, потом звучали тосты, но чаще слышалось: «Горько!» Сколько сказано приятных слов в адрес юбиляров, пожелание долгих совместных лет. Саша подошла и сказал:
–Я так счастлива, что у меня есть дедушка и бабушка, я вас люблю! – бабушка растрогалась и пустила слезу, а дедушка крепился и только подкашливал.
Толик украдкой наблюдал за Леной, и когда она ни с кем не общалась, на нее никто не смотрел, её улыбка исчезала, глаза тускнели.
Лист ватмана повесили на стену, там девочки нарисовали красками природу и подписали: «Любое место на земле будет раем, если там любимый человек!»
Толик в мыслях пытался поговорить с Леной. «Что же хочет она? А я хочу семьи с ней? Может это просто увлечение, которое скоро пройдет. Я боюсь, но чего?»
Отец поднял фужер с шампанским и попросил слово.
– Я хочу рассказать вам, как я за три часа до свадьбы передумал жениться.
Удивилась даже Нина. Бабушка сидела и улыбалась.
– Нина, это было давно и прошло как дымка над лугом. Так вот, за три часа до свадьбы мне принесли конверт с запиской, в которой написана такая гадкая правда о семье Нины, подтверждена фотографиями, сомнений не было, что правда, – Нина побледнела, слушая слова мужа. – Мне она ничего такого не говорила, я снял с себя костюм и собрался идти на рыбалку. В это время в комнату ко мне зашла взволнованная мама. Она не спрашивала меня ни о чем, а просто благословила и сказала те слова, которые я сохранил в сердце. «Сынок, – он запнулся. – Мам, скажи еще раз для всех нас, их должны знать каждый».
Елизавета встала и тихим старческим голосом произнесла:
– Для создания семьи достаточно полюбить. А для сохранения – нужно научиться терпеть и прощать. Сынок, пусть прошлое, не сможет изменить твоего будущего, Нина любит тебя, не бойся, все у вас будет хорошо.
Все захлопали, юбиляры услышали призыв к поцелую, а Толик взял руку Лены и потянул ее за собой. Эти слова, бабушка сказала сейчас для него, он понял каждое слово. Неважно, какие тайны ждут их завтра, он готов вместе с ней пройти весь путь до конца и никуда её не отпустит. Он вывел Лену в коридор.
В груди Толика сердце сжалось, он глубоко вздохнул и встал перед Леной на колени.
– Прости меня! Давай начнем сначала. Что было до нашей встречи, забудем особенно ты, как страшный сон. Выходи за меня замуж! Я не смогу согласиться на расставание. Я люблю тебя!
47
За спиной Толика стояла сестра и держала букет.
– Братик, где твои манеры, хоть бы букет взял. А кольцо? Папа, – крикнула Катя. – Ты почему не научил сына делать красиво предложения?
Лена смущенная стояла посреди коридора и пыталась поднять Толика с колен. А когда Лена смогла решиться дать согласие, родные дружно поддержали призыву: «Горько!», а папа Григорий заметила:
– Не только нам сегодня губы мять!
Толик поцеловал Лену, она смущалась, и ещё щеки постоянно вспыхивали, как красный сигнал светофора. Счастливее всех наверно в этот день стала Саша, теперь она в детском саду может рассказывать о самой дружной на свете семье. Её семье!
Николай пообещал договориться с девушкой из Дома Бракосочетания, на любую дату в пределах разумного. Толик пообещал подумать до утра, а потом, ссылаясь на ногу, поднялся в комнату. Лена осталась помочь убрать со стола и Толик смог ответить на смску, которую прислал ему Шурик.
В сообщении говорилось, что Катя просит очной ставки с Леной. И Шурик запланировал эту встречу провести завтра после обеда. Толик позвонил другу.
– Шура, что нам ожидать от этой встречи?
– Сегодня подозреваемая разговорчивая была, много чего наплела, реально нужно, чтобы Лена пришла. Иначе я скоро смогу сказки томами выпускать под моей редакцией с автором Екатерины Живцовой.
– Хорошо, мы подъедем к часу, устроит?
– Буду ждать.
Успокоившись и растерев ногу мазью, он лег в кровать. Сначала он крутился, нога ныла, и какое не выбирал положение, она мучила его. Потом он выпил еще обезболивающую таблетку и положил ногу на маленькую подушечку, которых бабушка навязала в огромном количестве для дома.
Прошло еще несколько минут и ровный, и спокойный сон сморил жениха. Лена пришла намного позже, они засиделись на кухне с бабушкой Елизаветой и мамой Ниной.
Утром Толик проснулся, обнимая Лену, она крепко спала, уткнувшись ему в грудь, щекоча своим дыханием. Её светлые волосы разметались по шоколадной подушке, ночная рубашка сползла сплеча, которое манило прикоснуться к нему губами.
Он не раздумывал над предложением и поцеловал, нежно касаясь ее теплой бархатистой кожи. Она вздрогнула, но не проснулась, сладко причмокнув губками. Он улыбнулся и поцеловал еще раз, заставляя почувствовать, как каждая клеточка умеет чувствовать и принимать наслаждение. Она потянулась в кровати, прижимаясь к нему, ощущать рядом горячее тело, которое готово и откликается на прикосновение, а ему столько дней воздерживаться, был верх терпения.
Лена открыла глаза, его нос касался ее и губы еще немного и прикоснутся к ее губам. Она прикоснулась к нему, потом, не давая опомниться, вылезла из-под одеяла и стала переодеваться.
– Лена, мы с тобой без пяти минут муж и жена! Может, все же решимся на более глубокие отношения?
– Толик, я согласна стать твоей женой, сегодня после обеда. Но вот как убрать, страх перед близостью?
– Погоди, ты легко идешь на контакт, наши поцелуи этому подтверждение. А дальше, если тебе это не противно, нет страх, то и дальше я постараюсь научить тебя получать только наслаждение и дарить его мне, – и, помедлив, добавил. – Только мне! Так что роспись сегодня?
Лена засмеялась.
– Нет, я думаю, Николай на сегодня нас не подвинет, да и платье еще не готово.
– Сегодня постой, а что сегодня? – он вспоминал, кому он вчера обещал прийти. – Сегодня мы идем в полицейский участок на встречу с твоей сестрой.
Лена побледнела, ужас пронесся в ее глазах и застыл в немом вопросе.
– Леночка, ты не переживай, Шурик сказал, нужно твоё присутствие для опровержения или подтверждения её слов. Он устал её мемуары писать.
– А вечером мне в ночную смену, давай посчитаем, когда у нас будет время на роспись. Учесть твою работу и мой скользящий график смен.
Так и не решили, они спустились на завтрак, подняв Катю и Сашу. Бутерброды с сыром и колбасой каждый собирал себе сам. Лена налила дымящийся кофе Толику и себе, девочки попросили чаю, потом все уселись вокруг кухонного стола и приступили к завтраку.
– Мам, а когда ты будешь в белом платье жениться на папе Толе?
– Ну не жениться, а выходить замуж, – поправила Лена дочку.
– А когда? – спросила Катя.
– Мы еще не решили.
– Передумали?
– Катюша, перестань, задавать глупые вопросы, свадьба будет через неделю в субботу. Понятно?
– Более чем.
– Ну, вот и ладненько, все готовы ехать на работу? По машинам я сейчас отвезу детей, а ты родная высчитай дни твоих смен, – Он поцеловал Лену и пошел с девочками на выход, чтобы они не опоздали.
Когда он вернулся, Лена сидела на кухне вместе с бабушкой Елизаветой, которая рассказывала очередную историю из детства Толика и Николая. Он стоял в коридоре и наблюдал, как Лена улыбалась ,внимательно слушала и участвовала в беседе.
– Что все кости перемыли? Я уже чист наверно не только снаружи, но и изнутри?
– Да, что ты бабушка рассказала, как вы болели, а в аптеках не все лекарства можно было достать. Как ангину лечили в домашних условиях, когда ты не захотел остаться в детском отделении без мамы.
Толик поцеловал бабушкину руку и щеку невесты, сел рядом и попросил горячего чая. Лена встала, налила и поставила перед Толиком кружку.
– Ба, у меня к тебе вопрос. Помнишь, ты мне за камни в мешке говорила, я тут подумал, и ответ будет такой. Если не порвут, то раскрошатся.
– Хороший ответ, – она потрепала волосы внука.
– И еще вопрос. Ты нас благословишь на брак?
– Я давно уже это сделала, только вот никак не могу в толк взять, чего вы тяните резину?
– Лена не хочет, все откладывает и одно переносит, – перевел стрелки на невесту.
Лена только улыбалась.
– Ты мне девчонку не обижай, а то я вас знаю.
Зазвонил телефон, звонил Шурик, который попросил приехать к одиннадцати. Они посмотрели на кухонные часы и стали собираться. Поцеловали бабушку и, пожелав ей счастливого дня, пошли одеваться.
Дорога до полицейского участка провели в подсчетах смен, и оказалось, Лена свободна на эти дни. Потом Толик позвонил Николаю и попросил договориться на число, которое они уже выбрали, тот обещал решить этот вопрос и позвонить.
Они вышли из машины, и направились к полицейскому участку, где на крыльце маячила фигура Шурика.
48
– Ну, наконец, я вас уже заждался.
– Да, мы вроде сразу же и поехали, – посмотрел на часы Толик.
– Так, без моих вопросов не говорить, на вызывающие реплики не отвечать, – наставлял Шурик, идя по коридору полицейского участка.
Толик оценил евроремонт, о котором рассказывал Шурик. Стены обшиты гипсокартонном, покрашены светлым колером сверху, а вот ниже половины масленой краской серого цвета. «Мыть проще», слышал он такое объяснение из разговора двух техничек на фирме, в которой работал. Аккуратные кушетки в тон стен и на радость Толика, двери все как одна не старых советских стандартов, а новые с темным стеклом в виде вставок.
Они дошли до кабинета Шурика, и он галантно открыл дверь. Первой в кабинет прошла Лена, она волновалась это заметно было как она не может найти место рука, то открывала сумочку, то закрывала её. Следом шел Толик, а Шурик закрыл дверь и попросил гостей присесть на стулья возле стола.
– А где Катя, спросила она.
– Не переживай сейчас появится не сотрешь, прошу на провокации не реагировать, – еще раз напомнил друг, прошел и сел во главе стола.