Южный крест

– На них уже летали?

– Только испытатели на Земле, мы их три дня как получили.

– Можно взглянуть на спецификации? – я не могла оторвать взгляда от сверкающего совершенства.

Нет, не зря «Морган индастриз» платит такие деньги своим инженерам. Но кое-что им придется исправить. Название в том числе. «Серебряная смерть» звучит красиво, но «Черная смерть» будет звучать более устрашающе.

– Я бы хотела опробовать один из них, – сказала я, рассматривая снизу мощную машину.

– Обязательно, как только доктор даст вам допуск к полетам.

Я обернулась и посмотрела на него. Он не шутил.

– Я был бы плохим командором, если бы не знал все о своих офицерах.

– Хорошо, сэр. А пока могу я воспользоваться вашим каналом связи?

– Да, безусловно.

Я буквально заставила себя оторвать взгляд от истребителя.

– Сейчас?

– Прошу, – он галантно пропустил меня вперед.

– Когда вы должны явиться к доктору Хейворду?

Вот как его зовут.

– После обеда.

– Тогда приглашаю вас в нашу столовую, – сказал командор, и мы вошли в его офисный отсек.

– Конечно, – сказала я, слегка обалдев от увиденного.

За столом командора восседал мистер Флинт. Все пять экранов перед ним были активированы, и он со всеми работал. Едва кивнув мне, он неотрывно смотрел на экраны, и его руки бегали по многочисленным клавиатурам.

Я знала. Я всегда это знала.

– Прошу, – командор указал мне на второй стол, тоже в избытке оснащенный экранами связи.

Я села, включила экраны и ждала, пока они активируются.

– Удалось что-то выяснить? – командор встал рядом с сидящим мистером Флинтом.

Я ждала, пока отстроятся мои каналы связи, и навела оба уха в сторону командора и мистера Флинта.

– Да, кое-что есть. Смотрите, эта часть станции полностью достроена и запущена, там уже планово работают специалисты, так?

Командор кивнул.

– Зачем там столько рабочих? Что они там делают?

Я не видела, но очевидно, что он включил панораму центрального коридора.

– Эти люди здесь изначально, и то тут, то там у нас возникают неполадки…

– У вас есть свои инженеры-ремонтники. Зеленые комбинезоны, видите?

Командор кивнул, лицо его помрачнело.

– Отсюда первое – закрыть доступ рабочих в готовую зону. Осталось довести до ума два модуля. Они живут здесь, – он очертил зону на плане станции, – значит, здесь им делать уже нечего. Шаг второй – активировать систему доступа по персональным картам и кодам. Коды менять и передавать по сменам согласно протоколу, установить уровни доступа специалистов на определенные территории станции. На всех входах на уровни поставить охрану, пока не отладят систему.

Мистер Флинт повернулся к командору и сказал, глядя ему в глаза:

– Вы должны раз и навсегда отсечь рабочих от этой части станции.

– У них здесь друзья, они обедают в наших столовых и пользуются нашими зонами отдыха…

– Господин командор, речь идет об утечке информации. Вы едва не потеряли истребители, а вскоре придет караван такой же ценности. Вы представляете, что будет, если его груз достанется этой шайке?

Даже у меня, при всей моей тридцатилетней закалке, поползли мурашки по спине от его тона. К счастью, мои каналы связи заработали и включились экраны.

– Дядя, привет! Рада тебя видеть!

– Привет, Фрэнсис! Как ты?

– Нормально, уже на «Кентавре». Извини, не знаю, сколько времени сейчас на Земле. Я тебя не разбудила?

– Нет, у нас рабочий день, не волнуйся. Что ты хотела?

– Дядя, кто занимается истребителями «Серебряная смерть»?

Я смотрела, как он безошибочно извлек папку подразделений и быстро просмотрел файлы.

– Бернард Смит.

Я кивнула.

– Дай мне его прямой номер. Это открытый канал, подожди… Перейди на третий.

Через несколько минут у меня был прямой номер мистера Смита. Еще через минуту вызова на его экране возникла туповатая блондинка.

– А вы кто? – спросила она.

– Хотела заказать пиццу, – сказала я, наблюдая за мучительным процессом мышления на ее лице.

– Пиццу?.. – она хлопала ресницами.

– Где твой шеф, дура? – не выдержала я.

– Вы… Он…

– Бернард Смит, не появитесь через секунду, вы уволены, – я поразилась хорошо поставленным отцовским интонациям в своем голосе.

На экране уже слегка бледный мужчина средних лет.

– Я должна представиться? – холодно спросила я.

– Н-нет, мисс Морган.

– Почему ваша секретарша отвечает по прямому закрытому каналу связи? – Любой нормальный человек на его месте уже засовывал бы дуло пистолета себе в рот.

– Я… выходил… и…

– Уволить. На все звонки по всем линиям отвечать лично, иначе следующим уволю вас.

Он едва смог кивнуть. Прекрасно.

– Мне нужно знать, на какой стадии разработки находится проект молекулярного нанопокрытия для космических кораблей?

– Мы провели последние испытания. Продукт сертифицирован, запатентован и готов к запуску в производство…

– Тогда какого черта, военные истребители, посланные на «Кентавр», сияют как столовое серебро бабушки Флоранс?!

Он серьезно пытается понять, о какой бабке идет речь?

– Ба-бабушки? – он ослабил узел галстука дрожащей рукой.

– Мне нужно это покрытие в количестве, необходимом для шести машин. И я хочу, чтобы следующие восемнадцать, которые вы вышлете сюда немедленно, сразу были такими, какими должны быть боевые машины. Ясно?

– Да, мисс…

Уже не заикается, хорошо.

– Все бумаги подготовит для вас сэр Финли.

– Да, мисс Морган.

Я отключила его канал и повернулась к дяде, который наблюдал за происходящим с живейшим интересом и довольной ухмылкой.

– Ты все слышал? – спросила я, гася улыбку.

– Даже больше, чем хотел бы, – довольно сказал он, – я прослежу за всем, не волнуйся.

– Ладно, если что, связывайся со мной по этим каналам. Мы тут, похоже, зависли на какое-то время. Да, смените название истребителя на «Черная смерть».

– Хорошо, детка. До связи.

– До связи, – я сняла наушник и, повернув голову, увидела, что командор и мистер Флинт неотрывно смотрят на меня в легком изумлении.

– Мужик, наверное, пошел памперс менять, – сказал мистер Флинт, даже не пытаясь подавить свою нагловатую ухмылку.

– Скорее всего, – согласно кивнул командор.

Очевидно, все немного вышло из-под контроля.

– Я прошу прощения, господин командор, я немного увлеклась.

– Ваше совещание было очень важным и… продуктивным, – он позволил себе улыбку, – о каком покрытии шла речь?

– Специальное покрытие для металлов. Проникает в структуру металла, соединяясь с молекулой, меняет ее светоотражательные и другие физические свойства, усиливая молекулярную связь.

Командор молча смотрел на меня. Я потерла лоб левой рукой.

– Истребители станут черными, более прочными и невидимыми для радаров известных спектров действия.

Выражение понимания на лице и кивок.

– Действительно, «Черная смерть», – сказал он задумчиво.

– Да, я могу идти, сэр?

– Да, идите. Приглашение на обед остается в силе, познакомитесь с пилотами перед инструктажем.

– Да, сэр. – Я вышла.

Я вдруг поняла, что мистер Флинт был первым членом команды, которого я увидела за это время. Я не знала, где остальные. Майкл не давал о себе знать уже пару дней.

Посмотрев на часы, я двинулась в столовую, может, встречу их там?

Столовая была расположена в большом зале. Это была зона отдыха, поделенная на несколько подзон – собственно столовая, бар и место, где можно было просто посидеть и потрепаться. Еще в коридоре я услышала вопли.

– …Роджер, запусти еще раз, я еще не видел и Стив тоже!

Крики поддержки. Если услышу сладкие стоны, сразу свалю, решила я. Но я услышала жуткий шум – пальбу и рокот двигателей. Что они там смотрят? Я вошла. В барной части полумрак, над стойкой бара огромный экран. Под ним толпа пилотов, головы остальных в зале, тоже повернуты к экрану. Я осторожно протиснулась вперед, оберегая больное плечо. На экране появилась картинка. Я остолбенела, меня снова начало мутить.

Черный, матовый, похожий на изящный наконечник стрелы, «Поллукс» несся сквозь пространство на немыслимой скорости. На хвосте два «Корвета», с боков заходят «Пегас» и «Солар». А вокруг шесть челноков ведут непрерывный огонь по «Поллуксу». Трассы тепловых снарядов расчертили пространство подобно объемным классикам, и корабль, словно цирковой тигр, скачет из одной безопасной зоны в другую, меняя плоскости полета, петляя и маневрируя. Ныряя за метеориты и описывая головокружительные мертвые петли в пространстве, сбрасывая обманки и сталкивая друг с другом тепловые ракеты. Наконец, «Поллукс» влетел в метеоритный поток и заскакал по пустотам, как кузнечик.

Я почувствовала, как подобралась, и мышцы рук опять напряглись, словно в них штурвал. Глаза снова прокладывали путь по метеоритному потоку, и «Поллукс» послушно следовал за взглядом. От мышечного напряжения боль в плече стала острее. Это вывело меня из транса. Я осторожно дала задний ход, выбираясь из толпы и стараясь никого не задеть.

Каждый новый маневр «Поллукса» сопровождался восторженными воплями и комментариями.

– Черт! Кто у них пилот?! Не знал, что «Поллуксы» на такое способны…

– Пилот у них кто-то… Морган, что ли?

– Морган?

Так, к двери, быстрее.

– Фрэнсис Морган, золотые крылья ВВС США, – внятно сказал кто-то за стойкой, и все повернулись на голос.

Я тоже. Дьявол. Только этого мне не хватало. Он должен быть совсем не здесь. Он же улетал в созвездие Лебедя. К двери, напомнила я себе и продолжила осторожно пятиться сквозь толпу.

– Она и не такое может, – парень мрачно усмехнулся, – и не только с «Поллуксом», – одним глотком он допил содержимое стакана, а я, наконец, оказалась в коридоре и, сказать честно, дала деру.

Джозеф Паркер. Только мне, только мне может так фатально не везти! Что он вообще здесь забыл?!

Я не заметила, как оказалась у медотсека.

– Фрэнсис Морган к доктору… Хейворду, – выпалила я медсестре у входа.

Та кивнула и проводила меня в нужный отсек.

– Вы раньше, – доктор встал из-за стола, – как раз пытаюсь рассмотреть ваши снимки, но так ничего и не увидел, слишком большая гематома.

– Плечо болит, – прямо сказала я, и это было правдой.

Он проверил мои зрачки.

– Буквы двоятся?

Я перевела взгляд на его бейдж. Доктор Генри Хейворд.

– Нет, все в порядке.

– Ладно, давайте посмотрим.

Я снова села на стол томографа и левой рукой расстегнула куртку. Его взгляд скользнул по моим нашивкам, брови все больше ползли вверх.

– Новая Атлантида?!

– Да, – коротко кивнула я.

– Капитан Морган… – его взгляд блуждал по моему лицу, – как я сразу не догадался…

Так, я точно знаю, что у меня никто не погиб, тогда, что?

– Вы спасли семью моей сестры, – он неотрывно смотрел на меня, очевидно, в надежде на то, что я их вспомню, – у нее был ретривер, и вы велели его взять.

Ну да. Какая-то семья вцепилась в свою псину и наотрез отказывалась садиться в клеть при шквальном ветре и девятибалльном шторме, я едва удерживала вертолет. Пришлось проорать, чтобы этим отморозкам разрешили взять всю домашнюю скотину, если от этого зависит, вернусь я вообще отсюда живой или нет.

– Я не помню, – соврала я, – было так много всего.

– Да, конечно, – он помог стянуть рукава и снял повязку с плеча.

Цвета на плече не поменялись. Это плохо. Это застой.

– Мне придется оттянуть жидкость из сустава, она давит на нерв, – сказал доктор, глядя на увеличившийся отек.

– Делайте, – сказала я.

Он кивнул, подозвал ассистента, и они занялись мной не на шутку. Я сдержала весь свой словарный запас вместе с дыханием, когда мне в плечо ввели огромную иглу. Доктор откачал из плеча что-то черное.

– Кровь в суставной жидкости, уже старая, – услышала я как сквозь вату, – откачаем еще и сделаем снимок…

После второго шприца я отключилась.

…Как интересно включается сознание. Сначала ощущения – тепло – холодно, светло – темно, потом запахи, потом звуки. Потом мысли. И это не деликатная очередь, это оголтелый хоровод, который носится в голове подобно торнадо, вызывая тошноту и головокружение.

– Мисс… Мисс…

Фу! Что за мерзкий запах? Я недовольно отвернулась, плотнее сжав веки.

– Фрэнсис… Открой глаза, Фрэнсис…

Майкл?

– Ты где был? – спросила я, повернувшись на звук его голоса и открыв глаза.

– И тебе привет, как ты?

– Я тебя спросила, где ты был? – я вспомнила про доктора. – Док, завтра рука должна работать, – сказала я ему и снова повернулась к своему брату: – Ну?

Он замялся.

– У тебя здесь подружка, и ты свалил к ней, да? – возмущенно спросила я. – Как раз, когда меня все бросили и за что-то ненавидят!

– Кто тебя ненавидит? О чем ты? – он беспокойно взглянул на доктора.

– Это не шок, на меня смотри! – велела я. – Развлекался?

Он молча кивнул.

– Сволочь, – я отвернулась, – уходи.

– Фрэнсис…

– Убирайся. Ты был мне нужен. Ты единственный мог меня поддержать, а ты… Не хочу тебя видеть.

– Да о чем ты, черт возьми?!

– После посадки на «Кентавр» никто из вас слова мне не сказал, как будто я в чем-то провинилась перед вами…

Я почувствовала его теплую ладонь на своей руке. Хорошая у него ладонь, надежная, мягкая. Держи меня крепче, Майкл, держи меня так крепко, как можешь, ты не можешь даже представить, на какую мину я здесь налетела…

– Мы вовсе не не разговариваем с тобой, – сказал он, – просто ты такое провернула на таком корабле, и мы при этом выжили. У нас не было слов, чтобы как-то выразить свои чувства. У меня до сих пор нет…

– Можно было обнять и сказать: «Спасибо». Похлопать по плечу…

– По которому? – улыбнулся он.

Вот, негодяй, знает, что не выдержу.

– Ну, посмотри на меня.

– Отстань.

– Ну, Фрэнсис… – он осторожно подергал меня за левую руку.

Губы мои предательски дрогнули в улыбке, и я повернула голову.

Он довольно сиял зубами в ответ.

– Можно завтра прийти на инструктаж? – спросил он.

– Хотел отвертеться? – спросила я.

– Мечтал попасть, – поправил он меня.

Я вспомнила о докторе.

– Доктор, в итоге что с рукой?

– Лишнюю жидкость откачали, сделали снимок. Был подвывих плеча с защемлением нерва. Плечо вправили. Подвигайте пальцами… Отлично. Мы ввели все необходимое для регенерации в кровь, дальше организм работает сам. Плечо немного поноет, но теперь все будет в порядке.

– Подпишите разрешение на вылет, – напомнила я.

– Странно, – сказал он задумчиво, держа в руках бланк, – вы тут уже легенда, а от этой бумажки зависит, будете ли вы летать.

– Да, действительно, – я села и надела куртку сама, – подпись, – напомнила я.

Доктор вышел из транса и подписал бланк.

– Щадящий режим…

– Никаких резких движений, избегать физических нагрузок, – закончила я за него и забрала из его рук бланк, – спасибо. Надеюсь, больше не увидимся. – Я вышла.

– Она так всем врачам говорит, не берите в голову, – услышала я голос Майкла уже из коридора, – эй, Фрэн, подожди!

Он догнал меня.

– Прости.

– За что?

– Ну, мы сами были еще в шоке, ты права… Я смотрел запись нашего полета в баре…

Я почувствовала тошноту.

– Не надо…

– Я бы так не прошел. Не на «Поллуксе».

Некоторое время мы шли молча.

– В одном варианте ребята наложили на картинку наши разговоры по рации с тобой. Я совсем не думал так о тебе на самом деле, и никто из нас, – поспешно добавил он.

– Ладно, пойдем на «Поллукс», я голодная.

– Здесь не хочешь поесть?

– Под эти записи? Я не смогу. Я не люблю вспоминать сделанное.

– Ладно, только захвачу здесь нормальной еды. Что у тебя есть из фильмов?

– Много. «Вавилон 5», «Стартрек», «Светлячок»…

– Ты подготовилась.

– А то…

Майкл захватил по дороге еды, и вскоре мы были на «Поллуксе». Незаметно для меня вокруг нас собралась вся команда. Мы ели, смеялись над фильмами и каждый из них под разными предлогами осторожно потрепал мне плечо…

* * *

На следующий день я проснулась в смешанных чувствах. Майкл снова рядом, сегодня инструктаж и первый вылет на новом истребителе. Обожаю испытывать что-нибудь новое. Но во всем этом бочонке меда была одна здоровенная такая ложка дегтя. И сегодня мне потребуется все мое недюжинное самообладание.

После завтрака меня проводили в небольшой зал для инструктажей в секторе пилотов.

– Майор Фрэнсис Морган, – представил меня командор Лоуренс пилотам, все встали по стойке смирно, – она проведет инструктаж. Пробный вылет пройдет под руководством майора и пилота высшей категории Майкла Сэйнфилда.

Майкл скромно кивнул и сел в заднем ряду. Звезда его масштаба может уже не самоутверждаться. Командор вышел, я разрешила пилотам сесть.

– Пока займемся теорией, – сказала я, – изучим чертежи и принципы действия систем. На бумаге и в машинах. Летать будем после того, как мы с мистером Сэйнфилдом узнаем все их возможности.

Ни смешка, ни комментариев. Люблю профессионалов.

Мы подробно разобрали чертежи и технические характеристики. Мы проработали четыре часа. Когда вопросов не осталось, я раздала каждому пилоту по экземпляру технической документации, и все разошлись.

Майкл подошел и присел на край стола, пока я собирала бумаги и снимала плакаты.

– Ну, и что тебе сделал этот бедолага-пилот? – спросил он.

– О чем ты? – я собрала файлы.

– Джозеф Паркер.

Пора уже привыкнуть, что интуиция у моего брата не хуже моей.

Я аккуратно подбила пачку бумаг в руках и подняла глаза.

– На чем я прокололась?

– Ты ни разу на него не взглянула, в то время как внимательно следила за реакцией остальных. И ему ты швырнула бумаги на колени, а остальным отдала в руки.

– Ясно, – я смотрела Майклу в глаза.

Нет, не хочу ему врать.

– Он был моим первым ведущим, у нас завязались отношения. Год пролетел как один день. И вот, однажды в офицерском клубе его поздравляют с рождением первенца. Вечеринка-сюрприз, – я усмехнулась, – сюрприз был для всех. Сразу после речи командира я со всей силы двинула ему в челюсть и уехала, – голос у меня все-таки сорвался, – он женился и обзавелся ребенком, пока встречался со мной, понимаешь? Никто не знал о наших отношениях, мы их не афишировали, но после этой вечеринки все вскрылось. Я не ожидала, что наши парни встанут на мою сторону, но все же какой-то кодекс чести еще есть. Его вынудили подать рапорт о переводе в другую часть, – я опустилась на стул, – я потом узнала – это был клановый брак. Ты знаешь, от этого не отделаться никак, но он мог не встречаться со мной. Он мог поступить правильно… Я не знаю, что случилось потом. Он и его клан потеряли всё, его жена вернулась к своим, а он переводился из одной части в другую. Каждый раз эта чертова история каким-то образом всплывала, и он был вынужден снова и снова менять часть. Вскоре на Земле для него не осталось места, и он перевелся в космический отряд.

Я посмотрела на Майкла. Он смотрел на меня взглядом хорошо осведомленного человека.

– Что ты знаешь?

– Я знаю, что твой… наш отец медленно, по кирпичику, наслаждаясь агонией, разобрал корпорацию какого-то клана, теперь, как я понимаю, его. Он не объяснил мне ничего, но я видел, что это личное. Ему не нужна была их жалкая корпорация. Это была месть.

Я была сражена. Я ни разу, ни словом не обмолвилась отцу, он вообще ничего обо мне не знал. Я так считала. И я заблуждалась.

– Вижу, что ты не знала.

– Нет, – я покачала головой.

Сколько мне еще предстоит узнать об отце?

– А что сейчас? – осторожно спросил Майкл.

– Мне уже все равно. Его словно нет.

– Я могу убрать его отсюда, – тихо сказал Майкл.

– Нет, оставь его. С него хватит. Обещаешь, что ничего не сделаешь ему?

Он посмотрел на мои слезы на щеках и после невероятного усилия сказал:

– Обещаю.

Я улыбнулась. Мне нравилось это ощущение защищенности рядом с ним, мне нравилось, что он у меня есть. Впервые я была за что-то благодарна отцу.

– Может, все же полетаем сегодня? – смахнув остатки слез, спросила я.

– Я уже думал, что ты не предложишь, – улыбнулся он, конечно, он видел меня насквозь, и сам, забавляясь этой игрой, позволял собой манипулировать.

Мы получили у координатора смены разрешение на вылет, план полета и координаты шлюза.

– Координаты станции? – переспросила я.

– Шлюза, – сказал Майкл.

– Как можно дать координаты шлюза? – не поняла я.

– Шлюз занимает определенную точку в пространстве, и эта точка имеет свои координаты, – пояснил мне Майкл.

– А, опять мое плоскостное мышление, – пробормотала я.

– Вот именно, и поскольку ты с космосом еще на «вы», я забил тебе в навигатор координаты для автопилота и команду: «Домой». Так, на всякий случай.

– Хорошо, – улыбнулась я.

Итак, я на борту будущей «Черной смерти». Я снова ощутила прилив гордости за «Морган индастриз». Все было продумано до мелочей. Я пристегнулась, плечо ныло, но это было уже привычной болью. Надела наушники связи, протестировала системы и запросила разрешение на вылет.

И вот он миг абсолютно счастья! Когда твой истребитель ныряет в бездну сквозь открытые ворота шлюза. С непривычки сначала теряешь все визуальные ориентиры. Я же летчик, я приучена к топографии. А какая тут, к черту, топография? Поэтому, найдя по приборам Майкла, я пристроилась за ним.

– Морган, вижу тебя! – раздалось у меня в наушниках.

– Слава богу, я тебя тоже, – пробормотала я, – я сегодня за тобой полетаю, не возражаешь?

– Нисколько. Ну, что вперед?

– Вперед!

Я еле за ним поспевала. Чего он только не вытворял с несчастной машиной. Недаром он кумир пилотов-космонавтов. Каждую новую фигуру он сопровождал вопросом: «А так можешь?» «А так слабо?»

Я даже не пыталась найти хоть какие-то зрительные ориентиры, намертво прицепившись к его хвосту и повторяя все его безумства. Гены Морганов не заткнуть никаким воспитанием. Опять штопор! Я ушла за ним винтом в пространство, надеясь, что хотя бы он вспомнит дорогу на станцию.

– Как тебе машина, Фрэн? – спросил он меня после резкого выхода из пике.

– Слушается идеально, – сказала я, держа дистанцию.

Улучив момент, я бросила взгляд на часы.

– Майк, нам пора домой, – пилот всегда, откуда бы он ни взлетел и куда бы он ни возвращался, говорит это слово: «домой», я до сих пор не знаю, почему.

– Да, пора. Пошли.

Я все пыталась сориентироваться, но у меня ничего не выходило.

– Майкл, где станция? – не выдержала я.

– На месте, не паникуй. Держись за мной.

А что мне остается?

– Как я завтра буду летать, если не могу сориентироваться в пространстве? – с досадой на себя сказала я.

– Я могу полетать с тобой несколько дней, пилот «Поллукса» не может позволить себе потеряться возле станции, – я просто видела его улыбку, – смотри прямо. Над моим правым крылом желтый гигант, видишь?

Я проследила взглядом над его крылом, да, вот он желтый гигант.

– Вижу, – сказала я.

– Теперь десять градуса правее – красный карлик.

Десять градуса правее…

– Есть!

– Серебристый диск чуть ниже, между ними.

Серебристый…

– Вижу. Это «Кентавр»?

– Да, давай наперегонки? Кто вперед!

И мы погнали. Он выиграл. Я по дороге умудрилась еще завернуть к какой-то луне. На станции мы посмеялись над этим, и следующую неделю он гонял меня и в хвост, и в гриву, пока я не начала находить станцию из любой точки ближнего космоса.

За это время мы ни разу не заговорили о Джозефе Паркере, все наши беседы сводились к обсуждению технических достоинств истребителей. У детишек появились новые игрушки. Да уж, со временем меняются масштабы, но суть остается та же.

* * *

Пока мы летали, остальные пилоты изучали истребители в ангаре. К моменту первого вылета в космос, они знали чудо-машины вдоль и поперек. Сначала мы летали, осваивая управление, затем начали выполнять программы. Вокруг нас в пространстве постоянно болтались спутники с видеокамерами. Одну из записей мы смотрели вместе с командором.

– Что слышно о пиратах, сэр? – спросила я, глядя на экран.

– Ничего, пока затихли. Вы их здорово потрепали, они такого не ожидали.

– Откуда они вообще взялись?

– Это люди, как и вы, отправившиеся к своей собственности и вложившие все в эти экспедиции, то есть абсолютно все, но по прилете к месту назначения нашли там либо черные дыры, либо газопылевое облако взрыва. Они потеряли всё. Всё, что у них есть теперь – это их корабль. Они сбиваются в небольшие группы и нападают на караваны, которые идут к станциям. Мы предлагали им работу здесь, на станции, предлагали сложить оружие и гарантировали безбедное существование им и их семьям, но они выбрали другой путь. Всегда были такие люди…

Да, всегда. Половина моих предков, например.

Я смотрела на пируэты на экране.

– Вот этот маневр бесподобен, – командор тоже, не отрываясь, смотрел на экран, – какая мощь, так сверкают, как молнии…

– Вот именно – сверкают, – пробормотал Майкл и спросил меня: – Что слышно с Земли?

– Караван идет, – коротко сказала я.

Информация была засекречена. Мистер Флинт сузил допуск людей к информации об идущем караване до критичных единиц. За все это время я лишь пару раз видела его мельком. Он с нуля создавал службу и систему безопасности на станции, а мы фактически создавали флот. Это было совершенно новое странное чувство.

– Что слышно от яйцеголовых? Тоннель готов? – спросила в свою очередь я у Майкла.

– Там зона сложная. Считают. Хотят подойти как можно ближе, чтобы линейно был хотя бы месяц пути.

– Ясно. Как они тебе?

Он пожал плечами:

– Яйцеголовые.

Мы смотрели на выполнение задания на слаженность действий. Двойки синхронно заходили с флангов и атаковали условного противника. Кто-то присел на стол рядом со мной. Мистер Бартоломью Флинт. Впервые за все это время я видела его так близко.

– Вы их классно натаскали, – сказал он.

– Они классные пилоты, – сказала я, – несколько занятий по тактике боя – и проблема решена.

Он кивнул. Я уже знала, как он умеет править, железной рукой претворяя в жизнь шаг за шагом свой безупречный план. В который раз моя интуиция меня не подвела. Он был не просто акулой. Он был акулой в кубе. Но при этом делал все спокойно, без надрыва. Я видела результаты его труда. Сначала были отсечены рабочие – первая волна недовольства. Затем допуск специалистов только в свои служебные зоны – пилотам нечего делать на исследовательском уровне, ученым нечего делать среди военных и так далее. Новая волна недовольства, которую он лихо заткнул, выделив общие зоны для отдыха.

На экране истребители выполнили задание и вернулись домой. Вошел помощник командора.

– Сэр, «Энигма» готова выйти из гиперпространства, – доложил он.

Вот и дождались. Мой груз. Новые истребители, вооружение для станции…

– Все истребители к месту выхода, – скомандовал командор, и мы сорвались с места.

Уже через несколько минут мы шли по пространству в боевом порядке к указанной точке. Командовал Майкл, так мне было спокойнее. У него было больше опыта, а я все-таки одиночка.

– Готовность номер один, – раздался у меня в ушах голос Майкла.

Мы разделились на тройки в отработанном порядке.

– «Энигма» оснащена бортовыми орудиями, будьте внимательны, чтобы не попасть под их огонь, – снова раздалось у меня в ушах.

Как буднично спокойно звучит его голос. Как будто ничего такого не происходит. Конечно, я изучила все личные дела пилотов и знала, что они стреляные воробьи, но я также знаю, как каждый раз перед боем сосет под ложечкой…

– Внимание, корабль выходит!

Ух ты! Грандиозное зрелище! Мощное завихрение полей и медленно и величественно появляется тяжелый грузовоз «Энигма». Я даже отсюда ощутила вибрацию корпуса от смены плотности пространства.

– Командир, два «Корвета» по правому борту. Орудия в боевой готовности… они стреляют, сэр! – это один из пилотов Майкла.

Вот черт!

– Всем рассредоточиться!

Началось!

«Энигма» открыла огонь. Мы связались с мостиком и постоянно координировали свои действия.

– Фрэн, слева «Солар»!

– Вижу, спасибо! – я выпустила в чертову калошу тепловую ракету.

Гори синим пламенем! Это мой груз!

– «Корвет» сбросил челноки! Истребителям перестроиться!

– Майкл, веди «Энигму», челноки мои! – сказала я. – Второе, четвертое крыло, за мной!

Вот это то, что я знаю. Этому меня учили всю жизнь. На наших истребителях с их возможностями и нашей квалификацией мы были, как ниндзя против горстки крестьян. Теперь уже мы избивали младенцев. Было даже неловко. Но расслабляться было нельзя ни на минуту.

Тяжелая «Энигма» натужно шла на форсаже. Истребители Майкла сновали вокруг нее на головокружительной скорости, отстреливаясь от «Корветов» и уворачиваясь от залпов бортовых орудий грузовоза.

Челноки бились бестолково, но отчаянно. Им до смерти был нужен этот груз. Мы держали их от «Энигмы» на безопасном расстоянии. Из двенадцати челноков осталось три, но они не собирались отступать. Мы тоже. Когда взорвался последний челнок, мы направились на «Корветы». Завидев подкрепление, два последних «Корвета» предпочли развернуться и уйти.

«Энигма» тяжело вплыла в приемный шлюз, и ворота за ней закрылись.

Мы как пчелы метнулись к своему шлюзу, и через сорок минут я нетерпеливо пританцовывала у дверей ангара.

Наконец, механический голос сообщил: «Уровень кислорода в норме, доступ в ангар разрешен».

Я первая влетела в ангар. Началась подготовка к разгрузке. Везде сновали техники и рабочие-грузчики.

Я пожала руку капитана «Энигмы».

– Сэр, рада, что вы, наконец, на борту, – я смотрела на живую легенду Колина Нортона и не верила, что жму его руку, – это большая честь для меня.

– Мэм, спасибо за помощь. Для меня это не меньшая честь.

К нам уже спешил командор Лоуренс и остальные.

– Ладно, – сказала я, поспешив откланяться, – пойду, приму груз.

Я смотрела, как выгружают мои матово-черные истребители. Мое сердце пело. Теперь они безупречны. Теперь они совершенны.

Капитан Нортон зорко считал мои эмоции и, улучив минуту, сказал:

– Они действительно прекрасны. А в умелых руках это неизбежная смерть.

– «Черная смерть», – сказала я.

Надпись была тоже черной, но чуть зашлифованной и при определенном освещении хорошо читалась. Прекрасно.

А вот и бочки.

– Эти бочки в пятнадцатый ангар, и мне нужна команда техников, – обратилась я к бригадиру рабочих.

– Да, мэм. Когда нужны техники?

– Сейчас.

– Хорошо, мэм.

Я откланялась присутствующим и удалилась. Я сопроводила свой груз до ангара, рабочие уже ждали там. Я дала им жесткие инструкции, лично ознакомила их с правилами безопасности, раздала специальные костюмы для работы именно с этим покрытием и, обозначив фронт работ, пошла разыскивать Майкла.

Пришлось воспользоваться коммуникатором.

– Майкл? Слышишь меня?

– Уже нет, – опять этот голос сытого котяры, он уже у своей подружки!

– «Черная смерть», – сказала я два слова.

– Сейчас буду.

Мы подняли всех пилотов. Я лично проследила, чтобы за нами отправили спутники с камерами. Мы разделились условно на своих и чужих и провели учебный бой.

По возвращении на станцию среди пилотов не смолкали восторженные разговоры о новом чуде.

Мы почти бежали к командору. Записи были уже у него, и он неотрывно смотрел на экран. Рядом с ним стоял мистер Флинт.

– Это… потрясающе!

Жуткие черные тени носились по экрану с сумасшедшей скоростью. Истребители можно было различить на фоне космического пространства только по габаритным огням и в момент выстрелов.