Глава 15. Тьорн
Широкая дорога к Тьорну делилась на три потока. В одном двигались телеги, возки – столица требовала постоянного снабжения. А другие два не различались. Было непонятно, почему мы свернули на правый путь, хотя срединный был ближе и шире.
Дэв, старавшийся держаться к нам поближе, объяснил, что через крайние северные ворота въезжают люди, следующие по государственным делам. Чтобы пройти в эти ворота, достаточно предъявить княжеский знак. В срединных воротах взимали привратный сбор. Перед хозяйственными воротами принимали опись товара, сверяли и за соразмерную плату выдавали разрешение на торговлю.
Ворот как таковых не было. Город опоясывали столбы метров пять высотой, между ними возвышались монолитные стены, оставляя свободными три прохода с вливающимися колоннами людей.
– А почему город не огорожен? – с недоумением спросил Ёж. Я удивленно посмотрела на него и только потом сообразила.
– Магические стены, – похвалился Дэв. – Столица быстро растёт, а время мирное. Князь с советом и магами решили не застраивать оградой, которую каждые десять лет придётся переносить, а от мелких бандитов и для охраны достаточно магической стены, там-то лазейку не найдёшь. Столбы – это опоры и ориентиры для людей. Нынешний охранный пояс – уже третий. Вот старый город огорожен. Там каждое лето стены подновляют. Раньше, говорят, у стен голытьба ютилась. А когда город расширился за крепостную стену и поставили магическую ограду, все развалюхи убрали и теперь в старом городе парки, сады, красивые здания. А совет заседает во внутреннем городе. Там князь живёт и знатные люди. Получить приглашение жить во внутреннем городе – очень почётно.
Очередь быстро двигалась. Видно было, как стражникам предъявляют пропуск, и они отмечают в блокнотах.
– А ты где живёшь? – Ёж не переставал вертеть головой, рассматривая, запоминая как можно больше.
Я тоже с интересом наблюдала за очередями. Одеждой люди не очень отличались от нас. Женщины в юбках разной длины, чаще – до середины голени. Выше колен, конечно, не шиковали. А длинные, до щиколоток, юбки носили те, кто смотрелся побогаче. Платьев "в пол" здесь не было. Всё-таки длинная одежда непрактична. Также и брюки были с зауженными к низу брючинами в основном до щиколотки или чуть короче, чтобы заправляться в сапоги.
Верхние части нарядов пестрели различными вариантами: куртки, жилеты, рубахи, пальто, шали. Видимо, народ ещё не определился, стоит переходить на летнюю одежду или подождать холодов. Это так напомнило метрополитен, где рядом со студентом в шортах и футболке могли стоять девушка в кардигане и деловой мужчина в удлиненном пальто.
– Наши казармы у восточных ворот, а бабушка живёт в старом городе, она будет очень рада гостям.
– Точно! – вспомнила я, – десятник Толь, подойдите сюда, прошу вас!
"Тошка, приготовься, сейчас тебя будем перевешивать"
"Держусь"
Перед нами оставались только одна карета и человек с заплечным мешком. Егерт заметно удивился, но подошёл. Лаврис увязался за ним.
– Леди Ньера, сейчас не время для разговоров, – начал Егерт.
– В вашем присутствии, десятник, я передаю Дэву как родственнику наши с Ёжиком сумки и поручаю позаботиться в дальнейшем.
Я указала на сумку, которую снова нёс Сэл, и аккуратно взгромоздила на спину Дэва рюкзак.
– Леди, стражи не имеют права держать в казарме лишние вещи, тем более чужие, – вмешался Лаврис.
Я не удостоила его даже взглядом.
– Прошу вас, десятник Толь, о предоставлении отпуска по семейным делам, – вытянулся в струнку Дэв.
– После рапорта отряд получит увольнительные на сутки для улаживания личных дел с условием нахождения в Тьорне. На этом всё? – Егерт оглянулся, карету уже пропустили, сейчас проверяли путника с мешком.
– Да, благодарю вас.
Он кивнул и пошел к привратникам. Лаврис догнал его и негромко спросил. Егерт пожал плечами и занял освободившееся место у привратного стража.
* * *
При первом взгляде город не впечатлял. Большую привратную площадь окружали то ли казармы, то ли казенные учреждения, воплотившиеся в трёхэтажные здания. Двигаясь в кольце охраны, мы вышли на широкую улицу, вымощенную камнем.
Здесь вдоль дороги рос неизвестный кустарник, радуя белым и розовым цветом. Тонкий нежный аромат отдалённо напоминал ландышевый. Я с удовольствием вдыхала, стараясь запомнить, пока не привыкла.
Дома были сложены из камней песочного цвета, огорожены заборами, а от земли к крышам тянулись вьюнки. Вопреки моему представлению о средневековье, строения стояли довольно далеко друг от друга, наверное, метров на пятнадцать.
Люди спешили мимо нас, лишь изредка кидая любопытные взгляды. Проезжали коляски и всадники.
Я оглянулась на спутников. Арсид шёл с уверенностью бывалого человека. Тамия держалась ближе к деду, с любопытством глазея по сторонам. А у Ежа, наоборот, интерес пошёл на спад. Наверное, подобных городов он повидал немало.
– Зажиточный квартал, – прокомментировал он по-русски, перехватывая мой взгляд.
– Здесь очень приятно жить, наверное, – кивнула я.
Улица перетекла в площадь с фонтаном, изображающим Солу с весами.
– Очень похоже на Фемиду, – не удержалась от сравнений.
– Плагиаторы, – согласился братишка.
Как было бы здорово гулять с Ёжиком по городу, очаровываясь прелестью архитектурных решений, обмениваясь шуточками и комментариями на русском языке! Увы, сейчас мы здесь совсем не для этого. Дар почувствовал мой интерес, заставил тянуться, изнывая от желания припустить бегом по этим улочкам, осваивая новые пространства. Я сердито притопнула, утихомиривая своевольные мысли. Понятно, сразу схлопотала настороженные взгляды обоих начальников.
Ну какое им дело? Почему они пасли меня, а не Арсида, к примеру? Твердолобые бараны, поймали и обезвредили банду, значит. Я очень боялась и ничего не могла с собой поделать. Боялась идти в то здание, к которому нас вели. Боялась, что мне не поверят. Жутко боялась допросов. И конкретно сейчас, каждую секунду боялась сломаться, заплакать, начать пятиться и напугать своих спутников.
"Держись"
"Спасибо, Тошка, держусь. И ты держись. Если всё обернётся худо, слушайся Дэва и постарайся найти своих"
"Я буду их звать"
"Попробуй"
Я не очень верила, что на Тошкин зов откликнутся из владений Жара, скорее рассчитывала, что Дэв, очарованный дракошей, найдёт способ отвезти его к сородичам.
Всадники спешились, начали привязывать лошадей, Рон со своей пятёркой привязал цоххов. А мы прошли внутрь здания, где начальство смылось, оставив нас под охраной.
Прохладный холл, освещенный солнечным светом. На стене знакомая эмблема весов, дополненная изображением льда и огня. На противоположной стене герб в виде треугольного щита. Багряная птица на фоне лучей встающего солнца. Остальные цвета герба: голубой, зелёный, коричневый, – вероятно, символизируют море, лес и землю.
– Что за птица? – шепотом поинтересовалась у Дэва.
Он так же тихо ответил:
– Симарг.
Я покопалась в памяти. Ах да, равнинник упоминал волшебных птиц, летающих не по воздуху, а по самому времени. Значит, "Велирия – навсегда", или что-то в этом роде. Позитивненько.
Ожидание затянулось. Нас успели сводить в туалет – комнатку без окон, облицованную плиткой. До унитазов здесь ещё не додумались, зато были три кабинки, в полу – белые чаши с дырами, как в моей родной школе, умывальник "а-ля садовый". А самое главное – отсутствовал характерный для общественных туалетов запах. Абсолютно.
Бессонная ночь дала о себе знать, я привалилась к плечу Дэва и задремала.
Глава 16. Суд
Разбудил меня голос Лавриса, отдающего команды своим молодцам. Егерт, подошедший вместе с ним, распорядился:
– Со мной Мит, Сэл, Дэв, Лин. Леди Ньера, следуйте за нами с вашими подопечными. Рон, твои отводят цоххов и свободны до завтрашнего построения.
Так, во главе с Егертом и сопровождаемые хвостом из стражей мы поднялись на второй этаж и вошли в большой зал. Я с любопытством осмотрелась.
Свет лился из огромных окон, расположенных выше двух метров от пола, вся аудитория была очень светлой, но особенно выделялся круг напротив судей, а именно так воспринимались двое мужчин и одна женщина, одетые в строгие коричневые мантии. Блеск деревянного лакированного пола, знакомые изображения весов и щита на стенах, красивая мебель из цельного дерева, – в общем, я даже приободрилась. Слева и справа от судей отдельно сидело двое людей. Один – явно протоколист – держал в руках перо. С его стола свисал только начатый рулон бумаги. Второй – рыжий парень в веснушках – держал в руках какую-то штуковину, поглядывал на неё и непроизвольно ухмылялся. Если бы это было дома, я бы поспорила, что он там в сети анекдоты читает.
Нас Егерт отвёл к длинной скамье ближе к рыжику, а стражи с Лаврисом расположились за спиной писца.
Суд? Так быстро?
Ёжик дёрнул меня за рукав и шепнул:
– Надо правду сказать про межмирье.
– А если выход замуруют? – испугалась я.
– Значит, в другом месте найдёшь.
– Не переговариваться! – громко сказал судья-мужчина, сидящий справа.
Женщина приказала:
– Ввести обвинителей и свидетелей.
Снова распахнулись двери, появились чернявый староста, Арисья и ещё несколько человек, среди которых я с удивлением узнала самого первого старосту с сынишкой, прихвостней, мужика, отжалевшего мне сыр. Остальные были незнакомы.
Круто. Осталось только Хозяина леса или равнинника пригласить. Вот это скорость розыска!
Я поймала взгляд рыжего парня, настойчиво о чём-то пытающегося сказать глазами. Быстро скорчила гримасу, что не понимаю. Он встал с места, подошёл к стражу, охраняющему дверь, дал указания. Страж кивнул пару раз и выскользнул за дверь. Рыжик вернулся на место, так же ухмыляясь. Как с таким характером можно работать в суде?
Все расселись по местам. Свидетели присоединились к оставшейся кварте Егерта, а обвинители: чернявый староста и Арисья с какими-то мужичками, – расположились напротив нас. Я попыталась посмотреть в глаза этой прохиндейке, но её внимание прочно было приковано к представительным мужчинам за судейским столом.
Женщина встала. Сразу стихли шорохи.
– Именем Солы я, советник Сюннива Шана, открываю разбор обвинения номер 138 от двадцатого года правления князя Сваддара из рода Орм. Именем Хлада выступает советник Ульм Вирту, именем Жара – советник Граньель Трис. В определенном порядке будут опрошены обвинители, свидетели и обвиняемые. Все слова заносятся на бумагу, поэтому прошу вас говорить чётко и только по делу. Вызываемый становится в круг Солы. Говорит только правду. В случае обмана обвинитель, свидетель, обвиняемый – любой, посмевший лжесвидетельствовать перед лицом Солы, несёт последствия. Выкрики с места не допускаются. Итак, слово первому обвинителю.
Чернявый легко поднялся, неторопливо встал в круг и заявил:
– Я, староста Анарьяд Стод, обвиняю находящегося здесь Арсида Валам в похищении несовершеннолетней Тамии Сена при попустительстве леди Ньера. В доказательство своих слов представляю книгу записей о рождении. Согласно записи совершеннолетие Тамии Сена наступит только через девять дней. При попытке задержать преступников пострадали я и мои доверенные люди.
– Какого рода ущерб был нанесен вам лично? – доброжелательно спросил советник "Хлад".
Чернявый замялся.
– Говорите, – ласково подбодрил "Жар".
– Ушиб спины.
– Расскажите подробно, как проходило похищение.
– Да, советник, – чернявый освоился и вдохновенно принялся рассказывать, – в обед 33 дня ледохода к моему дому подъехал сын соседского старосты и привёз чужаков. Согласно княжескому уложению я накормил девушку и мальчика. Девушка не сказала ни слова, а мальчик интересовался, можно ли нанять транспорт до следующего села. Я отказал. Вскоре мне сообщили, что приезжих приютили в доме Арсида Валам. Этот человек известный жалобщик и подстрекатель, поэтому я приказал установить наблюдение. Утром мне сообщили, что в доме никого нет, внучка Арсида, Тамия Сена, записанная под опеку бабушки Сена, отсутствует, впрочем, бабушка не видела внучки уже около месяца. Я с помощниками отправился на перехват. Они не успели далеко отъехать, я потребовал, чтобы девушку вернули в село, где она записана по закону. Чужаки молчали, а старик стал спорить и заявил, что внучка уже совершеннолетняя. Я велел помощникам забрать девушку и вернуть в село. Не сомневаясь в их послушании, поехал в сторону села. Сзади послышались крики, а когда я повернулся, увидел, что телега быстро едет дальше, а мои помощники лежат на земле. Я поскакал вдогонку, но мой конь споткнулся, и я вылетел из седла. Так им удалось скрыться. Вернувшись в село, я сообщил в надзорную службу графа о происшествии.
И ведь ни слова не соврал. Надо спокойно дождаться своего слова, чтобы рассказать про огнемёт. Зато теперь есть его свидетельство, что "конь споткнулся". Может, удастся промолчать о моём участии?
– Вы закончили, Анарьяд Стод? Свидетелей по данному обвинению просим засвидетельствовать слова старосты.
По очереди вышли первый староста, его сынишка, прихвостни и подтвердили отдельные части рассказа чернявого. Краем глаза я заметила, как в зал вернулся страж вместе с пожилым худощавым человеком в фиолетовой мантии, скромно присевшим к рыжику.
Потом вызвали Арсида.
– Ваша милость, я бывший моряк, а Тамия – моя внучка от единственной дочери, погибшей при набеге сваргов. Я сразу же хотел забрать малышку с собой, но Анарьяд Стод не позволил, обосновав необходимостью вступления в наследство. Поскольку я также пострадал в том набеге, гильдия назначила мне пенсию и я вернулся, чтобы жить рядом с единственным родным человеком. Второй раз я хотел повезти внучку в город на учёбу, когда ей исполнилось десять лет. Староста запретил ребёнку покидать село с родным дедом. Я терпеливо дождался срока, когда девочке исполнится шестнадцать. 28 дня ледохода Тамия стала совершеннолетней, но сразу мы не поехали, поскольку у нас закончились запасы еды. А 33 дня ледохода к нам пришли леди Ньера с братом и попросили отвезти их до ближайшего села, не скрывая, что дальше собираются в столицу. Я предложил их довезти до следующего графства за продукты. Когда нас на дороге остановил староста Анарьяд Стод, я подтвердил, что моя внучка перешагнула порог шестнадцатилетия и имеет полное право путешествовать, не спрашивая разрешения. К сожалению, этот человек не стал слушать, поэтому пришлось спасаться бегством, чтобы не застрять в этом селе ещё на шестнадцать лет. В доказательство совершеннолетия Тамии у меня есть письмо моего зятя, написанное бывшим старостой, о рождении ребенка Тамии Сена 28 дня ледохода и метрика дочери, там указана дата рождения – 16 день цветеня. Таким образом дни рождения матери и дочери были спутаны.
Почему он промолчал про огнемёт и бесчинства старосты? Мы с Ёжиком переглянулись. Главное, пока все молчали про Тошку. Я решила при необходимости сознаться, что маг, но дракошу не хотела раскрывать до последнего. Если чешуя одной линьки стоит безграничного водопользования на всём континенте, то не стоит создавать соблазнов.
– Если вы завершили выступление, вернитесь на скамью обвиняемых, – велела судья, – при взаимоисключающих свидетельствах, каждое из которых считается истиной, суд вправе привлечь мага.
Рыжий парень с видимым удовольствием выскочил из-за своего столика и в два шага оказался в круге, поманив к себе Тамию. Она с надеждой подошла. Рыжик схватился за обе ладошки девушки и застыл. Я смотрела во все глаза, но моих знаний не хватало, чтобы понять, что происходит. А ведь в местных судах, это, похоже, рутинная процедура, типа запроса в архив. Вот когда ощущаешь себя неучем. Рыжик отпустил Тамию и заявил:
– Свидетельствую: велирэ Тамия Сена родилась 28 дня ледохода четвертого года правления князя Сваддара из рода Орм.
Пусть это было ожидаемо, но всё равно Арсид с Тамией не сдержали облегченного выдоха. Судьи посовещались, женщина заявила:
– В связи с выяснившимися обстоятельствами обвинение в похищении ребёнка считается несостоятельным. Обвинение в нарушении приказа властного лица аннулируется как несостоятельное, следовательно, понесенный ущерб не компенсируется. Облыжный обвинитель оплачивает установленный штраф в размере десяти серебряных монет.
О, какая прелесть! Так тебе, вражина! Конечно, с мешком сельской казны ему такие штрафы как комариный укус, но всё равно приятно! Кстати, один из оставшихся на скамье обвинителей мужичков испуганно заморгал, придвинулся к Арисье и горячо зашептал ей на ухо. Я порадовалась, что в ком-то пробудился голос разума, но это же была Арисья! Судья пригласила вторых обвинителей.
Мужичок торопливо выскочил в круг:
– Я староста села Корема графства Линнистаг, указанных Арсида Валам и Ёжа Ньеру первый раз увидел 4 цветеня, три дня назад, значится. Арисья Трепла проживает в нашем селе.
Женщина-судья нахмурилась:
– Не занимайте время суда, пересядьте на скамью свидетелей. Если понадобится, вас спросят.
Мужичок со счастливой физиономией переместился к свидетелям. В круг вошла Арисья.
– Всё, как есть, расскажу, ваша милость. В начале ледохода месяца, наверное, числах в третьих, пятых ли я решилась покинуть Корему. Невыносимо чёрствое отношение людей, которым я дала приют в нищете. Племянница моя, что со мной проживает, стала от меня деньги прятать, вы подумайте, в моём доме! Она и еду у меня отбирала, мол, всё равно не впрок…
– Поточнее, пожалуйста, в чём вы обвиняете этих людей? – сдержанно перебил "Хлад".
– Ой, так я ж и говорю, – заторопилась Арисья, но тут же вернулась на прежнюю неторопливую речь, – поселилась, значит, я в домике, что муж мой покойный построил. А вокруг благодать: лес, воздух, никаких людей. Я чувствовала, как моя душа очищается от скверны, начертала на лбу знак Солы, проводила дни в благочестии. Богинюшка пришла ко мне во сне, разговаривала душевно, голубушка, печалилась о судьбах людей, что не прощаем, таим в душах обиды, растим злобу и зависть чёрную. Я пробудилась, полнёхонька благости, а вокруг меня скачут эти люди, – она неприязненно поджала губы, – суют мне в рот какое-то варево горькое, я уж думала, что отравить хотят. Кашей с ложки кормят, как дитё малое. Заселились без спроса в мой домик, всю одёжу забрали, перестирали. А чего её стирать, коли она чистая? Три дня никак не могла от них избавиться, собралась ужо в село возвращаться. Я после очищения слаба была, да так всегда бывает, пришлось на ихней лошади ехать, а они следом идут. Зачем, спрашивается? А тут уж наши деревенские закричали: "Держи бандитов!". И я быстрее, быстрее на свой двор. Только туточки поняла, что в плену у разбойников побывала. Племяннице-то говорю, вот как очищение влияет, что не тронули меня, поганые, да ещё и с лошадкой утекла. Ууу, разбойнички! – она погрозила мне кулаком.
Кажется, судьи растерялись, несколько мгновений царила тишина. Староста Коремы прижал ладонь ко лбу, закрыл глаза и, кажется, молился. Ёжик честно старался не ржать, крепко закусил губу, от усердия даже слёзы на глазах показались. Тамия, наоборот, настолько рассердилась, выпрямилась стрункой, казалось, сейчас бросится на вздорную бабёшку космы драть. Лин с тревогой смотрел на любимую со свидетельской скамьи. Простодушный Дэв, наоборот, разглядывал с удивлением Арисью, как неизвестное существо.
– Так в чём вы обвиняете присутствующих? – снова попытался прояснить "Хлад".
– Дык, в этом и обвиняю! – удивилась Арисья, – ваша милость, мне какое положено возмещение за плен у разбойников?
– Вы пострадали в этом плену? Почему вы решили, что это плен? – вступил "Жар".
– А как же! – Арисья с энтузиазмом обратилась к новому собеседнику, – вот она у них главарка, – палец указал прямо на меня, чтоб уж никто не сомневался, – велела кормить меня только жидкой кашей и поить какой-то горькой травой, за порог не пускала, даже по нужде заставляла здесь же в горшок ходить, благодарение Соле, хоть догадалась мужиков выставлять. А сама хамка, представляете, мне заявила, что в моём возрасте ещё замуж выходят!
– Достаточно, – не выдержала судья, – займите место на скамье обвинителей. Прошу в круг Дашу Ньера.
Ёжик тут же перестал хихикать, быстро пожал мне руку.
В круге было тепло и легко. Можно ли для отдельных кубометров установить режим счастливой болтливости? Интересно, это дело богини или таки магов? Так, собраться! Я вопросительно посмотрела на судей.
– Расскажите о своём знакомстве с Арисьей Трепла.
Ёжик не выдержал и громко фыркнул. Я радостно затараторила:
– Знакомство произошло непреднамеренно. Мы держали направление на юго-запад, надеясь таким образом сократить путь до столицы. Избушку действительно обнаружила я. В ней была умирающая женщина, у неё останавливалось сердце. Судя по внешнему виду, она ничего не ела и не пила в течение долгого времени. Меня учили, я попыталась делать непрямой массаж сердца. Давали понемногу отвар из трав. А потом я боялась, что при таком истощении твёрдая пища окажет скорее вредное воздействие. И на улице два дня шёл дождь, разве можно больного человека – под ливень? Да она и не просилась. А то, что мы не ушли сразу… Вы бы её видели, так жалко смотреть. Просто невозможно было бросить, – я развела руками. М-да, разволновалась, совсем не похоже на чёткий ответ Арсида.
– Скажите, а где вы брали продукты среди леса? – вкрадчиво спросил "Хлад".
Я резко повернулась к свидетельской скамье, сдерживаясь, чтобы на волне хорошего настроения не начать рассказывать всё подряд:
– Мы накануне проходили у деревни и закупили крупу и барву у молодого человека. Арсид научил нас искать съедобные грибы, и у нас с Тамией были запасы засушенной травы для отваров.
– Вы утверждаете, что лечили и кормили Арисью Трепла из своих запасов?
– Да. А лошадь, на которой она въехала в деревню, принадлежит Арсиду, – быстро сказала я. Чем чёрт не шутит, вдруг это шанс вернуть Тамии любимую Пангу?
Меня отправили на скамью, а свидетельствовать вызвали краснощёкого продавца и старосту Коремы. Подтвердили факт покупки продуктов, наличие лошади. Выяснили, что лошадка исправно пашет на новых хозяек. Тамия так пристально посмотрела на зарвавшуюся тётку, что та немного отпустила торжественное выражение лица. Здесь судья снова вызвала мага с тем, чтобы он подтвердил состояние здоровья Арисьи Трепла.
Серьёзный рыжик ввел в круг зардевшуюся дамочку, схватил за руки. Я снова ничего не усмотрела. Может, когда-нибудь и я смогу такую диагностику на "раз!" проводить.
– Свидетельствую: налицо сильнейшее истощение, пять дней назад кризис. На данный момент восстановление быстрыми темпами.
Арисья, вдохновенно кивая, подхватила:
– Я же говорю, что богинюшка наша приходила, навещала, вот и благость от неё.
То-то я за эту благость больше суток пластом лежала! Ну хоть на скелет она теперь не похожа.
Судьи снова шушукались. Очень быстро пришли к единому мнению.
– В связи с выяснившимися обстоятельствами обвинение в пленении считается несостоятельным, поскольку ограничения были вызваны состоянием здоровья обвинителя и им не оспаривались. Облыжный обвинитель оплачивает установленный штраф в размере двух серебряных монет и обязуется вернуть неправомерно используемое чужое имущество, а именно лошадь, до истечения цветеня…
– Что это – я им должна приплатить? – раздался резкий возмущенный голос Арисьи. Её староста схватился за голову, – да не будет этого!
– За выкрик с места налагается штраф в размере пяти младших монет, – невозмутимо продолжила судья, – таким образом, облыжный обвинитель, а именно Арисья Трепла выплачивает две серебряные и пять младших монет.
Староста Коремы быстро подскочил и зажал Арисье рот.
Встал "Хлад":
– Деньги подлежат внесению в Единый банк на общий судебный счёт, можно через кассу суда. Свидетелей и обвинителей по разобранным обвинениям просим удалиться. Арсид Валам и Тамия Сена переходят на скамью свидетелей. Объявляю перерыв.
Все зашевелились. Судьи вышли из зала, Арисью уволок её староста, а чернявый с прихвостнями сбежал в первую очередь.
– Ещё не всё? – удивилась Тамия.
– Наверное, к нам с Ёжиком остались вопросы, – нервно предположила я.
Подошёл Дэв, предложил сопроводить в комнату очищения.
– Погоди минутку, Дэв, – я подошла к первому старосте с сынишкой, всё ещё нерешительно топчущимся на месте и поглядывающим на нас, – благодарю, добрые люди, что выделили время и пришли свидетельствовать. К сожалению, я тогда ещё не разговаривала на велирском языке, не могла сама поблагодарить, ваши припасы нас очень выручили.
Селяне серьёзно покивали.
– Всех добрых дней, – нарисовался рядом Ёжик, улыбаясь своей заразительной улыбкой.
– Вот ты вымахал, парень! – удивился первый староста.
– На хороших-то харчах! – подмигнул Ёж, и все тоже невольно заулыбались.
– Передавайте, пожалуйста, поклон вашей жене, от своих слов не отказываюсь, постараюсь осенью или через год приехать за урожаем, – напомнила я.
– Посадили, посадили уже, – закивал парнишка.
Я обрадовалась.
– Даша, пойдём быстрее, скоро перерыв закончится, – поторопил Дэв.
Вскоре места были вновь заняты. Я смотрела на мужчину, вставшего в круг последним из обвинителей.
– Я чиновник двенадцатого ранга Ваташ Урик. Обвиняю леди Дашу Ньера и Ёжа Ньеру в проникновении в Велирию без оповещения поместной службы, а также в неуплате налога на пребывание иностранцев.
Мы с Ёжиком, оставшиеся в одиночестве на скамье обвиняемых, переглянулись. Можно было предполагать, что такое поместная служба. У них пока не было толкового транспорта, но уже введен визовый режим?
– Прошу в круг, – поторопила меня судья.
Я снова окунулась в состояние радостной болтливости, разулыбалась:
– К сожалению, мы не знали о существовании налога. И поместной службы тоже.
– Как же вы попали в страну? – с обманчивым добродушием спросил Жар.
Я еле сдержала порыв начать выбалтывать, начиная со знакомства с Лали. Люди за судейским столом вызывали безотчетное доверие, они были бесконечно милы и надёжны, лучше всех могли понять и помочь в трудную минуту. Я переводила взгляд с одного лица на другое и всё не могла выбрать, кому из них смотреть в глаза, чтобы никого не обидеть.
"Держись!"
Сморгнула. Повернула голову туда, откуда донёсся предостерегающий возглас. Лица знакомых стражей, Арсида, Тамии были странно искажены, Дэв шевелил губами, будто подсказывая мне ответ. Я внимательно всмотрелась и попробовала повторить:
– Ва-ва-ва!
– Отвечайте на вопрос! – потребовала судья.
Ну какая же она лапочка, когда сердится. Так потешно хмурится! Я захихикала. Жар расширил глаза, а Хлад скорчил уксусную рожу. Ха-ха-ха! Ой, держите меня семеро! Ха-ха-ха-ха! Это же невыносимо смешно! А-ха-ха-ха! Ржунимагу! Ха-ха-ха, ох, Ёжик, Ёжик, смотри! Ха-ха-ха! А она-то! Хи-хи-хи-хи!
Ко мне подскочил рыжик, я ухватила его за лацкан, тыкала пальцем в судей, болтая на русском вперемешку с английским, удивляясь, что меня не понимают, требовала смеяться со мной вместе, пытаясь объяснить, в чём же заключается этот фееричный прикол. Почему со мной никто не смеётся? Всё равно они славные! Рыжик выдернул меня из круга, тряс и быстро говорил, слишком быстро, я прижала палец к его губам и скомандовала:
– Тихо! Смотри, – и махнула рукой.
Перед дамой-судьёй возникла ваза с розами, Хладу с Жаром – коньяк, Тамии – вернуть Пангу, Арсиду – вылечить руку, Егерту – оранжево-синий ирокез, Лаврису – жёлто-фиолетовый, стражам – заколки с бантиками, Дэву – шляпу с плюмажем, а Ёжику (я сосредоточилась и выжала из себя всё до капельки) – мамин портрет, какой она мне запомнилась.
Всё!
Выдохнула и счастливо сползла на пол.
Тошка, мой любимый дракоша, спешил ко мне, смешно подскакивая, чтобы не упасть. Я обняла малыша и спокойно заснула.