Глава 4. Равнинник
Ловить начали около трёх часов дня. До темноты оставалось ещё часа четыре, и за это время Ёж поймал всего двух крупных рыбин и уйму мелочи. Ангел заторопился в лес, отблагодарить одной рыбиной хозяина.
Мы с Тошкой остались на хозяйстве. Разделывать рыбу на песке было неудобно, поэтому я выползла с пляжа на землю, и, подложив всё тот же многострадальный лоскут бывшего ангельского одеяния под внутренности и чешую, почистила и сложила рыбу в котелок. Ура! Сегодня у нас на ужин будет уха! А мелочь развесим на нитке и просто высушим!
– Пришли-и-и… Хо-одят… Землю копа-ают… А как отблагодарить дедушку – так нет! Даже заметить не хотят! – послышался дребезжащий старческий говорок.
Я резко оглянулась, успев заметить мелькнувшую островерхую шапку. И где мой специалист по связям? Отдавать последнюю рыбу не хотелось от слова "абсолютно".
– Дедушка! – фальшиво-радостно воскликнула я, – прошу за наш стол, сейчас сварится ушица с пшеном, хоть побеседуем по-соседски, по-дружески.
– И то верно, – поддержал меня говорок, – давно ухи не пробовал, а и побеседовать со знающим тебе, девица, не помешает, ой, не помешает.
Я зачерпнула котелком воды, дождалась закипания, подсолила и бросила горстку пшена. Где же Ёжик? Его уже давно не было.
– Присаживайся, дедушка, я тебя не обижу, – пригласила я.
Тошка с любопытством смотрел куда-то за мою спину.
– Зачем доброй девице обижать старичка, – продребезжал говорок, и в наш круг вступило маленькое существо, очень похожее на снопик сена с большими глазами под шляпой из гигантского ложного опёнка, – как зовут красавицу?
– Дарья, – я помешивала уху и с улыбкой наблюдала за Тошкой, устроившимся между нами и явно готовым меня защищать от этого неведомого врага.
– Ох-хо-хо, – удивился снопик, – появилась, значит? Ты только не говори никому, а уж во мне не сомневайся, молчать буду! Твой спутник-то знает?
– О чём? – теперь удивилась я, – у вас Дарьями запрещено называться?
– Не знаешь? А дедушка расскажет! Давным-давно, – словоохотливо начал старичок, – на людском континенте жила сильная ведунья, ведала прошлое, зрила будущее. Кое-кто треплется, что она в родстве с симаргами – волшебными птицами, летающими не по воздуху, а по самому времени. Но всё, что брешут, не стоит слушать! Много верных предсказаний ведунья открыла людям, лишь одно из них до сих пор не исполнилось, – он интригующе замолчал и бросил взгляд в котелок.
Я и вправду заслушалась, позабыв об ухе. Осторожно сняла с огня и поставила рядом с гостем.
– Дедуль, держи ложку, только осторожно, очень горячо.
– Да что старой соломе сделается, – травянистая лапа черпнула ложкой, и без всякого остужения уха сразу отправилась в рот, – ух, хорошо.
– А потом что было, дедушка? – поторопила я рассказчика.
Он съел ещё ложку и продолжил историю, прерываясь на прихлёбывание.
– Предсказала она, что однажды появится девица-подарок, суженая княжича. Женится он на ней, и жизнь людская пойдёт к лучшему. А не женится – уйдёт она, а с ней и надежда.
– Что-то как-то слишком ответственно, – поёжилась я.
– Вот умница! – похвалил «дедушка», – что, думаешь, случилось потом?
– Начали появляться "подарки"?
– Сотнями называли, – подтвердили мою догадку, – пусть не князь, но пока девку отберут, пока отвезут в столицу, глядишь, и пристроится за какого-нибудь стражника. Денег из казны уходило – страсть! А князь разок глянет на этих лапотниц, да и женится на своей же аристократической Подарке, а то соседи свою принцесску пристроят. Ленточки подвяжут и в коробку засунут – попробуй, откажись! Правда, разок за счёт этого государство сильно увеличилось. Принцесса единственной дочкой оказалась, а её сынок сумел вовремя вожжи из рук деда подхватить. И несколько раз приданое землями давали. Потому здесь сейчас самое сильное и большое людское государство.
– Дедушка, а откуда ты это знаешь?
– Так я на этой равнине хозяин, разговоры слышу, сам слухи пускаю, порой могу вместо платы правдивую историю принять. Тогда берегись, если соврёшь или пустяк расскажешь! Была охота слушать, как в детстве соседского кота дразнили.
– А велика ли равнина?
– Десятка три конников в поперечине.
– В ряд? – не поняла я.
– Ах-ха-ха, – вдруг затрясся, захохотал дед, – уморила, девка. В ряд! Ах-ха-ха! Хи-хи-хи-хи, я своим-от расскажу, ха-ха-ха!
Я непонимающе ждала, пока он досмеётся, но он так заливисто хохотал, что я тоже начала смеяться, сама не понимая – чему.
– Ух, – травянистая лапа сорвала шляпу и начала обмахиваться, как веером, – за одного конника считается один конный дневной переход.
– Дедушка, а ведь ты не хочешь, чтобы я оказалась тем подарком. А почему, если всем станет лучше?
– Людям, – уточнил равнинник, – а про нас, хранителей да хозяев, ничего сказано не было. А ты сама хочешь? Только не ври, сразу почую!
– Не знаю, – задумалась я, – ответственности за людское счастье мне бы не хотелось. А своё счастье найти хочу.
– Правильно, девушка. Судьбу надобно искать, а не пытаться обмануть, только называйся по-иному теперь.
Тошка попытался заглянуть в котелок, отставленный равнинником.
– Не кормишь животину, – осуждающе заметил "дед".
– Разве драконы едят?
– А как же? – изумился собеседник, – конечно, в основном магией сыты, но у тебя мелкий совсем, ему и молока можно, и рыбки. Давно полинял, что ль?
– Позавчера.
– Ох-хо-хо, не успел, везде сам, ох, дела мои нескончаемые. Чешуйки змей забрал, небось? Н-да, да… – казалось, дед огорчился не на шутку.
– Дедушка, а где мой спутник? – я давно заподозрила неладное, но только сейчас решилась спросить напрямую.
– Придёт сейчас, – проскрипел сноп из-под опёнка.
За время нашего разговора совсем стемнело, и внезапное явление перепачканного Ёжика в свете костра испугало меня. Когда же я обернулась на Тошкино шипение, то забавное существо уже исчезло.
Уха оказалась съеденной, мелкая рыбёшка пропала.
– Легко отделались, – подытожил Ёж, – мне пришлось вернуться в лес, тут хозяин и сказал, что, пока этот говорун не наболтается с тобой, к костру я не попаду, думал, в чистом поле ночевать придётся. Вроде иду-иду, и костёр ближе, ан смотришь – всё там же.
Я заварила очередную кашу.
– Молодец, дед, хорошо проучил меня за жадность. Не хотела отдавать ему чищеную рыбину, так накормила ухой и подсушенных рыбёшек лишилась. Зато мне такую историю рассказали!
И пока голодный Ёж уплетал кашу, рассказала ему о предсказании.
– Только я не понимаю, почему имя, которое что-то значит в нашем мире, то же самое значит и здесь? Ведь не могут же они говорить на русском?
– Даш, не по-русски они говорят, а на языке собеседника, был бы американец – слышал бы английскую речь, немец – немецкую, я и древнегреческую мог бы, – рассуждал, дуя на кашу, Ёжик. – Но поберечься и впрямь не мешало бы. Выйти замуж за князя тебе не грозит, не девственница, чай, а проблем огрести – запросто!
– Ёж, – возмущенно рыкнула я, – тебя вовсе не касается моя личная жизнь!
– Зато сколько возможностей у княгини было бы! – пожалел ангел.
– Оставь-ка остальное Тошке, ребёнку тоже есть надо!
– Он же раньше не ел!
– Когда был брелочком?
* * *
На следующий день мы, наконец, попробовали местной рыбы. Нашим уловом стали пять крупных, двенадцать средних рыбин и штук тридцать мелочи. Мелочь была нанизана на нитку с помощью иголки, средних я распотрошила, подсолила вычищенное брюхо и с помощью волшебных крючков подвесила коптиться. Крупную рыбу вычистила и сварила крепкий бульон с приправами, залитый в обе наших бутылки, а мясо рыбин, плотно накиданное в котелок, застыло густой массой.
Наше отбытие прошло без фанфар. Радовавшая нас всё это время солнечная погода сменилась облачностью и холодным ветром.
Тошке пришлось вернуть палантин ангелу, а самому ехать в сумке на платформе, ещё и завернутым в шубу. Дракончик ничуть от этого не расстроился, а Ёжик переживал, что нас заметят. Я ему твёрдо обещала развеять платформу при первых признаках людей или поселений, но уступил он только при доводе о передвижении со скоростью бредущего Тошки. Дракончик всё рос и тяжелел, его крылья высовывались из сумки, и когда мы наезжали платформой на бугор или карабкались на возвышение, то он старательно бил ими по воздуху, ненадолго приподнимаясь вместе с сумкой.
– И всё-таки я не могу понять, – продолжала я начатый разговор, – за пять дней мы повстречались с хозяином леса, хранителем рек, равнинником. Тут что – мёдом намазано? Или люди каждый день так запросто встречаются со всеми этими мифами?
– Ничего удивительного. Конечно, они бросили все свои дела и поспешили сюда проконтролировать нас и в надежде на дары, – хмыкнул Ёж.
– На нас много не наживёшься, – скептически возразила я, отворачивая лицо от особо сильного порыва ветра.
Лес оставался слева и уходил всё дальше, впереди простиралась голая холмистая равнина, особенно безотрадная на фоне стремительно темнеющего неба.
– Напрасно ты так думаешь. Пока никто не может представить стоимость одной веточки смородины, а ценность драконьей чешуи, похоже, хорошо известна, – Ёжик зажмурился от попавшей в лицо пыли.
– А равнинник? Не считать же подарком котелок ухи!
– Почему нет? Но, думаю, главную ценность для него составила ты. Вернее, известие о начале исполнения пророчества. Такие характеры просто обожают знать о чём-то, неизвестном другим. И чем важнее знание, тем кайфа больше. То-то он на радостях с тобой даже легендой поделился.
Стало темно, как в сумерках. Я не вытерпела:
– Ёж, давай переждём эту непогоду за тем ивняком. Раз всё равно никого нет, то я хоть пару стен и крышу поставлю.
Грохотнул гром. Тошка испуганно пригнулся, а потом завертел головой и засвистел.
– Да, пора укрываться, – согласился Ёжик, сворачивая к заросшему кустарником изгибу реки.
Снова громыхнуло, и молния прочертила нахмурившееся небо.
Нам повезло, обрыв создавал естественный навес, оставалось только укрепить его и поставить боковые стенки, чтобы не поддувало.
– То есть ты не веришь в историю равнинника? – спросила я, когда мы устроились.
– Верю, – Ёж нарезал прутьев и сейчас пытался что-то плести, – но сколько он пропустил из той истории? Каково полное пророчество? Так же не бывает: женится – счастье будет, не женится – надежда уйдёт. У тебя же бабка пророчествует помаленьку, как говорится, "почувствуй разницу".
– Бабушка на полгода только заглядывает. Что ты делаешь? – полюбопытствовала я.
– Хотел коврик соорудить, чтоб издалека казалось, что ты тащишь сумки на коврике.
– А тебе не темно?
– Нет.
На наше укрытие хлынул ливень, и с моей точки зрения в таком сумраке не стоило напрягать глаза. Над нами висело грозовое небо, впереди стремительно катились воды взбаламученной дождём реки. Дров оставалось мало, зато они были сухими. Тошка притих в своей тёплой норе и откликнулся на мои мысли о нём:
"Сплю"
– Дело не в том, на сколько заглядывать: на день или столетия. Суть в том, что у всего есть причины и следствия, – Ёжик сплёл из прутьев кособокую косичку длиной около метра и теперь сосредоточенно вталкивал между звеньев косы другие прутья. – Какое самое значимое бабушкино предсказание ты помнишь?
– Про то, как мы познакомимся с Зоей, конечно. Тебе помочь?
– Да, подержи в таком положении, – мне в руки сунули занятие, – если бы ты тогда не прискакала со своей погремушкой, они встречались бы тайком от тебя и поженились только зимой, а… ладно, это не обязательно.
– Что, что, скажи?
– А твой братишка родился бы раньше. Точнее, через пять месяцев после свадьбы. Так что насчёт полгода твоя бабка малость приуменьшила, а во-вторых, она просто выбрала тот вариант событий, на который могла повлиять, чтобы всё прошло наиболее безболезненно для тебя.
– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросила я.
– Изучал ключевые моменты становления твоего мировоззрения.
– И что, многие ангелы знают?
– Нет, это мне было не всё равно, с кем идти, а так не должно быть. Ангелы не выбирают, а уж тем более разведчики. Всё-таки мы считаемся отличными исполнителями, но не психологами.
– Так ты тоже отличаешься от своих? А в нашей культуре, наоборот, представление об ангелах как утешителях, хранителях.
– Всё верно. К каждому приходят те, кого ждут. Тебе достался пионер.
– В смысле исследователь?
– Нет, просто с красным галстуком, – поддразнил Ёж, – и что это ты забраковала меня как хранителя? Мне кажется, я отлично справляюсь.
– Ты мне очень помогаешь, – согласилась я, – а к чему про Зою спрашивал?
– К тому, что тот вариант, который тебе выдали за правду, – это манипулирование. И со стороны равнинника, а в более глобальном смысле – со стороны правителей. Почему ты решила, что история про тебя? Может, это про ту принцессу, чей сын унаследовал трон обеих стран? – он отпустил созданную конструкцию, и она тут же начала расползаться, – оп!
– А если я свяжу магическими нитями, а со стороны будет казаться, что оно само держится? – мне стало жаль его трудов.
– Не стоит, смысла нет. Всё же я ангел Гермеса, а не Гефеста. Наверное, Тошке придётся тренироваться в беге по пересеченной местности.
Тошка открыл один глаз и тут же закрыл, чтобы не попасться под горячую руку. Я примирительно сказала:
– Не переживай, всё равно пора потихоньку укладываться спать. Давайте поедим и будем устраиваться на ночь.
* * *
Лило знатно. По времени ещё не было даже восьми, но сонное состояние побеждало. Мы улеглись рано, и я осторожно ворочалась, чтобы не задевать спутников.
– Даш, успокойся, а? Ты уже три раза меня пнула и два раза локтем по почкам заехала, следующая очередь моя!
– Прости, Ёжик, я всё думаю, чего хотел добиться равнинник при этой, как ты говоришь, манипуляции?
– Слишком мало данных, чтобы строить версии, – пробурчал мальчишка.
– Например?
– Например: в каких сейчас отношениях люди и нелюди? Как относятся в народе и во дворце к этому предсказанию? Почему до сих пор не объявили один из Подарков исполнителем пророчества? Не находишь, что это странно со стороны власть предержащих?
– Такая ерунда, а столько внимания, – удивилась я.
– Может, в этом разгадка, – согласился Ёж, – народ думает о Подарках, а не о налогах, к примеру. Тогда всё просто. Но! Остаётся равнинник! Спи пока. Что париться? Придём в люди и сами всё узнаем.
Глава 5. Моё Всемогущество Дарья-Волшебница
Я проснулась в три часа утра от зверского холода. Оказалось, что Тошка в поисках тепла выполз из сумки и залез между мной и Ежом. Как следствие, мне остался лишь маленький кусочек шубы и отличные жесткие прутья, брошенные разочарованным самоделкиным.
Дождь закончился, но поднялся сильный ветер. Реку было ещё плохо видно в темноте, и я чуть не наступила в воду. Разожгла костёр, поставила кипятиться чай с добавлением оздоровительных почек неизвестного дерева.
А в Москве ещё час ночи.
Папа с Зоей и детьми, конечно же, спят. И бабуля тоже. Наверное, волнуются за меня.
Я достала из рюкзака разрядившийся мобильник. Может, стоит попробовать? Не сломаю же я его в конце концов! Решительно подошла к обрыву. Отличное место для электрической розетки. Розетка в стене, зарядник – в розетке, подключаю телефон. Тёмный экран, выждав, пока мои сомнения не перерастут в панику, показал заполнение батарейки.
Ёлки-палки, что мне мешало всё это время создавать нормальный матрас с нормальным одеялом? И подушкой? Закрывать котелок магической крышкой?
Улыбаясь причудливости человеческого мышления, я сняла закипевший чай, отлила в фарфоровую чашку и расположилась на удобном диване. Супер! Нарастила под спутниками матрас, закрыла котелок крышкой и… кажется, потеряла сознание.
* * *
Очнулась я от Тошкиного беспокойства. Едва открыв глаза, я увидела над собой встревоженную морду с фиолетово-багровыми глазами. Тошка вглядывался в меня и огорчительно свистел.
– Такая взрослая, а такая дура! – со злостью сказал Ёж, – быстро убирай, что ты наделала.
– Хамишь? – сердито прошептала я, на крик сил не хватало.
Он подскочил, и его рассерженное лицо зависло рядом с Тошкиной мордой.
– Загнулась бы здесь от перенапряжения, если б дракон не проснулся. Похоронили бы, стилизованный кадуцей изваяли на могилке. А рядом бы и Тошку уложили. Убирай быстрее, видишь, еле держится ребёнок!
Я развеяла розетку, зарядник, матрас, крышку для котелка. К Тошкиным глазёнкам возвращался спокойный фиолетовый тон. Ёж помог встать и поддержал, пока я развеивала диван.
– И стены убирай, и потолок, и рогатки с вертелом, и защиту, только лестницу в пещеру можно оставить. Трос тоже развоплощай, – настойчиво велел Ёж. Усадил в нашу постель, подгрёб Тошку ко мне и укутал нас шубой.
Отошёл за котелком и хотел отпаивать меня из ложки, но я забрала и стала прихлёбывать сама.
– Я не буду извиняться, – всё ещё зло, но уже оттаивая, сказал ангел, – это просто дурость – подвергать себя и детёныша такому риску из-за минутной блажи. И я тоже дурак, думал, ты знаешь свой предел.
– Я знаю – два метра, – огрызнулась я.
– Кто магический поток в метрах измеряет? Может быть, ещё глупость в Джоулях? – Ёж никак не мог успокоиться, но это было последней вспышкой, – в общем, теперь только лестница обязательно и либо платформа, либо рогатки с вертелом по очереди. Хотя, – протянул он, – отрубай лестницу. Станешь серьёзным магом – и так заберёшься. А не станешь, – нечего шляться без дела по межмирью. И не вздумай сейчас удрать на Землю! Обучать тебя всерьёз там некому. Правильно тебе лейтенант Нечаев сказал, что "всё по старинке – на собственном опыте да на бабушкиных гримуарах".
Я увидела невредимую фарфоровую чашку под ногами и торопливо её развеяла. Обидно-то как! И опять Ёж прав.
– А Олег действительно мог меня полюбить?
– Я тебе кто? Афродита что ли? – вытаращил глаза Ёжик, – это её епархия, в деле разведки и торговли всякие любови, знаешь, как-то не к месту. А уж у Психопомпа тем более такие хобби не поощряются! И ты поменьше думай об этом. Сначала надо хоть о нынешнем дне позаботиться.
Олимпийка на Ёжике раздулась от надетого под неё палантина и свитера. И весь он больше походил на комического персонажа. Но хлопотал и ворчал надо мной и Тошкой, как заботливая бабушка. Рогатки мне ставить пока не разрешил, а бульон погрел, поставив бутылку недалеко от огня.
Солнце уже встало, а мы всё сидели на месте.
– Ёж, пошли, сколько можно ждать?
– Ты несёшь дракона, а я – рюкзак и сумку.
– А с платформой?
– А ты уверена, что восстановилась?
– Конечно! – я постаралась выглядеть бодрее.
– Если вдруг что, будем сидеть на месте сутки и ждать, пока восстановишься, – погрозился ангел.
– Ладно-ладно.
Пасмурная погода и ветер совершенно не располагали к долгим восстановлениям на свежем воздухе. И всё же я заколебалась, когда выползла из-под нашего укрытия и поднялась на равнину. Ветер дул настойчиво, забираясь в каждую открытую щёлочку. Ёж укутался с головой, а Тошка зарылся в свою сумчатую нору.
К вечеру впереди показался лес, но дойти до него мы не смогли, так сильно устали.
Глава 6. Встреча с туземцами
– Можно, конечно, обойти поселение стороной, но смысл? Дар явно указывает через него и дальше. Тем более, что мне нужна языковая практика, а тебе не мешало бы поесть для разнообразия мясной пищи.
Мы стояли на холме за деревьями и разглядывали первое местное поселение.
Вчера вновь солнце порадовало теплом, теперь уже почти летним. Я перестирала всю одежду, помылась, как смогла, в ведре речной воды, разведенной котелком кипятка. Заставила Ёжика тоже помыться, а вечером всё-таки снова заварила чудодейственные почки. Зато с каким удовольствием вздохнуло тело. Да, мы потратили почти три часа, но оно того стоило.
И теперь я намеревалась войти в это село в чистой одежде как человек, а не чучело огородное. Рюкзак за моей спиной здорово полегчал. Из круп осталось чуть пшена и гречки, это своё сокровище я втайне мечтала посадить и вырастить. Или хотя бы продать тому, кто посадит и вырастит. Рис со сгущенкой оказался хитом, поэтому и не дожил до этого дня, как и лесные орехи. Всё же втроём мы ели несопоставимо больше, чем я в последнюю неделю в Москве.
– Да я не против. У тебя какие деньги есть?
– Драгоценности. Золотые и серебряные монеты. Бисер. Кулончики. Камни. Бижутерия. Несколько обычных рублей, – перечислила я все свои ценности.
– Доставай сначала бисер и кулоны, – распорядился Ёж, – и одну серебряную монету.
– Тошка? – повернулась я к дракончику, сидящему с отсутствующим видом, – Тошка! Ты же даже брать не хотел и за ценность не считал!
Дракоша тяжко вздохнул и расстался с частью сокровищ.
* * *
Вблизи село оказалось поразительно похожим на наши российские деревни, а люди – на крестьян, изображенных на иллюстрациях к сказкам. Светловолосые, русые, рыжие, конопатые, высокие и не очень, полные и худые, они провожали нас взглядами, а местные девчонки смотрели на Ёжика, шептались и прыскали смешками. Малышня не отводила глаз от Тошки, который гордо шествовал по главной улице на виду у вполне обычных кур и гусей и, в общем, задавал скорость нашей прогулки.
Слышались смелые выкрики, громкие рассуждения, но я делала вид, что меня это не касается и продолжала идти. Надеюсь, «языковед» сможет выделить из этих голосов необходимое для анализа языка.
Посреди улицы встал пожилой крепкий мужик, подождал, пока мы подойдём к нему, и о чём-то спросил.
Ёж ответил. Довольно пространно. Мужик дослушал и тоже разразился тирадой, потом нас привели в большой бревенчатый дом, усадили за стол, на который красивая дородная женщина выставила несколько блюд. В качестве гарнира была подана обычная картошка! Эх, а я тащила её с собой. Но, попробовав, я изменила своё мнение. Этот овощ был островатым, по структуре больше напоминал цветную капусту. А мясо явно было свиное, тщательно прожаренное с неизвестными кореньями, оно просто таяло во рту голодных путешественников. Ещё на стол выставили солёные грибы (ну их трудно не опознать!), солёные овощи (наверное, тоже бочки используют) и сыр. Здорово. Я попробовала всё и с удовольствием бы завтра повторила!
Ёж, не стесняясь, наворачивал, не брезгуя ничем, умудряясь в то же время разговаривать, даже порой размахивать руками, приковывая внимание хозяев. Тошке налили большую чашку простокваши. Я собралась выбираться из-за стола и покормить дракончика ложкой, но заметила, что он сунул морду в чашку и содержимое быстро убавляется.
"Тошка, а почему я тебя с ложки кормила?"
"Тебе нравилось"
"А ты, бедненький, значит, терпел?"
После обеда хозяйка быстро убрала со стола. Хозяин принёс рулон бумаги. Он заметно гордился, что у него есть бумага, очень экономно отмерял, но подробно нарисовал нам карту, указав крупные населенные пункты. Ёжик серьёзно уточнял по мере заполнения карты. Карту нам аккуратно оторвали от рулона, придерживая ножом, чтобы не отхватить лишнего.
Теперь Ёж пустился в денежные обсуждения. Первым делом вынул пару мешочков бисера, что-то говорил. В ответ появилась монета из непонятного сплава, ещё одна – серебряная. Ёжик вытащил нашу серебряную, она была заметно толще. Хозяин взял, покрутил, посмотрел к свету, что-то сказал и вернул. Потом достал золотую монету. Показывая пальцем на каждую из своих монет, он объяснял, видимо, достоинство каждой. Подошла хозяйка, присела рядом с мужем и тоже оживлённо заговорила, показывая то на монеты, то на бисер. Ёжик одобрительно закивал. Хозяин кликнул, и в дверь вошла дочь, скромно указавшая на пакетик с розовым бисером.
– Даш, они хотят купить, такой пакетик стоит дороже серебряной, только я на остаток хочу, чтобы нас подвезли до следующей деревни и продуктов дали. Не против?
– Ёж, а ты можешь передать им пару картофелин с тем, чтобы они вырастили их отдельно, а я постараюсь этой осенью или следующей купить у них урожай? Если через два года не приеду, значит, пусть распоряжаются, как хотят.
Ёж повернулся к хозяевам и заговорил. Я достала из рюкзака пару картошин. Может, все отдать? Нет, дорога ещё длинная, судя по нарисованной карте, успею распродать.
Итак, мешочек бисера был продан за серебряную монету, продукты и перевозку. Это много или мало?
* * *
Нас оставили ночевать в маленькой комнатке в доме старосты. После сытного завтрака я уложила в сумку выданные хозяйкой припасы, а хозяйский сынишка, на вид ровесник Ёжика, повёз в соседнее село.
Мальчишки всю дорогу трещали, как сороки. Вернее, Ёж успешно задавал направление беседы, а сельский хлопчик в картузе подробно рассказывал и показывал. Часть слов уже казалась знакомой: цвета, глаголы-связки, предлоги. Если смотреть на рассказчика, то понять можно было почти всё. Активно жестикулируя, он показывал размеры пойманной рыбы, морды водящихся в округе животных, количество конников до столицы.
Спокойная лошадка, не обращая внимания на брошенные возницей поводья, трусила по накатанной веками дороге. Пользуясь тем, что мальчики сидели впереди, я наколдовала нам с Тошкой резиновый матрасик. Путешествовать сразу стало мягче и приятнее.
По крепкому мосту мы переправились через нашу спутницу-речку, и теперь с каждым метром удалялись от неё. Остались позади распаханные поля с взошедшими озимыми. Всё чаще попадались рощи неизвестных деревьев со светло-серой корой. Наш проводник что-то про них объяснял Ёжику. Я попробовала настроить дар. Родники здесь встречались достаточно часто, чтобы спокойно путешествовать, но и диких зверей было много. Дорога порой пролегала рядом с лесом, украшаясь следами больших и малых лап и копыт.
В следующее поселение, которое находилось на расстоянии одного пешего (т. е. расстоянии, которое может пройти человек за день, считалось, что два пеших – один конник), наша телега въехала как раз к обеду и подкатила к большому дому, украшенному затейливой резьбой. Вероятно, здесь староста живет.
Вышедший встречать черноволосый мужчина вызывал настороженность. Неприветливый взгляд, первым делом оценивший нашу с ангелом одежду и вещи, потом – драконёнка и лишь в итоге равнодушно скользнувший по лицам.
Наш провожатый о чём-то прокричал старосте и, еле дождавшись, пока мы сгрузим Тошку с вещами, стал разворачивать повозку. Ёжик громко поблагодарил вслед и получил в ответ пару взмахов картузом.
Староста всё-таки пригласил в дом. Нам даже подали по кружке молока с ломтем хлеба. И на том спасибо. Хозяин с невыносимо скучающим видом задал несколько вопросов, Ёж что-то отвечал, сам спрашивал, получая ответы сквозь зубы, но не теряя ангельского оптимизма. Мелькали знакомые слова «повозка», "лошадь", «село». В конце концов староста резко отказал, я поняла, что приём закончен. Ёж выскочил из-за стола, поклонился, я тоже склонила голову. Было ясно, что мы остались без транспорта.