Меня похитил шейх

5 Руслана

– А вы, вообще, кто?

Я так теряюсь от заявления дамочки, что начинаю грубить в ответ. Та смеряет меня взглядом, полным неприязни.

– Меня зовут Латифа. И я главная в верхнем гареме.

– Верхнем? – изумляюсь я. – А что, еще есть и нижний?

Женщина недовольно поджимает губы. Качает головой и тихо цокает языком.

– Намучается господин с тобой.

– Так пусть отпустит! Я сюда, вообще-то, не просилась.

В ответ получаю еще один осуждающий взгляд.

– Другая бы радовалась на твоем месте – только приехала, а сразу попала в лучшие покои.

Мне остается только охнуть. Надо же, радоваться я должна.

– Ваш этот шейх, между прочим, выкрал меня незаконно! Я своего согласия здесь находиться не давала!

Латифа вздыхает и смотрит на меня, как родитель – на неразумное дитя.

– Я хочу уйти! – добавляю уже не так уверенно.

В этот момент до меня через окно доносятся стоны. Вздрагиваю и снова оборачиваюсь к окну. Оказывается, на площади появилось трое мужчин с кнутами. По одному на каждую девушку.

Дергаюсь вперед, не веря своим глазам – но те и правда замахиваются и практически синхронно бьют несчастных.

– Видишь, что бывает, если злить господина? – довольно серьезно произносит Латифа. – Будь послушной и покорной. Он это любит.

– Но я не хочу! – в отчаянии шепчу. – Не хочу быть очередной игрушкой!

Поворачиваюсь к женщине, надеясь увидеть в ее глазах хоть немного сочувствия. Но ничего подобного. Она лишь равнодушно смотрит на меня.

– Даже не мечтай – единственной тебе для него не стать. Он – наследный принц. И женится он лишь на той, что одобрит его семья.

Я пораженно качаю головой. Вот откуда она это взяла?

– Я просто не хочу здесь оставаться, – тихо говорю. – Я хочу домой.

Взгляд Латифы чуть смягчается.

– Из дворца не сбежать, Руслана. А Амин бывает крайне жесток с теми, кто пренебрегает его добротой. Сейчас он явно увлечен тобой, но пройдет время, и на твое место придет другая. Однако если ты будешь сопротивляться, то лишь раззадоришь его нрав.

– То есть нужно просто покорно дать ему то, чего я не хочу? – возмущенно фыркаю. – Вы правда считаете это нормальным – принуждать женщину быть там, где она не хочет?

Латифа ничего не отвечает, лишь молча подходит к двери в ванную и демонстративно открывает ту.

– Прими душ. Затем поешь. К вечеру тебе понадобятся силы.

Она будто надзиратель стоит и смотрит на меня.

– А если я откажусь?

– Там где три столба, найдется место и четвертому.

– И что, за каждый проступок меня теперь будут пугать плетьми и столбом позора? – огрызаюсь, подходя ближе.

Женщина недовольно цокает языком.

– Какая же дурная! Не зря говорят, красные волосы – дурная кровь!

– Что?!

– Ты думаешь, что у столба – это наказание? Глупая, рассердишь господина, и он тебя отдаст страже. Думаешь, многих сможешь удовлетворить, прежде чем превратишься в бесполезный кусок мяса?

– Вы врете, – мотаю головой.

– Хочешь проверить? – равнодушно уточняет она. – Давай. Мне же проще.

Женщина разворачивается и выходит из моей комнаты. А мне становится очень страшно. За окном снова раздается задушенный стон. Передергиваю плечами и иду в ванную.

Липкий страх и удушающее отчаяние – вот что я испытываю. А еще беспомощность. Как выбраться?

Я даже не могу представить, как можно было организовать мое похищение. Это такая дикость! А главное – зачем я такому мужчине, как Амин? Ясно же, что вокруг него всегда полно красоток. Зачем еще воровать девушку из другой страны?

Стоит вспомнить про дом, как в груди противно тянет.

Мама… Она же думает, что я учусь, и ведь скоро начнет волноваться, если я не позвоню ей, как обычно.

Стоп. Позвонить. Точно!

Хлопаю себя ладонью по лбу. Ну, конечно. Мне просто нужно найти мобильный и позвонить. Найти хоть какой-то способ связаться с внешним миром. Надо как-то дать о себе знать. А в идеале – выложить запись в сеть. И вот тогда…

Приободрившись, я все же раздеваюсь и принимаю душ. В лоб действовать не получится, значит, нужно попробовать перехитрить шейха.

Роскошь, конечно, здесь очень непривычная – тщательно мою голову каким-то вкусно пахнущим шампунем. Я о таких марках и не слышала даже. Но волосы после мытья становятся еще более послушными и мягкие.

Когда выхожу из ванной, столик с едой оказывается передвинут поближе к центру комнаты. Теперь кроме фруктов и воды на нем куда больше еды – и тосты, и пирожные, кажется, даже что-то вроде оладьев.

Недоверчиво кошусь на еду, но как только желудок начинает урчать, сдаюсь. В чем-то Латифа права – силы мне будут нужны.

Голова почти не болит уже, что тоже хорошо. После того как заканчиваю с едой, прячу нож под подушку. Просто на всякий случай.

Но едва я это делаю, как дверь снова открывается, и заходит Латифа, но теперь не одна. С ней идут две служанки – они смотрят только в пол и безмолвно забирают тарелки со стола.

Латифа же подходит и оценивающе разглядывает меня.

– Неплохо, – изрекает она. – Теперь нужно подготовиться и сделать процедуры.

– К чему подготовиться? – испуганно спрашиваю я.

Она хлопает в ладоши, и в комнату заходят две другие женщины. Они одеты чуть иначе – не в такие безликие балахоны, как служанки. У каждой из них в руках по чемоданчику. Они бесстрастно окидывают меня равнодушными взглядами, а затем на стол ставят эти самые чемоданчики и открывают их.

– Иди сюда, Руслана. У нас мало времени. Господин не любит, когда опаздывают, – приказывает Латифа.

А мне становится нехорошо от приготовлений ее помощниц… Это все для меня?!

6 Руслана

Пожалуй, никогда в жизни я не чувствовала себя настолько мерзко и унизительно. Стоя в покоях, куда меня после всего отвели, ощущаю себя подарком, который как следует отмыли и упаковали для хозяина.

Во рту собирается горечь. Разве могла я подумать, что подобное случится со мной?

Стоит только вспомнить, как прошли последние несколько часов, как меня снова начинает мутить.

Меня не просто переодели и причесали.

Нет! Сначала был унизительный осмотр, который устроила Латифа со своими помощницами. Я будто племенная кобыла, которую привели на случку.

Возможно, та же Валя только порадовалась бы такому раскладу – ведь после меня натерли какими-то скрабами, маслами и еще чем-то.

“Все для господина”, – коротко пояснила одна из помощниц Латифы.

Я пыталась отказаться, сопротивляться, но пара колких фраз осадила меня. К тому же… Как бы жестоко это не звучало, но я не хотела бы, чтобы меня отдали на потеху охранникам.

Пришлось теперь все – вплоть до эпиляции в интимных местах.

Я будто разом перестала себе принадлежать. Так что красивая одежда, в которую меня обрядили, прическа, которую так умело сделали из моих волос – все это не радовало, а наоборот, угнетало.

У меня всегда оставался выход прыгнуть в окно. Но это значило бы проиграть. Сдаться. А я хочу вернуться домой.

– Будь послушной и покорной, Руслана, – шепнула мне Латифа перед тем, как, укрыв меня палантином, меня отвели к Амину на ужин. – Тогда все пройдет хорошо. Господин не обижает наложниц, если те правильно себя ведут. Бороться с ним в лоб ты все равно не сможешь. Женская сила в хитрости и мягкости.

Мне претила подобная логика. Я просто не понимала – неужели они не слышат, насколько глупо это звучит?!

Меня обрядили, словно куклу, укрыли палантином, точно это еще одна часть упаковки, а затем отвели сюда, где мне приказано было ждать.

И я жду. С гулко стучащим сердцем, полным отчаяния, и в то же время желающим бороться за свободу. Мне так страшно, что я даже не успеваю осмотреться как следует, когда слышу позади тихий голос шейха:

– Рад, что ты пришла, Руслана.

Вздрагиваю и даже не пытаюсь этого скрыть. Его шаги бесшумны, но я не оборачиваюсь. Стою, укрытая так, что видны лишь одни глаза.

Амин медленно обходит меня, ощупывает жадным взглядом, полным предвкушения.

– Позволь, я помогу тебе, пташка.

Его голос точно мед. Тягучий, полный обещания. Но я помню, что на самом деле передо мной хищник, который в любую секунду готов разорвать любого, кто ослушается его приказа.

Амин подходит ближе, разматывает эту тряпку, в которую меня укутали.

Одежда, подобранная Латифой для меня – просто безобразие. Короткий, расшитый драгоценностями топ и низко сидящие на бедрах широкие шелковые штаны.

Я не дура, намек и ассоциацию поняла сразу. Вот только в душе все восстает от мысли, что из меня сделают дешевую танцовщицу.

Хотя, учитывая вложенные усилия, может, и не дешевую.

– Ты прекрасна, – тихо шепчет Амин, с восторгом разглядывая меня. У меня же от этого внутри все узлом стягивает.

Вещь. Я просто вещь для него. И все это – лишь ролевая игра, в которой мужчина получит то, за что заплатил.

– Но у тебя грустные глаза, Руслана. С тобой плохо обращались? – в его голосе звенит сталь, и я нервно сглатываю, опуская взгляд. Интересно, если скажу да, то что будет?

– Можно подумать, вас это правда волнует, – бормочу едва слышно.

Слышу, как Амин недовольно цокает языком и, подойдя ближе, жестко приподнимает мое лицо за подбородок. В его взгляде не осталось и следа от мягкости. Вот теперь он снова стал собой – жестоким принцем пустыни.

– Ты все такая же упрямая и дерзкая, – недовольно произносит он. – Латифа плохо рассказала тебе о твоих обязанностях?

Первый порыв – снова съязвить или огрызнуться. Но я давлю его на корню, вспоминая слова Латифы.

– Простите, – дрожащим голосом произношу то, что стоит поперек горла. Амин вздергивает темные брови. И я обреченно добавила: – господин.

Меня ломает от того, что я должна произносить это. Но судя по тому, какой блеск появляется во взгляде шейха, я делаю правильный ход.

– Видишь, пташка? Это несложно. Тебе и самой понравится, поверь мне.

Меня так угнетает положение бесправной вещи! Но действовать надо с умом. Поэтому я молчу. Глотаю злые слова, обещая себе, что однажды Амин заплатит за все мои унижения.

– Женщины в вашей стране стали слишком… – он презрительно кривится, – мужеподобные. Все время куда-то бегут, что-то доказывают. Соревнуются с мужчинами там, где им не место.

С каждым его словом я все больше пропитываюсь злостью и раздражением. Вот, значит, какая у него точка зрения? Впрочем, на востоке другая культура. Это тоже не новость.

– Ты ведь тоже такая, да, Руслана? – Я по-прежнему молчу – лишь неотрывно смотрю в темные глаза, в которых эмоции меняются так быстро, что я не успеваю за ними. А главное, не понимаю – настоящие ли они, или же шейх ловко демонстрирует мне то, что хочет. – Тоже везде все сама – и работа, и учеба. Но теперь твоя жизнь изменится.

– Меня устраивало, как было раньше, – очень осторожно отвечаю я.

– Как было, уже не будет, – флегматично возражает Амин. – Теперь тебе нет необходимости бороться за выживание. Ты будешь жить в хороших покоях, есть досыта и одеваться в красивую одежду.

Я едва успеваю притормозить и не ляпнуть, что меня такое не устраивает. И судя по взгляду, Амин ждет именно этого. Но упрямо молчу.

Он отпускает мой подбородок, но руку не убирает – наоборот, прикасается кончиками пальцев к щеке, затем ниже, проводит по шее. Не лапает внаглую, а точно очерчивает контур. Его взгляд опускается ниже.

– Станцуй для меня, пташка. Прямо сейчас. Хочу, чтобы ты танцевала для меня.

И взгляд в упор. Насмешливый. Циничный. Точно шейх прекрасно знает, ЧТО вызывает во мне этими словами.

– Давай, милая. Я жду.

Хлопает в ладоши, и в то же мгновение включается музыка…

7 Руслана

Внутри все протестует против подобного. Я не готова прогибаться настолько. Но когда вижу, как темнеет взгляд Амина, понимаю, что либо я подчинюсь, либо у меня не будет даже шанса выбраться из дворца, или где мы находимся.

– Я не умею, – тихо говорю.

– Неужели? – едко усмехается мужчина. Чуть склоняет голову и проходится по мне оценивающим взглядом. – У тебя красивая фигура, ты достаточно грациозна. И не умеешь танцевать? В твоей стране ведь распространены ночные клубы.

Нервно сглатываю. Глупо, конечно, было надеяться, что моя отмазка сработает.

– Я не ходила по клубам.

– Похвально, – кивает он. – Однако сдается мне, ты лукавишь, пташка. Я не люблю, когда меня обманывают.

И снова эти стальные нотки в голосе.

– Я не вру. Я действительно не умею танцевать. Не училась этому.

Амин задумчиво смотрит на меня, затем едва заметно кивает.

– Да и плевать, пташка. Я не жду от тебя идеального танца. Я хочу, чтобы ты расслабилась и раскрылась.

– В танце? – невольно вырывается у меня. – Это вряд ли.

– Что ж, ты права, – вдруг соглашается шейх. – Идем. Ты у меня в гостях, а я сразу набросился с приказами. А ведь стоило начать с другого.

Я совершенно теряюсь в его логике. О чем речь? С чего такие перемены?

Амин берет меня за руку и ведет за собой вглубь покоев. Здесь далеко не одна комната. Что радует – кровати я пока не наблюдаю. Лишь шикарную гостиную, посреди которой сервирован стол. На нем столько еды, что, кажется, тут не то что для двоих много, но и для целой компании человек из семи – тоже многовато.

Стол на низких ножках, так что стулья тут не предусмотрены – лишь мягкие подушки.

Амин настойчиво давит мне на плечи, намекая, куда я должна присесть. И я не могу отделаться от ощущение, что попала в восточную сказку.

Шейх садится рядом и смотрит так пронзительно, что у меня мурашки по коже. Понимаю, что я здесь на самом деле не в качестве гостя, что мне придется пойти на уступки, иначе я не смогу вырваться из клетки. Понимаю, и все же внутри всё аж скручивает от желания высказать принцу все, что думаю о нем.

– Ты наверняка голодная, пташка. Поешь, – он делает приглашающий жест.

А я хоть и действительно хочу есть, все же четко осознаю – кусок в горло не полезет.

– Может, сначала сока? – натянуто улыбаюсь, не желая лишний раз драконить моего тюремщика.

Амин благосклонно кивает и сам разливает напиток. Протягивает мне красивый резной бокал. И хотя стараюсь брать тот осторожно, наши пальцы все же соприкасаются, и меня словно током пронзает в этот момент.

Резко отдергиваю руку. Амин лишь насмешливо хмыкает.

Чтобы хоть как-то скрыть свою реакцию, забираю у него бокал и делаю большой глоток.

Пряный вкус разливается внутри. Желудок обволакивает теплом.

– Это не сок, – доходит до меня. – Не сок!

– Это лучше, пташка, – мягко произносит Амин, поднося к губам свой бокал. Он делает глоток, но при этом не перестает смотреть на меня своим темными, глубоким глазами.

Изучает. Держит на прицеле. Наблюдает.

– Не волнуйся. Тебя никто не отравит.

– Это алкоголь? – спрашиваю наугад, хотя ничего подобного не почувствовала по вкусу.

Мужчина качает головой и наклоняется ко мне, а я тут же отшатываюсь.

– Тшш, – шепчет он. – Не бойся меня. Я не причиню тебе боли.

– Девушки на площади тоже так думали? – ляпаю быстрее, чем успеваю притормозить.

Во взгляде шейха мгновенно проглядывает раздражение.

– Они получили наказание не просто так. Я вижу, ты упряма. Но сегодня я не хочу спорить. Я хочу наслаждаться тобой, Руслана. Хочу видеть твою улыбку.

Его голос снова становится мягким и тягучим. Чуть хрипловатым и завораживающим.

Приходится мотнуть головой, чтобы сбросить наваждение.

– А мои желания? Они имеют хоть какое-то значение?

– Единственное твое желание, которое допустимо сейчас – угодить своему господину. Не так ли?

Стискиваю зубы и впиваюсь ногтями в ладонь. Ох, как меня подмывает сейчас огрызнуться. Однако я должна быть хитрее.

– Вы должны понимать, что я выросла в другой стране. У меня другие приоритеты и взгляды на жизнь. Я не могу измениться за сутки.

Во взгляде Амина проскальзывает восхищение.

– Вот видишь, пташка, это несложно, да? Угождать мне.

Опускаю взгляд, чувствуя, как лицо идет пятнами. Есть у меня такая особенность, когда сильно злюсь. Остается надеяться, что он не догадается об этом.

– Я понимаю, что ты не такая, как наши девушки, – добавляет шейх, придвигаясь ближе.

Я не смотрю на него, но чувствую, как его взгляд скользит по моей коже.

– Ты другая. Настоящий огонь, и при этом нежность. Удивительное сочетание. Я обучу тебя всему, пташка. Ты станешь лучшей наложницей моего гарема.

“НЕТ!” – мысленно кричу. – “Ни за что. Не стану я одной из!”

Если пойму, что все, что шансов выбраться нет, то лучше покончу с собой.

– Сейчас ты сопротивляешься, тебе кажется, что я жесток. Но это не так, милая. Ты не хочешь увидеть того, что я могу тебе дать, из глупого упрямства, – продолжает между тем принц. – Ты станешь моей жемчужиной, Руслана. Моей фавориткой. Поверь, я буду щедрым и внимательным.

Все же не сдерживаюсь – вскидываю на него взгляд, собираясь высказаться про такие заявления. Но Амин опережает меня – не позволяет и слова вставить. Резко подается вперед и целует.

Жадно. Не давая и шанса отстраниться…

8 Руслана

Новый поцелуй делает меня совершенно беспомощной – моя попытка противостоять мужчине проваливается. Он слишком силен и властен, слишком жесткий и подавляющий.

– Нет, – упрямо шепчу, пытаясь увернуться от нового поцелуя. Но шейх жестко держит меня за подбородок, вынуждая снова посмотреть ему в глаза.

– Ты слишком часто повторяешь это слово, пташка. Подобное меня расстраивает.

– Я не хочу… – всхлипываю, чувствуя собственную беспомощность. – Не хочу… Не могу… так…

Амин неожиданно отпускает меня. Отстранившись, смотрит острым, цепким взглядом, а затем успокаивается.

– Тогда давай еще выпьем.

Он наливает в мой бокал того же напитка, настойчиво вручает мне тот, и под его пристальным взглядом приходится выпить все до дна.

Тепло разливается по телу. Я снова не чувствую никакого алкоголя. Но в голове начинает слегка шуметь.

– Это подло, – тихо говорю. – Подло опоить меня, чтобы использовать.

На это принц лишь усмехается.

– Ты здесь для моего удовольствия, милая глупая Руслана. Так или иначе, я получу желаемое.

В его взгляде нет ни капли сожаления – лишь твердая уверенность, что он прав. Я могу только ужаснуться тому, какая у него система координат допустимых поступков. И попытаться сыграть в его игру.

Вот только мысли становятся слишком вязкие и тяжелые. А тело – наоборот.

– Станцуй для меня, – снова требует шейх. – Просто расслабься и танцуй так, как если бы ты была одна.

Темный взгляд Амина в этот момент вспыхивает ярким желанием. На его губах появляется предвкушающая улыбка, и он весь сейчас олицетворяет собой власть, желание, порок.

Самое правильное – отказаться. Но я все еще цепляюсь за реальность, вспоминаю несчастных на площади и те самые слова Латифы про мудрость и женскую хитрость.

Неуверенно поднимаюсь на ноги. Слышу, как вновь начинает играть музыка, которая не так давно стихла.

Это восточная мелодия, и она совершенно мне не знакома. Под жадным взглядом шейха мне кажется, что я полностью обнажена. А та одежда, что еще есть на мне – исчезла.

При первом же движении украшения, которые мне в приказном порядке надели, мелодично звенят.

Я никогда не увлекалась восточными танцами. Но видела, конечно, в фильмах подобное. Отворачиваюсь от Амина, жмурюсь и обещаю себе, что когда-нибудь я снова стану свободной. И ради этого сейчас я должна сделать то, что требует мужчина.

Первые движения выходят неловкие, робкие, неуверенные.

Я все жду, что Амин остановит меня – окликнет и скажет прекратить это безобразие. Но ничего подобного не происходит.

Мелодия становится чуть громче, а в моем теле с каждой секундой все больше разливается поразительная легкость. Даже в мыслях.

Я начинаю забывать, кто я, и зачем здесь нахожусь. Остаются только музыка и мое тело.

Мои руки, ноги, бедра, живот – все это действует будто само по себе. Словно я проваливаюсь в сон, где нет никого кроме меня. Где нет правил и чужих приказов.

Где я могу действовать так, как хочется мне…

Я кружусь, сливаюсь с музыкой в единое. Меня не волнует, как я выгляжу со стороны – достаточно ли гибко и грациозно двигаюсь. Я испытываю странное, доселе неведомое мне удовольствие – точно парю между нотами.

Пока резко не становится тихо. Удивленно распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с Амином.

Он по-прежнему сидит возле стола, но его глаза…

Мне кажется, в них – сама тьма. Он точно демон искушения и соблазна. Медленно поднимается на ноги, подходит ко мне, ни на мгновение не отрывая от меня взгляда.

– Пташка, – хрипло выдыхает он мне почти в губы. – Ты так прекрасна.

Тяжело дышу, пытаюсь собрать мысли воедино. Но в голове такой сумбур! В крови гуляет адреналин – мне вроде и самой понравилось танцевать. Я же совсем забыла, где нахожусь, забыла про то отчаяние, что душило меня с момента пробуждения.

– Ты так порадовала своего господина, – продолжает мягко шептать Амин, прикасается к моей разгоряченной танцем коже, а меня словно током бьет. Вздрагиваю, отступаю назад, но шейх не отстает – идет за мной. Еще и направляет куда надо. – Позволь и мне порадовать свою пташку.

Что-то в его словах царапает, кажется неправильным. Но я вязну в его взгляде, в его голосе. Мягкие, осторожные прикосновения тоже усыпляют бдительность, давая обманчивое ощущение безопасности.

– Не надо, – вяло прошу, пытаясь отстраниться от рук шейха. Но он ловко предугадывает любое мое движение.

То, что мы оказываемся уже в другой комнате, я замечаю, лишь когда внезапно упираюсь ногами во что-то позади меня.

Оборачиваюсь, теряю равновесие и падаю назад. Но Амин ловит меня и крайне бережно укладывает на спину.

Мне мягко и удобно.

Запоздало соображаю, что это кровать. Испугаться как следует даже не успеваю – надо мной уже нависает принц.

Замираю под ним, словно испуганный кролик. Сердце колотится так сильно, а во всем теле легкость, переходящая в слабость.

Мысль о том, что в напитке все же что-то было, мелькает совершенно не к месту. Уже ведь поздно. Меня затапливает отчаянием и беспомощностью.

На глаза наворачиваются слезы от понимания, что здесь и сейчас я ничего не смогу сделать.

– Ну-ну, пташка, ни к чему грустить, – хрипло произносит Амин. Стирает слезу, которая все же сбегает к виску. А затем слизывает ее с подушечки пальца. – Ты даже плачешь вкусно.

Судорожно всхлипываю, испытывая горькое отчаяние.

– Не бойся, я знаю, что для тебя это впервые, Руслана, – добавляет он, а у меня даже нет сил, чтобы смутиться.

Получается, что о результатах того унизительного осмотра ему доложили.

– Просто покорись, признай меня, пташка. И я вознесу тебя на небеса, – добавляет он, едва прикасаясь к моим губам.

А я не сразу понимаю, что он ничего не делает, потому что ждет моего ответа. И сейчас передо мной снова непростой выбор – наступить себе на горло или продолжить бороться?

Горячее дыхание обжигает губы. И во взгляде Амина я вижу свой приговор.

Он не услышит. Не проникнется моей болью. Не сможет понять, что именно меня не устраивает, и почему я так отчаянно сопротивляюсь его напору.

Я обречена. И то, что он опоил меня какой-то дрянью, лишь подтверждает, что его методы далеки от честных.

И те слова про вызов были лишь игрой.

Латифа ошиблась. Я не смогу его перехитрить. Все равно в итоге я проиграю.

Закрываю глаза, расслабляюсь, делая окончательный выбор.

Пусть так. Пусть это будет проигрыш. Я смогу. Выдержу, но душу свою не позволю запачкать. Хочет тело – пусть забирает!

– Руслана, – выдыхает мне в губы шейх, а затем набрасывается с поцелуем.

Я больше не сопротивляюсь. Лежу, покорно принимая его ласки.

Его руки оглаживают мое тело. Ловко стягивают лямки топа, обнажая грудь. Вздрагиваю от прикосновения к чувствительной коже.

Спокойствие дается мне нелегко. Амин что-то делает с моим телом. Я же лежу и постоянно напоминаю себе о том, что я – вещь. Одна из многих его игрушек. Что я для него – не человек!

Моя душа рыдает. И слезы снова туманят взгляд, чувствую, как они скатываются по щекам..

Принц не сразу замечает мое бездействие, поначалу, очевидно, принимая его за покорность.

Но внезапно его поцелуи прекращаются.

– Руслана, – требовательно произносит он. – Открой глаза.

Неохотно подчиняюсь и тут же сталкиваюсь с его темным, похожим на южную ночь, взглядом.

Шейх возбужден. Я это отлично чувствую и вижу.

– Ты снова решила поиграть со мной в игры? – угрожающе тихо спрашивает он. Чуть пододвигается, и его твердый член упирается мне между ног. Лишь на мгновение напрягаюсь, а затем усилием воли заставляю тело расслабиться.

– Отвечай!

– Я делаю то, что вы хотите.

– И что же я, по-твоему, хочу?

– Свежее новое тело, ведь старые игрушки наскучили, – бесцветно отвечаю. Против воли мои глаза наполняются слезами еще сильнее. Смаргиваю их, и снова чувствую, как влажные дорожки расчерчивают мою кожу.

Амин мрачнеет.

– Хочешь сказать, что мои прикосновения ничего не будят в тебе? Не лги мне, пташка. Я отлично чувствую твой отклик.

– Вы вольны делать все, что хотите, господин, – отвечаю и снова закрываю глаза.

Я уверена, что за мою дерзость меня ждет жестокая расплата. Но мне так больно и плохо сейчас, я в таком отчаянии, что решаюсь на это безумие, не думая о последствиях. Похоже, не выйдет из меня искусного игрока.

Несколько минут ничего не происходит. И мне кажется, я за эти долгие мгновения затишья умираю.

А затем вдруг перестаю чувствовать рядом шейха. Слышу его едва различимые шаги. После чего все стихает. Мне так горько, что я даже не сразу возвращаю одежду на себя, прикрывая оголенную грудь.

Переворачиваюсь на бок и, подтянув колени к груди, тихо плачу.

Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько униженной. Да и может ли быть хуже?

Впрочем, я уверена, что фантазия жестокого принца пустыни сможет меня поразить.

Что меня ждет за такое мое поведение?

Запоздало приходит понимание, что он вполне может отправить меня к столбу, как тех девушек. Страх липкой паутиной оплетает горло. Становится тяжело дышать. Царапаю горло, пытаясь вдохнуть сильнее. Но не выходит. Запрокидываю голову, мечусь, но грудь сдавливает все больше.

Распахиваю глаза и ничего не вижу. Слишком темно. Словно я лишилась зрения, и это очень страшно!

Внутри все холодеет. Что же было в том напитке? Неужели…

“Вот так я и умру”, – моя последняя мысль.