Посидев какое-то время в мягкой, расслабляющей темноте и дав уставшим от яркого дневного света глазам отдых, он заставил себя оттолкнуться от шершавых обоев и, включив торшер, направился в душ. Однако ледяная струя, бьющая из крана, упорно не желала теплеть ни на градус. А ведь даже объявления на подъезде не было, что горячую отключат. И сколько теперь так сидеть, без воды? Бриться в холодной тоже было занятием малопривлекательным. Ладно, щетина была хоть и колючая, но небольшая, так что пару дней о бритье можно не беспокоиться. Тем не менее холодная вода заметно освежила бледное, покрытое мелкими морщинками лицо. Совершенно обычное. Даже удивительно, сколько проблем может создать человеку его лицо. И ведь уродливым оно не было. Всеми достопримечательностями этого лица были курносый нос и неправильный прикус, из-за которого передние зубы постоянно выглядывали наружу. Не особо выразительное лицо, тем не менее, способное сделать своего обладателя настоящей «звездой школы».
Заветы Ильича, красные пионерские галстуки, воспитатели, – всё это нисколько не мешало сверстникам и даже тем, кто постарше, всячески гнобить худощавого паренька, который не отвечал на удар ударом, просто потому что не хотел бить людей. И ругаться тоже не хотел. К тому же он хорошо усвоил, что драться неправильно, а при таком сочетании жизнь подростка становилась весьма и весьма увлекательной. К тому же оказалось, что его нос обладает ещё и уникальной суперспособностью обильно кровоточить уже после нескольких, даже не очень сильных, попаданий по голове. Надо ли говорить, в какой неописуемый восторг это обстоятельство приводило тех, для кого драки не были чем-то неправильным. Следовательно, и реализация такого замечательного потенциала ненавистного курносого отростка становилась чуть ли не главной их целью, а вкус крови – необъемлемым атрибутом и главным воспоминанием о школьных годах.
Сейчас вкусом его реальности был вкус растворимого чёрного кофе без сахара. Скудный свет, проникавший через полуопущенные жалюзи балконной двери, растворялся в желтоватом свечении единственной лампочки, прятавшейся в вытяжке над плитой. В таком сочетании красок кухня походила на старую выцветшую фотографию с таким же старым и выцветшим персонажем, который совершенно не любил фотографироваться. Может поэтому и не было в этом доме ни одного фотоальбома, а все фотоснимки, старые и не очень, остались у отца, если конечно он их не выбросил за ненадобностью. Ностальгировать о прошлых годах «чудесных» в голову как-то не приходило. Зато в голове вдруг зазвучал голос Джеймса Лоуэлла: «Хьюстон, у нас проблема!». В холодильнике обнаружились только яйца и немного сыра. Опять забыл зайти в магазин. Одним кофе сыт не будешь, надо хоть пельмешек купить да макароны. Завтра. Чувство голода всё-таки оказалось сильнее лени, заставив нашего героя вновь углубиться в пустующие недра холодильника. Вообще готовить он любил, умел и делал это с удивительной фантазией, когда было для кого готовить. Готовить для себя было почему-то неинтересно или просто лень. Для жены вот готовил, а после её ухода яичница с обжаренным луком и щепоткой смеси красного и чёрного перцев стала самым изысканным блюдом из того, что он ел. Что ж, яйца есть, и даже нашлась половина головки лука, значит сегодня вечер фирменного блюда от шефа. Может ещё свечу зажечь? Вроде оставалась где-то в шкафу, красненькая такая, в стакане. Романтика.