– Похоже на вход в какой-то бункер, – заметил кто-то из туристов.
– Вы правы, – Оскар согласно кивнул головой, – так как вначале строительства института не только его разработки, но и само его существование были засекречены, большая часть объектов на территории находится под землёй. Если бы сотни лет назад технологии развивались так же стремительно, как и сейчас, то не исключено, что противостояние сверхдержав во время холодной войны растеклось бы по всей истории человечества, и агенты ЦРУ и КГБ были бы и при дворе Изабеллы, отправлявшей Колумба открывать Америку, и при дворе Петра Первого, размышлявшего, рубить ли окно в Европу.
Группа замерла, погрузившись в раздумья. Тем временем гид махнул охране в висевшую над дверью камеру, и металлические пластины начали неторопливо отползать в сторону, открывая проход.
– Лифт используется только для подъёма, – гид предугадал вопрос, заметив, что взгляды группы направлены на подсвеченные ступени, уходившие глубоко вниз. – К тому же, спускаясь по лестнице восемнадцать этажей вниз, вы сможете лучше оценить монументальность сооружения.
* * *
Когда спуск уже начал казаться бесконечным, а пожилые туристы тяжело и со свистом дышать, хватаясь за колющий бок, лестница наконец кончилась, и они вошли в помещение размером с футбольное поле. Высокий потолок терялся в полумраке. В центре серебристой змеёй медленно ползла полоса траволатора.
– Прошу за мной, это позволит сэкономить силы, – скомандовал гид и ступил на металлическую гусеницу полотна.
Траволатор вспыхнул подсветкой и ускорил движение. По сторонам, занимая всё пространство, на высоких стойках громоздились тысячи непрерывно гудящих серверов, из-за чего казалось, что вибрирует уже сам воздух.
– Здесь довольно прохладно, но, как видите, без этого не обойтись, ибо вычислительные мощности, необходимые институту, без системы охлаждения просто расплавят своей нагрузкой дорогие микросхемы.
– Что же они так усердно считают? – спросил через переводчика турист из Японии.
– Линии вероятности. Или, говоря иначе, возможности того, что будет, если то или иное событие произойдёт. И что даст изменение такого события в прошлом, к какому неизбежному результату в настоящем это приведёт. Исходя из этого, каждому временному событию присваивается статус цветного спектра: от белого, которое можно смело менять, и оно ничего не затрагивает, вроде того, что вы съели на обед, до красного и черного – например, рождения Ньютона или несвоевременной гибели Цезаря, могущих вызвать тектонические сдвиги в истории цивилизации.