Вовка месяц как пребывал в отцовских радостях и заботах – Лера родила в октябре Ромку. Я был искренне рад за друга. Было приятно, что Вовка, наконец, после стольких мытарств обрел свой очаг. Об отношениях с женщинами я стал думать философски – недостаток одного, компенсируется другим. Так и было – наша фирма все набирала ход. Каждый месяц прибыль «премиями» оседала в наших карманах. Мое будущее выглядело просто и приятно – заработать за год на ремонт квартиры, сделать его, купить машину и на новом авто въехать в новую квартиру. Красота! Но мною все сильнее овладевала иная мысль – та самая, что явилась в мое сознание с сотнями видениями в болезненную ночь. И эта мысль давила зачатки мещанских мыслей. Я все сильнее ощущал, что то, что со мной происходит, не та деятельность и не то место, где я пущу корни и начну обрастать покоем и семейным уютом. Меня настойчиво изнутри что-то толкало дальше. Ночами, засыпая, я снова и снова прокручивал эти всполохи в памяти, пытался понять их смысл, выстроить из фрагментов стройную законченную конструкцию, но удавалось частично. Я понимал, что смысл в них, но постичь его пока не мог. Я вновь доверился интуиции. И все мои мысли стали стекаться в одном направлении. Я чувствовал, что хочу расти как личность, не гася энергию в намечавшемся уюте. И потому стал думать о Москве. Мысль о переезде засела в голову прочно. Я крутил ее всячески. «Если достроить квартиру и продать без ремонта, то можно купить однушку на окраине Москвы. Блин… там же еще часть денег отца… ну, с ним договоримся, фирма же будет работать, доход будет… расплачу́сь с ним, да и все… а когда перееду, отец с Сергеем останутся и будут дальше работать – всем нормально, все при деле… свою долю оформлю на отца… не думаю, что Серый будет против… начинали же вместе… ему какая разница, я там или отец… ну, это так… на будущее…»
Днем в субботу 25 ноября я сидел в раздумьях на диване в своей комнате, когда в дверном проеме появился отец. Он замер там, опершись плечом о дверной косяк, держа руки в карманах спортивных штанов и внимательно уставившись на меня.
– Знаешь, я че думаю!? – произнес я, решив поделиться с отцом мыслями.
– Не знаю… – произнес тот, вошел в комнату и сел в кресло. – Скажи…
– Я подумал, если мою квартиру продать… сейчас или когда достроится через год, то можно в Москве на окраине или сразу за МКАДом купить однокомнатную квартиру… там примерно одни деньги получаются… ну, может, придется еще немного добавить! Но, немного… – сказал я, распалившись сильнее мыслью о переезде.
Отец молчал. Его лицо будто окаменело, не двигался ни один мускул. Отец замер, упершись локтями в ближний ко мне подлокотник кресла, смотрел на меня немигающим взглядом и, наконец, произнес: «Но там же и моя часть денег…»
– Ну да! Они ж никуда и не деваются… Я заработаю и верну тебе долг, да и все…
– И какую сумму ты планируешь мне вернуть? – отец цепко схватил меня взглядом.
– Да я не знаю… – растерялся я и бессильно развел руками. – Ну… твои там триста… но, было подорожание… Я не знаю, как правильно определить сумму…
Щекотливый момент, который ранее озвучил Сергей, настал – момент определения размера моего долга отцу. Для моего мозга ситуация оказалась патовой. Если считать, что отец дал деньги в долг, то я должен был вернуть ему лишь исходную сумму. Если считать, что он на свои деньги, вложив их, купил часть квартиры, то мой долг надо было исчислять по текущей стоимости квадратного метра, тогда сумма долга становилась свыше пятисот пятидесяти тысяч рублей. В первом случае я обкрадывал отца, во втором – вешал на себя ярмо повышенного долга. Не находя решения, моя мораль заискрила от напряжения. Я понимал, что не должен навредить отцу, поэтому ущемить его не мог. Оставался второй, финансово худший для меня вариант – вернуть долг по текущей стоимости. Мое чувство справедливости завопило – несправедливо! Ведь я и отец не обговаривали условий по его деньгам – я лишь предложил купить квартиру, а он согласился. Но, если выбирать между ущербом отцу и финансовой нагрузкой на себя, я начинал склоняться ко второму. Ущерб отцу мне виделся в его использовании. Я же не использовал людей в принципе. Тем более отца, самого близкого наряду с матерью человека. Опять же, я понимал, что при доходах в фирме, почти удвоившуюся сумму долга, не напрягаясь, я выплачу за год. А то и быстрее. В моей голове все более-менее прояснилось, я понял, что выбора нет и смирился с этим.
– Но ведь квартира подорожала…? – вкрадчиво уточнил отец.
– Да, подорожала… – кивнул я.
– Значит, и моя доля подорожала…? – сделал отец следующий шаг.
– Ну… да… – произнес я и напрягся – задел тон отца. Я хорошо знал эту неспешную вкрадчивость интонации. Так гонят в угол жулика, обрезая ему углы в попытке обдурить.
– А раз так, то верни мне мою долю, а потом продавай квартиру и езжай, куда хочешь… – сказал отец и сцепил зубы, так, что заиграли желваки и похолодел взгляд. Так смотрят на врага. Меня обдало волной злобы и негатива, налетевшей от отца.
– Погоди… ты хочешь сказать, что считаешь, что я могу продать квартиру и свалить в Москву с твоими деньгами??? – насторожился я и внимательно уставился на отца.
– Ну… – не отводя глаз, ушел тот от прямого ответа. – Ты деньги верни и все.
– Не… стоп… – мои подозрения лишь усилились. – Давай разберемся…
Отец молчал, я принялся докапываться до источника его слов.