– Как тут тесно, – сказал я, оглядываясь и аккуратно поворачиваясь на месте.
– Да я вообще не понимаю, зачем нам этот балкон! – встрепенулся Сергей. – Лучше бы кухню сделали больше! Поплевать вниз я и из окна смогу!
– Серый, вообще-то тут Вера белье сушит, – поднял я взгляд к бельевым веревкам и улыбнулся, поняв, что о домашних делах напарник имеет смутное представление.
Тот переменился в лице, сообразил, что дал маху, и зыркнул на меня недовольно.
Следующим пунктом экскурсии оказались ванная комната и туалет.
– О! А че, ты тут вообще ниче не делал!??? – удивленно застыл я перед распахнутой дверью туалета, открыл соседнюю дверь – то же самое. Оба помещения были в том виде, в каком покупалось жилье – крашеные стены, побеленные потолки и дешевая сантехника. Я посмотрел на Сергея. Тот сконфузился и начал оправдываться:
– Роман, да все сразу не успеешь сделать! Я сделал самое главное. Ты думаешь, это легко все делать!? Я с одним паркетом намучался в зале, два раза перекладывал! Ремонт в квартире – это не так просто! Вот ты свою квартиру достроишь, начнешь делать ремонт – увидишь! Сделаю! Вот мы с тобой взяли по девяносто тысяч, вот на них и сделаю! Ты-то свои в квартиру отнес, а мне их придется тратить на ванну и унитаз, чтоб Лёне с Лилей удобно было какать! Тебе хорошо, ты не семейный!
Тирада удивила. Сергей словно выдал то, что беспокойно сидело в его в голове.
– Серый, да я просто сказал, – пожал я плечами. – Ну, сделаешь и это… И так сделал почти все, кроме этого… Так что, че ты заводишься? Это же тоже у тебя получаются траты в квартиру, ты ж не выбрасываешь деньги на ветер!
Возникла пауза. В неловком молчании мы пошли дальше.
Детская оказалась скромной, лишь самое необходимое – две кроватки и стихийный уголок с игрушками. Покидая комнату, я потянул за собой дверь, но та уперлась в косяк.
– Блин, Роман, да она не закрывается у нас! – распахнул дверь обратно Сергей и неловко хихикнул. – Я с ней намучался, надо будет вызвать установщика, чтоб ее сделал!
Ведомый дотошностью, я вернулся в комнату, впустил следом Сергея и попытался закрыть дверь снова. Не вышло – дверную коробку с боков изогнуло внутрь.
– О, а че так коробку расперло, Серый!??? – удивился я.
Напарник замахал руками, прыснул смехом, закрыл лицо руками, открыл, сказал:
– Блин, Роман, ты не представляешь, я так с этой дверью намучался! Поставил, все нормально, запенил, пена засохла, а я дверь закрыть не могу! Я пены туда много налил, коробку и расперло! Поня́л!? Я давай пену выковыривать! Выковыривал полдня! Весь пол был в каких-то кусках этой пены! Я смеялся, Вера смеялась! Кое-как я закрыл эту дверь! А потом она снова перестала закрываться! Надо будет переделывать! Поня́л!?
Поведав историю в шутейном формате, Сергей уставился на меня вопросительно.
– Да я-то поня́л, только че ты запенивал с открытой дверью? Ясно же, что коробку разопрет, дверь не закрыть потом… Закрыл бы, а потом запенивал…
– Блин, Роман! Ну все ты знаешь, все ты умеешь! – парировал раздраженно Сергей, с лица которого веселье смыло вмиг, и он зыркнул на меня жестко и недовольно.
– Да дело не в этом Серый… – пожал я плечами, ощутив укол напарника, и добавил примирительно. – Ладно, сделаешь… Это всего лишь дверь… Пошли туда.
Я улыбнулся и кивнул в направлении зала. Тот оказалась непривычно длинным, его площадь делилась поперек большим аквариумом примерно пополам. Ближняя часть была занята классической парой «телевизор-диван» с журнальным столиком перед последним и креслом сбоку. Часть за аквариумом занимала двуспальная кровать. За которой виднелась прямоугольная ниша, пустая, словно применение ей не нашлось, и ее оставили как есть.
– Ого! Класс! – вырвалось у меня. – Какой большой аквариум!
– Четыреста литров, – произнес Сергей.
За его спиной бесшумно показались дети, замерли нерешительно у дивана и стали глазеть на меня. Следом с тарелками с едой вошла Вера и принялась накрывать на столик.
– А тут тоже, что ли балкон был? – всмотрелся я в контуры ниши, сообразив, что ее форма как раз совпадает с размерами балкона в типовых панельных домах.
– Да, балкон был, – упер руки в боки Сергей и тут же стал ими размахивать. – Я тут все поразбил… эти перегородки, перфоратором вырезали, и сделал общее пространство.
– А сразу комната стала больше! – кивнул я, подошел к широкому окну. – Сколько, ты говоришь, у тебя площадь квартиры? Шестьдесят восемь или семьдесят один?
– Не, не шестьдесят восемь! – отрезал Сергей. – Я вспомнил! Семьдесят один!
Я без усилий уловил смысл его поспешности – Сергей мерялся своей квартирой с моей. Я улыбнулся и отвернулся к окну, вид открывался красивый – вплоть до самой воды высоких домов не было, и водохранилище лежало как на ладони. Лишь одноэтажные дома своей убогостью портили его. Во мне, вдруг, ожил подстрекатель, и я произнес:
– А семьдесят один это с балконами или без, Серый? А то ведь площадь балконов не считается в жилую, а ты же балкон тут присоединил…
– Роман, да я не помню! – начал юлить тот. – Это надо документы искать, смотреть.
Угадав реакцию Сергея, я улыбнулся и понял одну из его особенностей – меряться с другими достижениями. Тут же воскрес давнишний разговор про жим штанги. Разговор мелькнул в моей памяти и лишь подтвердил догадку – я тогда назвал свой максимальный вес в жиме, Сергей следом свой – чуть больший. Наблюдение увиделось мне интересным.
– Просто если ты считал с балконами, то без них площадь будет меньше…
– Не, не! Это без балконов площадь! Точно без балконов! – добавил с жаром Сергей ожидаемое. Я внутреннее улыбнулся и счел такое поведение забавным и даже детским – словно один мальчик в песочнице доказывает, что его солдатики лучше.
– Мальчики, можете садиться есть! Все готово! – пропел сзади голос Веры.
Я обернулся – столик был заставлен тарелками полностью. Мои глаза от удивления полезли на лоб. Словно стол накрыла скатерть-самобранка. Хоп, и нате – салаты, холодец, дымящиеся пельмени, сладости к чаю. Посреди столика высилась бутылка водки. Я вдруг понял, что мне неловко от такого внимания и ухаживания. Когда какая-то женщина вела себя так по отношению ко мне? Я не мог вспомнить.
В зал вошел Ромка, включил телевизор и сел в кресло.
– Роман, садись, че ты! – произнес он, моргая сквозь толстые стекла очков.
Я обошел столик, сел на диван и заметил под крышкой столика Лёню. Открыв рот, тот с интересом изучал меня. Я подмигнул, поманил ребенка рукой. Лёня чуть попятился назад. Стоявшая у телевизора Лиля, взвизгнула и, как все дети, желая оттянуть внимание на себя, полезла под столик к брату, тут же создав там тесноту. Лёня запыхтел, закряхтел, задвигал плечами и замахал на сестру ручкой. Лиля, визжа и скаля крупные детские зубы, продолжала свое. Лёня скуксился, пхнул слабенько сестру и полез обратно задом.
– Так, Лиля! – гаркнул Сергей. – Что ты к Лёне лезешь!?
– Пап, я не лезу… – испуганно притихла та.
Лёня вновь глянул на меня изучающе, выполз из-под столика, встал и подошел к брату Сергея, тот, переключая телеканалы, тыкал в пульт. Остановился. Из телевизора потекла ритмичная музыка. Лёня обернулся на звук, подошел к экрану и, очарованный мельтешением кадров, задергался в ритм на кривых детских ножках. Лиля тут же забыла про испуг, радостно ощерилась, подскочила к брату и, визжа, начала дрыгаться, стараясь того перетанцевать.
«Бестолковая», – подумал я, пропитавшись к девочке антипатией. С кухни потянуло едой. Вера все бегала туда-сюда, превращая журнальный столик в праздничный стол яств. Сергей сел рядом на диван, открыл бутылку водки и сгреб пальцами со стола три стакана.