Манипулятор. Глава 001. Финальный вариант

Туалет в «Чистом небе» располагался оригинально, выше, чем подвальный клуб – на первом этаже здания. От центральной дорожки перед большой барной стойкой вправо и резко вверх полувинтом вели ступеньки, и для выпивших посетителей они становились испытанием – немало народу вывернуло там ноги и скатилось кубарем вниз. Ступеньки заканчивались крохотным пятачком в метр площадью, от которого вправо и влево вели две двери – в женское и мужское помещение.

Посетители делились на две категории – те, кто располагались за столиками в залах и те, кто пришли налегке, просто выпить, потанцевать и поотираться возле барных стоек и вдоль стен грота. Когда за два часа до полуночи на танцполе громко включалась музыка, то в столпотворение у стоек, в гроте и на танцполе вливались вдоволь насидевшиеся за столиками. У большой стойки становилось сразу не протолкнуться. Узкий проход в грот и он сам плотно набивались людьми. Чтобы попасть на танцпол, приходилось семенить в тесном брожении живых тел и упорно двигаться в нужном направлении. Плотность живой массы дополнялась пеленой табачного дыма и громким гулом разговоров. Дым заполнял грот густо, превращая воздух в полупрозрачный едкий туман, и постепенно расползался по всему клубу. Среди всего этого нервно сновали официантки с полными подносами. Они встречались меж собой у своей стойки, лишь чтобы свалить на нее грязную посуду и взять на поднос очередной заказ. Алкогольный конвейер стартовал у большой стойки, с включением музыки продолжался у малой и на танцполе – водка, реже текила, еще реже виски, очень часто пиво, часто «отвертка» и другие популярные коктейли.

Днем заведение работало как кафе, включение музыки переводило его в режим клуба. К полуночи поток посетителей достигал апогея, и заведение становилось похожим на битком набитую рыбой бочку, приправленную соусом из алкоголя и табачного дыма. Идеальное время входа в «Чистое небо» – за час до полуночи, когда очередь за алкоголем еще не чрезмерна, подвыпившие посетители еще не пьяны, а апогей веселья впереди.

– Здарова! – от души хлопнул я по протянутой пятерне охранника.

– Ооо!!! – зарычал Вовка и следом с размаха вложил своего «краба» в ту же руку.

– Девчонки есть? – кивнул я вниз.

– Полно! – провел зажигалкой по горлу охранник.

– Ну, раз так, то мы пошли! – улыбнулся я и шагнул вниз.

– Ооо!! – раздалось за спиной одобрительное рычание Вовки.

Миновав арку, мы стали пробираться в разгоряченном телами и музыкой воздухе к большой барной стойке. Навстречу с подносом над головой и грязной посудой на нем ловко проскочила невысокая официантка. Я глянул на нее: «Нет, не та, что мне нравится».

Большая стойка уже была сплошь обвешана любителями выпить. Я протянул руку поверх их голов, поздоровался с барменом. Вовка, встав на цыпочки, повторил ритуал.

– Там есть кто-нибудь? – показал я взглядом в сторону малой стойки.

Бармен утвердительно кивнул.

– Ну, мы тогда пойдем, закажем там чего-нибудь… алкогольного…

– Да, ударим ща по «отвертке»!!! – заорал за спиной Вовка.

Здесь его привычка орать пришлась к месту – музыка трясла стены заведения, к ней добавлялся гул разговоров, лязг посуды и почти непрерывный треск звонков телефонного аппарата на большой стойке.

Поздоровавшись с половиной завсегдатаев клуба, мы протиснулись сквозь грот ко второму бармену. Я махнул ему в знак приветствия, занял место в конце уже немалой очереди и одновременно в самом удобном месте грота – в арке меж центральной колонной и правой стеной. Вовка принялся оживленно крутить головой, цепляя взглядом всех проходивших мимо девушек. Я достал пачку «Лаки Страйк». Вовка тут же запустил в нее пальцы и привычным движением выудил сигарету себе. Мы закурили.

Курить я начал поздно, в 24 года. Можно было и не начинать, но я сглупил. Курил обычно мало, пять-шесть сигарет в день. В клубах же всегда курил больше – до пачки за вечер. На следующее утро, естественно, голова раскалывалась, и весь день я испытывал стойкое отвращение к сигаретам. Но к вечеру оно проходило, и все начиналось заново.

– Че там у тебя на работе еще нового!? – спросил я громко Вовку, наклоняясь почти к самому его уху и напрягая связки, стараясь перекричать грохот клуба.

– Да че там может быть нового! – рявкнул Вовка, суетливо крутясь в арке. – Петрович заебал бабки грести под себя! Надо будет его Папе сдать, чтоб тот его выпер к хуям с базы!

– В смысле, гребет бабки под себя? Не делится что ли с тобой? Я думал, вы там вдвоем все дела обтяпываете…

– Да не, у него там свои клиенты есть! И он же еще туалетной водой занимается, пихает ее везде через своих корешей по базам. Ну и нам сюда тоже сдает, а потом бабки снимает и себе в карман…

– А ты-то, хоть где-то имеешь? – задал я неудобный прямой вопрос.

– Парочка вот таких жуликов как вы… хы-хы…, – Вовка принялся сверлить меня хитрым алчным прищуром глаз, – мне платит дань!

Я пихнул его рукой в плечо, Вовка, довольный сказанным, засмеялся сильнее.

– Ну, когда уже будет наша очередь, и мы получим свою «отвертку»!!!??? – вдруг нетерпеливо заорал он в сторону бармена, встав на цыпочки.

– Скоро…, – улыбнулся тот, крутя горящий бокал с самбукой и гася резко пламя.

Парень, клиент, залпом выпил полбокала самбуки, остальное выпила девушка. Наклонившись к стойке, парень через трубочку втянул в себя алкогольные пары из-под стакана. Вся очередь с интересом смотрела на действо. Парень распрямился, обнял девушку и с красным лицом и выпученными глазами потянул ее в темноту танцпола.

– Как обычно? – посмотрел на нас бармен.

– Да, как обычно! И водки, блять, побольше!! – гаркнул Вовка, протискиваясь к стойке и пожимая руку бармена. Тот отвернулся и начал колдовать над заказом. Через минуту перед нами стояли два поллитровых пластиковых стакана с коктейлем.

– Две двойные «отвертки»…, – показал на них рукой бармен, невозмутимо сунул руки в карманы брюк, вопросительно уставился на нас. Расплатившись, мы взяли пойло и протиснулись обратно в арку. Очередь позади нас тут же схлопнулась вокруг стойки.

Мы всегда заказывали «отвертку». По напитку легко судить о количестве денег в карманах посетителя, если тот, конечно, не цедит из одного стакана что-то дорогое весь вечер. Безденежные упивались пивом, кто при деньгах – демонстрировали в руках бокалы с виски, на худой вариант, коньяком. Иные, кто пытался доказать, что деньги у них есть, хотя на лице было ясно написано обратное, проверенным приемом бросали пыль в глаза окружающих – заказывали водку сразу бутылками. Я ничего не пытался доказывать, денег в то время было мало – недорого и с гарантией неспешного опьянения я пил «отвертку». Коньяк или виски мы пили уже у Вовки дома, у него всегда что-то подобное находилось в холодильнике. Со временем «отвертки» стало мало, я перешел на двойную дозу и сманил и Вовку. В двойной «отвертке» сто грамм водки и четыреста сока, и пьются эти поллитра уже заметно дольше. Изловчившись, я уже точно знал, когда начну пьянеть, а когда мне хватит. Идеально было выпивать за вечер четыре, максимум пять двойных «отверток», чтоб не пьянеть сильно и поймать то самое состояние эйфории: когда расслабляешься после трудового дня; все отлично видишь и воспринимаешь; общение складывается как нельзя лучше; улыбка не сходит с лица; все кажутся «братьями», «сестрами», «друзьями» и «подругами»; и весь мир видится исключительно в радужных тонах. Если я перебирал, то начинался регресс поведения – я замыкался, мрачнел, становился агрессивным, язык и ноги заплетались, наступала подавленность, и в голову лезли глупые мысли. К тому же я не мог похвастаться сильным вестибулярным аппаратом. Если двойных «отверток» было больше пяти за вечер, по итогу я почти всегда блевал. Курение лишь усугубляло эффект от выпивки. А курил я в клубах сигареты почти одну за другой.