Дракон в юбке.

Глава 6. Ужин в кругу семьи

Драконы невероятно гордые существа, у которых не бывает «незаконнорожденных» или «приемышей». Все дети в семье «свои». Отношения между драконом и драконессой, как общение, так и ухаживания, всегда начинались только после заключения помолвки. На традиционных балах, четыре раза в год, все семейства представляли своих взрослых дочерей обществу. До взросления юные драконессы росли в очень замкнутом кругу и нигде не бывали. Выводя барышню в свет, драконы признавали родство и давали этим понять, что девушка готова к браку. На балах юные прелестницы танцевали с членами своего рода или с женатыми друзьями семьи. Только после заключения помолвки они могли кружиться со своими женихами.

Отец с мамой были помолвлены уже год к моменту ее появления во дворце Медден. Отец был там послом от государства Света, государства драконов. Их называли истинной парой, оказалось, что незаслуженно. Папа вернулся домой для подписания ряда торговых соглашений с сопредельными государствами, а мама осталась при дворе Медден. Совершение сделок затянулось. По возвращении отец маму не нашёл. Ни охрана, ни слуги не знали где она, просто исчезла. Отец рыскал по всему государству Медден, но поиски не увенчались успехом. В то время ещё состоялось бракосочетание наследного принца Реона Медден и везде были толпы, жаждущие развлечений. Мама появилась на границе земель драконов с вампирами, недалеко от Крепости, через несколько недель после этого знаменательного события. Попросила проводить ее к Владыке. О чем они с дядей говорили мне неизвестно, только дядя оставил ее во дворце. А вот ее родные сестры, жены моих дядьев и матери моих братьев, в спешке покинули дворец. Бежали от позора. Они пытались с собой забрать сыновей, но те наотрез отказались покидать родной дом. Леди больше не показывались в замке. Отец, вернувшись из Медден, женился на маме, а дядя выслал всех магов с территории Светлого государства. Насколько мне известно, мама ни разу не покидала своих покоев все время беременности, и не принимала никого, кроме Тимрона и отца с Владыкой. Эти трое даже принимали у неё роды. Купали меня в первом пламени тоже они.

Почему-то сейчас все это всплыло в памяти, пока я одевалась к ужину. Я расчесалась, даже не взглянув в зеркало. Волосы светлой завесой прикрывали спину, косу заплетать желания не было. В легком волнении отправилась в столовую. Вся семья уже была в сборе, даже отец приехал. Я склонилась в реверансе перед всеми, отдавая дань уважения самым дорогим мне драконам. Отец обнял меня, помог устроиться за столом. Так повелось с момента возвращения от Голтонов, что во главе стола сажали меня. Тимрон объяснил, что так всем братьям будет хорошо видно любимую сестренку, а мне можно спокойно лицезреть их. Я не стала тогда спорить. Радость от встречи со всеми была так велика, что я была согласна на все. Ведь улетая, думала, что никогда их больше не увижу.

Все расселись за огромным, массивным столом. Тимрон справа, Нордо слева от меня. Они были средними сыновьями рода, но старшими боевыми драконами, а потому моя защита, как младшей представительницы семьи, ложилась на их плечи. За ними расположились старшие сыновья Тирон и Никон, как наследники рода. Потом Тирион и Нарат, а уже за ними отец с правой стороны и дядя Бьен слева. Владыка расположился напротив меня, с другой стороны обеденного стола на самом почетном месте, как глава нашей семьи.

Радовали взгляд красиво сервированные закуски и напитки. Ароматы дразнили ноздри. Слуги внесли горячее сразу, как только все расселись. Драконы принялись активно наполнять свои тарелки. Отсутствием аппетита никто не страдал. Тимрон, накладывая мне салат, сглотнул слюну и негромко сказал:

– От Николя пришло сообщение, что не может тебя найти в университете. Ответил ему, что ты дома.

Тут я вспомнила о лорде Голдене, который наверняка меня ждал, чтобы вместе пойти в столовую. Устыдилась своей рассеянности:

– Тимрон, отправь, пожалуйста, мои извинения Николя и лорду Голдену. Лорд должен был проводить меня на ужин. Я совсем об этом забыла.

Тимрон согласно кивнул.

– Лорд Голден, наследник рода Голден? Не знал, что он в университете. Парень женился чуть более года назад. Его семья очень довольна выбором. Странно… – донеслось от отца, который тут же занял рот куском отлично прожаренного мяса.

Во время подачи основных блюд беседы велись только на отстраненные темы. Все серьезные разговоры, обычно, начинались за десертом. Так повелось, чтобы уж точно никто не остался голодным. Приём пищи у драконов всегда был очень важен.

Слуги унесли опустевшие тарелки, подали вино и шоколадный мусс. За ужином я почти ничего не ела, ожидая непростого разговора. Понимала – будут давить численным превосходством. От десерта же отказаться не могла. Попробовала мусс. Тот, как и всегда, был великолепен: с легкими нотками ванили и корицы. Видимо, наш повар решил немного поднять мне настроение. Опустила ложку на блюдце, давая тем самым понять, что я готова к беседе. Дядя тоже уже наелся. Он отпил вино, поставил бокал и поднял серьезный взгляд на меня.

– Как не пытался подобрать нужные слова, ничего не выходит. Милая, мы более не можем откладывать твоё представление свету. Мне очень жаль. Я дал обещание подождать, когда тебе исполниться двадцать два. Но, ввиду сложившихся обстоятельств, твоё представление должно состояться в ближайший месяц. Как наследница моего брата, ты будешь неприкосновенна. Любые поползновения в твой адрес будут приравниваться к совершению преступления. Мне правда очень жаль, но на имя твоего отца поступило приглашение на бал от короля Медден. Там черным по белому написано: “С дочерью”.

Лишь узаконенная представительница рода, могла отклонить подобное приглашение, а в моем положении…

– Если бы ты позволил мне остаться в Крепости, дядя, о моем представлении и речи бы не шло. Я и так слишком злоупотребляю вашей добротой…

– Прекрати! – Тимрон возмущенно прервал меня. Он продолжил разговор на повышенных тонах. – Хватит считать себя недостойной. Ты наша сестра, и это не обсуждается! Перестань винить себя в том, в чем нет твоей вины и быть не может! Мы любим тебя и нам все равно, чья ты дочь. Ты часть семьи, как же ты не можешь это понять? Дана ты..

Тимрон пытался совладать с эмоциями. Я понуро уставилась в стол. Боль в голосе брата разрывала сердце. После эмоциональной речи Тимрона отец казался спокойным:

– Дочь, ты не можешь остаться в Крепости, как военнослужащий. Это неприемлемо. Ты мое единственное дитя, и я горжусь тобой.

Я поднялась, обвела всех взглядом: такие родные, любимые. Слёзы текли по моим щекам, и ком в горле мешал говорить. С трудом взяла себя в руки, упрямо произнесла:

– Вы моя семья. Я вас люблю. Вы все дали мне намного больше, чем я заслужила. Но принять род, значит подвергнуть вас моему позору.

Тирон вскочил, чуть не уронив стул, но я не дала ему сказать:

– Сядь брат и дай мне договорить, пожалуйста…

В этот момент поднялся Владыка. Он подошёл ко мне, усадил на место. Старый дракон уселся на корточки передо мной, осторожно вытер горючие девичьи слёзы. Затем приподнял мой подбородок и внимательно, ласково заглянул в глаза. Его глубокий бархатный голос проникал в самые отдаленные уголки моей измученной души.

– Ты – леди Даная Тааро! Я принял тебя, даже не задумываясь. Мои братья приняли тебя, не сомневаясь ни мгновенья. Наши сыновья встретили тебя безоговорочно. Но, обретая тебя, мы даже и представить не могли, что ты, такая хрупкая, но отважная и светлая, будешь сердцем всей нашей семьи, станешь главной ценностью для всех нас.

Он сжал мои похолодевшие ладони и заглянул в глаза:

– Ты наше счастье, наша гордость, наша семья. Почему же рвешь нам души в клочки при каждой попытке все узаконить? Я не представляю нашей жизни без твоих карих глаз, озорной улыбки, ослиного упрямства. Без твоих длинных светлых волос и тоненькой фигурки. Ты появилась как солнечный зайчик. Когда Тайя вернулась…

Владыка внезапно запнулся. Никогда прежде он не произносил имени моей матери. Красивый голос слегка охрип от волнения:

– Она молила предать ее огню. Говорила, что не вынесет своего позора. И я уже был готов удовлетворить эту просьбу, но только до того момента, пока не узнал о ее беременности. Тайя не назвала имени того, кто …, только просила скрыть весь ужас ее положения от Света.

 Владыка помолчал мгновение и продолжил более спокойно:

– Я не мог предать огню дитя. Это непозволительно! Я закрыл ее в покоях, обещав подумать, сам же вызвал братьев. Когда Аргат, твой отец, все узнал, первыми его словами были: “Ребёнок должен появиться на свет в законном браке”. Аргат принял тебя несмотря ни на что. Мы провели скромную церемонию бракосочетания в покоях твоей матери. Тайя наотрез отказалась покидать их. Она так и не смирилась с нашим решением.

На лице дяди появилось выражение муки. Он глубоко вздохнул:

– Твоя мама пыталась переубедить Аргата, убеждая, что ты не от него. На это твой отец неизменно отвечал: “Я уже принял ребёнка. Этот малыш станет законным наследником”. Он ни разу не усомнился в правильности своего решения. Беременность протекала очень тяжело. Тайя была самой слабой в своем роду и такая нагрузка на ее хрупкий организм отнимала много сил. Тимрон неотступно был рядом с ней. Поддерживал и подпитывал ее жизненную энергию. Так вышло, что он услышал слова своей матери, которая требовала придать огню Тайю и тебя. Да уж, Илиана всегда была излишне строга.

Владыка поморщился и слегка покачал с осуждением головой. Видно было, что слова даются ему с трудом, но желание выговориться и все объяснить было сильнее.

– Тимрон же, как и мы с братьями, ни на мгновенье не допускал мысли об убийстве ещё не родившегося чада. Он посоветовал матери покинуть дворец, как недостойному представителю нашей семьи. Тогда возмущенная Илиана, вместе с поддерживающей ее во всем сестрой, уехали. Твоя мать не приняла своего позора. Не тебя, Дана, а своего позора! – Дядя крепко сжал мои руки, будто чувствуя всю бурю творящуюся в моей душе. – Дав тебе жизнь, она от стыда не могла даже глаз на тебя поднять. Я не смог предать ее огню. Очень надеялся, что и она изменит своё решение. Но Тайя использовала остатки своей силы и сгорела, так и унесся имя мага в вечность. Запомни, родная, ты ни в чем не виновата! В тот день, когда ты подслушала излияния Илианы, я растерялся, увидев тебя. Никогда не воспринимал свою малышку так, как говорила о тебе эта злая женщина. Слёзы совсем сбили меня с толку. Ведь ты никогда не плакала в детстве. Потом сбежала из кабинета, пролепетала что-то о ящере, прежде чем я смог хоть что-то произнести. Мы ведь отчаянно искали тебя. Все мы. Тирион узнав о побеге, призвал своего зверя, даже не подозревая, что ты летишь на нем. Это была такая страшная для нас потеря. На мой мысленный зов отвечала лишь звенящая тишина. Тот год без тебя был самым трудным и безрадостным в моей жизни.– Владыка взял мое лицо в свои горячие ладони. – В нашей жизни. Когда ты вернулась, я понял, что должен тебе все объяснить. Но никак на этот разговор не мог решиться. Так боялся снова ранить. Прости меня, милая.

Владыка погладил меня по руке. Слезы соленым водопадом текли по моим щекам. Видно, все накопленное за предыдущие годы решило разом вылиться и затопить столовую. Вся семья смотрела на меня. На лицах этих суровых драконов явно читалась тревога. А может это страх утонуть? Высушила слёзы огнём в крови, попыталась улыбнуться.

– Мои драконы, – осипшим голосом произнесла я.

Дядя обнял меня, уткнулся лбом мне в живот. Тимрон погладил мои волосы. Отец поднёс бокал с вином дяде и торжественно произнёс:

– За наследницу!

Все хором повторили тост и выпили до дна.

Вечер мы провели в гостиной у большого камина, в котором весело потрескивал огонь. Отблески пламени бегали по стенам комнаты и радостным лицам моих мужчин. Спать я отправилась ближе к полуночи, предварительно нежно обняв каждого члена своей семьи. Тимрон, уже получивший свою порцию обнимашек, вытолкнул Нарата из очереди ждущих родственников и занял его место. За что получил оплеуху от брата и суровый взгляд от своего отца.

Глава 7. Корь

Утро следующего дня, почти превратившееся в день, встретило меня ярким лучом солнца, целующим закрытые веки, а также изумительным запахом драников. Вскочила. Наспех умылась. Надела темно-синие штаны и рубашку такого же цвета. Благо, рубашки имелись разных оттенков, хоть и одного кроя. Было из чего выбрать. Помчалась на кухню. Время полуденное, значит, в доме никого из братьев не было. Они всегда уходили на рассвете. Села к столу, жадно уплела драник со сметаной и поинтересовалась у повара, почему меня не разбудили. Получила вполне ожидаемый ответ: «Тимрон не велел беспокоить». Съела ещё одну картофельную вкуснятину, выпила ароматного чая и направилась во двор, мысленно призывая Лоу.

Я подлетала к Крепости, когда стала свидетелем занятий учеников седьмого года обучения. Мальчишки, ещё такие нескладные, тренировались на мечах. Им по двенадцать лет, это такой смешной возраст. Все худющие, руки длинные, шеи тонкие, прямо спички для камина, а не драконы. Вот ближе к пятнадцати годам на них будет любо-дорого посмотреть. Лоу приземлился, ссадил меня на землю и тут же умчался вдаль. Не любил Крепость. Нарат считал, что Лоу ревнует, но я думала иначе. Мой зверь рос один, а не в стае. Привык к тишине, а в окрестностях Крепости всегда было довольно шумно.

Я пробежала по двору, быстро здороваясь со всеми встречными, и направилась в кабинет Нардо. Там его не застала. Он нашелся в кабинете у Тимрона. Я влетела в комнату, кинулась с объятиями сначала к одному, затем второму. Братья ласково ответили на проявление моей сестринской нежности, только выглядели слегка смущенными. Интересно, с чего бы это? Я обернулась, забираясь на стол с ногами, и тут увидела причину их стеснения. У окна выстроились все три лорда Калингема. Старшие напялили на себя непроницаемые выражения, а младший весело улыбался мне. Тут был ещё и куратор Гер, растерянный, немного сбитый с толку. Ну да, все верно – драконы сдержаны и суровы. Все это знают. А тут я прыгаю с объятиями. Пришлось слезть со стола, склонить почтенно голову и поздороваться. Все лорды дружно показали свои макушки, приветствуя меня.

– Леди Тааро, мне очень импонирует ваша идея воспитания юнцов нашего университета посредством мордобоя. Но я бы предпочёл видеть процесс воочию. – выпалил без предисловий куратор Гер.

Я поняла, что братья спорили с лордами, пытаясь не допустить этой нашей встречи. Виновато покосилась на Тимрона. Куратор же продолжил:

– Я взял на себя смелость и поговорил с ректором. Он одобрил идею, но засомневался в согласии драконов. Мы набрали всего двадцать добровольцев. По правде говоря, основная масса наших студентов не владеет даже основами рукопашного боя. Потому-то я просил ваших братьев о встрече с вами. Сами они даже слышать не желали о моем предложении…

Его прервал стук в дверь. Тимрон сказал: «Войдите», и в помещение ввалился Бран. Поздоровался, недовольно покосился на чужаков и обратился ко мне:

– Капитан Даная, случилось ЧП. У малышей жар. Господин травник говорит, что симптомы схожи с признаками кори.

– У кого жар, Бран? Драконы не… – я запнулась на полуслове.

Драконы не болеют корью. Драконы вообще не болеют. Огонь в крови убивает любые бактерии и инфекции. Но, в Крепости не все дети – драконы. Лишь трое, которые были лордами. Я побледнела. Дело в том, что эти дети были моими.… То есть, моими воспитанниками, возрастом от трёх до девяти. Двое из них уже прошли посвящение. Они и в Крепости очутились из-за меня.

Мне было почти восемь, на тот момент я лишь год отучилась в Крепости. Забралась как-то вверх по Серебряной горе на территории тегу. Собралась передохнуть в так удачно попавшейся небольшой пещерке. Я перебирала собранные травы, ягоды, когда услышала нечеловеческий даже не крик, а рык боли. Помчалась на звук. Спустя десять минут увидела – она полусидела и кричала, облокотившись на валун. Женщина из племени тегу – поняла я по одежде: рубахе, расшитой замысловатыми узорами, широкому сарафану до пят и куртке на меху. Она была на последнем сроке беременности. Позже я узнала, что у тегу есть традиция: женщина их племени на сносях должна подняться на гору, испросить на вершине у Небес сил и здоровья для будущего чада. Все в полном одиночестве! Эта женщина уже спускалась сверху, когда Небеса решили осчастливить её здоровым крохой. Видимо, очень усердно просила она о милости.

Я же, ещё совсем ребёнок, понятия не имела, что делать. Когда из чрева полезло на свет что-то красное, склизкое и совсем не такое, как я это себе представляла, признаться, я здорово струхнула. Но страшный комок, сначала оглушивший лес своим орём, вдруг причмокнул пухленькими губёшками и цепко ухватил меня своими крошечными пальчиками с маленькими ноготками. Страх, брезгливость, усталость – все улетучилось, как и не бывало. На смену буре ужаса в душе возникла бесконечная нежность к новорожденному крохе, к обессиленной женщине и к жизни в целом. Именно там я осознала: какое это счастье привносить в этот мир свет жизни, как бы ни высокопарно это звучало.

Роды были трудными. Женщина потеряла много крови, но я всё-таки приняла своего первого в жизни младенца. Через несколько минут после первенца, когда мы уже расслабились и успокоились, неожиданно на свет пошёл второй малыш. Нашему изумлению не было предела. Вот таких нас и нашёл её супруг, испугавшийся долгого отсутствия второй половины. Она уже несколько часов, как должна была вернуться домой. Мужчина поднялся по склону и заметил жену, сидевшую у валуна. Та обнимала новорожденного, а в ногах стояла на коленях я, вся вспотевшая, чумазая и довольная, со вторым малышом на руках. За всё то время я оставляла роженицу лишь раз, бегая в пещеру за водой между двумя явлениями на свет. Большая потеря крови может быть губительна для любого, даже для дракона, я это знала и часто поила женщину.

Тегу из благодарности за помощь пригласили меня в племя. Я пыталась отказаться, ссылаясь на летнюю практику и необходимость получать знания самостоятельно, но пара была очень настойчива. Я провела в этой семье два очень интересных месяца. Именно с тех пор представители племени приводили всех найденных в своих землях к нам. Чаще всего это были человеческие женщины, рабыни, сбежавшие от господ.

Я не знала, как обстоят дела с невольницами в других государствах, теми, кого принудительно превращали в наложниц. Однако, жестокость лордов поражала. Беглянок за прошедшие тринадцать лет было девять. В живых осталось лишь двое. Человеческий организм не был приспособлен ни к вынашиванию семени лордов, ни к межрасовому производству потомства. Нам удалось спасти лишь двух младенцев. Ещё одного малыша нашли на берегу. Мать умерла, видно, сразу после родов, даже не взяв его на руки. Обе выжившие женщины остались в Крепости и помогали мне с малышами. Их собственные дети погибли в утробе, давая тем самым шанс выжить своим матерям.

И вот, спасенные когда-то, ребятишки заболели. Я бросилась вон из кабинета, даже не попрощавшись ни с братьями, ни с их гостями. Крикнула на бегу Брану:

– Нарата ко мне! Людей из Крепости убрать. Обработать все помещения огнём. Начните с детских.

Взволнованная, я вбежала в больничное крыло. Наш травник господин Шалот был уже здесь, как и трое моих подопечных. Я постаралась успокоиться, глубоко вздохнула и направилась к детям. Старший Ален был совсем плох. Его тело плавилось от жара. Я отвела его в лазарет, нежно обняла, пока никто не видел, велела раздеться и лечь. Уютную пижаму принесла из небольшого платяного шкафа, стоявшего возле стены. Вернулась в приёмную к мастеру Шалоту. Трёхлетний Тарг тоже пылал. Я нежно взяла его на руки и собиралась отнести в палату, но в этот момент отворилась дверь, и вошёл раздраженный Тимрон. За ним следовал Иен Калингем. Я встретила пришлого лорда враждебно:

– Лорд Калингем, вам лучше покинуть помещение, корь заразна, знаете ли, – сказала, разглядывая его пуговицы, не смея взглянуть в лицо. И что это со мной? Откуда эта робость?

– Уходить отказался! Он уверен, что может помочь тебе с лечением, сестрёнка, – язвительно проговорил Тимрон.

Видно, лорд ему основательно потрепал нервы своими приставаниями. Я понимала сарказм брата. Ведь сама отлично справлялась с чем угодно, порой мне даже поспорить со смертью удавалось. Если была хоть крошечная надежда, я сражалась до победного конца. Иногда выкладывалась настолько, что падала от усталости, но спасала жизнь. А тут … Додумать я не успела.

– Я лечил своих сестёр от кори. Брата Небо помиловало, его сразу отец увёз в город. Детей, даже у которых нет симптомов болезни, лучше изолировать. Это очень заразная зараза, – скаламбурил лорд. – И вам, мастер травник, если вы ещё не болели лучше к детям не подходить. Взрослые переносят эту хворь значительно сложнее.

Во время этого монолога вошёл Нарат. Он забрал у меня Тарга, повернулся к травнику и строго приказал:

– Ступайте, мастер Шалот. Сутки из комнаты не выходите! Жилые помещения уже обработали. Если болезнь не проявится, сможете вернуться к уходу за больными в маске и перчатках.

Мы с мастером моргнули от неожиданности. Нарат же, совсем как я, прикоснулся губами ко лбу малютки, ласково улыбнулся ему и понёс в палату, на ходу предлагая сладкой воды. Господин Шалот виновато покосился в мою сторону, поднялся и направился к выходу. С драконом в принципе спорить бесполезно, с Наратом же ещё и опасно.

Я подошла к третьему мальчику, измерила температуру, проверила язык, горло, затем собралась отвести в спальню. Попросила Тимрона прислать что-нибудь вкусненькое для малышей. Лорд Калингем задумчиво посмотрел на удаляющихся детей, но промолчал. Оставив кроху на попечении Марьи и Тины, я вернулась в лазарет.

Приёмная опустела, и я направилась в лабораторию. Повязала белый фартук с большими карманами впереди. Приготовила сладкую воду. При жаре необходимо много питья, а подслащённая вода способствует жажде, такая вот маленькая хитрость. Потом принялась за зелье, основными компонентами которого были корень солодки и форзиц. Мы редко их использовали, поэтому, на всякий случай я проверила запасы. На пару недель хватит, даже если все дети заболеют, не дай Небо! Разлила готовое зелье в десять пузырьков. Пару из них сунула в карманы, а графин со сладкой водой взяла в руки и направилась к своим подопечным. В палате нашла Нарата в компании с Калингемом.

– Нарат, сколько было пришлых за последние дня три? – обратилась я к брату. Он не задумался ни на секунду:

– Только Ивон Калингем, – и, предвидя мой следующий вопрос, продолжил:

– Мы ничего не нашли. Такое впечатление, что её прямо к нашим границам переместили. Магии на ней было слишком много.

Он повернулся к лорду и спросил, сказала ли что-нибудь сестра. Тот лишь отрицательно покачал головой. Странно это всё. Девочку бы к Нине отправить. Моя подруга могла разговорить кого угодно.

– Вампиры нашли экипаж, – поделилась я с мужчинами новостью, о которой вспомнила только сейчас. – Керис велел пригнать его в университет. Хочу взглянуть…– Но в этот момент посмотрела на больного Алена и забыла обо всём на свете. Видела только моего старшенького и вспоминала его появление.

Его мать, уже со схватками, тегу привели поздно ночью. Нарат поднял меня из кровати в три часа. Братья Шертур поведали уже после смерти этой несчастной, что она пряталась в лесу. Когда женщину нашли, она упиралась изо всех сил, пытаясь сбежать. Отчаянно молила пощадить ещё не рожденное дитя, не возвращать господину. С того момента, как только она увидела меня, заспанную и всклокоченную, стала слёзно просить спасти уже ребёнка и только его. Я не смогла помочь беглянке: родовые повреждения были слишком велики для её изможденного тела. Но женщина успела взять малыша на руки, успела назвать его своим «счастьем» и дать имя. На последнем вздохе попросила меня позаботиться о нём. Умерла она через несколько мгновений после этого, ввергнув меня в пучину отчаяния.

Ален родился очень слабеньким, совсем крошечным даже для человека, весом всего в два килограмма. Мы с Наратом искупали новорождённого в первородном пламени, приняли его как дракона. Вся аристократия Королевства Медден, все лорды, произошли от тёмных демонов. Даже капля демонической крови в венах позволяла младенцу принять огонь дракона. Но, несмотря на купание в пламени, он всё же оставался лордом. Причём, с довольно слабыми зачатками магии. Видимо, его отец был не из высшей аристократии. И хворал Ален, как дети магов. До трёх лет он переболел всем, чем только возможно.

Марья появилась у нас за два года до рождения Алена, я тогда ещё жила у Голтонов. Тина буквально за полгода, до появления ребёнка. Они вдвоем взяли на себя заботу о малыше. Я подозревала, что на этом настояли братья, которые считали, что двенадцатилетней девочке ещё рано нянчится с грудничком. Кормилицу Алену нашли в ближайшей деревне. Я каждый день заходила в детскую проведать кроху, он узнавал меня и, подозреваю, считал если не мамой, то сестрой.

Ален горел и довольно сильно. Он кашлял и морщился от боли в горле. Я принесла и отдала брату небольшой тазик. Нарат поставил табурет между кроватями мальчиков, пристроил туда ёмкость и наполнил холодной водой. Я из шкафа достала полотенца, смочила их. Одним обтёрла Алена, другое аккуратно положила ему на лоб. Подошёл лорд Калингем, коснулся ткани на лбу Алена, которая моментально покрылась инеем от этого жеста. Я тем временем уже обтирала Тарга. Закончила с процедурой и также положила малышу полоску мокрой ткани выше бровей. Лорд Калингем охладил и её, потом провёл рукой над телом малыша. «Диагностирует», – поняла я. Лорд коснулся животика, показалась искрящаяся золотая вспышка.

– Зараза пошла дальше. Он ещё кроха совсем, видно, руки в рот брал, – Калингем говорил со мной, даже не оборачиваясь. – Завтра кожа покроется сыпью и будет сильно чесаться. Лучше всего протирать её водой с дубильным порошком. Я пришлю, если у вас нет. Пижамы лучше снять, ткань будет причинять неудобства. Надеюсь, больше заболевших ребят не будет. Всего вам доброго, Леди Тааро, Нарат.

Калингем склонил голову. Потом подумал и попросил дать знать, если что-то понадобится.

– Вдруг жар усилится у старшего, тогда положите его в ванну с водой комнатной температуры, – продолжил он, не торопясь уходить.

Пока маг говорил, я отмеряла зелье. Дала выпить каждому ребёнку, и пошла за стаканами с водой. Вернулась к детям, напоила их и обернулась, чтобы поблагодарить лорда, но в палате остался только Нарат. Брат взглянул на меня, ободряюще улыбнулся.

Я провела с мальчиками всю ночь. Жар у Алена действительно усилился. Начался сильный зуд. Нарат наполнил ванну. Я порылась в запасах, нашла дубильный порошок и высыпала его в воду. Нарат опустил туда пылающего мальчика. Медленно, очень медленно жар пошёл на спад. Но всё же температура оставалась слишком высокой. Мы решили продержать Алена в ванной до утра.

Проблема была в том, что с помощью магии эта зараза не лечилась. Пока сам организм не справится, ничего сделать было нельзя, только ждать. Дни сменяли ночи снова и снова. Я пробыла в лазарете две недели. Спала там, ела, когда время оставалось. Постоянный уход за больными, смена ванн, обтирания, уговоры выпить зелье. Где-то на восьмые сутки лорд Калингем посетил нас вновь.

Пока Ален забылся беспокойным сном, я шептала Таргу сказку и как-то пропустила появление лорда. Тарг уже шёл на поправку. Жар почти сошёл на нет, постоянные обтирания практически очистили его кожу. Мальчик повеселел, у него даже появился аппетит. Зашёл Нарат. Он забирал малыша на прогулку: выносил его на крышу третий день подряд. Ребёнок ждал моего брата, как подарка на Новый год. Я осталась, как думала, одна возле больного. Подошла к Алену, проверила лоб, погладила по спутавшимся волосам. Вдруг мальчик открыл глаза и спросил:

– Мама, если я умру, ты скажешь мне, кто отец? Мама, кто мой отец? Скажи, ты ведь знаешь?

Что ему ответить, как реагировать вообще? Вдруг отчётливо поняла своих драконов, всю тяжесть их ноши, груза знания. Склонилась над моим самым-самым первым воспитанником:

– Ален, солнышко, ты не умрёшь. Я здесь, с тобой и позабочусь о тебе.

– Да, – только и просипел мой мальчик.

Мне было так больно за него, что не могла сдержаться: брызнули слёзы. Сменила компресс ребёнку, вытерла своё лицо и поднялась, чтобы взять ещё полотенец. Только тогда я заметила лорда Калингема.

То есть, он всё видел, слышал и даже не попытался выдать своего здесь нахождения?! Я снова почувствовала раздражение от его холодной учтивости, от осведомлённости, какой бы области вопрос ни касался, да просто от одного его вида. Вполне осознавала всю несправедливость такого отношения: он выручал меня дважды, ничего не прося взамен. Но ничего не могла с собой поделать. Молчала и сердито смотрела на него. Лорд был в белой рубашке с воротником-стойкой, чёрных брюках прямого покроя с широким поясом темно-синего цвета, оттенка ночного неба. Этот чистюдя выглядел в простой одежде как франт. Серьга в ухе очень напоминала мою, только камень, опять же, был цвета тёмного неба.

– Лорд Нарат сказал, что ваши запасы дубильного порошка на исходе, а старший мальчик переносит самую тяжёлую форму болезни. Я принёс снадобье и хотел узнать о состоянии детей.

Лорд говорил и пялился на мои прикрытые плечи. Я тоже избегала смотреть ему прямо в лицо. Куда угодно, но не в эти бездонные глаза. Да, что же это со мной? Он поинтересовался моим самочувствием, я сказала, что все нормально, хотя сама испытывала неимоверную усталость и тревогу об Алене.

Открылась дверь. Вернулся Нарат с Таргом на руках. Малыш улыбнулся мне всеми своими немногими зубками и протянул исхудавшие ручки. Я поспешила к нему, обняла, расцеловала милые пухлые щёчки. Тут кроха заявил:

– Леди Даная, ну лазве мозно целоваться, я зе узе бошой!

О том, что «большой» требует сказку перед сном или обнимашек, стоит нам остаться одним, конечно я напоминать не стала. Посадила его на кровать и дала в руки сдобный пирожок с ягодами. Тарг, как и все обитатели Крепости, был ужасным сладкоежкой. Малыш принялся уничтожать лакомство, а я с тревогой подошла к брату:

– Нарат, Ален бредил. Спрашивал о родителях.

Брат сдвинул брови. Повернулся к лорду Калингему в ожидании пояснений. Тот негромко заговорил:

– Это нормально. Жар воспалил рассудок. Малыш держится молодцом и должен выжить. Он очень слабый маг. Полагаю, его зачатие совсем не планировалось. Родовая линия никак не усилена, скорее всего, мать была рабыней. Такое, увы, случается в кругах магов. На данном этапе сделать ничего нельзя, нужно только ждать. Для моего вмешательства необходимо полное отсутствие жара. Нарат, твоей сестре необходим отдых, леди на пределе. Пусть хотя бы выспится.