Девять жизней

47. Ради тех, кто мне дорог

Дон Себастьян не хотел долго принимать поздравления и отделался общими словами, сославшись на обязанность закончить доклад для короля. Супруги Энрикес догадались, что он хочет скорее уйти, и откланялись первыми, уводя с собой Инес, провожаемую многочисленными отнюдь не дружелюбными взглядами дам и девиц, а кабальеро косились на женщин, пряча усмешки.

Инес шла из зала по коридору, по лестнице, и заново переживала приём. Она понимала – ни взглядом, ни жестом не должна выдать волнение. С этого дня и всегда она на виду, мишень для зависти и придирок. Никто не посмеет бросить ей злое слово в лицо, но за спиной будут считать каждую неловкость. Во время приёма у короля девушка вспоминала госпиталь, ожоги и ампутации, неужели дворянство Сегильи страшнее? Что такое шепот знатных сеньор, если слышала стоны раненых? Всё же Инес с того мига, как она вошла в роскошный приёмный зал дворца губернатора, чувствовала, как колотится её сердце, но девушка была обязана не позволить кому бы то ни было усомниться в спокойствии и уверенности в себе избранницы коменданта. Стремясь оправдать доверие любимого человека, Инес выдержала бестрепетно даже взгляд наверняка удивлённого короля, но успокоилась, лишь услышав от сеньоры Энрикес тихое: «Поздравляю, вы отлично держитесь».

Деятельная донья Элена позаботилась о карете для обручённых, в углу которой оказалось нечто свёрнутое из ковра и прикрытое видной из окна экипажа мантильей. На недоумённое «Что это?» сеньора невозмутимо ответила коменданту: «Дуэнья. Иначе вам неприлично провожать невесту до нашего дома, где сеньорита будет гостить до свадьбы». Слышавший разговор дон Эстебан рассмеялся, вручил сыну небольшую коробочку и шепнул ему:

– Когда ты написал, что передумал принимать обеты, я догадался – кольцо тебе скоро понадобится, – а Инес сообщил: – Ваш отец окликнул меня на улице, он вас ищет.

– Он же болен!

– Слишком за вас беспокоится. Узнал об осаде и сразу подался ближе к Сегилье. Мы пообедаем вместе и приедем к Энрикесам. Кстати, сеньорита, вы очень похожи на вашу матушку, жаль, что она умерла. Мне пора, передам лейтенанту новости.

***

В карете влюблённые рассмеялись. Им обоим нужно было опомниться от смятения этого дня. Дон Себастьян, наконец, одел на палец невесты кольцо и стал рассказывать о связанных с ним семейных традициях. Их руки соприкоснулись, обоих бросило в жар, и комендант пожалел, что рядом нет настоящей дуэньи, взгляд которой мог бы его остудить. Ему с трудом удалось выровнять дыхание, чтобы попросить Инес назначить день свадьбы. Смущённая девушка почти прошептала:

– На этой неделе – когда вам угодно.

В головах обручённых желания и мысли безнадёжно перемешалась. Невесте казалось, что ей слишком сильно для честной девушки хочется быть к жениху ближе, почувствовать вкус его объятий и поцелуев, не подобающих до венчания, а в теле влюблённого вихрем крутились нежность и бешеное желание. Влечение к Инес не было ни оскорбительным, ни постыдным, но пока дон Себастьян старался взять себя в руки. У него давно не было женщины, а брачная ночь предстоит с девушкой, никогда не бывшей с мужчиной. Кстати, где они проведут первую брачную ночь? От этой мысли комендант засмеялся:

– Чувствую себя настоящим бродягой. Ещё не подумал, где у нас будет крыша над головой.

Стало смешно и Инес.

– Надеюсь, не в инквизиции? – девушка на миг состроила на лице испуганное выражение и тотчас опять засмеялась.

– Нет. Вы её заколдуете, и Сегилья всегда будет женить своих следователей.

– Мне нравится эта мысль!

– Помилосердствуйте! Такой, как вы, жены больше никому не достанется.

– И таких следователей больше не будет.

– Если серьёзно, то я сегодня закончу доклад для короля, подам прошение о назначении пенсии сеньоре Альмейда и попрошу отпуск на время медового месяца, который мы проведём в замке Суэда. Но торопить вдову дона Бернардо с переездом со служебной квартиры я не хочу.

Покрасневшая, как плод шиповника, Инес сообщила:

– После приёма у короля донья Элена спросила, когда в ближайшее время мне можно венчаться. Кажется, она решила позаботиться даже о моём платье… – невеста, хотя и смущённая, опять засмеялась.

Коменданту было решительно всё равно, какое на девушке будет платье, лишь бы поменьше застёжек. Он с воодушевлением произнёс:

– Быть может, мы уже завтра будем женаты.

– Я тоже надеюсь…

***

Я не хотел отвлекать на себя внимание моих любимых друзей, поэтому стал невидим, прежде чем прыгнуть в карету. Дон Себастьян и моя дорогая Инес болтали и пересмеивались, а я стал смотреть в окошко, ведь я – деликатнейший кот.

Карету приветствовала толпа. Я, лениво помахивая хвостом, глядел на счастливые лица. Что там странно темнеет? Моё кошачье сердце забилось в тревожном предчувствии. Стал смотреть пристально. Тёмное пятно приближалось, увеличивалось, шевелилось, но никто из стоявших рядом с ним не обращал на него внимание, наверное, не мог заметить. Я поднял глаза чуть выше и вздрогнул. Пятно, точнее сказать, чёрный шар переливался, трепыхался, а за ним мои изумрудные глаза разглядели перекошенное ненавистью лицо дона Диего. Оружие из крови разбойника, дона Стефано! Колдун обезумел! Кто его цель? Дон Себастьян, быть может, заговорённый, или та, кто ему дорога, его невеста Инес? Я успею ещё убежать… Но… точно ли заговорены де Суэда? Моя хозяйка точно не заговорена! Я их спасу, я отдам за них свою восьмую жизнь, у меня есть девятая! Или нет, девятой, последней кошачьей жизнью, живу я сейчас? Мои друзья, моя жизнь… Мой храбрый, добрый, наивный дон Себастьян! Моя Инес… Страшный шар отделился от рук колдуна и поплыл в сторону нашей кареты. Восьмая или девятая жизнь? Уже в прыжке я подумал: мне всё равно. Я их люблю.

Я успел заметить, как злоба на лице дона Диего сменилась ужасом. Всё.

Темнота.

Эпилог

Я очнулся на пристани. Встал на лапы, но они вдруг разъехались. Посмотрел. У меня не лапы, а лапки! Что такое… Где я, почему всё стало больше, чем раньше? Яркое солнце, синее море, корабли с парусами, мощная крепость… Я точно в Сегилье. Маленькими шажками пошёл на разведку. Оглянулся. Увидел большой причаливающий корабль. Услышал стук экипажа и посмотрел на дорогу. Карета. Дверца открылась и… Мой дорогой дон Себастьян! Я узнал его по походке, по взгляду, по улыбке, которой он встретил корабль! Но мой друг всё-таки изменился. Носит усы, как большинство мужчин прекрасной Сегильи. Я как мог быстро побежал к нему, крикнул: «Мяу!» – получился скорее писк, чем мяуканье. Я испугался… но мой славный дон Себастьян услышал, почувствовал, опустил глаза, удивился… Наклонился и взял меня на руки.

– Кроха… весь чёрный. Совсем как Негрито!

– Мяу! – я снова крикнул нему: «Я и есть твой Негрито!»

Мой друг не понял меня, но всё равно обрадовался и погладил. Его приветствовали на пристани: «Здравствуйте, ваше превосходительство!», он им кивнул и посмотрел, как с корабля опустили сходни, и на берег сошёл старый мужчина в сутане. Дон Себастьян передал меня слуге и встретил гостя.

– Рад вас видеть, святой отец! – мой друг поцеловал руку улыбающегося великого инквизитора и пошёл рядом с ним к своей карете, слуга – следом за ними.

– Я тоже так рад!

– Устали в дороге?

– Я полон сил! Король не напрасно отклонил моё прошение об отставке.

Они устроились в карете друг против друга, и дон Себастьян взял меня к себе на колени.

– По-прежнему любите кошек? – улыбнулся мне дон Рикардо.

– Да… Негрито уже полтора года не появлялся, этот малыш так похож на него…

– Как здоровье доньи Инес?

– Благодарю вас, супруга здорова.

Я услышал, как ласково, нежно мой дорогой друг говорит о своей любимой жене и моей драгоценной хозяйке. Зажмурился и заурчал, а дон Себастьян меня снова погладил. Мужчины продолжали беседу.

– Какие новости в прекрасной Сегилье?

– Почти отстроили новую башню. А что в столице?

– Много шуму наделало второе замужество доньи Эстрельи. Срок её траура по покойному мужу как раз истекал, графиню требовали ко двору, а тут пожалуйста!

– Могу представить разочарование тех, кто надеялся составить ей партию, – засмеялся дон Себастьян.

– Графиня сумела после смерти отца протянуть время, заявив, что раз причиной смерти супруга оказался несчастный случай, а не поединок из-за другой женщины, то она обязана выдержать траур, как подобает.

– Разумно.

– Я говорил покойному дону Мигелю: его дочь не так уж глупа. Но вы вот что мне расскажите – почему король, получив известие о венчании, сначала сердился – у него были планы на графство Тевору, а потом рукой лишь махнул и прибавил: «Что поделаешь с этими де Суэда!». Вы здесь причём?

– Никакого секрета. Граф де Tевора незадолго до смерти прислал мне бумагу – благословение дочери на брак с… – а для имени пропуск. К документу письмо: если донья Эстрелья найдёт в мужья достойного кабальеро, который едва ли получит одобрение от короны, то граф меня просит вписать в документ имя избранника дочери. В том же письме дон Мигель назвал имя священника, который не побоится королевского гнева и обвенчает наследницу с кем ей будет угодно, а потом не сбежит, поставив брак под сомнение.

– Отец Энрике Мартинес? – быстро произнёс дон Рикардо.

– Вы с ним знакомы?

– Был когда-то… – великий инквизитор на миг опустил глаза.

– Я, право, с большим удовольствием по просьбе доньи Эстрельи внёс в документ имя дона Фелиса де Гарсиа. Королю написал, что выбор дамы благоразумен, дон Фелис кабальеро порядочный и отважный, из почтенной семьи, а графство Tевора будет в надёжных руках.

– Какое разочарование для двора!

Они посмеялись и продолжили разговор.

– Я к дону Армандо заеду совсем ненадолго.

– А потом – к нам обедать?

– Конечно. Донья Мария всё ещё спорит, кто первая дама Сегильи? Герцог писал, что она, герцогиня, была готова уступить это звание скорее жене коменданта – он ведь сеньор королевской крови, чем вашей супруге – жене губернатора.

– К счастью, ни донью Элену, ни мою донью Инес подобные глупости не беспокоят. Герцогиня на том унялась, что осталась хозяйничать в лучшем дворце, и, конечно, с рождением сына.

– Говорят, настоящего богатыря!

– Да, дон Армандо был очень рад разочарованию кого-то из младшей родни, надеявшегося получить его титул.

– Вот как случается… А ведь донья Мария с год назад чуть не погибла! Я не помню детали.

– Лошади понесли. К счастью, экипаж сумел остановить сильный стражник. Герцог его потом взял на службу, у меня спрашивал рекомендации.

– Вы его знаете?

– Санчо Хименес. Был на вылазках, с первой во время осады. Парень надёжный и храбрый. Кстати, на крестинах видел дона Диего. Граф оправился после болезни.

– Да, он долго болел, еле выжил.

– Теперь он почти не бывает в Сегилье. Обосновался в Астрамадуре и сумел устроить отца Николаса в богатый приход.

– Отец Николас, подавая прошение об отставке со службы в святой инквизиции, написал мне – они подружились и часто беседуют о женском нраве.

– Мне отец Николас тоже иногда пишет. На днях, прямо с гордостью: дон Диего в Астрамадуре прослыл весьма обходительным кабальеро и скоро женится на тамошней первой красавице, а она идёт за него без всякого принуждения, вовсе не ради титула, и денег у неё отцовских довольно. Что меня удивило – граф передал мне почтение.

– Зачем старое поминать! Зря вы герцога не простили.

– Мы не в ссоре. Дон Армандо хотел стать крёстным Фелипе, но я попросил дона Альфонсо, он как раз приезжал в отпуск со службы на севере. Крёстной, конечно, донью Элену. Но сына герцога я крестить согласился.

– Вот и дворец. Вы уверены, что не хотите в него переехать? Ведь особняк предназначен для губернатора.

– Слишком дорого содержать. Денег, выделяемых из казны города, не хватает. Мы сняли дом поскромнее, но нам в нём очень удобно. Хороший сад, ветер с моря. Сеньоре Фелисии хватает места обучать будущих травниц. А с официальными приёмами герцогская чета справится куда лучше, чем мы с доньей Инес.

– Вы, разумеется, всё своё время посвящаете городу и никогда не соберёте коллекцию. После осады отдыхали, наверное, только в медовый месяц.

– Уже собирались в Сегилью из замка Суэда, но на тридцать первый день после нашего с доньей Инес венчания пришёл приказ явиться в столицу и получить из рук короля новое назначение.

– Вы были удивлены?

– Несказанно.

– А те, кто вас знает, ни капли.

– Вскоре надеюсь выбраться на охоту к тестю в Xетафе. Заодно посмотрю на поместье, которое мы купили на имя Инес благодаря наследству от её дяди. Тесть надеется, что позади несчастья его родного селения.

– Дай бог. До скорой встречи, сын мой.

– До скорой встречи!

***

Оставив дона Рикардо у герцогского дворца, где его с почётом встретили слуги, мой дон Себастьян поехал дальше в карете. Недолгой дорогой мы любовались Сегильей, а вскоре карета остановилась. Я посмотрел на наш новый дом и у порога увидел Чико. Сказал ему: «Мяу!». Он вскочил, с удивлением раскрыл пасть и ответил мне: «Гав!». Позже поговорим.

Здесь же сеньора встретил Менго с пером, заложенным за ухо:

– Дон Себастьян, подрядчики…

– Позже, – и стоявшей чуть дальше Хосефе: – На кухне скажи: у нас сегодня обедает дон Рикардо, он любит сладости с кофе.

– Как прикажете, ваше превосходительство.

Молодой губернатор зашёл в дом и едва успел положить меня на каминную полку, как навстречу ему полетела моя дорогая, чудесная, храбрая, ласковая, самая прекрасная на свете Инес! Муж подхватил её на руки, покружил и подбросил:

– Успела соскучиться, моё ясноглазое счастье?

– Конечно, мы оба соскучились.

– Смотри, я котёнка на пристани подобрал. Чёрный, как наш Негрито.

– И глазки зелёные… – вздохнула Инес.

– Пойдём, познакомим его с Фелипе.

В большой комнате меня поставили на пол. Я огляделся и замер. Прямо ко мне на четвереньках быстро полз человечий котёнок.

Я сказал ему: «Мяу!», а он мне ответил: «Ниу». Я прижал уши, он ткнул в меня пальцем, но не стал дёргать за хвост, а дон Себастьян и донья Инес сидели рядом на ковре и смеялись. У хороших людей и котята хорошие.

***

Я больше не кот со свидетельством инквизиции. Я кот губернатора. Горожане любят и уважают меня. Когда я степенным шагом иду по балюстраде вдоль пристани, мне почтительно говорят: «Здравствуйте, дон Негрито!». В Сегилье все знают – чёрный кот приносит удачу. Я свой город люблю, и моими стараниями у нас появилось немало чёрных котят. Кошки, которым я уделяю внимание, пока что обыкновенные, но я не утратил надежду на встречу с волшебной ласковой кошечкой, единственной и несравненной, и с нею мы будем счастливы, как мои друзья Себастьян и Инес.

Конец