– Нет, это потому что у нас есть вы! – Скандировала толпа, заряжавшаяся силой единства. – Корона Рамос, Аве Учитель!
Сейвор махнул рукой.
– Голова раскалывается, не кричите пожалуйста. Я люблю вас. – Он поднял голову с колен возлюбленной и разлепил глаза. – Я люблю вас, мои люди. Всё человеческое, грешное, яркое и животное в вас прекрасно. Аве Гелиос, Аве люди!
Народ бросился обниматься. Подростки с садистами, извращенцы с полицейскими, убийцы с учителями и бездомными. Так тепло и с любовью, как могли только человек с человеком.
Научи меня спать
#отдых #незнакомцы #россия
1 часть
Оранжевый рассвет молоком разливался по всему, что встречал на пути, обнимал набережную Геленджика так крепко, будто пытался усыпить тех неугомонных, кто продолжал тусоваться в моём кафе. Таких было человек семь, но шума они создавали как взвод дембелей в поезде. Пьяная компания не двинулась к выходу, даже когда я сказал им о закрытии заведения.
Пришлось позвать охрану, а те не церемонясь выбросили последних посетителей вместе с недопитым спиртным. Сурово и не клиентоориентированно? Плевать, это туристы и история повторяется почти каждую ночь. Таково лето, таков менталитет отдыхающих.
Из-за стоящего прежде гомона, я не сразу заметил за угловым столиком девушку, спавшую в сплетении рук. Чего только не подумал тогда, но потряс её за плечи и испугался не меньше, чем своих мыслей. Пустой зарёванный взгляд взмыл вверх, но мимо меня. Пол минуты мы молча пялились – я на неё, а она куда-то в сумрак.
– Барышня, хотите воды? – Спросил я и получил короткий кивок. Уже хорошо – связь установлена. – Одну минуту.
На удачу мимо пробегал официант, который резво отозвался на мою просьбу принести минералки из холодильника. Я поставил перед девушкой вскрытую за миг бутылку.
– Вот, пожалуйста.
“Луна” осушила подношение в два глотка. При мне с такой скоростью только русские мужики глотали холодное разливное.
– Ещё воды? – В ответ она снова уронила голову на руки. – Барышня, так дело не пойдёт. Мои ребята готовят кафе к закрытию, поэтому пора закругляться. Давай я помогу тебе выйти и вызвать такси.
Я не люблю возиться с подобными инцидентами. Всякие мудаки бросают своих девчонок, а те налакиваются едва не до комы. Что ж, видимо, придётся мне побыть рыцарем и позаботиться об этой сероглазой даме в беде.
– Эй, что бы не произошло, сейчас нужно собрать все силы и подняться.
Девушка вскинула на меня зеркально пустой взгляд, заставив поёжиться от мурашек. Ну прямо Снежная королева. Не будь она пьянющей в дрова, я мог бы и познакомиться с ней, а сейчас кодекс чести, увы, руки повязал. Образно конечно, потому что руку я ей подал.
Долго сомневаясь и колюче хмурясь, девушка всё же опёрлась на меня и прошла к выходу. Пока я возился с вызовом такси, её и след простыл.
Тогда я не знал, было ли это облегчением или большой проблемой для меня.
2 часть
Следующая наша встреча состоялась на том же месте через пару дней, но заметил я её в состоянии “до” накачки алкоголем. Точнее, во время и заранее подошёл поговорить:
– Добрый вечер.
Сероглазая Луна холодно обернулась. Я с трудом прикидывал как завести диалог, казалось, любой вопрос прозвучит издевательски.
– Как тебе здесь? Нравится?
– Нормально тут.
– Сигаретку?
– Мне пофиг чем убиваться.
– Ну, пойдём.
Курить на территории моего кафе запрещено, поэтому мы вышли на улицу и встали за угол здания. Девушка плелась позади, осторожничала и только в курилке удалось разглядеть её подробнее. Бог мой. Да она была прехорошенькая. А вчера мне так не показалось. И платьице на ней сегодня надето очаровательнее. Тонкие лямки цветочного сарафана выглядели очень симпатично. Будто молодая колхозница выбралась на вечеринку и взяла титул “Мисс Загляденье”. Ладно, сомнительный комплимент, но я так чувствовал.
– Меня зовут Самет.
Она протянула в ответ руку, но не для рукопожатия, а лишь взять сигарету и огонёк.
– Алёна.
– Красивое имя. – Прикурив, сладко затягиваюсь. – Можно узнать почему ты уже второй день пьёшь одна?
– Меня всё заебало. – Резко ругнулась Алёна, затягиваясь зажённой сигаретой.
– Честное заявление, а что именно заебало?
– Три Р: работа, родня, Ромео. По всем фронтам полный пиздец.
Я всегда ценил открытость, поэтому подзаборный мат не портил наше общение. Да и она слишком мила, чтобы звучать серьёзно, либо отталкивающе. Даже с нахмуренным взглядом, уродующим линию бровей.
– Значит, сбежала в Геленджик отдохнуть?
– Мне послышалось “сдохнуть”. Да, вроде того. Хочу нормально выспаться и не брать в руки телефон так долго, насколько это возможно.
– И как? Получается?
– Я шестой день здесь. Ни одной ночи не спала. – “Разве такое возможно? Как она вобще на ногах стоит?” – думал я. – Поэтому и накачиваюсь до смерти, в надежде отключиться где-нибудь. Пусть насилуют, увозят или обворуют, хуже не будет.
– Какой-то варварский подход к собственному телу. Что-то мне подсказывает план изначально обречён на провал.
– Да? – Саркастично спросила она, заканчивая сигарету последними затяжками. – А что ты мне посоветуешь?
– О-о, сон – целое искусство и парой советов тут не обойдёшься. Давай я научу тебя искусству сна.
Мой тлеющий фильтр сверкнул к бездне мусорки, но срикошетил в стоящего рядом парня. Пришлось срочно извиняться и для правдоподобности отвести левый глаз в сторону… и в свете фонаря показаться, наверное, совсем идиотом.
Зато Алёна рассмеялась и спросила.
– Каким образом?
– Если тебе действительно всё равно, что может случиться, поехали ко мне. Уж там покажу.
Алёна на приглашение согласилась. Удивительно бесстрашная девушка. Даже, я – гигант восточной наружности, зассал бы ехать к незнакомцу домой.
3 часть
Контроль за кафе я передал администратору, доверенному товарищу. У него два кредита и ипотека, поэтому в качестве его работы я был уверен. Мужичок старался работать исправно, дабы не улететь в ещё больший минус. Бедность, в принципе неплохой дрессировщик. Благодаря жёсткой дисциплине, многие старательные ребята со временем приходят к успеху, которому могут позавидовать те, кто начинали “на готовом”. Я был из последних. Но всегда с уважением смотрел как трудятся мои люди. У нас была взаимность до этой ночи.
Сегодня они впервые пялились на меня в красноречивом недопонимании. Нонсенс – босс “снял” девушку прям на работе. Пусть думают что хотят, я не считаю нужным кому-либо отчитываться.
Такси подъехало к моему дому. Алёна не торопилась выходить, я успел подумать – уснула. Нет, всего-то запуталась босоножками в сарафане. Повозилась пару минут, что есть силы дёрнула подол и оторвала лоскут ткани, а потом с победной статью прошла за мной.
– На каком этаже ты живёшь? – Спросила она.
– На последнем. Двадцать седьмом.
– Не парься, прыгать не буду. – “Сложно было поверить, конечно.” – Просто подумала… о том, что хочу посмотреть на ночной город с такой высоты.
– Тебе повезло, кровать как раз стоит напротив окна.
Признаюсь, гостей я не ждал, поэтому лёгкий хаос вещей “не по своим местам” встретил нас уже в коридоре. Горный велосипед перекрыл доступ к холодильнику, на руле сушились свежестиранные футболки. Документы на квартиру лежали скрученные в кроссовках, а недопитые чашки кофе оставляли тёмные круги на светлой тумбе зеркала. Признаюсь, за них мне было стыднее всего. Я решил, что когда выпровожу Алёну, наведу в доме порядок на совесть.
Меня четырнадцать раз передёрнуло, пока она смеялась, рассматривая всё вокруг. Ходила от стены к стене, сканируя признаки жизни своими серыми лазерами.
– Ну и дыра! Даже в голове не укладывается: ты такой серьёзный, на работе всех строишь, а дома пылью обрастаешь. Я бы на твоём месте: клеила девчонок, ночью их хорошенько трахала и утром заставляла прибираться.
– Хорошая идея.
– Э, на меня не смотри. Во-первых, я тебе не дам после увиденного-то, во-вторых, клянусь, если я возьмусь за дело здесь станет хуже, чем было до.
Теперь рассмеялся я.
4 часть
Пока она залипала в окно и рассматривала город, маячащий янтарными звёздами и неоновыми вывесками, я сообразил для неё отрезвляющий ужин и только после порции бекона и кофе на жирных сливках, отпустил её в душ. Снабдил личным полотенцем, футбольной формой в качестве пижамы – это оказался единственный вариант по размеру тоненькой Алёны. От шорт она отказалась и вскоре игривым котёнком запрыгнула на мою кровать.
От неё исходил запах одновременно всех моих шампуней, мыла и гелей для душа. Это было забавно, я даже про себя улыбнулся.
– Так, и что дальше? Будешь меня гипнотизировать, сомнолог? – Серьёзно спросила Алёна.
– Что? – Не понял я и переспросил, усаживаясь на противоположный край постели.
– Сомнолог – это специалист по сну.
– А-а, да. Ложись поудобнее.
Но Алёне было неудобно. То подушка твёрдая, то одеяло “хлипкое”. Потратив время на решение всех проблем, мы продолжили. Она спряталась под одеяло и развернулась ко мне, подоткнула щёчку ладошкой и за этим милым зрелищем я забыл её прежде набуханный видок.
– Мне кажется, ты оживилась.
– Да, потому что наконец мне становится комфортно.
– Рад слышать. – Я вновь уселся рядом, выставив между нами “разделительную подушку безопасности. – Итак, предлагаю на выбор две колыбельные.
– Ты серьёзно? Детские колыбельные?
– Нет, они взрослые. Выбирай: хочешь услышать полную историю семейки Бэтмена или корпусов Фонарей?
– Я что-то слышала про Фонарей. Это будет история о космосе?
– Да.
– Давай её, люблю инопланетян.
Она закрутилась в рожок под одеялом, с закрытыми глазами слушая эпопею о зарождении первой жизни во Вселенной. Как простейшие организмы эволюционировали, усложняли свои мозговые структуры от первобытных реакций до появления эмоций. Как каждая эмоция заняла позицию в цветовом спектре и стала больше, чем механизм выживания, а потом и вовсе обрела энергию.
– Сначала появилась жизнь, а потом эмоции? – Перебила рассказ Алёна. – Значит у эмоций есть энергия, что-то вроде силы мысли?
– Ещё не спишь? – Спросил я, обернувшись.
– Нет, лежу представляю. Это очень интересно. – Открыв один глаз, Алёна убедилась в безопасности моего расстояния. – Продолжай.
– Так вот…
Следующим блоком специфичной колыбельной была история о первых Фонарях, основавших корпуса и под конец я добавил псевдо историческую справку по ярчайшим представителям вселенной Фонарей.
– Я вспомнила фильм с Гейном Гейнольдсом! – Алёна открыла глаза и захлопала в ладони.
– Тебя никак не вырубит? – Уставший от часового монолога, я и сам захотел спать.
– Помню у него была девушка земная!
– Да, её звали Фэрол. В комиксах она получила фиолетовое кольцо и присоединилась к замаронкам.
– А расскажи про их историю любви, а?
Я вытянулся на своей половине кровати, потому что устал сидеть как креветка и приготовился рассказывать дальше, как стал пойман лапками Алёны. Она отбросила подушку и потащили меня поближе к себе. Её светловолосая макушка опустилась мне на плечо и затребовала любовную линию Нэла Кордана. Я был готов рассказать что угодно, лишь бы Алёна наконец отключилась.
Клянусь, не думал, что я столько всего вспомню о начале скучных отношений Нэла и Фэрис, про то как у Фэрис поехала крыша из-за демонической сущности и про то, как её оберегал Фонарь.
В некоторых моментах пришлось городить чушь, ибо я проваливался в сон и забывал на чём остановился. Когда в последний раз очнулся от минутной дрёмы, я заликовал – тихое дыхание из приотрытых губ убедили меня в победе! Алёна расслабилась, согрелась и просто отрубилась.
– Сладких снов, маленький фонарик. – Я ткнул пальцем прикроватную лампу и свет погас. Комната залилась звёздной темнотой и сонным дыханием двух тел.
Через 12 часов сна Алёны, после совместного завтрака и прогулки по набережной, мы наконец распрощались, даже не обменявшись номерами. Посчитали, что обоим это не нужно. Нет, я не успел влюбиьтся и расстроиться от расставания. Но иногда внимательнее смотрю за одинокими посетительницами кафе, вдруг там снова увижу девушку, которая не умеет спать.
Незнакомцы
#послевоенное_время #горе #ожидание
Яркую, некогда очаровательную актриску с пепельной россыпью волос, игравшую в основном лишь обольстительниц, больше двух лет поедала скорбная тоска по любимому человеку. После получения мужевой похоронки уж сменилась третья осень и каждый наступающий день всë ярче сигнализировал "пора бы и тебе за ним".
Это утро угнетало как и предыдущие. Не милы были перестукивания капель дождя за окном, ни привычная доза можжевеловой настойки в завтрачном кофе, ни обещанный за постельную сцену вечерний гонорар. Настолько всë осточертело, что потухшие голубые льдины с навязчивой частотой цеплялись взглядом за лежащий на столе затупленный дамасский нож.
– А куда его воткнуть, чтоб сразу сдохнуть? – Размышления вслух создавали ощущение живого диалога, так нехватавшего опустевшему дому. Обернувшись к зеркальной поверхности холодильника, женщина картинно прикладывала острие то к сердцу, то к пульсирующей артерии на шее. – О нет. Это, должно быть, ужасно больно. Может по старинке? – Когда лезвие ножа легло на запястье, в отражении мелькнула тень.
Двери безмолвно впустили хозяина в прихожую. Ему показалось странным, что жена оставила их открытыми и он заторопился отыскать её.
Внезапная встреча на кухне повергла обоих в шок: она примеряла нож к телу, а муж, два года как похороненный, заливал полы с промокшего плаща.
– Осторожнее, любимая. Не поранься. – Молвил вошедший, щетинистый, высокий и жутко красивый мужчина в затёртой военной форме.
– Ты п-призрак моего мужа? Пришёл забрать меня? – Звонкий голос Эты Блюмхаген задрожал, завибрировал миной, готовой вот-вот подпрыгнуть, подорваться и разлететься в пару сотен осколков.
Недоверчивая тревога подкатила к её горлу и просясь наружу управляла руками, обхватившими рукоять ножа, теперь направленного на гостя.
– Мотылёк, посмотри, я живой. Я вернулся к тебе. – Приветливые объятия раскинулись широко в стороны, но совсем не привлекали своим огоньком.
Вводили ли они в недоумение Эту? Да. Появление Фридриха казалось бредовым сном, какие бывали у неё после приёма эффиортазма.
– Что значит “живой”? Я похоронила тебя два года назад.
– Вопрос логичный, мотылёк. Но вот он я, как есть, стою пред тобой. – Посуровевшее на войне лицо не разучилось улыбаться, только уже выглядело менее добродушным. – Обними меня наконец.
Грохнув встречей кафеля и ножа, женщина ответила на призыв. В горячке эмоций слёзы сами собой брызнули из её голубых глаз, обещая раствориться на таслановом плаще мужа.
– Не верится мне… Как же ты… Где же ты был? Почему сразу не вернулся? Война давно закончилась.
– Я не мог. – Коротко ответил Фридрих. – Сначала застрял в Австралии.
– Как тебя туда занесло?
– Морфлот, милая. Потом контузия, реабилитация и восстановление документов. Вылетать не давали без них. Да и денег не было, подрабатывал всеми силами у старика-фермера. Он мне помогал с бумагами, пока умом не тронулся и дом свой не спалил. Полиция меня подозревать начала.
– На ходу такое не придумаешь, складно выходит. – Жена отстранилась от мужа, чтобы заглянуть в любимые глаза, найти в них правду или глубоко припрятанную тайну. – А дальше что было?
– С аэропорта увезли меня в военный комиссариат, дали направление на ликвидацию пожаров в Гриме, там я прослужил последние два месяца.
– Это же близко, почему не написал оттуда?
– Коммуникации никакие не работали.
– Не верю.
– Я знаю. – Теперь отстранился Фридрих и прошёлся по кухне. Выдвинул тяжёлый стул и сел на него широко раскинув камуфлированные формой колени. – Поставь чайник, мотылёк.
– Хоть бы пальто снял.
Упрёки – далеко не то, что хотелось бы услышать спустя годы разлуки, но Фридрих их заслужил. Как теперь вобще можно что-то исправить между ними? Он хотел сделать сюрприз, а не давать ложных надежд своими письмами, ведь, мог по случайности и не вернуться, сгорев в усадьбе господина Хартманна или пасть в пепелище Гримских лесов.
Столько ужасов пришлось ему пройти с надеждой на тёплую встречу с любимой, правда, вышло всё совсем иначе. Рядом – та самая красавица, ставшая внешне совсем роковой и чарующей, а внутри неё сидела кустарная роза, растущая цветами в землю. Недовольная брошенностью, далёкая и проделавшая ей одной известный тернистый путь.
Из сумрачных раздумий его вывел удар пары чашек о столешницу, на которой они когда-то занимались любовью.
– К чаю нет ничего. – Эта с вызовом посмотрела на мужа. Голос больше не слабел перед ним, гнев придавал невиданных сил. – Не знала, что дома будут гости. Могу тебе обед подогреть.
– Не суетись, мотылёк. Присядь рядом, позже пойдём в ресторан.
Они пили чай до последнего глотка и только она знала отчего его травинки горчат: убойная доза эффиортазма устелила их тела на пол кухни, пообещав подарить долгожданный покой и соединение в другом месте, где им придётся забыть о долгой и тяжёлой разлуке.
Ну ты и мудак, Кай
#драма #измена #внутренний_рост
Видеть гневное лицо жены ему приходилось не впервой, только раньше поводом для истерик становились его загулы с друзьями, а теперь он наконец решил признаться – не было никаких друзей. Была Дени́з.
Была на диване его кабинета, в отелях при командировках, на смотровой площадке и даже в бассейне. Игривая и женственная малышка, миниатюрная противоположность огрубевшей Дианы, привлекала своей беззаботностью, давала отдохнуть там, где стресс как грязь налипал на бизнесмена.
– Ну ты и мудак, Кай.
Звонкая пощечина оставила красный след на гладковыбритой щеке.
Мужчина ровно выдержал нападку, лишь на секунду зажмурившись. На языке заиграл металлический привкус крови. “Пожалуй, прикусить щёку – это наименьшая боль, в сравнении с тем, что сейчас чувствовала Она” – думал Кай и потому смиренно принимал всё происходящее.
– Диана, я понимаю что ты не хотела этого слышать, но я не мог больше молчать.
Прозвенела вторая пощечина. За ней третья. Четвертая. Пятая. Остановиться Диана просто не могла. Огонь ревности искал выхода наружу, испепеляя скрепы здравого смысла.
Но ни слёзы, ни вымещение внутреннего пожара не давали утешения девушке. Скорее наоборот, загоняли в бо́льшую эмоциональную клоаку.
– Больше! Ничего! Не говори! – Диана бросилась на мужа и толкнула в грудь. Тот даже не пошатнулся.
– Ты правда не хочешь знать почему мы к этому пришли? – Мужественное лицо выражало сочувствие и усталость.
– Мы пришли? Ублюдок! – Обручальное кольцо с именем супруга слетело с безымянного пальца и полетело в сторону, звонко шлёпнулось об пол и укатилось под кресло в гостиной.
– Остановись, пожалуйста. – Голос Кая перешёл на хрип.
– А её ты просил останавливаться? – Диана взялась за виски.
Она прошлась вдоль кухни, тупо смотря на пол. Однако, бесконечный орнамент кафеля не мог дать ответ на её вопрос: что будет дальше? Она и сама знала – дальше, последует развод, одиночество, делёжка общего бизнеса. Кстати, о бизнесе. Должно быть, их коллеги были в курсе похождений Кая и молчали… Каталог мыслей, неприятных выводов и прочие мерзкие ощущения охватили девушку.
Несмотря на сложившиеся обстоятельства, Кай хотел позаботиться о жене и предложил привлечь к конфронтации третьего человека.
– Хочешь я позвоню твоему брату?
– Шлюхе своей позвони.
– О, чёрт.
Идея оказалась провальной. В миг тостер оказался вырван из розетки и угрожающе просвистел рядом с головой Кая. Стушуйся он сейчас, рухнул бы замертво с открытой черепно-мозговой. Мужчина чудом успел отскочить от косы “костлявой” и даже перехватить её, притянув к себе Диану.
– Тише-тише, ангелочек. Нам двоим больно, так давай вместе плакать?
– Что ты несёшь, мудак? – Крикнула она, содрогаясь в истерике.
Сопротивляться грубой хватке не получилось дольше нескольких секунд, поэтому женщина обмякла, позволяя себя удерживать практически на весу. Её тело, уязвимее и хрупче хрусталя, готово было рассыпаться на миллионы красивых осколков, поэтому сторонняя забота о нём пришлась как раз кстати.
– Присядем на диван. Я налью тебе воды.
Кай помог жене расположиться на подушках и через минуту вернулся с полным стаканом, который тут же брызнул холодком на распалённые мужские щёки.
Это было нисколько не унизительно, ведь заслужил столько ярости в свой адрес. Влажные от слёз и минералки лица смотрели друг на друга. Даже когда капли встречались и щекотали подбородок, он спокойно выдерживал взгляд некогда любимых жёлтых глаз, а она словно смирилась с утратой, прощалась с частичкой себя.
В электронных минутах дорогих часов, пожар в комнате утихал. Следующий час требовал спокойных обсуждений. Мужчина сел на край стола напротив жены.
– Университет, два года магистратуры и армии. – Слова до боли царапали ей горло, но продолжали литься из ноющей дыры, оставшейся вместо сердца. – Самый низ карьеры, мы столько всего…
–… прошли вместе. Да, ангелочек. Сколько прошли, столько и упустили. – Потерев переносицу пальцами, Кай вернул взгляд обратно.
Собранный, холодный взгляд скользил по вздрагивающим плечам и рассыпанным светлым волосам. Небесные локоны в купе с фарфоровой кожей, когда-то и породили домашнее прозвище жены – Ангелочек. На её фоне муж казался простым мужчиной, крепким работягой, загорелым и улыбчивым смертным.
– Что упустили? Чего нам не хватало?
– У нас было всё, кроме лёгкости, Диана. Мы быстро повзрослели, задвинув любовь и азарт куда-то на задний план.
– Скажи ещё, что твоя сучка повелась не на деньги.
– Нет, ты права. Но с ней было легче.
– А со мной сложнее?
– Да. – Опередив град новых пощëчин, Кай пригвоздил ладони жены к бëдрам, укутанным нежным шëлковым платьем, более подходящим коктейльной вечеринке, а не домашним разборкам. Крепко держа тонкие запястья кольцом большого и указательного пальца, он продолжил. – Мы бы ничего не изменили тогда, но сейчас можем.
– Мы не можем… Твоё тело для меня чёрное, пустое и чужое! – Недоумëнную речь девушки прервал самый страстный поцелуй в жизни пары. Ураганы её "не хочу" и "пусти" тонули в океане Его нежности, более чувственной, чем когда-либо ранее.
Постепенное погружение в водоворот страсти не оставляло шанса на спасение. Вот уже Кай садится на бëдра жены, создавая собственной тяжестью завесу, из которой невозможно сбежать. Вот вдавливает хрупкие плечи в спинку дивана, продолжая разрушать преграды, нанесённые обидами.
Между двумя измученными душами разгоралась болезненная пылкость, тягучим болотом засасывала в воронку невозврата и это могло стать роковой ошибкой. Диана поддавалась телесной жажде, вновь испытывая чувство “особенности”, которое смог создать исключительно Он – её персональный лжец.
Оба продолжали заходиться тяжёлым дыханием и жадные губы смогли прервать поцелуй лишь в момент короткого вдоха. Пользуясь секундной паузой, Диана резко выпалила:
– Достаточно. – Её страстно зацелованные губы ныли, пусть даже это ощущение оставляло сладкую истому. —Я не хочу здесь больше находиться.
– Почему? Нет, пожалуйста, нет. – Кай упёрся лбом в лоб жены, моля о продолжении больше, чем о прощении.
Рубашка на нём взмокла, требуя быть снятой немедленно. Он легко прошёлся по верхнему ряду пуговиц одной рукой и расслабил тканевый бондаж, а другую ладонь продолжал держать на белокуром затылке, подушечками пальцев массируя кожу упрямой, горячей головы.
– Позвони Тьену.
– Он не успеет приехать так быстро.
– Плевать. Звони.
– Не торопись уезжать, ангелочек.
– Лёгкая победа стала бы приятным бонусом к вечеру, правда?
– Ты не трофей.
– Дважды повторять не буду.
– Хорошо.
Мужчина неспешно поднялся, неохотно доставая мобильник из кармана. Весь из себя статный и элегантный по-хозяйски прошёлся к окну, чтобы впустить в лёгкие комнаты свежий воздух. Гостиная задышала резкими сквозняками, отчего по растопленным страстью телам побежали мурашки.
Поёжившись нелюбимой прохладе, Диана ушла в спальню кормить чемоданы вещами первой необходимости. Долго возиться не хотелось, поэтому она сметала в пустые пасти одежду с вешалками, уходовые и косметические средства, сундучок драгоценностей и с ними же несколько коробок обуви и пакетов нижнего белья.
– Господи, никогда бы не подумала, что буду бежать из собственного дома… Что же я ещё не взяла? М-м… Ноутбук! – Собранные на скорую руку волосы выбивались из самодельного пучка, нервируя беглянку.
Женщина остановилась возле зеркала заправить лишнее обратно в причёску и застыла. Румянец на щеках ярче выделял жёлтое облако глаз, а застывшие капли слёз делали их более выразительными, почти как у куклы. А внезапно появившаяся решительность придавала стати миниатюрной фигурке, горделиво выделяя осанку. В еë выдержке было столько аристократических черт, что припухшие губы не смогли сдержать улыбку.
– По-моему, я никогда раньше так хорошо не выглядела.