«Наконец она приехала забрать меня, ― думала Ада, ― она же обещала вскоре забрать меня. Какая же она красивая, и от нее всегда так сладко и вкусно пахнет».
– Мама, мама, ― радостно позвала Ада и развела руки, чтобы обнять ее.
– Ой, Ада, ты такая грязная, не выпачкай мое новое платье, ― брезгливо отстранила ее от себя мать, ― беги, играй дальше с детьми, я ненадолго.
У Ады выступили слезы на глазах. Она, повесив голову, пошла к детям, но играть уже не стала, а так и просидела до вечера, не проронив больше ни слова. В этот вечер она не предложила помощь и соседке тете Ане, но та сама позвала ее. Ада, как водилось уже, помыла посуду, суп она тоже поела, но в этот раз даже не почувствовала вкус еды, просто глотала ее сквозь комок в голе, сдерживая душившие ее слезы.
Ночью у Ады начался жар, она почти не вставала с постели неделю. Бабушка даже осмелилась попросить деда зарезать курицу, чтобы сварить бульон больному ребенку, но дед сказал только, что если Бог и заберет ее душу, ей только лучше от этого будет, ведь в лучший мир попадет, а здесь она никому и не нужна.
Бабушка любила Аду, поэтому, даже рискуя навлечь на себя гнев деда, все же приготовила бульон из курицы для Ады. Когда она принесла тарелку супа, Ада заметила, что у бабушки рассечена бровь, от этого у нее сжалось сердце.
– Что с тобой, бабуля? ― заплакала Ада.
– Ничего, родная, ничего, старая я уже, под ноги не гляжу, вот и поскользнулась, ― успокоила ее бабушка.
Ада знала, что это неправда, но ей очень хотелось верить в то, что бабушка и вправду упала.
Она уснула, а бабушка осталась подле нее. Глядя на шрам от ожога на бедре Ады, у бабушки навернулись слезы на глазах. Какую же бездушную дочь она воспитала, что та совсем не заботилась о своем ребенке. Ожог Ада получила, еще будучи совсем малышкой, когда от холода она прижалась к нагревательному радиатору и так уснула одна в холодной квартире. После этого бабушка забрала Аду для того, чтобы подлечить, поскольку она нуждалась в постоянном уходе, да ее так и не забрала мать.