Он опустил козырёк кепки, скрываясь от яркого не по погоде солнца, и пошёл дальше. Ветер закручивал миниатюрные торнадо из опавших листьев, нагоняя серую тоску. Такова осень. Такова Россия. Думать совсем не хотелось, ибо понятно, что рано или поздно в голову полезут неприятные мысли. Ну вот опять. Гена нащупал в пальто телефон. Дисплей высвечивал пропущенные сообщения.
Ну что?
Где?
Эй ты, Гена!
«Славик, Славик…» – вздохнул Геннадий.
Чайхана встретила его приятным запахом специй и мягким оранжевым освещением. Домашнюю атмосферу дополнял уют, который производило ничтожно малое количество посетителей. А Слава, уже доев свою чучвару, без умолку тараторил.
– Я не могу это терпеть. Как я могу это терпеть? Не буду я платить этот чёртов налог! Если ещё раз…
– Знаешь, Слава, – прервал собеседника Геннадий, – а ведь я только что ещё одного видел.
– Кого? – приподнял брови его друг.
– Да музыканта повязали. Опять, – Гена бесцельно мешал ложкой чай.
– Понятно. Твари… Слышите, твари?! – художник повернулся к ближайшей камере под потолком и пригрозил кулаком.
– Не надо. Заплати лучше, и не будет проблем.
– Я. Не буду. Платить. Этот. Чёртов. Налог, – злобно сквозь зубы Слава чеканил каждое слово. – Выдумали они тоже. Сначала налог на мусор, потом эта хрень с налогом на творческую деятельность. Введут налог на воздух, я, ей Богу, задохнусь, но не заплачу!
Он поправил круглые очки. В наушнике у левого уха что-то негромко запищало.
– Прости, Гена – похоже, срочно, – Слава встал и отошёл к туалету, уже о чём-то договариваясь с заказчиком по ту сторону линии.
Гена хлебнул тёплого чая. Приятный жар прошёл по горлу, согревая гортань. Совсем незаметно вшитый чип засчитал к дневному счёту несколько мизерных калорий. Чай вкусный – травяной. И одна ложка сахара. Геннадий каждый раз заказывал себе такой. Было приятно хотя бы раз в месяц посидеть здесь со старым другом, не заботясь ни о чём, отдыхая от тягостной работы в институте. Калибровка нейросетей, тесты VR-симуляций и бесстрастное общение с машинами успели надоесть ему. Совсем не так Геннадий Быков представлял себе работу лет десять назад. День за днём в кабинете, а студентов он видел только на выходе из института. Он всегда считал, что обучение нуждается в харизматичной человеческой подаче. Однако все его заявления в министерство образования были в лучшем случае отклонены, если не проигнорированы. Дай Бог, его дочь не вырастет на такой программе, а ему хватит времени учить её на дому.
Слава вернулся.
– Геннадий Анатольевич! – театрально протянул он. – Как чаи пьются?
– Да хорошо, вроде, – в знак подтверждения он приложился к чашке.
– Ты посмотри, – художник поднял руку и показал большим пальцем себе за спину.
Гена посмотрел. Единственным, что могло привлекать внимание в указанном направлении, был широкоэкранный телевизор. Репортаж вели, безусловно, о пришельцах. Звук был приглушён, да и общий шум с кухни мешал разобрать слова репортёра. Но в общих красках всё было ясно.