Глава 18. В лазарете.
Чистые, и распаренные после бани, они, наконец, добрались до столовой, и… чуть не опоздали: лётный состав уже почти весь сидел за столами, ждали припозднившихся, которые, как и Андрей с Агнией, как раз вошли в столовую. Настроение было тягостное – на столе стояли нетронутыми два стакана, покрытые кусками хлеба.
– Товарищи! – Комэск второй эскадрильи встал, и обвёл взглядом всех присутствующих. Все, как один, встали.
– Сегодня погиб экипаж младшего лейтенанта Марченко, – он помолчал, – выпьем за наших парней: Серёжу Марченко и Женьку Иванова. Земля им пухом.
Помолчал, глядя в стакан, и молча выпил. То же проделали и остальные.
Агния потянулась к Андрею, желая что-то ему сказать на ухо. Он наклонился к ней, она испуганно прошептала:
– Я не могу водку пить!! Мне нельзя!! Что мне делать?!
– Просто пригуби и поставь стакан.
Она последовала его совету, Андрей же выпил, как и положено, до дна. Все молча принялись за ужин. Стрелок комэска, сержант Коля Никишин, узрев у Агнии стакан с нетронутыми 100 граммами, подмигнул ей:
– Огонёк! Да ты, похоже, непьющая?
– Я-то? – округлила глаза девушка, посмотрела на Андрея, – конечно непьющая! А как иначе? Это же водка! А почему Огонёк?
– Ну как же? Агния – и есть Огонёк! Ты, это, водку-то допивать будешь?
– Нет….
– Андрюх, ты не против?
– Да, пей! Жалко, что ли! – пожал плечами Андрей. Коля потянулся через стол за стаканом. Комэск скосил на него взгляд и неодобрительно пробурчал:
– Коля, ты бы не увлекался, а?
– Това-а-арищ капитан! Да я завтра как стёклышко буду, вы ж знаете!
– Ага… я знаю, – неопределённо буркнул Миронов и добавил внушительно: – смотри у меня!
Коля опрокинул вторые 100 грамм, крякнул, закусил, и перегнувшись через стол, доверительно сказал:
– Я, это… – он икнул, – если конечно, товарищ лейтенант не против….
– Коля! – Миронов предупредительно постучал пальцем по столу.
Никишин послушно сел, и обиженно замолчал.
Агния покусала нижнюю губку, посмотрела на обоих, потом на Андрея, и ответила:
– Хорошо. Можете всегда брать мои 100 грамм. Но это если ваш командир не будет против, – добавил она, твёрдо посмотрев на Колю Никишина.
Хлопнула дверь, в столовую вошёл полковой доктор, военврач Николай Филиппович Запольский.
Уже хорошенький Коля обернулся, и хмыкнул:
– О, Филипыч! Сейчас опять будет бутерброды из карманов вытряхивать! Помните, я вам рассказывал?
– Бутерброды? – удивилась Агния.
– Да я ж вам уже рассказывал про это: лётчики своих техников подкармливают, ну и таскают им в карманах из столовки еду в карманах. А Филипыч за этим делом строго следит, мол, вы недоедаете, а вам положено, и всё такое! Короче….
Договорить он не успел, потому что военврач, окинув взором столовую, быстро направился в их сторону.
– Так, вот он! Это Аника-воин! – громогласно произнёс он, подойдя вплотную к Чудилину, и вперившись в него взглядом. И чеканя каждое слово:
– Почему вы, молодой человек, всё это время где-то болтались, а не пришли сразу в мед.часть?
– Так я это… товарищ военврач… помыться надо было…. Мы же в болото упали.
– Вас помыли бы и в мед.части!
– Товарищ военврач! – вступился за своего подчинённого командир эскадрильи, – я его сам из этой грязищи вытаскивал на берег. Ну, в самом деле, надо было ему отмыться! Он же был страшнее чёрта!
Военврач явно злился. Не обращая внимания на адвокатскую попытку комэска, он, буквально сверля взглядом стоявшего перед ним Чудилина, произнёс:
– Ещё и выпил, паразит! Совсем молодец! Сейчас быстро доедаешь, и прямиком ко мне. Сам дойдёшь?
Чудилин качнулся, удержался в вертикальном положении, и браво ответил:
– Добегу, товарищ военврач!
– Добегу… – посмотрел на Агнию, – вам бы, барышня, сопроводить этого героя.
И заложив руки за спину, вышел из столовой.
Проводив доктора взглядом, Миронов тревожно посмотрел на Андрея:
– Ты, это… самочувствие-то как, в норме?
– Да так…
– Понятно. Слышь, Николай! Пойдёшь с ними до медчасти. Поможешь если что. Понял?
– Есть товарищ командир. Пойдём, поддержим. Огнём и маневром, – добавил он, заговорчески подмигнув пьяным глазом.
***
Военврач 2 ранга51 Николай Филиппович Запольский был уже немолодым, сухощавым дядькой «немного за 50». Сурово оглядев явившегося в сопровождении девушки лейтенанта (сопровождавший его также стрелок Коля Никишин был благоразумно отправлен Агнией обратно, при подходе к медчасти), Николай Филлипыч сказал, указав на табурет:
– Садись.
Андрей сел.
Врач сел напротив, развернул ему в лицо лампу и внимательно на него посмотрел.
В последующие несколько минут Андрей выполнял всё, что от него требовал доктор: скашивал глаза то влево, то вправо, сводил их к переносице, вставал, вытягивал руки перед собой, с закрытыми глазами дотрагивался указательным пальцем то правой, то левой руки до собственного носа. Так же пришлось отвечать доктору на его уточняющие вопросы насчёт тошноты и головокружения.
В конце концов доктор кивнул, как будто сам с собой соглашаясь, и резюмировал:
– Так, понятно.
Сел, открыл какой-то гроссбух и принялся что-то в нём писать.
– Что понятно? У меня ничего такого нет, только царапина на голове. – осторожно начал прощупывать обстановку Чудилин, знавший не понаслышке, что от докторов можно ждать всяких неприятностей, – у меня ничего такого нет, только царапина на голове, вот здесь, и он коснулся рукой затылка.
Доктор насупившись, молчал, и строчил свою писанину.
Агния наклонилась к уху Андрея и тихонько произнесла:
– Сотрясение мозга.
Несмотря на солидный возраст, слух у врача оказался превосходный: взглянув на девушку, он удивлённо поднял брови:
– У вас, барышня, медицинское образование?
– Нет, – ответила она, скромно потупившись, – просто он головой ударился… вот я и подумала.
– Совершенно верно, совершенно верно. Именно сотрясение мозга.
Он закончил писать, и крикнул вглубь дома:
– Лиза! – и через паузу опять, погромче: – Лиза!
– Иду, иду, Николай Филлипыч!
Откуда-то из глубины дома послышались торопливые шаги. Через несколько секунд явилась и обладательница этого голоса – хорошенькая медсестра Лиза Клюквина.
– Обеспечьте, пожалуйста, товарищу лейтенанту койку, он у нас проведёт несколько дней. Если пойдёт на поправку – отпустим. Не пойдёт – отправим в госпиталь.
– Това-а-арищ военврач! – вскинулся Чудилин, – да вы что!! Какие несколько дней! Какой госпиталь! Да мне летать надо! Я здоров!
– Я вижу. Как вы здоров. У вас все признаки сотрясения мозга.
– Да какие признаки?! – не сдавался Чудилин.
– Какие? Извольте: у вас головокружение, вас тошнит, у вас болит голова, дрожат зрачки.52 Вам мало? Желаете убедиться сами? Вон зеркало. Потрудитесь посмотреть на своё отражение.
– Да я, доктор…
– Всё, я сказал! Пять дней постельный режим! И скажите спасибо, молодой человек, что я вас сразу в госпиталь не отправляю! Идите, Лиза сейчас постелит вам постель! Да, и ещё! Дай-ка, орёл, я на твою, как ты говоришь, царапину посмотрю.
И доктор принялся осматривать его голову.
В полном смятении Андрей посмотрел на Агнию. Она мягко взяла его за руку, успокаивающе по ней погладила.
– Хорошо, доктор, он согласен.
– Ну, вот и славно, – он обернулся к медсестре, – рану на голове обработать стрептоцидом. Там ничего серьёзного.
– Андрюша, иди, – она подтолкнула его в коридор, – иди, ложись.
– А как же… – он в полном смятении смотрел на неё.
– Иди, всё будет хорошо, не волнуйся.
Андрей послушно проследовал по указанному направлению, вышел в коридор, где был заботливо подхвачен медсестрой и препровождён в соседнюю небольшую комнату, служившую палатой для временно больных.
Тем временем Агния имела короткий разговор с доктором:
– Я надеюсь, вы разрешите мне быть при нём?
Доктор удивлённо поднял брови:
– Это с какого же перепугу, барышня?
– Я его жена, – коротко пояснила девушка, – имею право, – решительно добавила она.
– Хм..хм… жена. Жена? – такой простой поворот дела, казалось, поставил доктора в тупик.
– Да, – скромно подтвердила девушка. И умело подсластила пилюлю: – я за ним погляжу, и ночью, и днём.
Доктор явно сомневался, и Агния, помня поговорку: «куй железо, пока горячо», пошла в атаку:
– Да вы поймите – он у меня шебутной, он же от вас сбежит! Сегодня же! А меня он слушается, вы же видели! Вы же ведь разрешите мне быть при нём, а? Пожалуйста! – она молитвенно сложила руки на груди, – Да и Лиза ваша отдохнёт: у неё, что, других забот мало?
Но доктор был крепким орешком, и просто так не сдавался:
– Барышня, вы понимаете, что ему прописан полный постельный режим? Ему даже в туалет первые три дня нельзя вставать? Вы готовы возиться с ним?
– Я – готова, – с достоинством ответила Агния, – да и кто сделает это лучше, чем жена?
– Ладно, уговорили, – неохотно согласился доктор. – В качестве исключения…. Идите. Скажите Лизе, что я разрешил. Да, и это…. – он внимательно посмотрел на девушку, – не вздумайте с ним это, хм…хм…хм… ну вы понимаете? Никаких этих самых… любовь-морковь… Ему нужен полный покой! Полный! Я понятно изъясняюсь?
– Конечно, мне всё ясно, доктор! – понятливо кивнула ему девушка, – никаких излишеств! Никаких мужских удовольствий! Ни в коем случае!
***
Лиза, устроив Чудилина в палате, и проследив, чтобы он разделся до исподнего и лёг в кровать, вышла в коридор, где и столкнулась нос к носу с Агнией.
– Я остаюсь с ним, – коротко сказала ей Агния, и пояснила: – я его жена, и Николай Филлипович разрешил. Я за ним прослежу.
Лиза кивнула:
– Ладно, надень белый халат, вон, висят на гвоздике, и занимай соседнюю койку. Если что – я в конце коридора. Стукнешь – я выйду.
Скрипнула дверь. Чудилин повернул голову, и изумлённо уставился на вошедшую Агнию. Она была в белом халате и многообещающе улыбалась…
– Мне разрешили быть с тобой. И ночью тоже, – добавила она.
– Милая моя! Хорошая моя! – задохнулся от радости Андрей, – а я-то уже и не чаял! Вот думаю, ночь настанет, я и сбегу отсюда к тебе!
– Так я знаю. Ты забыл? – она мило улыбнулась, – я доктору так и сказала: «сбежит». И поэтому я здесь.
Она наклонилась, поцеловала его в лоб. Он схватил её за руки, притянул к себе, обнял.
– Больной! Вам надо лежать, – она принялась шутливо от него отбиваться. Потом они довольно долго потихоньку болтали обо всём и ни о чём. Она сидела рядом с его кроватью на табуретке, поставив босые ноги к нему на кровать. Он взял её холодные, маленькие ступни и стал согревать своими руками. Она шевелила пальчиками, а он их щекотал. Было совсем не скучно.
– Вот как бы я здесь был без тебя, а?
– А никак. Поэтому я здесь, – она засмеялась, откинув волосы назад.
Прошло ещё полчаса. Движение в мед.части стихло – доктор, закончив свои дела, ушёл на другую половину дома.
– Так, ложись-ка на бочок, спиной ко мне, подтолкнула она его в плечо.
– Зачем?
– Я тебя полечу. Как в бане, – добавила она.
Андрей послушно повернулся лицом к стене. Девушка придвинула табуретку поближе к кровати, и приступила к своему таинственному занятию. Уже через пару минут Андрей погрузился в сладкую дрёму. Лёгкие, едва ощутимые касания её рук убаюкивали, еле слышный шёпот успокаивал. По телу волнами разливалось спокойствие и умиротворение. Он не заметил, как заснул. Агния остановилась, прислушиваясь к его ровному дыханию, встала, и потушила керосинку. Затем разделась, и оставшись только в нательном белье, нырнула к нему под одеяло.
Обняла его, мирно сопящего, сзади, и прижавшись губами к его шее, продолжила сеанс своей особой, только ей понятной, терапии.
Глава 19. Медицина этого не допускает.
Проснулся от рёва прогреваемого невдалеке авиационного мотора, продрал глаза.
– Это сколько же я спал? Проспал!
– Ничего ты и не проспал, – раздался рядом знакомый, и такой родной, мелодичный голосок. Он резко повернулся и встретился с ангелом глазами.
– Доброе утро! – весело поприветствовала его девушка.
Андрей ошарашенно оглядывался, силясь сообразить: где это он? Наконец, мозг проснулся, включился в работу и выдал череду образов: болото, баня, лазарет….
– Ты что, правда, забыл? Она нахмурилась, и добавила озабоченно: – значит, я немного перестаралась. В следующий раз надо быть поосторожнее с твоей головой…
– Моя голова? – он поднялся, и сел на кровати, прислушиваясь к своим ощущениям, – моя голова….
Никаких неприятных ощущений не было. Боли тоже. Нигде. Он встал, прошёлся: ничего. Подпрыгнул, присел, согнулся, помахал руками. Ничего и нигде, никаких неприятных ощущений. Наоборот, было такое чувство, что всё тело налилось силой и энергией. Хотелось бежать, прыгнуть в самолёт, лететь.
– Как ты это сделала? – только и смог выдохнуть он, – это же чудо! Я же вчера еле двигался?! У меня же контузия и сотрясение мозга были?!
Девушка скромно улыбалась, глядя на него. Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, он бросился к ней, подхватил её на руки и закружил по комнате.
– Больной, пора просыпаться, сейчас завтрак принесу, – с этими словами Лиза сунулась в комнату и остолбенела от увиденного.
– Больной, вы с ума сошли? – всполошилась она.
– Да здоров я! Здоров! – весело и задорно крикнул Андрей, – вот, смотрите!
И он снова крутнулся вокруг себя, держа Агнию на руках. Лиза развернулась на каблуках и решительно вышла из комнаты.
– Отпусти ты меня, Андрюшенька! – взмолилась Агния, – хватит! Закружил уже! Ты сейчас лучше думай, что доктору будешь говорить!
– А ничего не буду говорить, я спляшу! – радости его не было предела.
– Одевайся уже, плясун! – шутливо ворчала она, подавая ему одежду.
***
– Николай Филипович, вы не представляете себе, что они там делают! Я там тако-о-о-е увидела! – Лиза буквально влетела в комнату, отведённую под приёмный покой. Услышав сказанное ею, доктор, обычно спокойный и рассудительный, вскочил и разразился проклятиями:
– Чёрт, я же её вчера предупреждал! Чтобы ничего такого! Жена она ему, значит! И думает, раз жена, так всё можно! А я, старый дурень, поверил!
– Да нет, не это же! Нет!– Лиза замахала руками, – они там не ЭТО делают!
– А что? – безмерно удивился доктор.
– Да он скачет по комнате, как козёл, пляшет, на руках её таскает туда-сюда. Сумасшедший, одно слово!
– Он что, рехнулся? Это, значит, с контузией и сотрясением мозга? Хорош больной! Ну, сейчас он у меня поскачет!
Доктор решительно двинулся к двери, но по коридору послышались быстрые шаги, и в комнату вошёл, чеканя шаг, давешний больной.
– Товарищ военврач 2 ранга! Разрешите доложить: лейтенант Чудилин прибыл к вам для выписки ввиду полного своего выздоровления!
– Что-о-о?!
На языке у доктора в данный момент крутилось много слов, но, к сожалению, ни одного приличного. Наконец, совладав с собой, он буквально вытолкал из комнаты Лизу и тут же разразился потоком непечатностей в адрес Чудилина. Мат доктора был затейливым и многоэтажным, как у боцмана. Самые приличные эпитеты в его воспитательной речи были: «босяк беспорточный», «кусок идиота», «засранец», и «говнюк».
Наконец, дождавшись, когда он вроде бы выдохся, и наконец, замолчал, Андрей простодушно сказал:
– Да, согласен. Я, может быть, – засранец и говнюк. Но вы же видите – я выздоровел, и я могу…
Этой паузы доктору хватило на короткий передых, он набрал в грудь воздуха и уже вознамерился приступить ко второй части воспитательной беседы, как в это мгновение дверь скрипнула и в комнату вошла Агния.
Доктор бессильно выдохнул.
– Это я его подлечила, доктор, – просто и бесхитростно сказала девушка, – если вы не верите, то посмотрите на него. Вы же врач – вам достаточно одно взгляда на человека, чтобы понять, болен он, или здоров.
Только что облаявший нерадивого пациента доктор был ещё на взводе, но против кротости хрупкой девушки противопоставить ему было нечего. С явной неохотой, ворча себе под нос, последующие пять минут доктор потратил на то, чтобы проверить реакции так чудесно выздоровевшего больного. И с недоумением был вынужден признать, что больной, действительно, каким-то чудесным образом за ночь выздоровел, и сейчас практически здоров.
С явной неохотой, но факт выздоровления он признал. Покинуть лазарет позволил, но от полётов временно отстранил, ссылаясь на то, что эффект выздоровления может оказаться временным. И поэтому в течении 2-х дней надо будет приходить в лазарет на осмотр. Но Андрей и этому был рад несказанно.
– Всё, лейтенант, можете идти! – отпустил его доктор. Вечером, после ужина – ко мне! На осмотр, понятно? Да, и никакого алкоголя, ясно?
– Так точно, понятно! Разрешите идти?
– Идите! А вы, барышня, – это уже, обращаясь к Агнии, – задержитесь на пару минут.
Чудилин потоптался несколько секунд в нерешительности, но когда девушка сказала ему:
– Андрей, иди, я сейчас, – он решительно открыл дверь и вышел на улицу.
– Ну-с, барышня, расскажите-ка мне, что это вы такого могли сделать, что бы поднять на ноги этого…м…м… молодого человека. Ведь вчера все признаки контузии и сотрясения головного мозга были налицо. А сегодня их нет. Что вы сделали?
– Я его полечила, – просто сказала Агния и смущённо улыбнулась.
– Ну, допустим. Но что конкретно вы сделали? – военврач пристально смотрел на неё.
– Я… я не знаю, – она развела руками, – просто погладила, пошептала чуть-чуть, – и, наткнувшись на его недоверчивый взгляд, попыталась объяснить: – я просто умею это. Вот и всё.
– У вас какой-то природный дар? – он в задумчивости постучал химическим карандашом по столешнице, – так, что ли?
– Да, я кое-что умею. Но совсем немного, – поправилась она.
– Хм… хм… но то, что я увидел, противоречит вашим словам. Вы сделали что-то, что традиционная медицина ни признать, ни объяснить, пока не в состоянии.
– Да, наверное… – согласилась она.
– Хм… – военврач помолчал, выстукивая карандашом на столе какой-то марш, – ну, допустим… Тогда я хотел бы вас спросить: а вы уверены, что вы на своём месте? Может, ваше место не там, в небе, за пулемётом, а здесь, в мед.части? Вы могли бы приносить гораздо больше пользы здесь, чем там. Даже если ваши методы наука объяснить не может, это не помешало бы вам облегчать страдания больных и раненых. Разве не так?
– Извините, я не знаю, – Агния мягко улыбнулась, – но мне кажется, что кроме Андрея я никого лечить не смогу. С другими просто не получится. Скорее всего…
– Простите, но это бред, – не согласился доктор, – умение лечить не может быть направлено только на одного пациента. Все люди по сути имеют очень схожее устройство, и если можно вылечить одного, то почему нельзя вылечить и другого?
Она покачала головой:
– Мне нельзя вмешиваться в судьбы других людей, я могу делать это только в отношении Андрея.
– Но почему? Объяснитесь!
Она вздохнула:
– Ладно, объясняю: потому, что я – никакая ему не жена, я – его ангел-хранитель. Настоящий.
Доктор замолчал, открыв рот. Воспользовавшись паузой, девушка коротко пояснила:
– Обычно мы храним своих подопечных оттуда, – она сделала неопределённый жест ладошкой, – но иногда, за особые провинности, нас отправляют сюда, – она запнулась, – примерно, как в здешнем штрафбате, искупать вину. Вот я и искупаю – защищаю его своим телом. И предупреждаю об опасности.
Она судорожно вздохнула и, как будто опасаясь, что ей не дадут договорить, быстро продолжила:
– Умереть я не могу, только если голову оторвёт, – она невесело улыбнулась, – ну, и кое-что могу для своего подопечного сделать: облегчить его состояние, немного подлечить. То, что вы сегодня видели. Так что Андрей, действительно здоров. Но кроме него я, скорее всего, никого лечить не смогу. Вернее, я не пробовала… Да и права такого не имею, влиять на судьбу других людей. Вот. – закончила она.
Доктор долго молчал, потом медленно поднял на неё глаза и с чувством промолвил:
– Да-а-а… Наплели, вы мне барышня, тут с три короба… И вы думаете, что я вам поверю?
– А это неважно. Ведь от того, что кто-то не верит в истину, истина не меняется, – она кротко улыбнулась, – не хотите – не верьте. Так будет даже лучше.
Доктор скептически посмотрел на неё, и назидательно подняв указательный палец, произнёс важно и внушительно:
– Медицина – это наука. И в ней не место всяким домыслам и байкам. То, что вы мне рассказали – не более, чем сказка. То, что ваш….ваш… э-э… муж… или кто он вам там, быстро и чудесно выздоровел, ещё не доказывает, что лично вы, девушка, – ангел. Время от времени происходят необъяснимые пока случаи. Но это совсем не значит, что они – результат действия каких-то мистических сил. В конце концов, с развитием науки, всё тайное становится явным. Ведь, согласитесь: раньше, в средние века, люди были уверены, что земля плоская, и стоит на трёх китах. Но это оказалось совсем не так. Со временем наука всё объяснила.
Доктор замолчал, усмехнулся, и завершил свою речь:
– А вы мне тут сказки всякие рассказываете…
– Я ангел, – спокойно ответила она, – и вот вам доказательство: раны на мне заживают не в пример быстрее, чем на человеке. И я не умираю от смертельных ранений. Смотрите.
Она задрала гимнастёрку и майку на спине, показав тот самый небольшой шрамик от пули, от которой она закрыла Андрея в первый день их знакомства.
– Это – входное отверстие, – пояснила она.
Потом повернулась лицом, и подняв одежду, но, однако же, не оголяясь окончательно, приоткрыла то место на нижней части груди, где был второй белый шрамик.
– Это – выходное.
Доктор, пожевав губами, внимательно осмотрел оба шрамика, и констатировал:
– М-да… действительно, такое ранение в большинстве случаев смертельно. Но как врач, я знаю и множество случаев, когда люди выживали с подобными ранениями. Ваш случай, барышня, видимо, один из таких счастливых. Судя по рубцам, это произошло несколько месяцев назад, верно?
– Неверно. Это произошло четыре дня назад, – отпарировала она, и пояснила: – я же говорю – раны на мне заживают не в пример быстрее, чем на человеке.
Доктор скептически улыбнулся одним уголком рта.
Агния расстегнула ворот гимнастёрки, обнажила шею, ткнула пальцем в заметный белый шрамик от винтовочной пули:
– Это входное. – она повернула к доктору заднюю часть шеи: – это выходное. И было это три дня назад. Вы должны помнить, в тот день капитан НКВД Шелестов привёз к вам в санчасть двух раненых бандитов. И одного убитого. Это Андрей их всех… А они меня. Один из них, из винтовки. Эта пуля предназначалась Андрею. Я смогла отклонить ствол винтовки, но пришлось принять пулю в себя, мне можно, я от таких ранений не умираю.
Доктор пожал плечами:
– Послушайте, барышня, мне по-человечески вас жалко, что вам пришлось столько пережить, и я рад за вас, что такие тяжёлые ранения… и вы живы… но простите, при чём здесь ангелы? И эти ваши сказки про сверхбыстрое выздоровление… кому вы это рассказываете? Мне? Врачу?! Да я больше тридцати лет людей режу… И за эти годы такого насмотрелся, что все эти ваши россказни…
Агния некоторое время молча смотрела на него, как бы обдумывая, что ему на это ответить. Потом, видимо, приняв какое-то решение, она решительно шагнула к стоявшей у стены тумбочке, и схватила лежавший там свёрнутый вчетверо кусок марли. Бросила его на стол, в круг, освещённый лампой, и опёрлась на него левой рукой. Военврач молча и с лёгким недоумением наблюдал за её непонятными действиями.
Она выдержала двухсекундную паузу, а затем выхватила правой рукой из стаканчика на столе большие длинные ножницы с острыми концами, и вдруг резким и сильным движением воткнула ножницы себе в тыльную сторону левой ладони, пригвоздив её к столу.
– Да вы с ума сошли! – военврач явно не был готов к таким фокусам: от неожиданности он аж подскочил на стуле, едва не свалившись с него. На его крик прибежала медсестра Лиза, да так и застыла в дверях, раскрыв от изумления рот.
Агнию всю аж скрутило от резкой боли, у неё подкосились ноги, но она, совладав с собой, с усилием выдернула ножницы из столешницы и подняла свою левую руку. Из сквозной раны на ладони сочилась кровь, Агния вытерла её тем самым куском марли, и стало видно, что струйка крови из раны всё истончается и истончается, и наконец, через 5…6 секунд кровь совсем перестала из неё идти. Агния ещё раз вытерла свою левую ладонь куском марли, стерев с неё последние остатки крови. Потом, буквально на глазах, рана стала быстро затягиваться, и, наконец, меньше, чем за 15 секунд, ладонь приняла свой прежний вид, и лишь только маленький белый шрамик напоминал о случившемся. Агния стерла с ножниц свою кровь и аккуратно поставила ножницы обратно в стаканчик.
– Я ангел, – как могла, спокойно повторила она, – разрешите идти?
– Идите, – ошарашенно произнёс Николай Филлипович.
***
Как только она вышла из дверей мед.части, поджидавший её на улице Андрей сразу обратил внимание, что она сжала в кулачок свою левую ладонь, и бережно прикрывает её правой.
– Что с рукой? – тревожно спросил он.
– А, это… – она махнула правой рукой, – ерунда! Не верил, что я ангел, пришлось доказывать…
– Ты, чего, чем-то ткнула себя в руку?! – не на шутку встревожившись, он попытался разжать её кулак.
– Да так, ерунда, я же тебе говорю, – она ловко выкрутилась, и прижавшись к нему грудью, посмотрела ему в глаза снизу вверх, – уже и не болит вообще.
– Не болит у неё… и он поверил?
– Думаю, что да, – она счастливо засмеялась.
– Чего смеёшься?
– Да радуюсь, что ты опять здоров – значит, у меня получилось!
И она, руководствуясь секундным порывом, вдруг внезапно подтянувшись на цыпочках, быстро и мимолётно поцеловала его в губы.