Глава 14. Огненная мясорубка.
Большая часть лётчиков и стрелков второй эскадрильи всё ещё находилась вне землянки. Четверть часа назад, услышав команду «Воздух! Мессеры!» они высыпали на улицу, и разбежавшись по отрытым на краю аэродрома окопам, наблюдали за происходящим в небе. Кто-то, в основном закоренелые пофигисты, и те, кто успел прикорнуть на нарах, на улицу не побежал, оставшись в землянке. Те же, что выскочили, были вознаграждены занимательным зрелищем, которое они до сих пор и обсуждали, поджидая главного виновника. Подходя к ним, Андрей и Агния в утренних сумерках видели огоньки папирос и слышали возбуждённые голоса.
–О! Чудилин! Давай-ка к нам! Рассказывай! – призывно махнул из их толпы рукой Коля Никишин.
– А чего рассказывать-то? – Андрей и Агния подошли поближе.
– Ну как же? Про тот цирк, который ты только что устроил! Народ ждёт!
– Так вы же всё и так видели…
Пришлось включиться в общую, волнующую всех тему, принимать поздравления, похлопывания по спине. Не избежала этой участи и Агния. Она ошарашенно принимала поздравления, растерянно улыбалась:
– Да я то что? Это всё Андрей…
– Ладно, стрелок, не прибедняйся! Летали-то вместе!
Её тоже ободряюще хлопали по спине, причём похлопать хотели все, и не по одному разу. Андрей даже стал опасаться за её спину:
– Э! Э! Э! Хорош, мужики! Полегче! Вы мне сейчас из стрелка отбивную сделаете!
Череда ободряющих ударов по спине Агнии на пару секунд ослабла, и она, воспользовавшись образовавшейся паузой, шмыгнула к Андрею, и прижалась спиной к его животу, что вызвало ответный взрыв хохота.
– Смотри, совсем затуркали девчонку!
Нервное напряжение, скопившееся у всех за время ожидания постановки боевой задачи, удачно разрядилось.
Подытоживая разговор, капитан Миронов, комэск второй эскадрильи, хлопнул Чудилина по плечу:
– Ладно! Молодец, всё правильно сделал! И добавил, чтобы все слышали: – сегодня пойдёшь в составе восьмёрки, моим ведомым.
– Есть! – вытянулся Чудилин.
Комэск затянулся последний раз, аккуратно бросил окурок в предназначенное для этих дел ведро с водой, и дал краткие пояснения уже по делу, предварив их парой вопросов:
– Ты, лейтенант, когда в ЗАПе39 был, у вас боевое применение было?
– Немножко.
– А когда на истребителе летал, штурмовать приходилось?
– Ну, было пару раз…
– Здесь то же самое. Но и отличия есть: в первом заходе – кидаешь бомбы, во втором – ЭРЭСами, в третий заход – пушками и пулемётами.
К цели подходим левым пеленгом. 50 метров – интервал , 30 метров – дистанция. Над целью увеличиваем дистанцию до 150 метров. Перед заходом на цель для тебя главное: сохранить своё место в строю и не пропустить начало атаки ведущим. Главное – не отрывайся! Видишь: я пикирую – и ты пикируй, я бросаю бомбы – и ты бросай. Я стреляю – и ты стреляй. Понял?
– Понял.
– Над целью работаем с круга. Три захода и отваливаем. На отходе собираю группу на змейке, и на бреющем – домой. Мессеры, если будут, то навалятся при отходе. Стрелку, – комэск скосил глаз на притихшую девушку, – смотреть в оба. Даже если никуда не попадёшь – лишняя пара глаз никогда не помешает.
Помолчал немного, и добавил:
– Да, на отходе тоже держись в куче. Оторвёшься – сожрут на хрен!
Он сплюнул далеко в сторону, посопел, и добавил:
– Да чего тебе говорить? Сам знаешь! Воробей ты стрелянный.
Помолчали, сосредоточенно думая каждый о своём.
Потоптавшись ещё немного, и подождав, пока остальные докурят, лётчики второй эскадрильи потянулись обратно в землянку.
Не прошло и трёх минут, как послышалось:
– Комэски, на КП!
Кто-то сказал:
– Ну, похоже, понеслось…
И точно: через пару минут послышалось:
– Первая эскадрилья – на вылет!
Лётный состав первой эскадрильи поднялся, и шумно пошёл к выходу. У двери образовался небольшой временный затор. В толпе выходящих послышались нетерпеливые подтрунивания, и нервные смешки.
Вернулся с КП капитан Миронов. Взгляды лётчиков второй эскадрильи упёрлись в него. Критически оглядев своё воинство, он выдал:
– Поставили боевую задачу: идём на штурмовку колонны. Разведка доложила о её движении, но насколько она большая, у разведки информации нет. Первая эскадрилья уже пошла. Мы летим вторыми, добивать, если потребуется. Если колонна небольшая, и они её укатают, то мы и не понадобимся. Тогда нас перенацелят на другие задачи.
***
Один за другим, стартовала восьмёрка штурмовиков первой эскадрильи. Потянулись долгие минуты ожидания. Игра в домино шла вяло, без огонька. Лежавшие на «плацкарте» давно проснулись, и не в силах снова заснуть, просто ворочались. Комэски второй и третьей эскадрилий ушли опять на КП. Доиграв очередную партию в домино, Андрей поднялся и направился к выходу. Агния, уловив его мысль, молча вышла за ним. Отошли метров на 10, под самый край маскировочной сети. Уже совсем рассвело, и хотя солнышко и скрылось за облаками, но погода обещала быть лётной в течении всего дня: облачность была не очень плотная, сквозь прорехи облаков нет-нет, да и проглядывало голубое небо.
– Ну, как ты? – спросил Андрей у девушки.
– Да ничего, нормально.
– Ты, это…. Держись там покрепче. Ладно?
– Ладно. А что, опять будет болтать?
– Ещё как. Болтать будет ТАК, что только держись! Минут 10…15 будем над целью, придётся активно маневрировать, уходить от зенитного огня.
– Хорошо, поняла – буду держаться.
– И по сторонам смотри, что увидишь, сразу докладывай, – добавил Андрей.
– Хорошо, буду докладывать, – послушно кивнула она.
– Ладно, пошли на стоянку.
Их «семёрка» стояла, почти полностью готовая к вылету. Осталось только загрузить в крыльевые бомбоотсеки четыре сотки40. Три оружейника, как раз подхватили кургузую тушку бомбы, и поднатужась, тащили её к самолёту. Один из оружейников, здоровенная, широкоплечая горлопанистая деваха Лукерья, подначивая товарищей мужского пола, покрикивали на них:
– А ну, мущщины, веселей! Давай, давай, тащи – не попёрдывай!
Шурка, увидев подходившего командира, шмелём метнулась навстречу:
– Товарищ командир, самолёт заправлен, боекомплект к пушкам и пулемётам пополнен, – потом обернувшись и глянув в сторону оружейников, добавила негромко: – нач. по вооружению распорядился эту Лушку к нашему звену приписать! Она из второго звена. Там от неё уже все так устали! Орёт, как бык! Так эту суку уксусную теперь к нам пихнули! А я Владимиру Михайловичу говорю – не надо нам её, жопоротую, а он ржёт: в вашем, говорит, серпентарии как раз сгодится. Товарищ лейтенант, а что такое серпентарий?
– А…. это… это где змей разводят, – рассеянно ответил начитанный Чудилин.
– Зачем? – округлила глаза Шурка.
– Яд накопившийся у них собирают, лекарства делают, – он подумал, и добавил: – особые.
– Это значил, мы с Агнюшей змеи, да? Яд у нас значит, да? – обиженно протянула Шурка.
– Да плюнь ты и разотри! – успокоил её лейтенант, обходя самолёт по кругу. – Он сдуру ляпнул, а ты сразу к сердцу принимаешь…
Осмотрев ещё раз самолёт, и приняв доклад от вооруженца о подвешенных боеприпасах, они с Агнией пошли в сторону КП.
Все находившиеся на улице посматривали в сторону землянки, в которой располагался КП. Наконец, с той стороны пошло какое-то движение, невнятно послышались возбуждённые голоса, внятно послышалось:
– Поднимай вторую!
И наконец, хлопнула дверь землянки, и оттуда быстрым и энергичным шагом вышел их комэск и направился к ним.
– Значится, так! – сказал он, подойдя к лётному составу своей эскадрильи, и натягивая перчатки, – слушайте сюда!
Лётчики подтянулись к нему, собравшись в кружок, а стрелки отошли, чтобы не создавать толпу, но недалеко, чтобы слышать, о чём будет идти речь.
– Первая эскадрилья по колонне отработала, идут домой. Но Симоненко передал: колонна большая. Очень большая. Они обработали не больше одной трети её длины. И мы летим, чтобы её добить. Минут через 20 вернётся первая, и после доклада капитана Симоненко в штабе примут решение – посылать нам в подмогу третью или нет. Короче, сейчас сами и увидим! Может, и сами справимся! Не так страшен чёрт, как его малюют! Так, всё хлопцы! По коням!
Лётчики и стрелки побежали к своим машинам.
Со стороны удалявшегося Коли Никишина послышалось дурашливое:
– Не так страшен чёрт, как его малютка….. гы-гы-гы!
***
Прыгнув в кабину, лейтенант Чудилин привычно пристегнулся поясными и плечевыми ремнями (помогла Шурка, забравшаяся за ним на крыло), ноги – на педали. Воткнул вилку шлемофона в гнездо на микротелефонном щитке, включил аккумулятор. Зажглись четыре лампочки, сигнализирующие, что внутренняя подвеска заполнена бомбами. Проверил тормоза, расконтрил дутик. Пока проверял самолёт, все посторонние мысли ушли, осталось только чувство тревоги. Не страха – именно тревоги. Не оторваться, удержать строй, не проморгать начало атаки.
Щелкнуло в наушниках, и раздался мягкий девичий голос:
– Андрей, не волнуйся. Всё у тебя получится. Я с тобой.
И он действительно успокоился, выдохнул, запустил двигатель. Мотор дал вспышку, с трудом проворачивая вал, затем 12-и цилиндровый движок движок гулко чихнул, выбросив из патрубков две упругие струи чёрной копоти, набрал обороты и басовито загудел, наполняя машину заметной дрожью. Дрогнули стрелки приборов. « Так…. Давление масла 3 атмосферы, давление бензина – 0,2 атмосферы. Норма…» чуток добавил газу: « так…. 800 оборотов…. Так, температура воды 60 градусов, выходящего масла – 40» глаза привычно фиксировали заученные цифры на шкалах приборов. Шурка забралась снова на крыло, сунула лейтенанту в руки журнал и карандаш. Быстро расписавшись, задвинул вперёд бронированную подвижную часть фонаря, ещё раз проверил показания приборов: «1200 оборотов… вода, масло-температура, бензин, масло – давление… так, наддув.. 1200мм…» далее: проверить магнето, выключить аккумулятор, проверить напряжение генератора…
Спокойно и размеренно провёл все процедуры по проверке систем, и доложил командиру эскадрильи:
– Седьмой к вылету готов!
Прошло ещё несколько десятков секунд – комэск дожидался доклада остальных лётчиков.
Ракета! Старт!
Андрей видел, как взметнулся снежный вихрь за хвостом ведущего Ила.
Командир эскадрильи начал разбег. Подождав положенное время, Чудилин плавно двинул вперёд ручку газа, и компенсируя левой ногой разворот машины вправо, начал разбег….
***
Собравшись над аэродромом, восьмёрка Илов выстроилась правым пеленгом и пошла на запад, потихоньку набирая нужную высоту.
Смотреть по сторонам времени совсем не было – всё внимание отвлекала необходимость удерживать своё место в строю. Приходилось постоянно работать газом, держа дистанцию, и мелкими, короткими движениями ручки управления корректировать положение самолёта в пространстве. Тем не менее, время от времени он ухитрялся бросать взгляды по сторонам, отмечая для себя наиболее приметные ориентиры: вот прошли реку, блестевшую свежим ледком, вот церковь на пригорке, рядом с ней деревенька. Лес, лес, лес. Поля, дороги… Первое напряжение немного ушло, Андрей стал активнее оглядываться по сторонам: правее его шли остальные шесть самолётов их восьмёрки.
Прижал кнопку СПУ:
– Стрелок, ты как?
В ответ услышал восторженное:
– Нормально!
– Обернись! – и глянул в маленькое бронестекло сбоку от заголовника. Агния повернулась, увидела его лицо в маленькое окошечко, успокаивающе махнула рукой, мол, всё в порядке.
Впереди внизу, наплывала большая поляна. На ней появились маленькие, белые, снежные хвостики, и с нарастающей скоростью двинулись по поляне. За ними ещё два. Было ясно – Взлетают четыре самолёта! Наши? Лейтенант бросил взгляд на ведущего – он спокойно летел, как ни в чём ни бывало. Лейтенант посмотрел на планшет с картой, который был прикреплён у него на левом бедре. Так, ЛБС (линию боевого соприкосновения) ещё не прошли, значит, точно наши. Взлетевшие с аэродрома четыре маленькие белёсые точки, быстро, за минуту с небольшим, набрав 1000 метров, превратились в четыре Яка41, покрытых грязно-белым, с тёмными просветами, зимним камуфляжем. Одна пара пристроилась правее, метров на 200, вторая поднялась чуть выше, и пристроилась в хвосте, опять же, метрах в двухстах.
То, что прошли линию фронта, Чудилин понял по нескольким пулемётным очередям с земли в их сторону. Он посмотрел на альтиметр – 1200 метров. Прошли ещё километров 20…
– Внимание! Одна минута до цели! Цель прямо по курсу! – раздался в наушниках голос комэска, –увеличить дистанцию до 150 метров!
Лейтенант тут же облегчил винт, уменьшив его шаг42. Его самолёт стал заметно отставать от самолёта ведущего. Скосив глаза вправо, увидел, что то же самое сделали все самолёты в строю – плотный до сих пор строй начал растягиваться, увеличивая дистанцию между машинами.
Посмотрел по сторонам, запоминая видимые ориентиры. Щёлкнул кнопкой СПУ:
– Стрелок!
– Я здесь!
– Сейчас начнётся. Держись крепче, поняла? И по сторонам смотри внимательно.
– Да, да, держусь. И смотрю, – и чуть погодя: – не волнуйся, у тебя всё получится.
– Да ладно, знаю, – ответил ей Андрей.
И …. чуть не пропустил начало атаки!
Ведущий Ил впереди него резко нырнул вниз, быстро разгоняясь в пологом пикировании. Чудилин отдал ручку от себя, самолёт клюнул носом, он на пару секунд оторвался от сиденья, и завис на ремнях.
Наконец он увидел колонну: длинная, сплошная чёрная полоса из машин ползла по дороге, извиваясь, как гигантская змея. Большим пальцем правой руки откинул предохранительный колпачок с кнопки сброса бомб, расположенной слева на верхней дуге баранки. Ещё через несколько секунд, которые показались ему вечностью, и он увидел, как от ведущего самолёта отделились четыре капельки, и полетели к земле. Не отрывая руки от ручки управления, большим пальцем втопил левую кнопку сброса бомб. Самолёт заметно вздрогнул, с облегчением освободившись от четырёх центнеров тротиловой смерти. И сразу же, на всякий случай, перехватив левой рукой баранку, лейтенант правой рукой дёрнул к себе рычаг ручного сброса бомб43. Не теряя из виду ведущего, Чудилин вышел из пологого пике. Бросил быстрый взгляд через плечо – остальные самолёты их восьмёрки, выстроившись в длинную вереницу, по очереди выходили на рубеж атаки, и войдя в пологое пике, освобождались от бомб.
Выйдя из пологого пикирования, командир эскадрильи заложил левый вираж, по дуге облетая колонну противника, и заходя в хвост последнему самолёту атакующей восьмёрки. Чудилин, боясь оторваться, в точности повторил маневр своего ведущего, сохраняя дистанцию около 200 метров. Не прошло и минуты, как круг замкнулся: самолёт комэска пристроился в хвост замыкающему самолёту, и снова нырнул вниз, теперь уже под гораздо большим углом, градусов под 30. Чудилин, как привязанный, идя у него в хвосте, в точности повторил манёвр.
Прямо перед его глазами разворачивалась грандиозная картина уничтожения вражеской моторизованной колонны: уже около двух десятков машин стояли, объятые пламенем, густые клубы чёрного дыма поднялись метров на 100. Идущие за ними машины пытались свернуть в сторону, многие остановились – неразбериха на дороге царила полная. Маленькие фигурки фашистов убегали подальше от дороги, спасаясь от удара советских штурмовиков. От ведущего штурмовика отделились и пошли вперёд четыре дымных столба, и через 3 секунды упёрлись в остановившуюся кучу машин. Вспухли четыре взрыва, самолёт комэска вышел из пике.
Теперь мой выход! Откинув правый предохранительный колпачок на кнопке, отвечающей за пуск ЭРЭСов, Чудилин выбрал цель, чуть подобрал ручку на себя, загоняя два бензовоза в перекрестие рамки прицела. Палец – на кнопку пуска ЭРЭСов44, секунда, вторая, третья – цель увеличилась настолько, что заняла всю рамку прицела на лобовом стекле. Втопив кнопку, он почувствовал, как ощутимо вздрогнул самолёт, когда четыре ЭРЭСа с гулом сошли с направляющих. Через две секунды четыре дымные руки накрыли два бензовоза и ещё один грузовик в придачу. Взметнулось пламя взрывов, ручку – на себя, стук осколков по бронекорпусу. Мелькнула мысль: «низковато, однако!». Перегрузка вдавливает в сиденье, выход из пике, глаза шарят по небу – где ведущий? Вот, он, в 300-х метрах, опять уходит в левый вираж. Чёрт, оторвался!!
В наушники, перекрывая шумы эфира, ворвался требовательный голос ведущего:
– Семёрка, держи дистанцию!
Эх, где моя третья рука?! Левая рука лихорадочно перехватывает ручку управления, правая нащупывает маленький тумблер на микротелефонном щитке справа, щелчок – и радиостанция переходит в режим передачи:
– Есть держать! – и щелчок обратно, на «приём», правую руку – опять на ручку управления.
Левую – на рычаг газа, газ – вперёд до упора, правая рука с усилием отжимает ручку управления к левому борту и удерживая её там, плавно подтягивает её на себя – тяги, идущие к рулям, отклоняют их на заданные углы, и самолёт опять послушно входит в левый вираж.
Выскочив на высоту 600 метров, и немного сократив дистанцию до ведущего, наконец-то выдохнул, прижал кнопку СПУ:
– Стрелок?
Оттуда, звонко, возбуждённо:
– Нормально, держусь!
Стоя в левом вираже, Андрей бросил взгляд влево, на землю. Перед взором разворачивалась широкая панорама грандиозного избиения вражеской фашистской техники: выстроившись в круг, их восьмёрка, беспрерывно работала по колонне, обрабатывая её ЭРЭСами. Беспощадная и ревущая мясорубка быстро вращалась, терзая врага своими реактивными зубами45 . Более половины колонны было охвачено пламенем. Ведущий самолёт опять вышел на курс, параллельный дороге, и снова нырнул в пике. Андрей, стараясь держать дистанцию, послушно нырнул за ним, и так же, как командир, открыл огонь из всех стволов, проходя вдоль колонны, и поливая её свинцом.
На этот раз, он висел на хвосте ведущего, как привязанный, вслед за ним вышел из пике. Встал в левый вираж.
– Внимание! – вновь в наушниках послышался голос ведущего, – делаем ещё два захода, обрабатываем хвост колонны.
Кольцо воздушной мясорубки плавно оттянулось дальше, к хвосту колонны. И совершив ещё два полных круга, и разнеся пулемётно-пушечным огнём, всё, что осталось от колонны, кольцо распалось – ведущий разорвал круг, и на бреющем пошёл в сторону, на змейке собирая группу. Штурмовики, как утята, спешащие под защиту своей мамы-утки, подтягивались к идущему змейкой самолёту комэска, и сбросив газ, подстраивались сбоку в правый пеленг. Через несколько минут вся группа собралась, и плотным строем пошла обратно. … Истребители прикрытия, с началом атаки по колонне оттянувшиеся вверх, теперь снова пристроились к восьмёрке штурмовиков.
Только сейчас Андрей ощутил, как у него из-под шлемофона бегут струйки пота. В теле была необычайная лёгкость, ощущение сверхсилы. Грандиозность того бедлама, что они устроили немцам, поражала воображение. Да, ему весной 42-го пару раз приходилось ходить на штурмовку наземных войск. Но тогда он это делал на истребителе, в составе тройки. И то – один заход, длинная очередь из ШКАСОВ – и по газам! А тут….
Ощущение мощи и собственной всесильности не покидало его. Щелчок в наушниках:
– Андрей, а у меня по-прежнему всё нормально.
Стало стыдно, возгордился: «я сильный, я непобедимый», а про стрелка забыл… Что, трудно было кнопочку нажать и спросить: «стрелок, ты как?». Было ощущение, что горят уши.
Опять щелчок:
– Ничего, я не сержусь, в следующий раз не забудешь.
Он облегчённо вздохнул: «умница, не сердится, это хорошо. И ведь, всё слышит! Всё, что у меня в башке!»
Щелчок в наушниках:
– Не в башке, а в голове, дуралей!
Андрей улыбнулся…
***
Прилетели, сели, зарулили. Шурка вскочила на крыло, помогла открыть фонарь и отстегнуть ремни. Вылез, снял шлемофон, Шурка забрав его парашют, откинула створку фонаря стрелка, приняла парашют и от неё.
– Ну, как, командир? – восторженно глядя в глаза.
– Нормально. Порвали, как тузик грелку.
– По машине замечания есть?
– Нет, спасибо, всё работало, как надо. Правда, осколками, похоже, хлестануло, посмотри – всё ли там в порядке.
– Есть!
Подошёл к Агнии, в радостном возбуждении приобнял за плечи, заглянул в глаза:
– Ну, как ты? Ничего, терпимо?
Она мягко улыбнулась в ответ:
– Ничего… Терпимо.
Потом рассмеялась, и добавила:
– Как на карусели, или на качелях! Аж дух захватывает! У меня даже голова закружилась! И держаться надо очень крепко.
Он сдвинул ей на затылок шлемофон и поцеловал в лоб. Дурманяще-сладко пахнуло девичьим потом, захолонуло сердце. Она опять улыбнулась. Андрей кашлянул, взял себя в руки:
– Пойдём, надо доложиться…
И быстро пошагал в сторону собиравшихся к командиру эскадрильи лётчиков. Стрелки опять встали немного в сторонке, не мешая докладу своих пилотов. Комэск принимал у всех доклады. Доложился и Чудилин.
– Что видел? – вопрос комэска.
– Колонну видел, горела, – немного растерялся он, – как штурмовали, видел, бомбы, РСы, пушки, – он оглядел лётчиков эскадрильи, – оторвался во втором заходе, виноват…
– Зенитки видел?
– Нет.
– Были две, подавили во втором заходе. А истребители противника видел?
– Нет, – обескураженно повесил голову Чудилин.
– Были: две пары болтались километрах в трёх от нас. Готовились посечь нас на отходе.
– А почему не посекли? – вскинулся Андрей.
– А потому и не посекли, что мало их было – не решились нападать. Нас же четвёрка Яков пасла. Видать, не смогли нарастить вовремя численное преимущество, а без этого они воюют неохотно. Да и мы быстренько свалить успели. Вот они и ушли, несолоно хлебавши. В следующий раз так здорово может и не получиться. Поэтому не расслабляйся. Это всех касается! – подытожил капитан Миронов, и пошёл на КП докладывать о результатах штурмовки.
Лётный состав дружно закурил, и после первых жадных затяжек пошло обсуждение недавних событий.
– Ну чё, Андрюха, как оно, нормально? Справился?
– Да нормально! Чего там! Всё путём.
– А стрелок твой как? Мы-то думали что? Барышня! А она – гляди-ка! Держит хвост пистолетом!
Громко обсуждая завершившийся вылет, и радуясь, что всё так ловко и без потерь прошло, лётный состав направился к «залу ожидания».