_______________________
Очередной календарный уик-энд влюбленная парочка встречала уже дома. В своих родных стенах, по которым они изрядно истосковались. Отпуск подходил к своему логическому завершению, а пора рабочего периода подступала как всегда неожиданно, приводя за собой много отчетов, проверок и прочей чрезвычайно важной, но монотонной и рутинной деятельности.
Выключив ночник, Кьор юркнула под руку Сагэ и заснула крепким, сладким сном, которым спят только счастливые люди. Звон будильника всегда особенно мерзок после выходных. После отпуска он особенно предательски шикарно выполняет свою работу. Расслабленному телу никак не хотелось повиноваться стрелкам часов и следовать привычному графику со своим алгоритмом привычных действий. Переступив через себя, Кьор и Сагэ все же пошли на работу, каждый на свою. На удивление, первый рабочий день прошел быстро и без поглядывания на часы. Пока наговорились с коллегами, разгрузили образовавшиеся кучи дел, солнышко ушло в закат. Влюбленные сердца торопились вновь сойтись и делить этот вечер за просмотром кино и порции итальянской пасты. Такое блюдо, по их мнению, должно было эмоционально вернуть их в те улочки, где жарко и свободно.
Так или иначе, они дома в родных пенатах. Все здесь знакомо, и все родное. Можно закрыть глаза и без труда преодолеть каждый сантиметр, попутно уворачиваясь от предметов, буквально вросших в интерьер. Словом, все свое, все родное. Кьор понимала, что истинное счастье не в чуждых странах, а у себя дома. В том месте, где твои друзья, работа и люди, для которых ты можешь сотворить пользу. Пожалуй, творить пользу лучшее предназначение, дарованное для понимания немногим. В семейных отношениях принято винить быт как источник разногласий, в их семье такого не было. Возможно, потому что они умели превращать быт в историю радости или потому, что соприкосновение с делами домашними были минимальны. Однако и Кьор, и Сагэ разделяли простую истину, что счастье в быте. Простых мелочах главного пространства —их нерушимого жилища.
Кьор хотелось превратить каждый вечер в праздник, и решено было устроить особенный ужин. Сказано – сделано. По окончанию процесса украшения ароматическими свечами и прочими атрибутами романтического вечера, Кьор снарядилась в магазин, дабы выудить оттуда нечто очень вкусное. Зайдя в магазин, начались блуждания от витрины к витрине, где Кьор и увидела свою старинную подругу. Нет-нет, подругу она увидела не в витрине, а около нее, где они и разболтались. Мимо проходили покупатели и пустели полки, на время диалог завершился, пока кассовый аппарат отпечатывает аккуратную линию бумаги с цифрами. Внезапно, нарушая очередь, появился парень, скорее даже мальчик, в его корзинке была вода и жвачка. Вся очередь отнеслась с пониманием к юному покупателю и решили обойтись без воспитательной вставки. Тем временем малец, протянув с совершенно серьезным лицом свой товар, начал считать деньги. Продавец и подруга синхронно начали сюсюкать с мальчиком, умиляясь его не по возрасту серьезному выражению лица. Одностороннее общение перерастало со всем понятного на особый детский язык. Мальчик расплатился за свои покупки и ушел, а Кьор поинтересовалась:
– Зачем ты сюсюкала с ним?
– Он же ребенок, – непонимающе посмотрела на Кьор подруга. – С детками всегда нужно сюсюкать.
– Но с его позиции и системы ориентиров он чувствует себя взрослым. И даже если у него есть какие-то страхи, как, например, поход в магазин в одиночку или стояние в очереди, то он тебе их не выказал. Он взял товар как взрослый, расплатился как взрослый. Почему надо с ним сюсюкать, показывая на его несостоятельность?
– Мне кажется, ты загоняешься.
– Может быть. Ладно, не бери в голову.
Складывая покупки в двойной пакет, Кьор мило попрощалась с подругой. Всю дорогу Кьор раздумывала, что она сама, многое, похоже, просто не понимает. Законы общества были ей ни столько чужды, сколько непоняты, а порой иррациональны. «Как хорошо, что у меня есть Сагэ», – думала Кьор, поворачивая ключ зажигания.
_______________________________
_______________________
В хороших историях часто показывают период юношества, молодые сердца только воссоединились, потом наступает период становления и увядания. Последний период особенно милый, выбивающий слезу напоследок. С такой грустью не жалко и отрезать для себя приличный шматок колбасы. Грусть надо заесть. Хорошее оправдание для себя, не так ли? Если в период становления можно «проживать» дни на диване, наслаждаться любовью и вылезать только за едой, то увядание всегда презентуется в розовых тонах. Старик обнимает старушку, а вместе они сидят в парке на скамейке в окружении голубей и кошечек. Счастливый зритель удаляется, попутно стирая слезки умиления. А что дальше? Что с этими людьми? Это остается тайной на домыслы читающего. Зритель такой истории сам вкладывает нужный ему смысл, чтобы не быть разочарованным. Чтобы решил сам, во что ему верить. Сказать к слову, у Сагэ не было возможности разделить свой последний период, старость была не в его руках.
Кьор чувствовала: что-то не так. Чувствовала сердцем. Понять до конца она была не в силах. На поход на плановую медицинскую профилактику был дан отказ. На самом деле, Сагэ кое-что знал, но боялся сказать то, чего мы все боимся услышать.
_______________________________
_______________________
Выходной день – это как один из вариантов безудержного валяния на диване, ничего не делания и душевного уныния вкупе с невероятным торжеством. Все опционально, каждый сам выбирает для себя отдых: активный или активно-диванный. В такие мгновения можно делать все и не делать ничего. Кьор предложила не выходить из дома и посмотреть какую-либо мелодраму. Идею Сагэ подхватил с энтузиазмом, уже через секунду ринувшись подбирать фильм. Так классно, что можно просто лежать рядом с самой невероятной женщиной всей жизни, гладить ее за ушком, нежно сжимать плечи.
В перерыве между фильмами Сагэ, держа ее пряди волос в своих руках, вдруг сказал:
– Живем моментами. Моментами радости, печали, счастья. Размениваем жизнь на моменты, как сотенную купюру в киоске. Мы можем дарить моменты и наоборот, получать их в виде щедрого подарка. Нам надо отдельно успех, отдельно поражение. Мы не можем воспринимать жизнь в целостности. Может, оно и правильно. Должно быть, мы бы сильно испугались. Самое уникальное в этом то, что моменты имеют свойство заканчиваться, в то время, как жизнь будет продолжаться.
– А что делать, если ожидание этого, как ты говоришь, момента было лучше самого момента? Моему другу на каждый день рождения дарили коллекционную бейсбольную марку. При всем при этом он знал, что ее ему подарят и на следующий год. Ему нравилось и все были довольны, до одного момента. За неделю до дня Х он как обычно рисовал в своих мечтах ту карточку, которую бы ему хотелось получить для пополнения своей коллекции. Он буквально уже держал ее в руках, такую яркую, гладкую, где с обложки ему улыбается спортсмен. И вот тот самый день. Та самая коробочка. Тот момент, когда все тело дрожит от предвкушения и хочется разорвать все эти ленты. Вот уже ленты летят на пол. Вслед за ними коробка, и что он видит? Точно такая же карточка была подарена ему на 12-летие. Понимаешь? Да, ее можно потом обменять, да, в конце концов, продать, но момент. Он испорчен. Это тот случай, когда предвкушение момента намного дороже, намного ярче, намного важнее самого момента. Понимаешь, Сагэ?
– Тогда самое лучшее, что есть у твоего друга, это его воспоминания. Зачем акцентировать свое внимание на последствиях, когда воспоминания до подарка, это то послевкусие, которое можно тянуть намного дольше, даже после получения подарка. До того времени, пока будет нужда в этом.
Простой мимолетный диалог, коих бывает с добрый десяток в день, стал предопределяющим в будущем. Кьор не знала тогда, что именно с этими воспоминаниями ей предстоит жить. Тянуть их, как советовал Сагэ, до тех пор, пока будет нужда. А нужда будет. Она окажется в заложниках собственных эмоций. Чудовищные открытия только впереди. Одним из таких открытий является запах собственного тела, который стал вперемешку с запахом любимого и теперь всегда будет ассоциироваться с ним. Один пленительный аромат на двоих. Отделаться от этого будет уже нереально.
Все началось очень банально и просто. Ночные вскрики. Поначалу это казалось нормой и вполне походило на последствие страшных сноведений или некую безобидную болезнь. Походы к врачу Сагэ игнорировал, оказалось, зря. Просто он не хотел шокировать вердиктом врачей свою женщину всей жизни, но, как известно, шила в мешке не утаишь.
Он жутко нервничал по этому поводу. Его отец так и не увидел становления, профессионального роста, как Сагэ стал уже для других наставником. С детства мы запасаемся знаниями и в самом зените жизни становимся весомой фигурой на профессиональной арене. К нам прислушиваются, с нами считаются ровно так же, как было с нашими родителями, когда мы были маленькие и видели в них не просто авторитетов, а настоящих волшебников. С отцом у Сагэ были не очень хорошие отношения, и они предпочитали не общаться.
Тем временем Кьор чувствовала, что он уходит. Его выдавали глаза, словно искорка жизни догорает в глубинах души. По-прежнему Сагэ держался мужчиной, до последнего. Показывая свою стать и пренебрежение к неведомо откуда взявшейся болезни не только убитой горем Кьор, но и самой госпоже смерти. Демонстрируя перед самым ее ликом свою горделивость, присущую человеку сильному, любящему жизнь. Он все еще шутил, скрывал периодические боли, которые с навязчивым визитом захаживали с завидной регулярностью. Он улыбался и, нежно трепля Кьор за щечку, говорил самые волшебные слова. Только глаза, они вторили: время на исходе. Как бы это пафосно не звучало. Секунды отмеряют свое, они созданы для этого. Стрелки часов неутомимы и им в общем-то не важны незаконченные дела. С ними не договоришься. Попросить отсрочку платежа было тоже невозможно. Честно говоря, Сагэ, несмотря на свою внезапную болезнь, которая наступала медленно, проникая в жизнь маленькими шагами, сделал очень многое. Ему было чем гордиться. Ему было не жалко, что болезнь топчет розы, взращенные на поле его жизни. Теперь пришло его время. Возможно, ему придется расплачиваться и за свою халатность, попустительское отношение к самому себе. Быть может, его смогли бы излечить, придя к докторам немного ранее. Всегда надо уделять должное внимание себе и профилактике своего здоровья. Но все вышло так, как вышло. В такой новый период для Сагэ все вокруг чувствовалось острее. Многое ушло на второй план. В одночасье стало безразлично, кто и какое положение занимает в обществе, какой марки автомобиль и другая лабуда. Истинное счастье было в другом. Горячая еда и жена рядом. В чем еще может быть счастье, простое человеческое счастье?
_______________________________
_______________________
Дождь прошелся по всей улице, заставляя огни фонарей сверкать в отражениях на асфальте. Кьор проснулась от навязчивого шума, издаваемого веткой, соприкасающейся со стеклом. Кьор проследовала на кухню. Стакан свежего апельсинового сока скроил последние нотки сна. На часах было 03.45. Вернувшись в спальню, она обратила внимание на Сагэ. Он дышал ровно, словно и не был болен вовсе. Глаза его были широко открыты, на лице была улыбка.
– Знаешь Кьор, а звезд на небе так много, но они все одиноки. Мне повезло встретить тебя. Пройти с тобой рука об руку. Наши прогулки по мостовой, помнишь? Потом на ее месте построили торговый центр. Все вокруг меняется.
– О чем ты?
– Все вокруг меняется, чтобы уступить место новому. Пришло мое время, мирно исчезнуть сейчас, чтобы появиться потом.
– Нет, Сагэ, не надо так говорить. Ты нужен мне, не пугай меня. Перестань!
– Звезды, они светят на протяжении всего дня, а видим мы их только ночью. Кьор, я вернусь, я это чувствую.
В это же утро, в обычный, будничный серый день он умер. Просто покинул эту планету, оставив здесь свою боль и мокрые от пота простыни.
_______________________________
_______________________
В этот погожий день, в его самое начало, солнце готовилось осветить город. На синеве неба проступали яркие пятна светила. Она вышла на понтон, состоящий из уже изрядно затасканного дерева, от которого облетела последняя краска в минувший шторм. Здесь они любили гулять, смотреть вдаль и обнимать друг друга. Так искренне и первозданно, что, казалось, именно здесь центр мира. Точка отсчета всех координат. Крупной вязки свитер не давал ей замерзнуть ни тогда, ни сейчас. Единственное, чего не хватало, его прикосновений. Его больше нет. Так же, как нет его бархатного голоса, этих глаз, рук. Он не оставил знаков своего существования на Земле. Словно и не было его вовсе.
Хотя вру. Есть один знак. Этот знак я. Я – подтверждение, что все это не сон. Я – продолжение его дел, мыслей, фантазий. Я – любовь, кружившая некогда головы нам обоим. Я – одна из тех немногих счастливчиков, которые смогли в своей жизни полюбить, пусть это продлилось не так долго.
Рассвет занимался. Береговой ветер ударял по щекам Кьор, смахивая проступающие слезы. Этот рассвет как новая глава. Теперь ей придется познать совершенно другой мир. Мир, где нет его, но есть береговая охрана с этим чудовищным звуком сирены в спокойное утро.
Впервые о его болезни она узнала задолго до этого дня. Тогда был пасмурный день. Кухня вмещала весь свет искусственного освещения. Кьор мыла овощи к обеду, когда Сагэ сказал ей об этом. Он не готовил ее, не подбирал слова. Просто сказал, хотя всегда боялся этих слов. Боялся сказать, но тянуть было некуда. Сказал так, словно это было чем-то обыденным. В его голосе не было ни тревоги, ни испуга. Чего не скажешь о Кьор, внутри нее творилось что-то невообразимое. Пустота заполняла ее изнутри, тело каменело, она слышала только стук своего сердца. Слезы накатывали, был близок ступор и период истерии. Взяв себя в руки, сдержав слезы, она постаралась подбодрить Сагэ сказав, что все еще, несомненно, будет хорошо.
– Нам надо еще провериться. И к тому же, я уверена, что ты вылечишься, – мягко сказала Кьор и обняла его за плечо, прижавшись к нему всем телом, пытаясь подарить свое тепло.
– Пойду переоденусь, – ответил он и скрылся за дверью.
Слезы покатились по щекам, она упала на пол. Как так может быть, почему это случилось со мной? Почему это случилось сейчас?
Потом началась вереница дней, когда его медленно застилала болезнь. Сагэ тщательно скрывал от Кьор любые нарастающие проявления недомогания. С каждой минутой это делать становилось все труднее. Кьор трудно провести, учитывая ее актерские способности, впрочем, любую женщину обмануть проблематично. В каждой милой барышне есть огромная чуткость, способная распознавать такие вещи еще в самом их начале, в задумке. Наверное, это как-то связанно с материнством. Неважно. Важно, что Кьор прекрасно все понимала и в очередные приступы боли, застающие ее возлюбленного в самых разных местах, старалась подыгрывать и делать вид, что не замечает происходящего, а то и вовсе покидать на время помещение под глупым поводом. Последнее особенно тяжело, внутри тебя терзает буря, волнами бьющая о внутреннюю личность. Приходится держать себя под контролем. Такие «лицемерные» игры нужны были им обоим. Сильные люди играют и в сильные игры.
В очередной раз боль атаковала за просмотром сериала, тогда Кьор сорвалась якобы за стаканом сока, но там, на кухне, облокотившись на холодильник, так, чтобы ее не было видно, рыдала, закрывая ладошками рот. Ни один «хнык» не должен был наполнить просторы кухни. Горячие слезы падали на паркет.
Дни тянулись неимоверно долго. Даже сон не мог ускорить естественные процессы. Кьор стала жить лишь воспоминаниями, лелея хрупкую, но, увы, невозможную надежду на его возвращение. В довесок мозг, который она хотела отвлечь разными способами, все равно был заполнен своими вопросами. Как же, если его вещи здесь, значит, и он где-то совсем близко. Может, стоит его поискать? Может, ушел в магазин за вкусным хлебом или отправился на мойку на своей машине? Честно тебе говорю, совсем скоро дверь привычно скрипнет, и он войдет. Кьор проваливается в сон. Спала она из ряда вон плохо, то и дело вскакивая на посторонние шумы. Теперь, чтобы почувствовать хоть какую-либо защищенность, она спала в его рубашке, засыпая под его запах. По ее щекам вновь катились жгучие слезы, вкус которых она не сможет забыть еще долго.
_______________________________
_______________________
Ты как певец вынужден петь уже забытые хиты вновь и вновь, подстраивая себя под песню. Выжимать эмоции и мысленно возвращаться в то время, когда эта песня была на пике популярности. Сейчас же она осточертела и набила оскомину, но зрители, им не важно, что у тебя уже давно есть новые песни, что ты хочешь показать свое новое творчество. Нужна та песня, под которую они впервые поцеловались, общались, были счастливы. В жизни пошло что-то под откос, и теперь они хотят, чтобы ты вернул их в то время, когда на будущее еще можно возлагать надежды. И вот под первые биты включаешь в себе все ресурсы, мысленно возвращаешь себя в то время, а потом исполняешь песенку с максимальной отдачей и тащишь всех желающих в этот мир прошлой утопии. Самое плохое, что с каждым разом этот финт удается все хуже и хуже.
_______________________________
_______________________
Самое ужасное в любви то, что после потери ее она мерещится везде. Весь город, каким большим не был, кажется маленьким. Здесь вы гуляли вдвоем, а вот тут дурачились. Так буквально везде, и кажется, что воздух, он тоже причастен, ведь дышали им двое. А теперь дышит один. Когда человека посещает смерть, слова становятся бессмысленными. Наверное, именно поэтому стоит говорить о своих чувствах сразу. Иначе поздно, это естественно, это нормально. Это случается.
Смерть и ее принятие нами тоже имеет свои оттенки. Предположим, выяснилось, что в твоем теле присутствует болезнь. Страшная болезнь. Само собой, мир перестает существовать, уже не станет таким, каким был раньше. Ты, словно стреляная гильза, покидаешь откатившийся затвор. Твои планы, мечты, стремления прекращают свое существование ровно в ту самую минуту, когда был озвучен этот приговор. Прекращается и гонка за лидерство. Ты уже не можешь со всеми наравне участвовать в призрачной гонке за лидерство. Теперь у тебя отдельная кружка, тарелка и общество таких же, как ты. Одно небо одинаково прекрасно, как и всегда. Ему все равно, болен ты или здоров, радостный или грустный. Ему все равно. Также, как и всему миру. Нас делит только общество. Переменить ситуацию может не общество, а ты сам. Именно ты можешь положить конец такому грустному и несправедливому делению. Человек не должен оставаться наедине со своей проблемой. Ты человек, ты вершина творения природы. Прошу, если можешь чем-то помочь, словом ли, делом – помоги. Спасибо.
Таким образом, зная про болезнь, с ней ты можешь продолжить жить, причем довольно долго. Вопрос только в том, сможешь ли ты побороть себя и жить дальше, а не просто существовать. Совсем противоположный оттенок, если в светлом кабинете от того же врача ты получаешь радостное известие о том, что организм твой в полном порядке. Ты на радостях выбегаешь на улицу, где в ту же секунду тебя сбивает грузовик с фруктами. Конечно, это все условно, не принимай близко к сердцу такую смоделированную ситуацию. Разница между такими оттенками состоит лишь в нашем восприятии, как мы относимся к этому событию. Жизнь подбрасывает свои сюрпризы, но преодолеть их можно, если с тобой главный союзник твоей жизни – ты сам.
Каково это знать, когда оборвется твоя нить? У каждого свой лимит, срок годности, время для деятельности во благо себя и потомков. Если знать дату, то можно скоординировать все дела, успеть их завершить или же наоборот будет ступор, который зарубит на корню любые начинания. Если природа решила не давать нам такие сведения, значит, у нее есть на это свои причины. Значит, так и должно быть.
Старушка носится безустанно. Преодолевая за одну только ночь несколько тысяч километров, заставляя одометр накручивать все новые и новые цифры. Сегодня она в Нью-Йорке, позже в Сан-Тропе, а утро встречает в жарком Стамбуле. Она по своей сути трудоголик. Не перестает быть преданным своему делу каждую минуту. В любое время года и день недели. Без выходных и отпусков. Должно быть, она безумно устает. Но до этого никому нет дела, потому что смерть самый нежеланный гость. Для всех без исключения.
Первая зима без него. Непривычно. Кьор уверяла себя, что вскоре все изменится, каждый сезон таит в себе новые сюрпризы. Иносказательно, можно сравнить с листом бумаги. Жизненные невзгоды и трудности остаются на нашем листке бумаге в виде некрасивых завитков самых холодных оттенков, конечно, есть место на этом листке и радости. Радость остается ровно такими же завитками, но самых теплых оттенков. И когда лист забивается до отказа, на помощь приходят времена года. На протяжении всего года выдается четыре совершенно чистых листка. Для жизненного творчества. Ты сам решаешь, чем их забить: дурными поступками и гневом или добрыми преобразованиями и радостью. И вот теперь, с наступлением первых холодов, Кьор сидела перед чистым листом. Оставив все в прошлом.
Кьор сильный человек. Ровно так же, как и каждый из нас. Несмотря на разные пределы боли, мы можем вынести большее. Люди такие, они сильные, и они настоящие супер-герои. С Кьор будет все хорошо. Научится жить самостоятельной жизнью. Возможно, сумеет полюбить еще раз, возможно, заведет семью, возможны сотни сценариев. Главное, что ее сердце вновь горячо, она нерушима и она все преодолеет. Возможно, стоит сменить город, возможно, научиться жить как прежде.
Стоя на понтонном мосту, съедая соленые слезы от пронизывающего ветра, она улыбалась рассвету в знак завершенной истории и той любви, во благо которой она отпускает Сагэ туда, где он должен быть. Сегодня и навсегда. Кьор улыбается и повторяет тихим–тихим голосом фразу, сказанную ей задолго до этих событий:
– Мне нужен человек моего настроения, чтобы мы смеялись на одних шутках, смотрели одни фильмы, понимали друг друга без слов. Одна волна, одно настроение.
Тогда он посмотрел на нее с полными любовью и нежностью глазами. Ключ, повернутый на девяносто градусов, явил собою сладкий рокот двигателя. Сагэ включил аудиосистему, сделал громче музыку и надавил на педаль. Они ехали, а он бросал взгляд на ее красивые колени. Из колонок звучал задорный рок, а Сагэ был счастлив.