–Ты чего завис, а? О чем думал? Давай рассказывай.
–Да так,– сказал я и отмахнулся рукой.
Он повернул голову в ту сторону, куда я смотрел, и увидел эту пару. Костя сразу понял, почему я задумался и почему изменился в лице.
–А-а, теперь понятно…
–Что понятно?
–Почему ты их так сверлил взглядом. Илья, в том, то что у тебя не получается нормальных долгих отношений, не твоя вина. Иногда. Но это не важно, не нужно близко принимать это к сердцу, ты найдешь нового человека, который будет лучше. Кто-то приходит, кто-то уходит. Все всегда меняется, и ты вряд ли можешь что-то исправить. Нужно приспосабливаться. Или бери пример с меня. Живи один, и все будет замечательно,– он улыбнулся.
Я пытался, но никак не мог его понять. Как можно забыть человека, который вошел тебе в сердце и оставляет с каждой секундой что-то особенное, неважно хорошее или плохое. Этот человек западает тебе в душу, и ты не хочешь, чтобы он уходил. А куда деть столько воспоминаний с этим человеком? Ты жертвовал временем и нервами, полностью отдавался. Сердце выскакивает, а руки холодеют. Хотелось бы остановить время его ухода, но не получается. И он уходит. И мучаешься, что раз ушел он, то это ты виноват. Ты что-то не так сделал. Это все твои ошибки. А просто выкинуть из головы и стать к нему равнодушным? Нет уж, после такого он точно не сможет спокойно уйти от тебя. И это точит тебя. Так долго, пока ты не поймешь, что ты ничего не делал, ты не давал повода, ты просто стал ему не нужен. Остается отпустить, и ты отпускаешь, говоря сквозь фальшивую улыбку, что всегда будешь помнить все, связанное с ним. С этим приходит понимание, что, похоже, он тебе тоже не очень-то и важен. И то, что было значимым, становится бесполезным. Но, встречая на своем пути еще кого-то, ты снова идешь по той же дороге, потому что по-другому не можешь. Ты снова думаешь, что все будет хорошо. Но так бывает только в редких случаях. И все вновь рушится. Эта боль всегда будет с тобой, всю жизнь, и как бы ты ни старался, ее не унять. Однако Косте этого не понять. Костя ни разу ничего такого не чувствовал. Не испытывал того, что ранило бы его в самое сердце. Может быть, ему просто стоит самому пройти через этот путь. Но это будет больно, тем более для него. Наверное, он и говорит так, потому что не хочет никого терять. Тогда все еще сложнее. Я не хочу его подвергать трагедии.
–Ладно,– закатив глаза, произнес я,– так. Ты доел, да? А я вот нет, сейчас…
И принялся забивать свой рот пирожным, быстро его запивая. Мне даже казалось, что кофе прямо сейчас польется у меня из носа. Но все обошлось. Мы вновь пошли мимо красочных витрин с игрушками, цветами, конфетами. Но тут я внезапно заметил то, что всплывет через несколько лет в моей памяти. Перед нами встала самая настоящая кабинка, где делают фотографии. Вход был закрыт ширмой. И я подумал: «Может сфотографироваться? Так… на память…». Но в это время Костя уже убежал вперед, пришлось догнать и спросить:
–Давай сделаем фотку?
–Зачем она тебе?– закатив глаза, проговорил Костя.
–Так, ну на память, вот когда у нас были совместные фотографии? Ладно, не отвечай, давай залезай,– сказав это, затолкнул его кабинку.
Там было тесно, мы закрылись ширмой, положили деньги и понажимали на кнопочки. Вспышка, еще одна, и еще. Мы вышли из кабинки, с одной линией фотографий.
–Так все же три фотографии на одной?– сказал я.
–Ага, а ты что думал?
–Ну, допустим, четыре, так бы хоть разделили на двоих, а тут…
–Дай. Сейчас,– Костя выхватил фотографии у меня из рук, забежал в цветочный магазин, который находился позади нас и, как я понял, попросил разрезать. Он подошел ко мне с двумя фотографиями в руках, одну из которых протягивал мне.
–О-о, ну так тоже можно, только где третья?
–Да выбросил, неровно же получится.
И я положил ее к себе в карман.
А где она сейчас? Где эта фотография? Я начал обыскивать все шкафы, начиная с кухни, посмотрел под кроватью, диваном, в карманах моей одежды, вытряхивал все из книг, которые были на полках у кровати. Проверил везде, где она могла быть. Но ничего не нашел.
Сел обратно на диван и подумал: «Где она? Может быть, мама забрала к себе? Да нет… У нее же и так много моих фотографий, зачем брать мои у меня же из дома? Нет, нет, она должна быть тут, но где?».
Еще несколько секунд я сидел, пока не догадался. Быстро встал, откинул подушки и сиденья. Чего там только не было. Лежало несколько монеток, маленький засохший кусочек корки апельсина и моя старая золотая ручка. Несколько, как я понял, чеков из разных магазинов, мой домашний телефон, который я поставил на зарядку около телевизора, и там была она. Слегка скомканная и помятая фотография. Фотография была идентична той, которую я склеил. Мне стало немного легче оттого, что я ее не выбросил и не разорвал в гневе после нашей ссоры. Но как только я нашел фотографию, почувствовал себя опустошенным.
Я до сих пор не мог принять смерть моего друга. Он ушел. Как уходили все. Зачем же он это сделал? Как решился? Мне, наверное, не понять. Я как будто раскисал, как-то тосковал от всего этого. Мне нужно было отвлечься, хотя бы немного не думать об этом, хотя бы немного подышать спокойными легкими. Но не мог. Я пытался сварить кофе, но дрожащими руками это было сделать сложно. Я чуть отдышался, пытаясь прийти в себя. Наливая кофе, случайно расплескал кипяток, попал на пол, плиту, стол. Я где-то нашел тряпку и не спеша начал вытирать. В одной из луж я взглянул на себя. Под глазами были синяки, как будто я не спал дня два, взъерошенные волосы и унылый взгляд. Посмотрев на руку, я увидел, что рана кровоточит. Может быть, кровь была и раньше, но я не замечал. Я пошел в ванную, где за зеркалом у меня обычно хранилась аптечка. В ней я нашел все, что мне нужно было, и, забинтовав руку, вернулся на кухню, где все так же на столе одиноко стояла моя чашка кофе.
V
На улице уже была полночь. Я лежал в темноте на кровати и смотрел в потолок, наблюдая за светом фар медленно проплывающих машин. Отдаленный вой сирены из-за окна. Тишина. И снова шум машин. Странно, что я еще даже не разделся, как пришел. Мой рукав был слегка в крови, а рука забинтована.
–Ты уже не мог его спасти… У меня не было шансов… Он был уже мертв, когда ты пришел… Попробуй не винить себя, Илья, хотя бы в этот раз…,-крутилось у меня в голове.
–Почему он меня пригласил? Чтобы я это увидел? Зачем ему это нужно было? Зачем…– начал я проговаривать свои мысли вслух.
–Почему он выбрал именно этот день, почему свой день рождения? Почему пришел только я? Или, может, были гости, но потом им пришлось уйти, ведь салаты были, коньяк выпит… Он не пил обычно в одиночестве… Он вообще редко пил. Ох, столько мыслей, столько догадок. Все не то, хватит об этом думать. Я его долгое время не видел. Я не знаю, что случилось в его жизни. Что произошло после того, как я уехал? Что могло произойти? Ох, не знаю…– медленно поднялся и подошел к окну.
Из него все казалось таким далеким, как будто я находился уже не в своей теплой уютной квартире. По дороге медленно двигались разноцветные машины, по тротуару шли люди, большинство были заняты своими гаджетами, жизнь вокруг их не волновала. Утренние лужи давно испарились. Сырость исчезла. Но город терялся в легком тумане, из-за которого пробежала дрожь по спине. По всей улице мрачно горели фонари, рассеивая желтый свет. Возле некоторых летали какие-то насекомые, которые при свете становились похожими на светлячков, и обычная улица превращалась в сказочную. Над всем этим миром расстилалось безоблачное небо, зажигались огоньки звезд. В этот момент мне захотелось закурить, хотя я вообще-то не курил никогда . Захотелось достать пачку сигарет из кармана, взять одну из них, затянуться. Впустить в легкие серый дым и выпустить с ним все то, что мне не дает покоя.
Смотря на дорогу, я задумался: «А ведь город жив, пока есть люди. Они – его душа, без людей город умирает. Здесь больше не зажгутся фонари, не проедет машина, никто не будет стоять на крыше высокого здания и смотреть на закат вместе с любимым человеком. Никто… И даже если кто-то и зайдет случайно в него, в обычную пустышку, сможет ли один человек все это исправить? Он увидит его мертвым, но оживить? Оживить… Вряд ли».
Недалеко под фонарем я заметил парня, который привлек мое внимание. Одет он был в черную кофту с капюшоном, который закрывал его лицо, и джинсы, надрезанные на коленках. Он стоял и смотрел в сторону, чего-то ожидая. В руках была зажжённая сигарета, парень время от времени покуривал, выдыхая большие клубы серого дыма. Он как-то выделялся среди толпы, был особенным. Он снял капюшон, как будто услышав мои мысли, и я увидел его. Это был Костя. Он во всем был им. Только одно отличало. В нем как будто убили радость жизни… Со словами: «Не может быть. Я же видел… Я же…»,– протер руками глаза, снова взглянул на этого человека и понял, что это совсем не Костя. Мне показалось. Все, что я принял за близкие черты, стало совершенно другим: припухлое лицо, покрытое небольшими красными пятнами, тонкие усы и черные маслянистые волосы. Но недолго я разглядывал его, парень кинул окурок на землю и притушил ногой. Из-под его ноги вылетели искорки, но он не обратил на них внимания и просто пошел по своим делам. В квартире становилось слишком душно, запотело окно, на лбу появилась испарина. Я приоткрыл окно, и развернулся. По полу пошел слегка прохладный поток воздуха, он меня привел в чувство. Я окинул усталым взглядом квартиру и замер. Казалось, она только недавно была заполнена людьми. Все веселились и были счастливы.
Когда только поступил в университет, я переехал в общежитие. Я давно этого хотел, и вот моя маленькая мечта свершилась. Наконец поживу один, без контроля родителей. Но спустя несколько месяцев я осознал, что это не так-то просто. Я рассказывал родителям веселые, как мне казалось, истории про мою новую жизнь. Но они переживали, понимая, что жизнь в общежитии несладкая. Спустя несколько месяцев они купили для меня квартиру, которая мне и во снах не снилась. Видимо, хотели сделать сюрприз. И это у них получилось.
Произошло это так. Родители, не предупредив, приехали за мной. Сказали, что у них для меня есть подарок. Я быстро оделся в то, что попалось под руку, и мы пошли к машине. По дороге секрет раскрылся. А потом я поднимался вверх по лестнице до своего этажа, до заветной двери. Сердце бешено колотилось, я очень волновался. Дернул за золотистую ручку, и дверь распахнулась. Передо мной – целая толпа сияющих людей. Подготовились друзья. Торт, шары, шампанское. Как только переступил порог, шампанское бабахнуло, все разом радостно заговорили. Я был, конечно, ошарашен.
Когда гости и родители ушли, остался Костя. Он, стоя в центре зала, развел руками и сказал:
–Она шикарна…
–Возможно,– согласился я, сидя на диване и наблюдая за ним.– Теперь есть укромный уголок, где я могу побыть один, наедине со своими мыслями.
–Это да,– он присел на угол дивана, глядя в телевизор,– сколько пришлось заплатить?
–Не знаю, надо будет у родителей спросить.
–Ага… А когда уже полностью переедешь?
Я дернул плечами и каждый задумался о своем.
–Может, чего-нибудь хочешь? Чай? Кофе? Торт вроде еще остался…– спустя мгновение спросил я.
–Да! Давай чай,– попросил он, улыбаясь через силу.
Я поставил белую с синей ручкой чашку на столик напротив него, но он на это даже не обратил внимания. Видимо, его мысли заняты чем-то более важным. Костя неловко, как будто боясь, взял чашку в руки, и слегка отпил. Опустил руки на колени и посмотрел своими ясными глазами на меня. От его пристального взгляда мне стало не по себе, и я отвел взгляд. Костя размешивал чай все быстрее и быстрее. Вдруг он резко остановился и тихо произнес:
–Мы всегда будем друзьями?
–Что?– переспросил я, не расслышав.
–Мы навсегда останемся друзьями? Не просто знакомыми или обычными друзьями. Лучшими друзьями на всю жизнь.
Он все еще смотрел в чашку. Я застыл, просто не понимал, что ответить ему. Я никогда об этом не задумывался. Немного почесав голову, я присел рядом с ним. Он, не дождавшись моего ответа, продолжил:
–Может, это и мечты, но ты же меня знаешь. Просто понимаешь, кроме тебя у меня почти никого нет. Нет больше такого близкого по духу человека. Я не знаю, что буду делать, если наши пути разойдутся, если мы выберем две разные дороги,– договорив, он устремил свой печальные глаза на меня, в них стояли слезы.
–Ох, что ты? Да, конечно. Навсегда. Навсегда… Мы прошли через многое: разрывы и воссоединения, мелкие ссоры, после которых мы не общались, чуть не попали под лезвие самой смерти! Но сейчас мы, я и ты, сидим на этом диване, в этой квартире, и болтаем. Не так, как общаются знакомые или обычные друзья. Ты мне дорог, и, наверное, я тебе. Ты хочешь узнать, навсегда ли будет наша дружба? Навсегда!
«Навсегда… Сказал и соврал, подавая ложные надежды. Неужели это я виноват в его смерти? Ведь это все моя вина. Я ему не поверил, не хотел слушать. И я его забыл… Дал обещание и не смог его выполнить. Я худший человек в мире»,– крутилось у меня в голове, пока я ложился в кровать. «Как я мог его бросить, зная, что он ранимый человек. Что думал Костя, когда уходил из моей квартиры в последний раз? Что думал я? Как я мог его в тот момент возненавидеть и проклинать. Зачем я в этот момент стал тем, кому было уже наплевать на него? Тем, кто бросил самого дорого человека, не давая шанса ему объясниться. Ведь я и не постарался сблизиться с ним, я на него наплевал, и на его чувства тоже»,– с этими мыслями я провел всю ночь.
Поздним утром подумал, что стоит сходить к родителям, ведь самое первое, что я хотел сделать, когда приеду, навестить их. А уже прошло около двух дней, как я приехал. Мне нужно было с кем-то поговорить. Я неспешно оделся, умылся и вышел из квартиры. По небу медленно текли, закрывая блеклое солнце, черные тучи, собирался дождь. Сильный холодный ветер дул мне в лицо, мешая идти. Тем не менее, я решил не садиться в тесный автобус, а пройтись через город, вспоминая родные места.
Я пошел по главной дороге. Но, медленно шагая по тротуару, я резко остановился. Мое сердце застучало еще быстрее. По моей спине пробежала легкая дрожь. Я взглянул направо, где увидел дверь обычного с виду кафе. Большие стекла, открывавшие вид на просторное, но не менее уютное, помещение, в кофейно-шоколадной расцветке. Ноги сами повели меня, я открыл дверь и сел за столик у окна в дальнем углу.
В этом кафе мы с Костей много времени проводили после школы.
На лицо тихо падали большие хлопья снега. Мы медленно плелись уставшие из школы. Под нашими ногами хрустел мокрый снег. У обоих маленькие портфели на спинах с кучей учебников. Самое время играть в снежки, лепить снеговика, но нет, мы хотим отдохнуть. На пути появляется эта кафешка, а из нее – запах булочек и кофе. Мы быстро забегаем и садимся в дальний угол у окна, где никому не мешаем. Отряхиваем с себя снег и начинаем искать монеты во всех карманах. На двоих наскребаем на две булочки с шоколадной начинкой. Нас пожалели и принесли воды. Не мило ли? М-м-м, как вкусно… Уплели сразу, сидим и чего-то ждем, Костя вдруг говорит:
–Мой брат научился ходить.
–О, это прекрасно!
–Прямо вчера. Он уже давно пытался, но вчера прямо встал и пошел. И знаешь, он ко мне пошел. Ни к маме, ни к папе. Ко мне.
Ничего удивительного. Почти все свободное время Костя проводил с Сашей. Костя любил говорить о нем, все уши мне прожужжал. Но меня это не бесило. Наоборот. Он сиял, когда заводили разговор о Саше. Я пошутил:
–А у тебя точно родители дома были? Может, у него выбора не было?
–Ох, ну ты! Я тебе сейчас дам,– он покатился со смеху.
Мы вышли из кафешки и дальше поплелись по улице.
–Слушай! А, может, мы сюда каждый раз приходить будем?– начал я, разбивая мертвую тишину.
–А смысл?
–Будем отдыхать, все равно мимо каждый раз проходим.
–Наверное, можно,– как-то безразлично ответил Костя. Может быть, потому что устал или спорить не хотел. Можно было подумать, что после такого равнодушного ответа на этот вопрос, ничего не получится. Но нет. Сначала мы заходили раз в неделю как-то нехотя. Время шло. Мы все чаще и чаще садились на те же места, задерживаясь в кафе надолго. Оно стало родным местом. Персонал начал нас узнавать, мы стали своими. Когда я и Костя разошлись, мы виделись там несколько раз, и даже если кто-то из нас заговаривал первым, то это длилось совсем недолго. Обычно, когда я его замечал, он сидел на нашем месте. Я не хотел его отвлекать пустыми разговорами и садился куда-нибудь в середину, откуда был хороший вид на дорогу. Но позже, когда снова сошлись, все вновь вернулось на свои места. Пока я не уехал.
Только сейчас я задумался о нем, вспоминая не наши общие воспоминания, а то, как я был один. Что делал, чувствовал, о чем думал. И мне кажется, что я соврал самому себе о том, что стер его из моей памяти навсегда. Кажется, мне хотелось снять свою вину. Но что-то внутри все равно оставалось.
Ко мне подошла официантка, видимо, новенькая. На ней была та же униформа: черная короткая юбка, обшитая по краю и на поясе коричневой тканью, и белая рубашка. Просто, но стильно. Она держала в руках небольшой коричневый блокнотик и обычную ручку. У нее были длинные белые волосы, больше похожие на серебряные нити, которые закрывали уши и почти весь лоб. Небольшой заостренный носик и худощавое лицо. Она, улыбаясь, ожидала заказа. Мое лицо все также оставалось унылым, но ее это не смутило. Я еле выдавил из себя, что мне нужно просто кофе с молоком, любое. Она вновь мило улыбнулась и ушла, не влезая в душу. Мало кто из людей готов улыбнуться незнакомцу. Ее улыбка чуть согрела меня.
Когда мне принесли кофе, я насыпал сахар и начал мешать небольшой ложечкой. В чашке образовалась небольшая воронка, как в море. Глаза у Кости были как море. Сложно думать о чем-то другом, когда все, что ты видишь, начинает ассоциироваться с другом. С другом, которого больше нет. Я вновь насыпал сахар, потому что мне показалось, что кофе будет недостаточно сладким, и размешал. Я еще немного разглядывал ничем не примечательную чашку, перед тем как решился попробовать. Кофе был все еще горький.
VI
А ведь тут я впервые встретил Катю. В кафешке было не очень много народу. Мы с Костей как обычно сидели в конце зала, у окна. На мне была повседневная одежда: черные джинсы и серая кофта, рукава которой были загнуты до локтей. Я смотрел в окно на чистое голубое небо и большое солнце, свет от него слепил мне глаза. Но это не раздражает, когда смотришь на что-то грандиозное и интересное. А небо, космос всегда зачаровывают. Костя же больше ел, ни о чем не задумываясь. Иногда, бывало, останавливался, что-то мне говорил, но я не реагировал, и он продолжал делать то, что делал. Ему и так было хорошо.
В этот момент за окном я увидел двух девушек. Одна из них, пониже, привлекла мое внимание. Мое сердце стало часто биться. Мне казалось, что я сразу в нее влюбился. «Странно, она всего лишь прошла рядом, а меня к ней уже тянет!»– подумал я. Ее короткие, пышные русые волосы развевались на ветру. Ох, как же это было прекрасно. Это состояние очень трудно описать словами. Как будто тебе вручили первый подарок на день рождения, и ты только узнал, что это такое. Искреннее счастье и ничего большего. Или как первое выступление на сцене, когда ладошки потеют, а ты вместо оваций слышишь стук своего сердца. Похоже, но все равно по-другому. Я пришел в себя и разглядел ее лучше. Она была одета очень простенько: в голубые штаны, серую с тонкими полосками футболку, белую джинсовую курточку, но стильно. Этой девушкой была Катя.
Девушки прошли, и мне стало тоскливо. Я опустил глаза и задумался. Она ушла, шанс не то, что упущен, его и не было. Я ничего не мог сделать. Вот поэтому мне и грустно. Возможно, это была девушка моей мечты, но она просто прошла мимо. Она даже не взглянула в мою сторону. Она ушла и больше не вернется. Я, в надежде, что Костя тоже обратил внимание на девушку, спросил:
–Ты видел ту девушку?
–А!– как будто проснувшись, воскликнул он.– Девушку? Какую девушку?
–Она только что прошла мимо окна. С подругой,– сказал я.
–Нет. Не заметил как-то. А что?
–Да так, ничего особенного,– ответил я, видя его безразличие, и замолчал.
Но в это самое время дверь в кафе открылась, и вошла она. Я понял это, даже сидя к ней спиной. Колокольчик на двери дал мне сигнал «обернись», и я обернулся. Я побледнел, так как не ожидал увидеть ее здесь так скоро. Но вот, она стоит прямо там, у входа, подыскивая себе место. Тут она заметила мой взгляд, и я резко отвернулся, заговорив с Костей, который водил ложечкой по чашке:
–Костя!
–Что?– спросил он, не поднимая глаз.
–Смотри! Вон, про ту девушку я спрашивал.
–А? Где?– без особого любопытства Костя поднял глаза и начал рассматривать гостей кафе.
–Вон там, у входа,– я посмотрел туда, но ее уже там не было. Они с подругой сели где-то в середине.– Уже нет, вон там, в середине, подруга в синем платье… Он перевел на них взгляд.
–Нет, что ты, не смотри.
–То смотреть, то не смотреть. Уф, ты определись уже. Ладно уж, заметил, и что дальше?
–В смысле, что дальше?
–Ты мне ее зачем-то показал, значит, скорее всего, она тебе понравилась. Правильно?
–Возможно,– как-то неестественно ответил я.
–Так иди и познакомься! Что ты?
–Ты серьезно?
–Да, да, конечно, давай,– он буквально выгонял меня из-за стола.
Я не особо сопротивлялся, но страшно трусил. Обычно я знакомился только через интернет, а тут… Это как-то сложно. Наконец набрался смелости и пошел. Но когда я выходил из-за стола, споткнулся и чуть не упал. Мне кажется, что она заметила мою неуклюжесть и слегка улыбнулась. Я был настолько рассеян, что задел, кажется, все стулья, пока шел до Кати. Хорошо, что на них никто не сидел. Я уже подумывал вернуться назад, но упорно поплелся вперед. Я не знал, как с ней заговорить, так что пока шел, придумывал, что ей сначала сказать. Прошло всего несколько секунд, но для меня – целая вечность. Я перебирал варианты, пытаясь предугадать ее ответы. Но так и не смог придумать ничего умного. И вот теперь стою напротив, а она смотрит, зажав тонкие губы в тусклой улыбке, своими серо-голубыми глазами мне прямо в душу и ждет, что же я скажу.
Я был стеснительным с самого детства, поэтому всегда чувствовал волнение при знакомстве с людьми. Мне нужно привыкнуть к человеку, чтобы перестать стесняться. С одними я сближался быстро, с другими – дольше. Человек должен был быть со мной на одной волне. Как Костя. С ним все как-то получилось просто и легко.
Удивительно, но я не помню содержания разговора с Катей. Зато осталось то, что было второстепенным. Как люди в темных костюмах позади Кати сидели, обсуждая, как мне казалось, очень важные вопросы с каменными лицами, и ели какой-то салат. Как на нас удивленно смотрела ее подруга, переводя свой взгляд то на меня, то на нее. Как билось мое сердце, словно хотело выпрыгнуть из тела. Мои ватные ноги. Ее чудесную улыбку и милый носик. Румянец на щечках. Все. Но только не наш разговор. Конечно, были моменты, которые я просто не мог забыть, но это лишь краткое содержание огромной книги.
Таким я вернулся к Косте и не мог сказать ни слова, с улыбкой уставившись в окно. Пока меня не разбудили:
–Ау, ты меня слышишь? Илья!? Как только я это услышал, сразу взбодрился.
–Так нам нужно уходить,– резко проговорил я.
–В смысле? Зачем?
–Я сказал, что мы не можем остаться, прямо сейчас уходим.
Когда мы подошли к двери, я ощутил ее взгляд на себе. Повернулся к ней, неловко улыбнулся и вышел, помахав рукой. За мной пулей вылетел Костя и начал расспрашивать:
–Ну что, как все прошло? Что говорил?
–Ее зовут Катя, и мы с ней послезавтра еще раз встретимся в пять часов в этом кафе.
–Ага,– он замялся, потом продолжил.– Значит, свидание… Отлично!
–Да-да, что-то вроде того, – отрывисто сказал я, и мы замолчали.
А дальше все мои мысли были заняты только ею. Не было и дня, когда я бы не думал о ней. После свидания мы начали больше общаться. Мне было интересно все, что связано с ней. Мне нравилось узнавать ее. Она любила сериалы, хотя времени у нее на них не было. Частенько она посещала разные занятия и курсы, хотя в этом не было необходимости. Она и так была очень умна. Любила фантастику, книги она просто обожала. Иногда зачитывалась на целый день. Но она никогда не называла любимые фильмы, книги, героев. И старалась не выискивать причин, сближающих нас друг с другом. Наоборот, была непреодолимая для нее преграда. Это возраст. Она была старше меня, всего-то на год и несколько месяцев. Я на это и не обратил внимания, но не она. Она стеснялась представлять меня своим подругам и находила всякие отговорки. Даже пыталась прекратить со мной общение. Но время сгладило все. Может быть, поняла, что это не очень то и плохо, или просто привыкла.
Я узнал, что у нее есть кот. Его зовут Тиша, и он весь черный. Жаль, что я так его никогда и не увидел. Еще Катя умела плавать. И достаточно хорошо, ведь раньше она обучалась под руководством тренера. Зимой любила на каток ходить. Хвасталась, что катается хорошо, но я так и не успел убедиться в этом. Мне нравилось, что она изредка в речь вставляла английские слова, так было красивее и интереснее. В один момент мне стало казаться, что я знаю ее всю. Каждый уголок ее души, каждую тайну, не раскрытую другими. Но, похоже, это только казалось. Она была загадкой, шкатулкой, которую открываешь прямым вопросом, а в ней их еще больше. Но это меня не пугало, я был уж слишком упертым.
Может быть, я стал чересчур назойливым. Мне казалось, что ей сложно со мной дышать. Как будто я забирал у Кати весь кислород, а она медленно задыхалась. Помню, как дарил ей подарки, в основном книги. Просто так или по праздникам, без разницы. Мне это доставляло огромное удовольствие. Но ей это не очень нравилось. Она говорила, что сама сходит и купит то, что ей надо. Иногда отказывалась от моих подарков, считая их пустой тратой денег, что меня огорчало. Еще я ей слишком много писал, иногда задавая странные и глупые вопросы, которые, возможно, ей не нравились, и она попросту не отвечала на них. Я жутко тосковал, когда она меня игнорировала. Каждый день ждал, что же она скажет, как она провела день, что делала. Странно, но я ее никогда не ревновал. Не боялся потерять. А ведь мог каждый день. Она мне ничего не говорила о том, что ей не нравится во мне, моем характере. Наверное, чтобы не обидеть меня. Но в один момент я почувствовал холод, заметил отчужденность. Я перестал быть настойчивым.
–Знаешь, встреча с тобой – это лучшее, что случалось в моей жизни,– мне казалось, что все это я говорю от чистого сердца, и в моих словах не было ни намека на ложь. Мои губы дрожали , почти в один ритм с руками, и я договорил,– Катя, мне кажется, что я люблю тебя.
Я не помню ее реакцию. Мне кажется, что она заплакала и даже обняла меня. Мои чувства сложно как-то описать, их не высказать словами. Я понимал, все, что сейчас происходит, правильно. Я верил, что после этих слов… с этого момента, мы всегда будем вместе.
Наконец, она сделала шаг навстречу, она изменилась по отношению ко мне. И я тоже не ждал, я действовал, старался ее понять. Так наши отношения нашли баланс.
Она приходила ко мне без звонков, сообщений, просто так, и мы смотрели фильмы или молча сидели на диванчике, слушая приятную музыку. Ее голова лежала на моих коленях, я тихонько поглаживал ее волосы, стараясь их не запутать. Я мог это делать часами, наверное. Когда она приходила грустная со слезами на глазах, я не тратил слов. Укутывал ее в теплое одеяло, приносил несколько платков, горячий чай или кофе и крепко обнимал. В такие моменты она не хотела ни с кем говорить и погружалась в себя, отстраняясь на время от всего этого мира. Когда человек плачет, не стоит его успокаивать, этим можно сделать только хуже, тем более, если неправильно подобрать слова. Таким людям лучше выплакаться. С ее слезами уходили и все проблемы. И только после этого я внимательно выслушивал ее и помогал всем, чем мог. Но иногда, она даже ничего не говорила.
Однажды мы решили устроить пикник на холме. Взяли несколько сумок с едой, покрывало, чтобы уединиться от всего мира. Я наблюдал за видом на город. Он тут был великолепным и одновременно отталкивающим. Вид, который навевал философские размышления. С холма можно было увидеть весь этот шумный, озлобленный и грязный город. Когда отдыхаешь в полной тишине, где чисто и не тронуто человеком, ты начинаешь понимать это. Город совсем не притягивает, и тебе хочется навсегда остаться в этом, самом уединённом месте.
Пока я размышлял, ко мне подсела Катя и положила свою голову на мое плечо. Солнце медленно садилось за горизонт. Небо стало золотым, по нему размеренно текли пушистые облака. Это мой самый лучший закат. Есть что-то в этом мире прекрасное, что человек не сможет уничтожить, что-то, что заставляет сердце замирать. Через несколько минут солнце полностью ушло, и на месте шикарного заката появилась темно-синяя гладь. Вдали от города нам открывались все-все звезды и большая сияющая луна. Наступает ночь. Мое любимое время, когда ты свободен. Тебе легче, ведь ты остаешься наедине со своими мыслями. В это время в тебе словно просыпается кто-то другой. Кто-то совсем на тебя не похожий, более чувственный и мечтательный, а самое главное, искренний.
Я встал и притянул Катю к себе. Мы с ней танцевали на траве босиком под ее любимую песню. Она в моих объятиях, а я в ее. После мы вновь сидели и наблюдали за небом, держась за руки. Позади нас слабо горел маленький светильник, вокруг которого жужжало несколько насекомых. Мгновения, при воспоминании которых, пробегает легкая, согревающая сердце, дрожь по всему телу. Мы так сидели несколько минут, но казалось, бесконечность. Катя грела мое сердце. Я прилег, облокотившись на руки, и слушал тихий шелест листвы, иногда перебиваемый пением птиц. Легкий ветер обдувал волосы Кати, она откинулась назад прямо на спину и наблюдала за сумеречным небом, медленно перетекающим в ночное. Под приглушенное «ай», я упал на спину рядом с ней. Катя показала мне несколько созвездий, ту же полярную звезду, и сказала, что она не самая яркая на нашем небе. Я проговорил: «Ты – единственная звезда, которую я вижу. А те, которые сейчас сияют на небе, тебе только в украшения годятся…». На ее щеках появился румянец, кончик носа чуть опустился, она опустила глаза. Может быть, самое время?
Наконец я нашел ту единственную, ту, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь. Она делала меня счастливым, просто потому что существовала в моем маленьком мире. Да, она не была идеальна. Но знаете, я не то чтобы не замечал этого, а принял это. Мне теперь нравилось в Кате все. Ее походка просто прекрасна, голос, смех, упавшие реснички на щеки с легкими веснушками. Все в ней было превосходно. И мне казалось, что она думает про меня так же.