Глава 41 Лина. Отпуская прошлое
Привкус поцелуя еще долго оставался на губах. Алекс удивительным образом угадывал желания, чувствовал меру, не говоря уже о заботе, что окружил меня чуть ли ни с первого дня. Вы, возможно, скажете, это же истинная пара, все именно так и должно быть. А много истинных пар вам встречалось в реальной жизни? Вот и мне тоже. В книгах чаще всего паре не оставляют выбора, и они, ненавидя друг друга, вынуждены приспосабливаться к совместной жизни. Боги Космина оставляли окончательное решение за людьми. Достойная причина поблагодарить их за это. Несмотря на многочисленные знаки внимания, я не торопилась выводить отношения на новый уровень. Мой же истинный ни разу не упрекнул за нерешительность. Напротив, при любой возможности мужчина напоминал о своей любви.
Он был идеальным. Даже, пожалуй, чересчур. Но люди, даже в мире, где присутствует магия, остаются людьми. У каждого есть темная сторона, которую обычно прячут подальше на время ухаживаний. А затем наступает суровая реальность под названием брак. Я, как не любитель разводов, к тому же о подобном процессе ни разу не слышала в Килдерре, хотела выяснить на берегу, до того, как сесть в лодку под названием «семейная жизнь», смогу ли ужиться с темной стороной личности Александра ди Наймана. Самой страшно вспоминать, как порой жестоко провоцировала мужчину за последние пару месяцев. Даже Рою в свое время не досталось столько, сколько выпало на долю бедного Алекса. Зато худшая версия Эллины гер Сандерсон совершенно не смущала брюнета. То ли герцогу до встречи со мной приходилось иметь дело с настоящими стервами, то ли боги наделили его непревзойденным терпением. На любые манипуляции следовало либо безразличное пожимание плечами, либо ласковое «тяжелый день?»
Лишь несколько раз видела своего мужчину в гневе, и то, когда ему казалось, что кто-то посмел перейти грань. Алекс умел быть жестким. Это стало очевидным после того, как оказалась невольным свидетелем разговора Наймана с каким-то, по-видимому, бизнес-партнером. Начав разговор в зале приемов, мужчины сначала оживленно беседовали, но затем благоразумно удалились. Я же, через какое-то время спасаясь от духоты, искала выход на балкон. Проходя мимо двери кабинета, услышала знакомый голос. Донеслись обрывки разговора, идущего на повышенных тонах.
– Лорд ди Найман, войдите в положение. Кто в то время мог заподозрить графа в подобном? Его род ведет бизнес почти столько же, что и ваш. Нельзя так просто развернуться и уйти. Это не этично.
– Лерьер, – Алекс опустил титул, эмпатия уловила глубокое презрение, и продолжал отчитывать собеседника, – уже несколько месяцев отбывает наказание в императорской тюрьме для смертников. Хотите сказать, что этично вести дела с компанией преступника? И вы продолжаете поддерживать его бизнес, называясь моим союзником. Я же, по-моему, еще в августе высказался более чем однозначно, мои партнеры должны разорвать любые связи с этой фамилией. На принятие решения вам было дано два месяца. Думали, не узнаю? Вы либо с ним, либо со мной. Жду вашего решения, барон. Нельзя усидеть на двух стульях.
Второй раз случился на приеме у графини Кросби, куда также были приглашены Равенро и Хоккинсы. В тот раз впервые имела сомнительную честь познакомиться со старшим братом Зака. Эти двое стоили друг друга. Хотя, проведя в их обществе пару минут, пришла к выводу, что Зак просто душка по сравнению со старшим Хоккинсом. Я тогда сидела с бокалом лимонада, отдыхая после быстрого танца, как вдруг откуда-то сверху послышалось:
– Полагаю, это и есть леди Эллина гер Сандерсон, – произнес незнакомый мужской голос, заставив приподнять глаза. – Даррел ви Хоккинс, позвольте представиться.
Я поднялась с диванчика, оглянулась по сторонам, ища глазами Зака, который, видимо, решил пустить на самотек традицию представления своей родни. Заметив того в толпе, легким кивком указала на стоящего передо мной и улыбающегося Даррела. Он сразу понял намек, оказавшись рядом.
– Лорд Даррел, – мило улыбнулась, пряча недовольство ситуацией. – Полагаю, можно было дождаться брата, чтобы тот представил вас по всем правилам. – Произнесла, делая паузу, давая тем самым шанс непонятливому Заку вмешаться. Но тот как воды в рот набрал. Ладно, разберусь, когда окажемся в канцелярии, не на приеме же выяснять отношения. – Или отсутствие манер – это своеобразная визитная карточка вашей фамилии?
После следующей фразы у меня зачесалась правая рука. Я сдерживала себя, чтобы не съездить Даррелу по роже прямо в зале. Старший Хоккинс сказал Заку что-то в тему нашей потасовки в канцелярии. Видимо, следы той драки не прошли мимо внимания родни. Прозвучало что-то типа «Теперь я понимаю, что ты говорил правду». Я судорожно придумывала, как вывести незаметно наглеца в сад, чтобы преподнести урок манер, и какова вероятность, что графиня Кросби поверит моему рассказу, что ее гость нечаянно упал лицом в саду, получив украшение в виде синяка на наглой физиономии. Вздрогнула, когда рядом прогремел голос Алекса:
– Лорд Даррел, у меня к вам разговор. Не терпящий отлагательств, – в голосе герцога слышались нотки угрозы. Я попыталась остановить рыцаря, пришедшего на помощь даме, всем видом показывая, что ситуация под контролем, но меня остановили спокойным, – Леди Эллина, это не займет много времени. Надеюсь, что следующий танец вы подарите мне. – Ослепительно улыбнулся, а затем, сузив глаза, произнес, – И вас, лорд Зак ви Хоккинс, я также хотел бы видеть в качестве собеседника.
Любопытство подмывало отправиться за ними и вмешаться при необходимости, но приходилось сдерживать порыв и делать вид, что ничего не произошло. Гнев Александра доносился до меня даже издалека, и я понимала, что мужчина беседует совсем не о лошадях. Когда брюнет наконец показался в зале, я поднялась ему навстречу, наблюдая, как тот на ходу поправляет манжеты и сбившийся шейный платок.
– А где же Хоккинсы? – Прошептала уже во время танца.
– Даррел сослался на резкое недомогание, – уклончиво ответили мне. – И он с извинениями хотел сообщить, что ему пришлось срочно отбыть домой. Подозреваю, что пару другую ближайших приемов виконту придется пропустить. Зак поехал сопроводить брата.
– Ты что, набил ему морду? – Усмехнувшись, полушепотом, так чтобы никто не услышал, спросила Ала.
– Фу, как грубо, – так же полушепотом ответили мне. – Но по сути близко. Думала, я позволю наглецам типа Даррела обижать мою девочку? С Заком сама поговоришь, когда увидитесь на службе. Но пока я здесь с тобой, взял на себя смелость напомнить о манерах на правах твоего спутника.
К счастью, подобных инцидентов почти не случалось. К тому же выходили вместе мы нечасто. Обычно, единственные, кто скрашивали приемы без Александра, были Марк или Сара. Радовалась, когда друзья устраивали мне перерыв, позволяя пообщаться на человеческом языке, на мгновение забыв о пресловутом этикете. Но, если с Равенро мы могли обсудить сложности отношений, то вот с подругой по просьбе возлюбленного, я старалась даже вскользь не упоминать имя герцога. Порой не выдать нас было очень сложно. Как-то раз, Торн делилась новостями с приема, на котором меня не было, и восторженно воскликнула:
– Этот сезон обещает быть интересным. Мало того, что все интересуются моей дорогой подругой, – улыбаясь, та посмотрела на меня, – свет не устает обсуждать еще одного человека. Даже не знаю, кто из вас двоих популярнее.
– Кому-то еще достался титул? – Язвительно спросила подругу, хоть и без того прекрасно знала ответ. – И этот кто-то ускоренными темпами пытается влиться в новое общество?
– Если бы, – засмеялась Сара. – Титул его ждал с рождения. Ты не представляешь, Его Светлость Александр ди Найман наконец вернулся. Ты должна была о нем слышать, может, и пересекалась где-то. – Затем понизив голос, поделилась последними новостями. – Даже вечные затворницы показались на люди. Родители, у кого дочери на выданье, выстраиваются в очередь к лучшим портным, готовые отдать огромные деньги за срочный отшив модных нарядов. Только зря все это, – усмехнулась блондинка. – Герцог не изменяет себе, одаривает бедняжек взглядом, холоду которого позавидуют снежные вершины северных гор. Хотела бы я взглянуть на счастливицу, способную растопить эту глыбу льда.
Каких усилий стоило сдержаться и не поделиться, какою теплоту излучает «глыба льда», именуемая просто Алексом, когда мы рядом. Но не сейчас. Пообещав себе, что обязательно раскрою тайну подруге во время бала, перевела тему на нейтральную. Еще сложнее стало сохранять наши отношения в тайне после того, как Найман начал преподносить подарки. Некоторые настолько трогательные, что просто не могла удержаться, чтобы не надеть их прямо сейчас.
Герцог быстро понял, что драгоценные камни огромных размеров для меня не более, чем безвкусица и выброс денег на ветер. К счастью, мой мужчина не тратился напрасно, только уточнял, например, во время прогулки указывая на витрины ювелирных лавок, не приглянулось ли что-нибудь. Видя мои поджатые губы, наигранно вздыхал, произнося: «Первая девушка в моей жизни, которая равнодушна к украшениям. Что мне теперь делать? Дарить тебе оружие?» В ответ ворчала, что оружие по крайней мере практично и его удобнее носить при себе, чем подобные средства «самозащиты», которыми только лоб пристающих пьяных разбивать. Мы оба знали, что скрывается за нашими словами. Но при виде подарков Наймана всякий раз захватывало дух.
Во время одного из балов Саранна придирчиво осмотрела мою прическу и вдруг воскликнула:
– Какая красивая шпилька! У какого ювелира ты заказала подобную красоту? Не представляю, кто из мастеров Килдерры способен на такое.
– Не знаю, – пожала плечами, улыбнувшись воспоминанию о вечере, когда Алекс преподнес ее. – Это подарок. Не в моих правилах расспрашивать подробности, когда точно угадывают желания.
Это одна из тех вещей, которая просто не могла быть отложенной на потом. Меня взяли в очередное путешествие. Путь лежал через герцогство Лонфор, землевладельцем которого был никто иной, как сын нашего шефа, герцог ди Моррисон-младший. В этот раз последнюю часть пути пришлось проделать на лошади Алекса, потому что меня попросили закрыть глаза. А чтобы случайно не подглядывала, глаза и половину лица плотно скрывала теплая мужская рука. Я то и дело ныла, сгорая от нетерпения: «Все?» «А теперь все?» «Когда наконец смогу посмотреть? Ну, Ал, имей совесть». В ответ был только поцелуй в затылок или висок и горячий шепот «терпение, любопытная».
От представшей красоты вырвался крик восхищения. Я, не удержавшись, обняла мужчину и, приподнявшись на цыпочки, обхватила его лицо, наклонив к себе, крепко поцеловала. Поцелуй перешел в глубокий и пылкий, когда необыкновенный мужчина ответил. Стоя рядом, любовались красотой природы. До самого горизонта уходили границы Лавандового озера, вода которого напоминала мое любимое молоко с джемом из цветов. Алекс объяснил, что давно на этом месте произошел разлом, редкие соли смешались с пресной водой природного водоема, окрасив те в необычный сиреневый цвет.
В тот вечер под закатными лучами мне подарили еще одно чудо. Если первое было создано природой, то вот второе – сочетание удивительной памяти к деталям и мастерства ювелира. Открыв дорожную сумку у седла, мне вручили длинную узкую коробку, внутри которой на бархатной подушечке лежал… тюльпан. Точь-в-точь, как иллюзия, созданная во время одной из наших первых встреч в храме. Это была шпилька для прически в виде моего любимого цветка, выполненная из золота. На полураскрытых лепестках и широком листе блестели капельками росы мелкие бриллианты.
– Как ты запомнил? – Спросила, проводя пальцем по широкому листу.
– Твоя иллюзия помогала мне сохранить веру, что и в самые темные времена можно найти повод для радости. К тому же, на прошлый Новый год ты тоже подарила мне тюльпан. Забыла? Так что для меня это своеобразный символ надежды.
Я не стала переубеждать, что тюльпан скорее всего преподнесла Тарис, как определяющий знак его пары. Для меня наши встречи тоже стали надеждой на лучшее, подарили веру, что существует настоящая любовь. И, кажется, я выполнила давнее обещание. Пришла пора поставить точку в книге своей прошлой жизни.
Наступил первый день зимы. За окном, как и тогда, кружились снежинки, но сегодня они сверкали в ярком свете желто-зеленого Сюра. К полудню обещало потеплеть. Неужели прошел целый год с того ужасного дня, когда мне казалось, что жизнь наполнена лишь тьмой, в которой нет ни выхода, ни надежды? Алекс сам предложил составить мне компанию и обещал заехать в одиннадцать, за что была очень благодарна. Сейчас не хотелось оставаться наедине со своими мыслями на пустом кладбище. Я стояла у окна полностью одетая, кутаясь в шаль. Решив, что для траура прошло достаточно времени, надела закрытое платье винного цвета длиной выше щиколотки. Александр поддерживал мои модные эксперименты, повторяя, что «смелое платье подходит смелой девушке лучше, чем штаны с кинжалом на ремне». В чем-то он был прав.
– Родная, ты восхитительно выглядишь, – поприветствовал меня поцелуем, легким, совсем невинным, оставшись наедине. Мы договорились не шокировать окружающих проявлением чувств, включая прислугу.
– И ты тоже, – вернула комплимент, любуясь его строгим черным камзолом с золотой вышивкой, который невероятно шел к его темно-каштановым волосам. Провела рукой по его груди, как будто смахивая незримую пылинку. Меня тут же аккуратно перехватили за запястье и, наклонившись ближе, прошептали: «Не играй, Лина».
Мы отправились за город, по пути завернув в цветочную лавку. По старой памяти, купила шесть алых роз. Прожив за границей достаточно долго, я привыкла к тому, что только в России четное количество цветов приносят мертвым, а в Европе или Америке число не имеет никакого значения, главное, чтобы букет выглядел красиво. Похоже, в Килдерре придерживались такого же мнения. Александр ждал, пока выберу цветы с единственной белой розой в руке, перевязанной черной лентой. Для меня шесть цветов означали шесть лет, что провела с Роем, начиная с момента первой встречи до сегодняшнего дня.
Перед могилой герцог тактично отошел немного в сторону, дав возможность остаться наедине. Я опустила цветы, присев на колени, и положила руку на ухоженную могилу.
– Рой, как долго не могла простить твою смерть, что оставил одну в чужом мире, разбив вдребезги всю мою жизнь. Злилась за клятву, которую вынудил дать в тот день. Но сегодня хочу поблагодарить за это. Я пришла сказать, что выполнила свое обещание. Ты просил найти того, кто будет любить меня, и кто будет готов всегда защищать. Он сегодня стоит здесь. Никогда не думала, что смогу сказать подобное, но я нашла мужчину, которого смогла полюбить. И сегодня я здесь с последним «прощай». Прощай, милый, я отпускаю тебя. Надеюсь, ты обрел покой в мире духов.
Предательская слеза потекла по щеке, я попыталась смахнуть ее внешней стороной перчатки. Меня подхватили знакомые сильные руки, поднимая и отряхивая снег, прилипший к юбке, а затем заключили в объятия. Он заметил мои слезы и как всегда оказался рядом.
– Подождешь? – Ласково спросили разрешения. – Мне тоже есть, что сказать.
Не знаю, о чем говорил Алекс, но времени прошло достаточно. Вернувшись и критически оглядев мой продрогший вид, брюнет покачал головой и повел в экипаж. «Не прощу себе, если ты заболеешь», – произнес он, накидывая поверх моей шали свой суконный сюртук. «Думаешь мне станет легче от осознания, что заболеешь ты, оставшись в одной рубашке и жилете?» – Пытаясь отказаться, повела плечом. Нашим спасением стал вечер, проведенный вместе в протопленной гостиной с бокалом горячего глинтвейна под разговоры и треск поленьев.
Глава 42 Лина. Когда мы стали парой
Светский сезон, практически лишивший возможности работать, как и ожидала, оказался скучным. Танцы, разговоры с малознакомыми людьми вгоняли в тоску. Ум понимал важность этой неотъемлемой части жизни аристократов Килдерры, сердце же требовало разнообразия тягостной официальной обстановки. Кажется, я впервые соскучилась по обычным земным развлечениям, типа похода в кинотеатр с поеданием попкорна. В Литриме, к слову, нашлось немало интересных мест, например, уютное кафе с книжным уголком, в котором, к слову, была неплохая поэзия. Саранна показала не только лавки портных и сапожников (к ювелирам заглядывала крайне редко), но даже своеобразные салоны красоты, где леди нашего круга делали маникюр, пусть и очень далекий от земного, но тем не менее достаточно неплохой, чтобы почувствовать себя девушкой. Помимо маникюра, целительницы с магией земли создавали восхитительные маски и крема для лица. Чаще всего мастерицы выезжали к клиенткам на дом, но могли оказать услуги и в специально оборудованной комнате при лавке.
Особую радость приносили путешествия-свидания с Алексом. Во-первых, можно было вырваться из рамок, почувствовать свободу, а, во-вторых, красота природы не шла ни в какое сравнение с любованием модными нарядами. Каждый раз, получая письмо с приглашением, считала часы до встречи, затаив дыхание. К слову, мы постепенно сокращали дистанцию. Если неделю не удавалось видеться, я начинала скучать. Увы, встречаться лично слишком часто на нашей стадии отношений не позволялось этикетом. Пришлось пойти на уступки местного общества, ведь пятно на репутации не нужно никому.
К слову, даже репутация герцога ди Наймана находилась под угрозой. Лерьер, видимо, не только упивался возможностью годами унижать Алекса, но и не считал нужным уведомлять Его Величество о невозможности присутствия того на балу. Ал поделился, что по возвращении отправил письмо императору с подробным отчетом о случившемся. Тайрин в ответном выразил сожаление, но напомнил, что если Найман планирует сохранить за собой статус наследника одного из наиболее приближенных ко двору родов, то герцогу придется приложить особые усилия, чтобы вернуть доверие. Я как могла поддерживала мужчину. Порой на определенные приемы предполагалось появляться вдвоем, где старалась отвечать образу идеальной спутницы герцога. Да, исключения не делались даже для холостых и необрученных. Но и Александр, отдать ему должное, делал все возможное, чтобы могла почувствовать себя там комфортно. На очередной жест заботы сердце побуждало ответить нежностью.
– Родная, если бы не твоя поддержка, не знаю, как бы пережил этот год, – как-то пользуясь минутами уединения устало произнес Алекс. Вечер выдался сложный. Чуть ли не половина присутствующих настойчиво выпытывали подробности отсутствия герцога.
– Ты тоже так много для меня делаешь, – ответила, касаясь его руки и нежно прижимаясь к плечу, за что получила поцелуй в макушку. – Без тебя графине гер Сандерсон грозил бы байкот и изоляция.
Прохладным январским утром мне доставили конверт с курьером. На нем стояла знакомая печать с гербом, щит изумрудного цвета с пламенной звездой и копьем, удерживаемый двумя драконами. Алекс объяснил, что на время сезона перед балом, вся переписка должна носить официальный характер. Даже лаконичный текст письма составлялся по правилам этикета общения. В случае непредвиденных событий, полиция могла запросить переписку, и формальный язык служил некой защитой личной жизни вовлеченных. Только в приватной обстановке герцог, улучив минутку, каждый раз извинялся, зная, насколько мне неприятна подобная форма общения. Открыв письмо, пробежалась по строчкам ставшего привычным почерка:
Леди Эллина,
В эту пятницу состоится важное мероприятие славного Литрима. Тешу себя надеждой, что Вы окажете честь появиться там в качестве моей спутницы. Организаторы, хоть и не оценивают выбор наряда гостей, все же рекомендуется остановиться на темных оттенках. Спешу в очередной раз заверить, вкус моей леди всегда безупречен.
Искренне Ваш,
Его Светлость, Александр ди Найман.
За прошедшее время я научилась видеть истинные чувства человека, пишущего строки писем. Если перевести на разговорный язык, суть сводилась к следующему: Алекс получил очередное приглашение куда-то, где неявка герцога будет рассматриваться как неуважение и плохо отразится на репутации; кроме того, он не мог появиться там один. «Что же это за прием такой, где мало того, что требуется наличие спутницы, так и отдельно указывают дресс-код?» – Ломала голову, искренне сочувствуя мужчине. Может, маскарад? Хоть что-то отличное от хождения с реверансами и перерывом на танцы. Не раздумывая, составила ответ в схожем стиле, заверяя, что дорогой брюнет может всецело рассчитывать на мою поддержку.
Помню, как Алекс терпеливо объяснял обязанности и традиции аристократического общества в ответ на мою бурную реакцию на требование прибыть с девушкой. В мире, где символом стабильности и процветания была семья, являющаяся главной ячейкой страны, главы влиятельных родов брали на себя задачу стать примером для тех, кто был ниже статусом. Требования появляться на приеме лично или, иногда, с парой, относились к главам родов, которые чаще всего были отцами. Наследники же, даже взрослые, обладали определенной свободой и, чаще всего, присутствовали по настоянию родителей. Случай Александра был настолько особенным, что, по словам самого мужчины, легче найти способ соблюсти традицию, чем вносить поправки в кодекс поведения. Мне также рассказали о принципе преемственности титула. Поскольку члены семей герцогов и графов Килдерры были магами, на приемах показывались порой до четырех поколений. Титул по традиции передавался старшему сыну при достижении шестнадцати-восемнадцати лет, но отца еще какое-то время могли считать сохранившим таковой. На приемах и балах представляли обоих полным именем с титулом, например, герцог Агюст ди Моррисон и герцог Даниэл ди Моррисон.
В пятницу утро началось с выбора подходящего платья. Наряд на выход цвета индиго, каким-то чудом заказанный к сезону, дожидался своего звездного часа. Сейчас не вспомню, что побудило сшить его. Саранна тогда отреагировала вскинутой бровью на необычный выбор. Темные цвета считались мужскими, девушкам же предоставлялась радуга ярких расцветок для туалета на выход. В обычной жизни отдавала предпочтение приглушенным или неярким цветам, чтобы не привлекать излишнее внимание к необычному в Килдерре цвету волос. Чем ярче одежда, чем сильнее акцент на волосы, напоминающие о неаристократическом происхождении. Даже каштановые волосы Алекса не так выделялись, как мои. Пара семей виконтов и несколько баронов тоже были брюнетами. Иногда хотелось спрятаться за шляпкой, но увы, в помещении не останешься в ней. Скрывать иллюзией тоже невозможно, на приемах, как и на балу, запрещено использовать любую магию.
Я стояла у зеркала, критически оглядывая темно-синее шелковое платье в пол с V-образным вырезом, немного спущенными плечами и длинными узкими рукавами, расширяющиеся в фонарик у локтя. Платье было заужено до бедер и расходилось к низу фалдами. Слева от центра юбка за счет широкой, но в то же время неяркой серебряной вышивки, образовывала акцентную складку, где ткань стекала струящейся волной. Осматривая подготовленные украшения никак не могла определиться, серебро или золото. Если белый металл, сливался, и создавался эффект скучного монохрома, то золото выглядело вульгарно. «Пусть будет серебро», – решилась наконец, и надела удлиненные серьги. В дополнение шло скромное колье. Захватив перчатки и плащ, спустилась в гостиную. Найман должен был скоро подъехать.
– Не устану повторять, – произнес мужчина, оглядев меня, кивая каким-то своим мыслям, – ты неотразима. Знаешь, появись ты в Космине раньше, бился бы за твою руку.
– Ты мне льстишь, – произнесла, кокетливо опустив ресницы.
– Единственное, что я, возможно, бы изменил, – красивая рука указательным пальцем слегка подняла мой подбородок, заставив вопросительно взглянуть на собеседника. – Выбор украшений.
Алекс позвал: «Рози», а я про себя отметила, что герцог знает по именам моих горничных. Девушка внесла увесистую коробку, обитую бархатом. «Алекс, если там бриллианты, надену на прием, но затем верни, пожалуйста, ювелиру», – произнесла нежно коснувшись его руки. – «Не обижайся. Просто… Не надо». Герцог кивнул, но я заметила его волнение и отругала себя за резкость. Знала, что им движет, и все же не могла побороть старое дурацкое чувство, возникшее еще во времена первого замужества и любимую фразу Роя «моя жена должна иметь самое лучшее». Как я устала соответствовать чьим-то стандартам. Кивнув больше себе, чем Найману, открыла коробку и замерла. На шелковой подушечке лежала длинная нитка жемчуга необычного цвета, персикового с легким розовым оттенком. Не знала, что такой существует в природе. В комплект шла небольшая аккуратная диадема из белого золота. Не удержавшись, подошла к зеркалу и примерила подарок. Даже в три оборота ожерелье спускалось ниже груди, создавая красивый контраст с индиго. Казалось, с ним волосы заблестели еще ярче.
– Это жемчуг с одного острова, открытого моими предками и перешедшего впоследствии во владение. Не нравится? Мне его забрать? Тебе решать, – спросил Найман, нежно обнимая за плечи со спины, на что непроизвольно закрыла жемчуг рукой, будто боясь, что его сорвут. Мужчина заметив жест, улыбнулся.
– Тебе не кажется, что получилось слишком ярко? – Спросила, ловя его взгляд в отражении зеркала. – Теперь цвет волос еще сильнее бросается в глаза.
– А ты не думала, что кто-то может быть без ума от него, потому что локоны напоминают цвет стихии его магии?
Я ничего не ответила, но внутри разлилось необыкновенное тепло. Не передать словами чувство, когда тебя принимают такой, какая есть, не требуя что-то изменить. Мы последовали в экипаж, который долго петлял по улицам Литрима. Затем показался мост, свидетельствующий, что въезжаем в императорские владения. Что же это за мероприятие, если организовали так близко к дворцу? После остановки, Алекс вышел первым и галантно подал мне руку, помогая спуститься на дорожку. Небольшое, хоть и красиво украшенное здание. Не задавая вопросов, проследовала к дверям, которые учтиво распахнул кто-то типа дворецкого. Оказавшись в холле, осмотрелась. Не похоже на особняк. Найман же повел к мраморной лестнице, отдал приглашение, представив меня и получил два тонких буклета из тисненной золотом бумаги с двумя коробочками. Заглянув, к удивлению обнаружила монокль на длинной ручке. Когда герцог распахнул передо мной очередную дверь, я ахнула, не поверив, что вижу на самом деле.
– Это театр? – Мое удивление невозможно было выразить словами.
– Дом оперы Ее Величества, – ответили мне, помогая присесть на стул с высокой спинкой, обитый бордовым бархатом. – Что называлось театром в твоем мире? Ты знакома с оперой?
С упоением рассказала про оперу на Земле, а так же попыталась объяснить понятие балета, мюзикла и театральных постановок, знакомых с детства. Поделилась, что влюбилась в оперу с первого взгляда и с упоением смотрела, даже, если она исполнялась на другом языке. Александр слушал очень внимательно, кивая и задавая вопросы. Я обратила внимание, что на первом уровне оперы располагалось шесть лож: одна по центру, три справа и две слева. Наша была первой, по правую руку от центральной. На втором уровне было десять лож, но меньшего размера, на самом нижнем – партер примерно на пару сотен мест. Первый уровень лож отводился императорской чете и пяти герцогским родам. Ложи второго выделялись для приглашенных Ее Величеством маркизов и графов. Поскольку семей с этими титулами было в несколько раз больше количества мест, императрица сама решала, кого пригласить. Партер отводился для фрейлин и свиты четы монархов. Вот почему Саранна не упоминала о наличии подобного развлечения. К тому же, по словам Наймана, не все понимали прелесть искусства, поэтому не удостаивались чести. Поскольку приглашение рассылала императрица, главы родов обязывались прийти со спутницей, одинокие мужчины не допускались охраной. Необычный обязательный темный цвет наряда не отвлекал артистов, давая возможность сосредоточиться на исполнении.
Нашу увлекательную беседу перебили первые аккорды музыки. Затаив дыхание, следила за действием, развернувшимся на сцене. Алекс вручил мне программку, в которой писалось, что мы попали на выступление труппы из Фортезы, опера исполнялась на древнем космийском языке. Постановка настолько поглотила меня, что, казалось, я переживала события вместе с героями пьесы, написанной по известной легенде. Происходившее напомнило сюжет шекспировских «Ромео и Джульетты» только со счастливым концом, но на особо драматичных моментах старалась незаметно вытирать проступившие слезы, настолько трогательными они были. Опера длилась два часа, а в конце, не сдержавшись, зааплодировала артистам, что подхватил сначала мой Алекс, а затем уже весь зал.
– Будет очень неуместно, если я подарю цветы? – Спросила герцога.
– Ты станешь первой, кто это сделает, – улыбнулся мне в ответ. – Но разве можно сдерживать такой красивый порыв?
Посчитав это согласием, я подошла к ограждению ложи, создала иллюзию двух букетов алых роз для солистов и пасом отправила им в руки, когда те вышли на поклон. «Прямо как на Земле», – растроганно прошептала я.
На выходе мужчина как-то заторопился и напряженно огляделся по сторонам. Эмпатия донесла тревогу. Что он заметил? На мой вопросительный взгляд ответа не последовало. Уже в экипаже, отъехав на достаточное расстояние, поделился:
– В какой-то момент почувствовал, что тебе грозит опасность, которая исходила от пустой ложи. Там не горел свет.
– Ты знаешь, кому она принадлежит?
– Не уверен, – нервно дернул уголком рта Ал, – сегодня был мой третий выход в оперу. Отец точно бы знал. – С этими словами, брюнет вздохнул, добавив, – твоя эмпатия способна предупреждать об опасности? Может, просто показалось.
– Неявно, – призналась, вспоминая, испытывала ли особое чувство, в преддверии опасности, – только, если сама ожидаю чего-то плохого. Так было в горах перед подходом к Пинмор. Может, еще когда. Я только учусь прислушиваться к ней.
Мужчина приблизился и крепко сжал в объятиях, прошептав: «Я буду рядом. Только, прошу, будь осторожна. Не могу потерять еще и тебя». Он не выпускал меня еще долго, а я грелась от тепла его любви, слушая часто стучащее сердце.
Почти сразу началась подготовка к балу. Последние примерки, выбор причесок и украшений. Город оживился, женская половина все чаще высказывала предположения, кто в чем появится. Мы с Саранной решили, что сборы в день бала перенесем ко мне, так как из района, где располагался столичный особняк Торнов будет сложно выехать вовремя из-за количества экипажей приглашенных. Наши платья с утра дожидались на вешалке, пока мы неспешно завтракали в столовой, строя планы на вечер. Подруга шутливо напомнила о таинственном покорителе моего сердца, я же по привычке перевела тему. В дверь столовой постучали. На пороге показался дворецкий с увесистой коробкой. «Миледи, лорд…» – начал было тот, но я его оборвала на полуслове, отослав в спальню. Сара вскинула бровь. Да, да, да. Прекрасно понимаю, что ты хотела сказать. На балу представлю моего избранника. А вот размер коробки смущал. Неужели опять, как в первый раз?