– Алекс, – повторила она, заставив удивленно взглянуть. Непривычная форма имени звучала интригующе из ее уст. – Ты о чем-то хотел спросить?
– Нет, – отрицательно качнул головой, прогоняя навязчивые мысли. – То есть да. Тебе нравятся цветы?
– Спрашиваешь как садовник из профессионального интереса? – Захихикала Эллина, прикрыв рот ладошкой.
Я улыбнулся, запрокинув голову. Рассказал про любимые розы матери, уход за которыми не доверяла никому. Вспомнил, как отец специально для любимой женщины лично привозил редкие сорта, зная, что Оливия обрадуется, увидев их в саду Вартонвуд. Эллина слушала очень внимательно, затем произнесла: «У твоих родителей была удивительная любовь. Приятно, когда смог найти своего человека». На ее красивом лице промелькнула легкая, почти незаметная грусть, которая тут же сменилась мягкой улыбкой.
– А какие цветы нравятся Эллине? Вряд ли такой девушке как ты, приглянутся обычные розы, пусть и из самой Паринды? – На меня посмотрели круглыми от удивления глазами. Неужели что-то не то сказал? На мой взгляд, вполне логичный вопрос.
– Тебе в самом деле интересно? – Будто сомневаясь в искренности, серьезно спросила девушка. Я кивнул, подбадривая. Она вздохнула, собираясь с мыслями и, выдохнув, произнесла, – тюльпаны.
«Что, прости?» – переспросил незнакомое слово. Даже в географических справочниках по флоре Космина ни разу не встречал подобное. Эллина смутилась, покраснев, пробормотала «забудь» и тут же перевела тему, заговорив о любимых розах моей матери. Я дотронулся до неосязаемой кисти, ловя ее взгляд, который та пыталась спрятать за рыжими локонами, и попросил: «Пожалуйста, расскажи про твои тюльпаны. Я очень хочу узнать». Серо-синие глаза почему-то виновато взглянули на меня, губы прошептали: «Правда?» Молча кивнул в ответ. Девушка, стараясь не встречаться взглядом, поделилась, что однажды увидела во сне необычный цветок, и тот настолько понравился, что больше ничто не шло ни в какое сравнение. Название, по ее словам, тоже услышала во сне.
Помнится, в новогоднюю ночь Эллина тоже преподнесла мне необычный цветок. Интересно, это был тюльпан или что-то другое? Судя по цвету магии, она владеет стихией воздуха. Может, попросить создать иллюзию, чтобы показать, как выглядит таинственное растение? Не передать словами, как загорелись ее глаза на простую просьбу. Хочешь сказать, что никто не интересовался, что тебе дорого? Даже муж? Девушка не просто сделала иллюзию привычным воздушным магам пасом, она как скульптор создавала творение. Сначала тысячи искорок заплясали в воздухе, образуя силуэт крепкого утолщенного стебля, который огибали два широких, заостренных на концах листа. Затем начала формироваться чаша бутона, отдаленно напоминающего лилию, только с закругленными лепестками.
Однако магия на этом не закончилась. Девушка начала придавать иллюзии материальную форму. Пара минут и розовый цветок упал к моим ногам. Взяв в руки, провел пальцем по темно-зеленым листьям, нежным лепесткам полураскрытого бутона, вдохнул и почувствовал едва уловимый свежий аромат. Растение было точной копией подарка во сне. Неужели небеса предопределили нашу встречу? Вслух же спросил совсем другое:
– Какой у тебя уровень магии, раз способна на иллюзии подобного качества? Четвертый? Пятый? – Девушка безразлично пожала плечами.
– Не знаю, – «Знает», – уловил ложь. Но почему-то скрывает. Сколько же у тебя тайн? Лина произнесла безразличным тоном. – Кому есть дело до магии деревенщины, которая по недоразумению стала графиней? – Я хотел возразить насчет «кому есть дело» и «деревенщины», но продолжить мне не дали. – А у тебя какой уровень?
– Нулевой, – горько усмехнулся в ответ. Эллина осторожно коснулась правого запястья и спросила «из-за него?» Ей известно про айману? Но откуда? Как она могла догадаться?
– Ты не ответил в прошлый раз, – будто прочитав мысли, произнесла гостья, – я провела исследование и случайно натолкнулась на легенду про Ивейн и Готварда. Наверно, тебе запрещено о нем говорить. Так как? Я права?
Мне не оставалось ничего, как только восхищенно смотреть на рыжеволосое чудо, сидящее напротив. «Ты необыкновенная», – соскользнуло с губ, а Эллина звонко рассмеялась. Внезапно она замолкла, что-то почувствовав. «Кажется, мне пора. До встречи, Александр».
– Я буду ждать, – произнес ей вслед. – До встречи, Эллина.
– Хотела попросить, называй меня Лина. Мне так больше нравится, – сказала на прощание.
– Я буду ждать тебя, Лина! – ответил той, кто исчезла в туманной дымке. На коленях остался лежать нежно-розовый тюльпан, напоминая о девушке, которая была так похожа на неизвестный цветок.
Глава 29 Лина. Айману
В день обыска решила не тратить время за изучения обнаруженного фолианта, гораздо важнее сейчас было выиграть время. Надо спешить в столицу передать улики, которых с лихвой хватало, чтобы предъявить обвинение лорду гер Лерьеру. Надеюсь, дознаватели найдут способ выпытать у того место удержания герцога. Мы, хоть и маги в своем большинстве, но все же не можем получить ответ чудом, просто сделав пас рукой.
Выехав из поместья до полудня, гнали лошадей как сумасшедшие, стараясь успеть вернуться в столицу до того, как отпустят Лерьера. За время, проведенное в Килдерре, неплохо отточила навыки верховой езды, но сегодняшние скачки заставили усомниться в себе, как в наезднице. Не позволяя кобыле снизить скорость, молилась богам, чтобы та не споткнулась о какой-нибудь камень или попала в яму. Иначе превратится эмпат тайной канцелярии в пазл из тысячи кусочков, который даже команда лучших лекарей не соберет. Внутреннее чувство говорило, что, если не предъявим обвинение сейчас, потом вовсе не найдем графа. Шеф, конечно, протянет время насколько возможно, но и его полномочия имеют рамки. По закону запрещалось задерживать аристократа более, чем на десять часов только по подозрению в совершении правонарушения. И если обычно путь занимает около шести часов без остановок, в этот раз чуть не загнав лошадей, в ведомство мы входили в три часа дня.
Узнав от агента, шедшего навстречу, что Моррисон все еще в первой допросной, поспешила туда, но на полпути остановилась. Лучше не стоит появляться перед Лерьером в брючном костюме даже выглядя блондинкой. Хотела отправить с уликами Эдварда, но тот заявил, что только у командира группы есть право доступа. Выругавшись, что теряю время, побежала в кабинет и поставила зеркало на стол. Чтобы успеть, придется вносить лишь незначительные изменения. Значит, буду щуплым мальчишкой. Надеюсь, сойду за какого-нибудь штатного клерка, или кто тут бумагами занимается. С другой стороны, в канцелярии служат в основном дети знатных родов, поэтому лицо должно передавать аристократические черты. Когда спустя десять минут рассматривала результат иллюзии в отражении зеркала, не удержавшись, рассмеялась до слез. На меня смотрел вылитый Александр ди Найман, только совсем юный и блондин. Я вполне бы сошла за его младшего брата. «Больше ни одного аристократа тебе на память не пришло», – съязвила отражению, – «Все с тобой ясно».
Подойдя к кабинету, услышала обрывок разговора: «Лорд гер Лерьер, я даю последний шанс сообщить, где находился все это время герцог ди Найман. Поверьте, мое терпение не безгранично». Эмпатия чувствовала гнев шефа, который буквально обжигал огнем. Граф же либо был уверен в собственной безнаказанности, либо не понимал опасность ситуации. Лерьер небрежно бросил: «Я уже говорил несколько раз и повторю еще. Герцог в Мейдине, решает проблемы с поставщиками фарфора. Последние партии были ужасного качества». «Какая наглая ложь!» – возмутилась я, даже не прислушиваясь к эмпатии, сигнализирующей красным флажком. Вошла в кабинет в момент, когда шеф с хлопком выложил стопку дневников на стол.
– А каким образом тогда, – шеф открыл первый на развороте форзаца и прочитал, развернув страницу к лжецу, – «Дневник Александра ди Наймана» был обнаружен в Дориваль?
– Сука, – процедил Лерьер, я же замерла в двери, прекрасно понимая, кого только что наградили лестным эпитетом. Граф, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, презрительно процедил, – подозреваю, их доставила новоиспеченная графиня гер Сандерсон. У нас с леди произошел конфликт. Дамочка нашла низкий способ отомстить. Я бы посоветовал расспросить ее про герцога. – Заметив меня, презрительно бросил, – Почему у вас в канцелярии такой бардак? Всякие молокососы без стука врываются во время беседы старших.
Шеф обернулся в мою сторону и удивленно вскинул бровь, видимо, оценивая иллюзию, но вслух произнес: «Лин…» вовремя остановился и поправился: «Лейтенант Линдер, у вас что-то срочное?» Откашлявшись, кинула взгляд на подозреваемого, шеф дал знак говорить.
– Лорд ди Моррисон, докладываю, поисковая группа только что вернулась с обыска поместья Дориваль. Агенты нашли это. – Выложила на стол в ряд приглашения на имя Александра, инструкцию по айману и кожаный шнурок. От эмоций Лерьера потянуло страхом. Боится за айману или шнурок? – Эмпат подтвердил, что абрис ауры со шнурка и обнаруженной крови в подвале принадлежат герцогу.
– Вот и последняя зацепка, – произнес Моррисон и отдал приказ, – блокирующие кандалы! Граф Гилберт гер Лерьер, вы арестованы по обвинению в удержании в неволе герцога Александра ди Наймана и связи с культом Тьмы, запрещенным законодательством империи Килдерры. Вы будете казнены. Приговор обжалованию не подлежит. О дате казни вам сообщат позже. – Моррисон наклонился к лицу Лерьера, процедив, – Но сначала, гнида, мы с тобой побеседуем и ты расскажешь мне… все.
Лерьера увели, мы остались с Моррисом в допросной. Шеф устало опустился на стул, видимо, дознание его порядком вымотал. Мне же не давал покоя вопрос. Почему для всех намек на айману, как красная тряпка перед быком? Только ли потому, что это запрещенная законом магия? Раз запрещены, то априори – зло? Прямо задав вопрос, не рассчитывала, что Моррисон пустится в объяснения, но шеф в который раз удивил. «Не все так просто, Лина. Скажу больше, изначальная цель создания айману была благородной. Все изменилось во времена Шад Алидана. Тебе самой стоит прочитать, чтобы понять».
Вечером, забравшись с ногами в любимое кресло и прихватив лавандовый чай, погрузилась в чтение инструкции. Хорошо, что на земле и не такие ужасы увидишь в криминальных хрониках или кинематографе. Фактически айману называли ритуал и артефакт, необходимый при его проведении. Участвовали две стороны: хозяин и носитель айману, который приносил обет верности. В особых обстоятельствах «хозяин» мог вносить дополнительные пункты обета лично или через посредников. Ритуал действовал четыре года, но мог быть продлен по пожеланию хозяина. От этой повторяющейся формулировки передернуло. Возникала четкая ассоциация с рабством, что в принципе было недалеко от истины.
Браслет айману полностью блокировал магию носителя и его ауру, обязывал беспрекословно выполнять все поручения и пункты обета, данного носителем. По словам автора, «в случае непослушания артефакт айману становится карателем, воспитывая покорность». Как конкретно артефакт «наказывал за провинность» в книге не говорилось, но очевидно, что воздействие было ощутимым. Мне вспомнился подвал и кровь на полу, записи Алекса в дневнике. То есть Лерьеру было мало артефакта, и он прибегал к дополнительным мерам наказания. Надеюсь, что это чудовище испытает хотя бы часть страданий, которым подвергал других за всю свою жизнь. От прочитанного осталось мерзкое ощущение, аж хотелось помыться. Насколько же темной должна быть душа того, кто прочитал о ритуале и решил опробовать его на живом человеке? Даже по отношению к заклятому врагу милосерднее было бы убить, чем мучить годами.
С грустью подумала, что сама сижу в уютном кресле после ванны с маслами с чашечкой горячего, а Алекс, мало того, что томится в богами забытом месте, так еще и носит айману. Представляю, через что пришлось пройти мужчине за это время. Ад показался бы санаторием по сравнению с его жизнью. «Как же тебя освободить?» – Говорили разум и сердце. Перевернув последнюю страницу с печатным текстом, обнаружила приписку, чернила и почерк которой отличались от основного текста, видимо, кто-то добавил ее позже. Я прочитала короткую легенду, про девушку Ивейн, отправившуюся спасать возлюбленного, что через много лет смогла найти его и разрушить действие артефакта с помощью особого благословения Тарис. Богиня сказала, что Готвард стал заложником темного ритуала, а особый свет способен победить тьму. Девушка сняла айману и освободила любимого. Ивейн и Готвард были наречены истинной парой.
Внутренний голос подсказывал, что приписка с упоминанием легенды появилась в инструкции не случайно, вряд ли владелец стал бы без причины обращаться к фольклору. Если я – истинная пара Александра, тогда получается, могу снять проклятый айману? «А что, если нет? Вдруг какая-то другая девушка ему наречена?» – Кольнул внутри червячок сомнения. Что это, ревность? Пусть так. Сначала найду его пару, а там разберемся. К тому же существует риск, что не все в легенде нужно воспринимать буквально. Мне нужен был совет, и, кажется, уже знала, к кому обратиться.
Дорогу к храму вспомнила не задумываясь, хотя побывала здесь лишь раз. Не знаю, какая сила вела меня по петляющей тропе в лесу. Очень волновалась, что проделанный путь окажется напрасным, поэтому чуть не расцеловала жрицу, улыбчивую женщину с морщинками вокруг глаз, когда та, сразу после короткого приветствия, произнесла заветное «богиня ждет». Меня встретила Тарис, уже сидящая на лилии-троне.
– Привет, Лина! Я тебя давно жду.
– Благодарю, Тарис, что оказали честь появиться, – поприветствовала богиню, почтительно склонив голову. – Мне действительно нужен совет, и только вы сможете помочь. Алекс, хм… – я осеклась, поймав на мысли, что назвала почти незнакомого мужчину сокращенным именем. – То есть герцог Александр ди Найман попал в серьезные неприятности.
– Чем же, по-твоему, я могу помочь герцогу? – Приглашая продолжить мысль, спросила Тарис.
– Его где-то держат в заложниках, проведя ритуал айману. А я прочитала в легенде, что однажды вы помогли девушке, которая пыталась спасти свою истинную пару, подарив особый свет, способный отменить действие артефакта. Тарис, я в ужасе от этого ритуала! Подскажи, те сны, что я видела, это знак, что Александр – моя истинная пара? Если нет, пожалуйста, подскажи, где ее найти. Прошу! – я умоляюще сложила руки и посмотрела в глаза богине.
Та в ответ заливисто рассмеялась. Что смешного можно найти в моих словах?
– Все-таки, я не ошиблась в тебе. Такая умная девочка, хоть и не из нашего мира. Лина, запомни, не давай сомнениям прорасти в сердце. Малейшее зерно может погубить на корню самое лучшее начинание.
– То есть, мы с Александром все-таки истинная пара? И я в любой момент могу снять этот дурацкий браслет?
– Нет, – ответила Тарис, совершенно сбив меня с толку. Из последней фразы, более чем напрашивался ответ «да». Или я оказалась права насчет существования у герцога истинной пары, которую теперь предстоит искать?
Обессилев от нахлынувших эмоций я уселась прямо на пол и прикрыла глаза. Обида и разочарование. Стоп! Для какой цели тогда видела все эти сны? Почему несколько дней назад в странном теле перенеслась к Александру? Тарис явно темнит. Чувствую, что выход есть, а ответ лежит на поверхности. Значит, спрошу прямо.
– Тарис, прояви снисхождение к неместной девушке. Я не понимаю божественный язык. Ответь лишь на один вопрос: я могу его освободить? Да или нет?
Видимо, вопрос был задан чересчур грубо, потому что над богиней закружилась знакомая сиреневая дымка. Вот и проси помощи у богов. В воздухе послышалось эхо: «Все в ваших силах. Истинной пара становится, когда оба укрепляют связь. Ты ее открыла, перенесясь к мужчине. Когда нить станет прочной, появится путь, что приведет тебя к нему, и темный артефакт будет разрушен. Впусти свет и берегись тьмы, Лина!»
С этими словами богиня растаяла в воздухе, оставив лишь легкий цветочный аромат как напоминание о ее недавнем присутствии. Это был легкий запах фрезий. Подумать было над чем. Весь обратный путь размышляла, прокручивая раз за разом слова Тарис. Метафоры и иносказания лишь больше запутывали, но если воспринимать их как иностранный язык, то, скорее всего, найду разумное зерно. Богиня появилась и не оставила без ответа ни один заданный ей вопрос. Уже одно это можно считать добрым знаком. Почему она сказала «нет»? Может, потому, что мы только начали создавать связь, которой еще недостаточно, чтобы считаться парой? Тарис также указала на способность переноситься в место нахождения. Так хотя бы смогу рассмотреть его и, возможно, найти зацепки, указывающие, где искать Наймана. Тогда уже можно будет вести группу по реальному маршруту в конкретное место на карте. Извини, Александр, не повезло тебе с истинной.
Мысль, что мы можем стать парой, почему-то грело душу. Тарис не опровергла предположение, хоть и не ответила прямо. После мужа никому еще не удавалось завладеть моим вниманием. А Найман? Он сам того не зная обошел Роя, приблизившись к идеалу, о котором мечтала с детства. Я была влюблена в красавца директора, обожала его темно-серые глаза, сильные руки, и не только. Но единственный минус, он был блондином, а мне всегда нравились темноволосые. У каждого свои тараканы, мои же теряли остатки разума при виде жгучих брюнетов. Поэтому там, в неизвестно где расположенной тюрьме, не удержалась от желания потрогать темно-каштановую прядь, упавшую на лоб мужчины. Вспомнив об этом, пальцы закололо от воспоминаний. Жаль, что невозможно ощутить. Вспоминая черты лица, вдруг стало стыдно. Еще даже года не прошло как похоронила Роя, а уже думаю о местных красавцах. До годовщины смерти оставалась еще пара месяцев. Такими темпами не видать мне репутации добропорядочной вдовы.
Вернувшись в Литрим, в первую очередь заскочила в ведомство проведать шефа. Такое ощущение, что мужчина переселился на работу. И, похоже, тоже забыл про сон. Чересчур сильный аромат пережаренного кофе стоял в кабинете. Похоже, Моррисон сегодня решил выполнить по меньшей мере месячный план по количеству выпитого напитка.
– Давай договоримся сразу, – с порога остановил меня начальник, – если у тебя нет хороших новостей, то я делаю вид, что тебя не видел. Арест Лерьера не остался незамеченным в Министерстве. Теперь от нас требуют предоставить личное свидетельство Александра, что в его пропаже виноват Лерьер, или, на крайний случай, тело герцога. Если в течение полугода не выполним это требование, графа отпустят за неимением улик. Даже наличие инструкции по айману на них не подействовало.
Я рассказала про последний разговор с Тарис, упомянув, что теоретически могу стать истинной парой герцога, что позволит снять айману. Напомнила про удивительную встречу с Александром. «Если я правильно поняла, то смогу впоследствии посещать лорда ди Наймана в таком виде. Может, получится что-то узнать».
– Если ты сможешь туда вернуться, это поможет, – приободрился Агюст, – в следующий раз постарайся максимально подробно рассмотреть территорию за пределами камеры, в идеале, как выглядит здание. Я не знаю, как это происходит, но лучше не попадайся на глаза посторонним и не говори Найману, где работаешь. Впрочем, ты и так это знаешь. Напоминаю на всякий случай, – с этими словами мужчина странно подвигал бровями. Это был намек?
После этого шеф оглядел меня и отправил домой спать со словами, что завтра ему нужен живой эмпат с ясной головой. В ответ заявила, что тоже предпочитаю работать с живым начальством. Моррисон усмехнулся, оценив шутку. На самом деле, сон в мои планы не входил. Хотелось попробовать, получится ли перенестись к Найману. Необъяснимое чувство звало увидеть вновь мужчину. «Влюбилась?» – скептически спросила себя, но тут же нашла оправдание. Если не встречаться, связь, упомянутая Тарис, не образуется. Сначала найду его, а потом решим, есть ли будущее у наших отношений. «Флиртовать некрасиво», – подала голос совесть. Но ни этой ночью, ни следующей встреч не получилось. Видимо, придется работать по старинке, не задействуя сверхъестественные силы.
Глава 30 Лина. Допрос Лерьера
Только успев собраться с командой, в дверь постучали. Агент, заглянув в кабинет, объявил, что лорд ди Моррисон зовет к себе. Вздохнув, предложила парням встретиться позже. Шеф заметив меня, подхватил форменный китель и сказал: «Поехали». Когда узнала, что направляемся в тюрьму Ашгейт, где держали под стражей Лерьера, попросила дать минут десять на иллюзию. Ответ шефа поставил в тупик: «Мне надо, чтобы ты оставалась сегодня собой. Не меняй внешность. Переодеваться в платье тоже не стоит». Мужчина гоготнул и добавил: «Так даже лучше, быстрее дело пойдет».
– Это ужин при свечах или допрос преступника? – Прогремел Моррисон, с грохотом распахивая дверь допросной, где Лерьер молчал, изредка посмеиваясь над двумя агентами с погонами стершего лейтенанта и, кажется, сержанта. – Я приказывал выбить из него правду, а не раскланиваться, как юнцы на балу!
Лерьер бросил пренебрежительный взгляд, одарив отвратительной улыбкой главу тайной канцелярии. Он сидел привязанный ремнями за руки и ноги к железному стулу с подлокотниками, лица агентов скрывали направленные в лицо графа ослепляющие магические шары. Бумага для записей содержала лишь вопросы без единого ответа. На лице арестанта глубокие темные гематомы, в уголке губ собралась незапеченная кровь.
– Перевести в комнату семь и все подготовить! – Объявил странный код шеф. – Начнем оттуда. Позже, возможно, придется сменить апартаменты. Посмотрим, как пойдет… разговор. – От слова «разговор» у меня по спине пробежали мурашки, заставив поежиться, как от морозного ветра.
Оставшись вдвоем, шеф повернулся, произнеся без тени шутки: «Следующий допрос начинаешь ты», – заметив на моем лице замешательство, добавил, – «Выведи его из равновесия. Спровоцируй. Пусть увидит ту графиню гер Сандерсон, что нарисовал при первой беседе: самоуверенную выскочку без манер, сующую нос не в свои дела. Надо добиться его признания». Я спросила, может, в магическом мире есть что-то типа сыворотки правды. Лорд ди Моррисон, нахмурившись, ответил, что зелье правды можно приготовить, но на это уйдет неделя, а время поджимает. Следуя за шефом, мысли скакали, как горные козлы по скалам. Я никогда не вела допросы. И, скажите на милость, как научиться этому за пять минут? Играть плохого полицейского, а Моррисон будет за хорошего?
Комната семь представляла собой камеру настоящего подземелья из старых фильмов без окон, с тусклым освещением и низким потолком. Лерьера подвесили за руки, ноги притянули цепями так, что тот стоял на полу, не в состоянии сделать и шагу. Моррисон ободряюще хлопнул меня по спине, мол, на выход. И что я должна говорить? Что делать? Играй, Лина. Вспомнилось мотивационное видео, где рассказывалось как обрести уверенность во время публичного выступления. Сколько раз оно пригождалось мне на земле. Теперь пришло время применить совет «Играй, пока сам не поверишь, что это правда» в Космине.
– Граф гер Лерьер, – пропела я, неспешно подходя к мужчине. У мужчины на мое приветствие дернулся глаз. – Вот мы и встретились.
– У Моррисона, похоже, все средства закончились, раз он решился подослать девчонку. Агюст, ты действительно веришь, что я буду говорить с этим недоразумением, которое еще и штаны напялила? Сочувствую.
Моррисон расслабленно сидел с непроницаемым лицом и закрытыми эмоциями на стуле, закинув ногу на ногу. Меня же поведение графа лишь раззадорило. Думал, оскорблюсь на «недоразумение», расплачусь или начну краснеть? Знал бы ты о моем прошлом, что можно услышать в школе или в институте, пожалуй, краснел бы ты.
– Никак не простишь встречу на заднем дворе? – Улыбнулась, обходя кругом мужчину. Эмпатия подсказала, «попала в точку». – Боялся, что вскроются темные секреты аристократа с «кристальной» репутацией? Например, столб, где порол слуг? Или, может, вход в подвал? – Тот сглотнул. Опять угадала. Но граф не был бы собой, если бы не ответил:
– Веди дела в своем доме! Больше всех кричит тот, кому есть, что скрывать. Не удивлюсь, что дневники не случайно оказались у нее. Она знает, где Найман.
– Хочешь сказать, молчит тот, кому наплевать на всех, кроме себя? На дочь, на слуг. Поэтому Джон исчез куда-то? – забросила новую фразу. Рискованно, но лучше так, чем ходить вокруг да около.
Лерьер сначала ответил, что ему нет дела, куда делся слуга, но потом быстро понял свой промах и хотел дать задний ход. В тот же момент Моррисон поднялся со стула и схватив мужчину за подбородок, что тот поморщился от боли, и заглядывая прямо в глаза, произнес: «Я правильно понял, тебе известно, что человек, которого звали Джон, пропал из поместья? Куда?» Тот пытался отвести взгляд, я чувствовала волны желания сказать ложь, о чем подала сигнал шефу. Тот кивнул и сделал знак агентам, стоящим у двери. Те взяли в руки деревянные дубинки и начали избивать корчащегося и кричащего от боли человека. В наш адрес летели ругательства, что поплатимся за подобное отношение к представителю древнего рода. Чуть позже послышались мольбы о милосердии. Лицо Агюста перекосило от отвращения. Он сделал знак остановиться и нажав на свежее место побоя, процедил: «Вспомни, когда человек у тебя на глазах сгорал заживо от айману, а ты заставлял его вымаливать прощение на коленях, проявил ли милосердие?» – И дал сигнал продолжать. Сквозь удары, граф закашлившись и отплевывая кровь простонал: «Он сам виноват в своем упрямстве». Послышался щелчок пальцев, агенты остановились.
– То есть, теперь ты не отрицаешь, что Александр все же был у тебя и носил айману? Я правильно понял? – отдал приказ секретарю – Запишите в отчет.
Лерьер затих. На вопрос где Александр, не ответил даже после продолжившихся ударов. Кажется, я слышала треск сломанных костей, от чего поплыло перед глазами, но продолжила стоять чуть поодаль, стиснув зубы. Моррисон то и дело объявлял перерыв, заглядывая прямо в глаза графа, а тот пытался отвести взгляд, лишь бы не встречаться им с шефом. Казалось, глава тайной службы проникал прямо в голову, перебирая воспоминания и вытаскивая нужные на свет. Услышав вопрос «кто подсказал идею перевезти герцога», допрашиваемый странно закашлялся и потерял сознание. Моррисон презрительно глянул, отошел и приказал привести обвиняемого в чувства, процедив: «сам виноват». Тело Лерьера больше напоминающее сплошную кровоточащую рану, растянули на цепях и окатили ведром воды. Тот закашлявшись, приподнял голову, чтобы услышать все те же вопросы: «кто?» и «где сейчас Александр?». Отвечал с трудом, набираясь сил для каждого последующего: «Не знаю». Я подошла к шефу, тронула за плечо и сказала: «Он не врет». Агюст отрицательно покачал головой. Я уже хотела возразить, что эмпатия не уловила следов лжи, но услышала в ответ:
– Знает. Пусть не все, но знает. Только не может сказать. Лина, предупреждаю, будет тяжело, но мне сейчас понадобится твоя помощь. Я применю магию, а ты задавай вопросы. Любые, связанные с Найманом. Желательно на которые нужно отвечать одним словом.
– Я попробую.
Дальнейшее напоминало фильм из жанра триллер. Глаза Моррисона, подобные штормовому морю, немигающе уставились на Лерьера, не способного отвести взгляд. Магия потекла буром, проникая в голову, отчего графа начало трясти, будто тот впал в транс. Гипноз? Только очень сильный, проникающий в подсознание и извлекающий правду. Я спросила: «Александр пребывал в Дориваль под именем Джон?» – «Да». Магия воды могла влиять на разум подобно сыворотке правды или чего-то подобного, когда человек сообщает то, что никогда бы не сказал даже под физическим давлением. «Ты отдал приказ перевезти Наймана?» – «Да». «Он связан с тобой через айману?» – «Да». Ответ был ложью, о чем сообщила, и графа ударило чьим-то магическим огнем. Лерьер тут же исправился не выходя из-под контроля: «Нет. Уже нет». «Его перевезли на принадлежащую тебе собственность?» – «Нет». «Знаешь, где находится лорд ди Найман?» – «Нет». И это была правда. Моррисон усилил воздействие, помогая еще и пасом, делая движение, будто что-то раскачивая. Лерьер, видимо, не выдержав вмешательства, повис на цепях запрокинув голову, изо рта пошла кровавая пена. По закатившимся глазам стало понятно, что он потерял сознание, но тело продолжало сводить судорогой, словно через него проходили разряды тока.
– Ясно. Очень сильный блок, – недовольно сплюнул Моррисон. – Кто ставил, не знаю, но явно с высшим уровнем. И, похоже, имеем дело с магией тьмы, раз вода не может пробить. Ладно. Позже еще побеседую. С какой же большой рыбой он завел дружбу? Только бы не спугнуть. – Оглядел меня, борющейся с тем, чтобы не потерять сознание вслед за Лерьером. В Космине я стала чересчур сильно воспринимать эмоции, а боль чувствовалась так, будто сама ее переживала. Сочувственно добавил, – ты очень хорошо держишься для эмпата. Думал, придется отпустить гораздо раньше, а ты до конца на ногах простояла. Молодец!
Всю дорогу до дома просидела с закрытыми глазами в экипаже. Последнее, что осталось в памяти, как рухнула без сил на кровать и провалилась в сон. Только бы никаких сновидений. Идти на свидание, пусть и сюрреалистичное, не хотелось. Во-первых, мой вид, даже если предстану полупрозрачной тенью, скорее всего будет напоминать полутруп. Во-вторых, могу не сдержаться и рассказать о признании Лерьера, а вот это уже профессиональный провал.
На следующее утро на работу приползла из последних сил. Присутствие на допросе опустошило меня, даже две чашки крепкого кофе не помогли взбодриться. Заглянул Марк на кофе, покачал головой глядя на попытки разжечь плитку и сам занялся готовкой. «Подозреваю, в Ашгейте дознаватели превзошли себя». В ответ вздохнула и сдавила виски, в полголоса произнеся: «Не они. Шеф превзошел себя. Не знала, что маги способны на такое», – пульсирующая боль вернулась, я сделала слишком большой глоток, закашлявшись. Оказалось, Марк никогда не видел проявления магии воды высшего уровня в действии. Сочувственно произнес, что у Моррисона должно быть была веская причина, цитирую, «тащить эмпата в пекло». Согласна, зато теперь у нас есть признание, хотя, судя по тому, что кто-то мутит воду в министерстве, нужно ускориться с поисками. «Марк, объяви общий сбор», – произнесла с напором, а товарищ скептически сложил руки на груди. «Я тебе, что, дама на балу, нюхающая соли или что там спасает от обмороков, или командир группы, твою мать? Общий сбор!» Парня тут же сдуло ветром. Этим же днем почти полным составом отправились в Дориваль осмотреть свежим взглядом, пока не прошло слишком много времени. Эдвард подсказывал, что проверить.