7.2.
– Я же говорил, все у тебя получится, – сказал Анпил, помогая Лизе слезть с веревки на землю. – Ничего сложного, правда?
– Ну как сказать, – выдохнула она, разминая пальцы.
От веревки, в которую от страха она вцеплялась изо всех сил, на коже остались болезненные следы. Еще один такой спуск, и точно появятся мозоли. Сняв с пояса фонарь, она огляделась.
Пещера оказалась длинной, но не очень широкой: от одной стены до другой метра три, не больше. Задрав голову, потолка Лиза не увидела. Внизу было сыро и заметно прохладней, чем в тоннеле, из которого они пришли. Под ногами поблескивали лужицы.
– И что мы тут должны искать? – спросила Лиза, всматриваясь вперед. Смысла в этом не было: там, куда фонарь не добивал, сгущался беспросветный мрак.
– Обойдем здесь все по мере возможности. Если встретим что-то интересное, возьмем образцы. А ты сможешь увидеть, как под землей бывает красиво.
Пока что никакой красоты в этом каменном мешке Лиза не замечала, но тактично решила промолчать о своих впечатлениях. В конце концов, для ее спутника подземелья как дом родной, а кому понравится, если к его дому отнесутся с пренебрежением? И она послушно побрела следом за Анпилом, неторопливо осматривавшим все вокруг.
Неровные стены то сужались в узкий лаз, заставляя протискиваться боком, то вновь расширялись так, что можно было идти рядом, а не друг за дружкой. Иногда где-то слышался звук капающей воды. Ее становилось все больше, и все чаще встречались причудливые натеки, выросшие за десятки, если не сотни лет. На полу тут и там торчали столбики сталагмитов, похожие на грибы-поганки или на очень грязные сосульки.
– А ты смелая, – внезапно произнес Анпил, когда они вышли на просторный участок, уходивший вниз под довольно крутым уклоном. – Если честно, я думал, что не решишься на спуск.
– В смысле? – Лиза на миг забыла, что нужно смотреть под ноги, споткнулась о камень и чудом вернула равновесие прежде, чем Анпил успел ее поймать. – Я? Шутишь что ли?
Не мог он говорить такое всерьез, видел ведь, как у нее перед входом в эту пещеру поджилки тряслись. И как она ныла в тот день, когда ему пришлось вылавливать ее из реки. А еще недавняя истерика во время вылазки с Ганом… Хорошо, что хоть об этом кроме нее и Гана никто не знает.
– Не шучу. Я же видел, как сильно ты боялась сюда идти, даже когда не знала, что спускаться придется. И все равно отважилась, преодолела себя.
– А куда мне было деваться? – фыркнула Лиза, смущенная неожиданной похвалой. – Не сидеть же одной в темноте, пока ты не вернешься!
– Думаешь, я бы тебя там бросил? – в голосе Анпила прозвучал упрек. – Зная, что ты впервые в жизни под землей оказалась? Да за кого ты меня принимаешь?
Окончательно растерявшись, Лиза пролепетала извинения, упорно глядя на камни под ногами. И с чего он вдруг стал таким обходительным? Ведь когда гнал ее по дороге или учил промывать образцы, не проявлял ни капли сочувствия. Неужели она выглядит сейчас такой жалкой, что даже суровый гном-рудокоп не удержался и пытается утешить ее, слабачку и нытика?
– Спасибо, конечно, только не надо со мной сюсюкаться, – сказала она, искоса взглянув на шагавшего рядом Анпила. – Я уже и так успокоилась.
– Ну, знаешь! Я тогда вообще не понимаю, как с тобой разговаривать, – кажется, он начинал злиться.
– Так же, как и со всеми, – огрызнулась Лиза в ответ.
– С какими “всеми”? Со своими ребятами я именно так и общаюсь: делают свое дело хорошо – хвалю. Начинают ныть или дурака валять – ругаю. Или в вашем мире принято наоборот? – вдруг он осекся и замер. – Стой-ка. Кажется, мы чуть не пропустили кое-что интересное.
Возле дальнего края пещеры громоздилась гора камней. Анпил забрался на нее, и в свете его фонаря Лиза увидела на самом верху невысокий проход. Гном поднял маленький булыжник, внимательно его осмотрел и присвистнул.
– Нам с тобой определенно везет, человек из другого мира. Взгляни-ка!
Ожидая увидеть в его руках золотой самородок или, как минимум, ценный самоцвет, Лиза быстренько вскарабкалась на вершину завала. Но Анпил показал ей обломок обычного камня, примечательный разве что своей неоднородностью: одна половина была зеленовато-серой, другая бледной, как парафин, с неровным ржавым пятном.
– Интересный камень, – вежливо сказала она.
– Это не просто камень, это осколок кварцевой жилы. Видишь, здесь четкий край вмещающей породы проходит. Да еще след окисления… Возможно, внутри этой горы спрятаны сокровища.
Груда булыжников почти упиралась в потолок, приходилось идти согнувшись. К счастью, недалеко: впереди виднелась куча обломков поменьше, возле которой проход оканчивался щелью в потолке.
– Стой тут, – скомандовал Анпил, сбросил рюкзак и нырнул в эту щель, прежде чем Лиза успела что-то возразить.
Через минуту он вылез, посмотрел на нее ошалело, взял свой узкий молоток и велел отойти подальше. Из-под потолка раздался приглушенный стук.
– Что там? – не вытерпела Лиза.
– Купол. Свежий, – едва слышно донеслось в ответ. – Неустойчивая порода обрушилась, а над ней образовалась пустота. Так пещеры вверх растут… Очень красиво, но тебе лезть не стоит – опасно.
Анпил замолчал. Из дыры, в которую он забрался, посыпалась каменная крошка. Лизе стало не по себе.
– Эй, ты там в порядке? – робко крикнула она.
В ответ донеслось что-то невнятное, вылетела новая порция камней, и следом пулей выскочил ее напарник, схватил девушку за руку и потащил назад, к спуску. А потом раздался глухой мощный звук, похожий на уханье, из щели повалились булыжники, запечатывая ее, и камни под ногами ощутимо затряслись.
– Пойдем отсюда, – сказал Анпил, пропуская Лизу вперед.
– А что это было? – спросила она, спрыгивая на ровный пол пещеры.
– Обвал. Я же говорил, купол неустойчивый. Но зато смотри что я там нашел!
– Да мне все равно, что ты нашел! – крикнула Лиза со злостью. – Ты понимаешь, что чуть сам там не остался, ненормальный?
Словно в подтверждение ее слов грохот обвала раздался снова. Только на этот раз он был дальше и мощнее – казалось, вся пещера заходила ходуном. И доносился с той стороны, откуда они пришли.
– Вот это уже хуже, – произнес Анпил бесцветным голосом. Лицо его было напряженным, скулы обозначились острее. Лизе вдруг стало жаль, что она на него накричала.
– Погоди, может, ничего страшного и не случилось, – нарочито бодро произнесла она. – Пойдем сначала проверим, а уж потом начнешь меня пугать.
– Может быть, – он кивнул и посмотрел на нее очень серьезно. – Но даже если случилось – не паникуй, хорошо? Я и не в таких передрягах бывал. Выберемся. Ты мне веришь?
– Конечно! – Лиза заставила себя улыбнуться.
Но очень скоро ее оптимизм испарился без следа. Они почти добрались до места, где ждала веревочная лестница, оставалось только преодолеть узкий участок и еще немного. Но прохода больше не было. Вместо него громоздилась куча валунов, вершина которой терялась во мраке.
7.3.
Если оставаться в полной темноте достаточно долго, время начинает идти по-иному. Там, снаружи, скрытая от Лизы тоннами камня и земли, занималась утренняя заря. А возможно день был уже в самом разгаре, или и вовсе начинался закат – она не знала. Для них двоих время отмерялось числом пройденных шагов, подступавшим чувством голода или степенью усталости.
Разбирать завал Анпил не стал даже пытаться. Слишком огромный, да и опасно. Оставив этот вариант на самый крайний случай, он решил поискать другой выход, хотя бы узкую щель, ведущую на поверхность: с собой у них были кирки и молоток, можно будет прокопаться наружу.
Они принялись бродить по пещере, проверяя каждый угол и забираясь на каждый крупный завал, но все ходы рано или поздно упирались в тупик.
– У тебя вода еще осталась? – спросила Лиза, обнаружив, что ее фляжка почти опустела. Шли они быстро, без отдыха, и пить хотелось постоянно.
– Насчет этого не волнуйся, воду найдем. Держи. Есть не хочешь?
– Немножко, но пока потерплю.
Голоса отзывались причудливым эхом, многократно искаженным извилистыми ходами и неровными каменными стенами. Эти звуки пугали Лизу, заставляя невольно вслушиваться и внушая чувство, будто кроме них кто-то еще бродит по тоннелям. Поэтому она почти всю дорогу молчала, лишь коротко отвечая, когда Анпил пытался заговорить. Очень скоро он понял, что спутница на беседу не настроена, и тоже затих. Только подсказывал, куда свернуть, или спрашивал, все ли с ней в порядке.
Сначала было страшно в полной темноте и оглушающей тишине, нарушаемой лишь звуком их шагов, а иногда – монотонными и звонкими ударами капель. Горючее решили поберечь, один фонарь погасили. Лиза спросила, на сколько хватает фонаря, и Анпил уклончиво ответил, что надолго. Уточнять она не стала: постоянно прикидывать, сколько осталось до наступления кромешной тьмы, было бы невыносимо. Особенно если учесть, что точно время засечь не получилось бы. Впервые в жизни она пожалела, что не имеет привычки носить часы.
Первый приступ страха прошел, сменившись острой потребностью что-то делать, пытаться выбраться, придумать что-нибудь, до кого-то докричаться. Анпил, которому наверняка были знакомы все проявления паники, воспользовался ее настроем и вел Лизу по подземелью так быстро, как это было возможно – даже еще один спуск по веревке девушка преодолела, не раздумывая ни секунды.
Но теперь она начала уставать. Во рту пересохло, и губы саднили от того, что она их постоянно облизывала. Ноги гудели, поясницу ломило – слишком часто приходилось наклоняться, а то и вовсе идти вприсядку. Самое неприятное, что становилось тяжело дышать, будто воздуха не хватало. Лиза начинала просить об отдыхе, первый раз робко, потом не задумываясь, какое впечатление произведет на напарника.
– Так сильно устала? Может, рюкзак у тебя забрать? – с сочувствием спросил Анпил, когда она в очередной раз села на камень, с облегчением прислонившись к стене. – Здесь не лучшее место для привала, слишком мокро. Давай немного потерпим, поищем что-то поудобнее…
– Я только дух переведу, хорошо? И воды бы свежей набрать… А рюкзак не тяжелый, сама понесу.
Окинув ее взглядом, он кивнул, нашел углубление с чистой водой и начал набирать фляжку.
К этому моменту они спустились намного глубже, и теперь воды было по щиколотку. Эхо возвращало голоса и плеск искаженными, и чудилось, будто издалека навстречу несется галдящая толпа или летит рой насекомых. Пару часов назад Лиза напугалась бы, но сейчас чувства притупились от усталости, и она лишь покосилась на Анпила. Он оставался спокоен, значит опасаться нечего.
Зато можно было не беспокоиться о питье – от жажды им точно умереть не придется. Анпил передал ей наполненную флягу и протянул руку:
– Поднимайся. Надо идти, не то замерзнешь.
– Здесь дышать нечем, – пожаловалась Лиза, хватаясь за его большую крепкую ладонь и неохотно вставая с такого уютного, пусть даже холодного и осклизлого, камня.
– Тебе просто кажется, воздуха достаточно, – он поймал ее взгляд и нахмурился. – Ты чересчур волнуешься. Прислушиваешься к себе, ждешь чего-то ужасного. Не надо обо всем этом думать, давай лучше говорить.
– Я не знаю, о чем. И разве ситуация, в которой мы оказались, не ужасна?
– Неприятно, конечно, но бывало и хуже. Об этом как раз говорить сейчас не стоит. Лучше расскажи про свою работу, которой занималась на родине.
Лиза вздохнула. О ее приключениях за последние дни можно было бы не одну статью написать. И о том, как золото добывают, и о том, как они оказались погребены заживо в этой пещере…
– Ладно, может быть это тебя повеселит. Должен же я наконец показать то, из-за чего все случилось.
Он бережно достал из кармана желтый камешек размером с куриное яйцо, положил на ладонь и приблизил к нему фонарь. Лиза ахнула. На свету неровный обломок засверкал множеством блестящих граней.
– Золото! -восхищенно выдохнула она.
– Не угадала! Это пирит, – произнес Анпил торжественно. – Но похож, правда же? Начинающие старатели часто попадаются, поэтому его еще называют золотом дураков.
“Превосходно! – Лиза не сдержала нервного смешка. – Мало того, что мы жизнью рискуем, еще и вместо драгоценностей раздобыли… это. Каждому, как говорится, по способностям!”
– Смотри, какие острые у него грани, – Анпил любовался своей находкой, словно чем-то стоящим. Покосившись на проклятую каменюку, Лиза равнодушно отметила, что та и в самом деле будто слеплена из множества кристаллов. – А золото гладкое, округлое. Мягкое и пластичное, в отличие от пирита, который крошится от удара. И еще: понюхай здесь, на сколе.
Девушка удивленно посмотрела на своего напарника и убедилась, что он не шутит. Послушно взяла камешек и поднесла к носу. Свежесколотый край ощутимо пах серой. Поморщившись, она вернула Анпилу его добычу.
– Спасибо за науку, в следующий раз я смогу сама отличить это от золота. Чтобы не броситься сломя голову его добывать.
– Думаешь, я случайно перепутал? – рассмеялся он. – Нет, я прекрасно знал, за чем именно бросался. Пирит нужен не только чтобы над доверчивыми новичками подшучивать. Это спутник золота, его довольно много на месторождениях. Мы с тобой очень важные моменты выяснили. Золото в верховьях Цагаана есть, и оно где-то рядом. Возможно, прямо у нас под ногами, а может вообще под нашим лагерем.
– Осталось только выбраться отсюда и рассказать об этом великом открытии, – вяло отозвалась Лиза.
– Выберемся, – произнес Анпил твердо. – Обязательно выберемся. Только ты не раскисай, хорошо? Еды у нас достаточно, снаряжение есть. Если совсем устанешь, могу хоть всю дорогу тебя на спине нести, сил хватит. Мы вообще можем тут неделю жить без проблем.
– И света на неделю хватит?
– Ну на неделю, если честно, нет. Так что в этот раз не получится, ты права. Придется выбираться пораньше.
Фонарь погас, когда тоннель привел к подземной реке – отразился в смолисто-черной воде и мигнул на прощание. Лиза вскрикнула и вцепилась в рукав кожаной куртки Анпила.
– Спокойно, – сказал он. – Сейчас второй зажгу. На месте стой.
В темноте отчетливо раздался стук железа о камень – он поставил отслуживший свое фонарь на пол, шорох и звяканье пряжек – полез в сумку за спичками. Язычок пламени осветил его отросшую за время экспедиции бороду и крупный прямой нос. Взяв в руку, на которой повисла Лиза, новый фонарь, он зажег фитиль и завинтил колбу.
– Все, можем идти дальше, – сказал он и осмотрелся. – А на эту речку надо будет потом взглянуть повнимательнее. Вот вернемся…
Вернуться? В эту кошмарную пещеру? Да ни за что на свете! Как он может такое говорить, тем более сейчас, когда они и выйти-то отсюда не могут.
Вдруг представилось, что выхода они так и не найдут. Интересно, сколько они уже прошли? Фонаря хватит еще на столько же, а потом…
– Выведи меня отсюда, – всхлипнула она, вцепляясь в Анпила мертвой хваткой. – Пожалуйста!
– Выведу. Только для этого ты должна идти за мной, а не стоять тут как окаменевшая. Идем, в стороне, куда уходит вон тот проход, мы еще не были.
С трудом заставив себя его отпустить, Лиза украдкой размазала выступившие было слезы и послушно двинулась следом за Анпилом. Проход, про который он говорил, она вряд ли заметила бы самостоятельно. Собственно, ей и в голову не пришло бы лезть в эту щель, настолько узкую, что даже худенькая Лиза не смогла бы там развернуться. Массивный Анпил и вовсе протискивался с трудом.
Через несколько шагов девушке показалось, что у нее начинается первый в жизни приступ клаустрофобии. И когда через некоторое время Анпил замер на месте, она решила, что он все-таки застрял.
– Чувствуешь сквозняк? – спросил он. – И запах изменился.
Лиза ничего такого не замечала, но сердце ее бешено заколотилось от радости. Неужели выход? Они в самом деле нашли его?
– Дует спереди? – взволнованно переспросила она.
– Нет, там тупик, – кажется, радоваться было рано. – Сверху. Здесь узко, даже ты легко поднимешься распором. Но пока жди, не трать силы зря. Я посмотрю, что там и подам сигнал.
С этими словами он полез наверх, упираясь спиной о камни и заслоняя свет фонаря, который нес над головой. Лиза старалась не сводить с него глаз и не думать об окружившей ее темноте, такой плотной, что казалось, будто ее чувствуешь кожей.
– Поднимайся! – раздался наконец голос Анпила. – Мне нужно расширить ход, внизу тебе оставаться не стоит, камни сыпаться будут!
– Ты нашел выход?
– Пока нет, но сейчас сделаю. Можешь помочь, если хочешь.
“Зубами прогрызу, – подумала Лиза, начиная подъем. – А когда выберемся, я тебе все выскажу. И про привычку лезть куда не следует, и про золото дураков”.
7.4.
Дневной свет казался ослепительно ярким, а воздух, проникший в проделанный Анпилом ход, пах восхитительной свежестью. Лиза вдохнула этот сладкий, щекочущий ноздри воздух во всю силу легких, чувствуя, как он придает сил, наполняет энергией.
– Так вот ты какой, дух свободы, – проговорила она, щуря привыкшие к темноте глаза.
Что-то прилетело сверху и щелкнуло по носу. Она хотела отмахнуться и поймала конец веревки.
– Обвяжи вокруг себя, только крепко, – донесся голос Анпила. – И вылезай аккуратно, здесь обрыв.
Обмотав петлю вокруг талии, Лиза крикнула, что готова, и устремилась вперед, к свету. Ей было все равно, что там, снаружи, главное скорее выбраться из подземелья. Извиваясь, как червяк, она высунулась из прорытой гномом норы и увидела серенькое пасмурное небо. Над далекими вершинами елей кружила одинокая птица. Порыв ветра взъерошил волосы, охладил лицо, и Лиза зажмурилась от нахлынувшего счастья.
А потом она посмотрела вниз.
– Нет-нет-нет, я туда не полезу! – взвизгнула она и вцепилась в рыхлые края дыры в земле, из которой высунулась по пояс, свешиваясь над крутым склоном.
В паре метров он резко обрывался в пустоту. Судя по кронам деревьев, далеко внизу волнами покачивавшимся от ветра, падать пришлось бы долго.
– Тогда придется вернуться в пещеру, других вариантов нет, – Анпил умудрился пристроиться над ее головой, балансируя на крохотной кочке и придерживаясь за торчавшие из земли толстые корни. При взгляде на него перехватило дыхание. – Я поднимусь к деревьям и подстрахую тебя, не бойся.
– Я не смогу. Я сорвусь вниз, обязательно сорвусь. И ты меня не удержишь, тут же сыплется все! Мы оба разобьемся, так не пойдет!
– Прекрати истерику, тебя я точно удержу, – гном говорил, не переставая быстро карабкаться вверх. – Ты весишь как ребенок. Только вниз не смотри, просто забирайся по склону. Потихоньку, осторожно… Давай!
Ухватившись за ствол молодого дерева, росшего возле самого спуска, он подтянулся, сел, перекинул через ствол веревку и обвязал вокруг себя. Лиза сглотнула и покосилась в сторону пропасти. Промелькнула глупая идея предложить Анпилу вернуться и поискать другой выход.
– Лиза! Ты ведь не собираешься до ночи здесь сидеть? Мне не очень-то удобно, честно говоря. Земля холодная и мокрая. Давай, лучше не станет, дождь собирается.
Проклиная ту минуту, когда она согласилась пойти к несчастному ручью, Лиза вылезла и приникла к горе всем телом, не обращая внимания на то, что так она по уши извозится в грязи. Она стиснула зубы и поползла по-пластунски, едва передвигая руки и ноги, вздрагивая всякий раз, когда мелкие камешки осыпались под животом.
Над головой Анпил подбадривал ее, не забывая подтягивать веревку, и Лиза мысленно пообещала себе, что придушит его, как только поднимется. Хотя нет, она ведь даже дорогу не знает. Придушит где-нибудь ближе к лагерю.
Но когда он втащил ее за руку наверх, усадив на переплетение корней, она не нашла сил даже возмутиться. Просто упала на спину плашмя и смотрела на пасмурное небо сквозь ветви, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось быстро-быстро, словно она пробежала кросс.
– Успокойся, самое страшное позади, – Анпил наклонился над ней, загородив обзор. – Ты в порядке?
Лиза заметила, что на перемазанном пылью и грязью лице глаза его кажутся ярче, а улыбка прямо сияет, как на рекламном постере. И что у него очень красивая улыбка, располагающая. Вызывающая желание улыбнуться в ответ.
“Нашла время и место им любоваться, идиотка! – мысленно отругала она себя. – И вообще…”
Нахмурившись, она села, отвела взгляд от своего спутника, порылась во внутреннем кармане и достала тонкий носовой платок, отделанный кружевом – один из подарков обшивавшей ее в городе портнихи. Каким-то чудом он остался чистым.
– На вот, – пробурчала она, протягивая платок Анпилу. – Перемазался как трубочист.
– Не надо, тебе нужнее, – усмехнулся он в ответ.
Лиза провела пальцами по лицу и обнаружила толстый слой грязи. Выругавшись, попробовала запустить пятерню в волосы – они сбились в сплошной колтун, из которого сыпалась каменная крошка.
– Ненавижу тебя, – простонала она. – Мне нужна вода. Много воды. Лучше целое озеро. И мыло. И…
Тяжелая холодная капля ударила в лоб. Лиза переглянулась с напарником, но прежде, чем кто-то из них успел произнести хоть слово, дождь обрушился, крупный и частый, настоящий ливень.
– Пожалуйста! – сказал Анпил, ловя капли на ладонь. – Как ты и просила!
Лиза подняла голову, подставляя лицо дождю. Все равно скоро она промокнет до нитки, так пусть хоть смоет грязь. Жмурясь от щекочущих струй, она не удержалась и рассмеялась в голос, громко, долго, до слез. Анпил сидел рядом и ждал, пока она успокоится, ни слова не говоря.
Но очень скоро стало не до смеха. Когда они, уставшие, голодные, грязные как свиньи и мокрые насквозь, преодолели крутой подъем и смогли нормально оглядеться, оказалось, что они прошли гору насквозь и выбрались посреди обрывистого, крутого склона – ни спуститься к подножию, ни подняться через перевал было невозможно.
Пришлось долго пробираться козьими тропами, уходя все дальше от лагеря. Шли медленно: ливень скоро кончился, но успел хорошенько намочить землю и камни. Под ногами скользило и осыпалось, к тому же сил у Лизы почти не осталось. Только желание поскорее оказаться где-нибудь в безопасном месте заставляло ее продолжать путь.
Лишь к вечеру они выбрались на более-менее пологий участок, по которому, обходя скальные уступы и обрывы, кое-как спустились с проклятой горы. Ночевать пришлось в крошечном гроте – угрюмые низкие тучи грозились очередным дождем, а укрыться от него было негде. Они даже плащи в пещере оставили.
И котелки тоже – Лиза сейчас отдала бы пару лет жизни за кружку горячего чая! А также ружья, карты и большую часть еды. Когда Анпил говорил в пещере, что они могут прожить там неделю, ни в чем не нуждаясь, он явно преувеличил, чтобы успокоить перепуганную спутницу.
Еды брали на пару перекусов, и сейчас ее поделили на три части. Лиза не заметила, как проглотила свою долю, лишь слегка приглушив голод. Анпил сумел разжечь костер из смолистых веток, но варить на нем было нечего.
– Нам до лагеря два дня добираться, надо поберечь припасы на завтра, – сказал он, заметив, как она приуныла. – Даже дольше может получиться. Я решил пойти в обход, эта дорога длиннее, но зато не придется лезть через перевал.
– Если обо мне беспокоишься, то не стоит, – вяло отозвалась она, поворачиваясь к огню другим боком. От мокрой одежды валил пар. – Я куда угодно залезу, лишь бы побыстрей добраться.
– И голодать два дня готова? Если возвращаться за припасами, смысла срезать дорогу не будет. А окружным путем мы как раз пройдем мимо входа в пещеру, заберем свое добро.
– Делай как знаешь, – отмахнулась Лиза устало.
Она улеглась на подстилке из лапника возле входа в грот, у огня. Все было отсыревшим, и слабый костерок не спасал. Следующие несколько часов она провела в тяжелой полудреме, то проваливаясь в сон, то просыпаясь от того, что продрогла до костей.
Едва рассвело, они двинулись в путь – все равно толком выспаться в холодном сыром гроте не получится. Да еще на голодный желудок. Утром Лиза готова была слона сожрать без соли и вместе с бивнями, но получила лишь кусок черствой лепешки, горсть сухофруктов и тонкую полоску вяленого мяса. Порцию, которой бы наелась разве что кошка. Краем глаза она заметила, что себе Анпил не взял и сухофруктов, и ощутила что-то похожее на угрызения совести, но решительно прогнала это чувство.
“Сам виноват, потерпит. В конце концов, это он рюкзаки укладывал, мог бы прихватить лишний кусок”.
– Ничего, ужинать будем нормально, – ничего не подозревая об обвинениях в свой адрес, Анпил, как всегда, старался подбодрить напарницу. – Если повезет, еще и подстрелить кого-нибудь успею, зайца или перепелку…
– Не надо никого стрелять! – Лиза вспомнила, как перепугалась тогда за Гана. – Кашей обойдемся. Лучше поторопиться домой. Сколько мы уже блуждаем? Нас наверняка потеряют.
– В расчетное время не уложимся, ты права. Но ничего страшного – Дара выйдет нам навстречу. Главное, обогнуть поскорее гору и добраться до вещей. Будет проще подать сигнал, если будут ружья.
По его словам, все выходило так гладко, так безопасно и просто, что Лиза поверила бы, если б не предательская слабость мышц, ломота во всем теле и навязчивое чувство голода, от которого подкатывала тошнота.
К тому времени, как впереди замаячил знакомый пейзаж, ей стало так плохо, что радости она не почувствовала. Есть уже не хотелось, напротив, от одной мысли о еде становилось дурно. Голова раскалывалась от боли, солнце слепило глаза. Погода еще с утра прояснилась, но Лиза была бы рада дождю: от жары она вымоталась гораздо сильнее.
На последнем привале она поняла, что это не просто усталость: ночь на холодных камнях в мокрой одежде не прошла даром. Лизу знобило. Она прилегла на куртку Анпила, заботливо расстеленную на траве, и поняла, что не сделает больше ни шага.