Измена. Не твои дети

4

– … поэтому, главное – заранее понимать, что воспитывая ребенка, вы воспитываете отдельную личность. Он не будет вашим придатком. Он будет отдельным от вас человеком. Вероятнее всего, он будет иметь свои, уникальные взгляды на жизнь. И, представьте себе, эти взгляды от ваших могут быть даже отличны. Ваша задача заложить в этого человека правильные моральные ценности. А не сделать вашего ребенка удобным. Удобным для вас, в первую очередь! – хлестко вещает со сцены именитая психология со внушительным панцирем опыта за спиной. – Все это вы должны понимать уже сейчас. Еще на этапе планирования беременности. Сейчас! Пока ваш малыш еще даже не появился на свет…

Мы с девчонками подслушиваем «из-за кулис». Сейчас все спикеры выступят и начнется фуршет. А пока вип-клиенты дорогой частной клиники планирования беременности и материнства, наслаждаются тем, как им промывают мозги.

Я пожимаю плечами. Как по мне – любому адекватному человеку все вышесказанное и так очевидно.

Но дамочки, которые составляют основной контингент посетителей торжества, с умным видом кивают.

– Это не Кри́сталл! – морщит нос одна из таких дам минутой позднее, когда я подаю ей бокал с игристым шампанским.

Сдержанно улыбаюсь в ответ – это фирменный жест. Я его годами дрессировала. Ни грамма дерзости на лице.

– Простите? – уточняю.

Вероятно мадам желает, чтобы я обращалась к ней с большим подобострастием, потому что фыркает недовольно в ответ:

– Я сказала, что это не Кристалл! – со звоном возвращает бокал на поднос. Удерживаю, отступая назад. – В меню было указано, что подадут Кристал!

– Это Кристал, – спокойно оповещаю ее все с той же улыбкой.

Девушка гневно распахивает глаза.

– Ты со мной будешь спорить?!

Такая красивая и такая злобная – отстраненно проносится в мыслях.

Эффектная брюнетка сверлит меня взглядом. Явно ищет повод скандал учинить.

К сожалению такая категория среди богачей тоже имеется. Но это все лучше, чем дикие боровы, нападающие в темных подсобках.

У меня сводит скулы. Улыбка приклеена намертво.

– Простите, – со стороны сильно видно, насколько неискренни мои извинения? – Я немедленно принесу вам правильное шампанское, – чеканю торжественно.

Не дожидаясь ответа, удаляюсь на кухню.

– Ты посмотри, хлещут шампанское, как не в себя, – удивляется Люда, – вон та вообще уже пришла сюда подшофе. Они разве не беременность планируют?

«Вон та» – это та самая брюнетка, которая не смогла отличить Кристал от… Кристал! Ведь именно его я собственноручно разливала по этим бокалам.

– Люд, – шикаю на коллегу, – это не профессионально, гостей обсуждать.

Закатывает глаза.

– Вот вечно ты так. Неужели хоть иногда не хочется оторваться? Хотя б за глаза? Они ж все равно не услышат.

– Не хочется, – буркаю. Подхватываю бутылку шампанского, новый бокал и направляюсь к неудавшейся скандалистке.

При ней наполняю и предлагаю. Берет, но с таким видом, будто я у нее последний кусок хлеба отобрала. Прям изо рта. После трех дней голодовки.

Да-а-а… Дама явно расстроилась, что не удалось поскандалить.

В остальном, вечер проходит отлично. Гости веселятся, общаясь между собой. Официанты чинно расхаживают кругами, то и дело обновляя напитки.

Их запасы, кстати, на кухне подходят к концу. Кто бы знал, что клиенты клиники планирования беременности и материнства окажутся самым пьющим народом?

– Ты домой? – Люда подходит и чмокает меня на прощание. – Умоталась? Такой уставшей выглядишь.

– Угу, – тяжко вздыхаю, – хорошо, что сегодня не моя очередь оставаться, – выдыхаю я облегченно, понимая что Люде повезло меньше. Этим утром она заведение не покинет, пока последний гость отсюда не выйдет. На то, что мероприятие официально окончено им обычно плевать. А потом еще нужно будет привести зал в порядок.

Наспех прощаюсь с остальными ребятами. Выхожу через запасной, но огибаю здание и направляюсь к парадному входу. Туда такси будет удобнее подъезжать.

А как только достаю из кармана смартфон, чтобы вызвать машину, замечаю у входа кое-кого… совсем неожиданного.

В изумлении вскидываю брови. Сую руки в карманы и спешу к автомобилю.

Макар тоже меня замечает. Глушит мотор.

– Как ты здесь оказался?! – счастливо мурчу ему в шею, когда он покидает в машину. – Как ты узнал, где я сегодня работаю?!

Я так соскучилась по нему, что жадного вдыхаю запах парфюма. Всего-то пол суток прошло.

– Я так рада видеть тебя, – признаюсь ему честно, не давая вставить и слова.

Чмокает в нос.

– Садись, – открывает дверцу авто. – Холодно же.

И я сажусь, счастливо улыбаясь. Откидываю голову на сиденье и смотрю на него.

– Так ты мне расскажешь? – глупое радостное хихиканье, которое при Макаре то и дело срывается с губ, для меня совершенно не характерно.

Заводит двигатель и тут же трогает с места. Тоже улыбается, но как-то… Неискренне?

Я отмечаю эту деталь на подсознательном уровне, и тут же списываю все на усталость. Ранее утро. Неизвестно сколько он меня тут ждал. Мало кто остался бы искренне радостным, даже если затевалось все на чистом энтузиазме.

Тем не менее Макар беззаботно пожимает плечами, берет мою руку, пока сам непрерывно следит за дорогой. Целует.

Каждый мой пальчик целует.

Какой же он… Мурашки по телу.

– Вдруг я какой-нибудь сталкер, Тань, – шутит легко. Беззаботно. С игривыми нотками в голосе. – Слежу за тобой днями и ночами, караулю возле подъездов, а ты и не знаешь.

Смеюсь.

– Пожалуй, я бы в это поверила, если бы вы, Макар Львович, не были бы так глубоко и бесповоротно женаты на своей работе, – я снова беспричинно хихикаю и чувствую, как на мгновение Макар сжимает мою руку сильнее.

– Как прошла рабочая смена? Было что-нибудь интересное? – предпочитает перевести тему, так и не рассказав как вычислил мою геолокацию.

Пожимаю плечом.

– Все как обычно.

– Устала?

Хитро кошусь.

– Не настолько, чтобы не попросить тебя остаться сегодня… – многозначительно отвечаю, окрашивая свое предложение в явный интимный подтекст.

В это время мы как раз тормозим возле моего дома.

Макар прижимает меня ближе к себе. Чувственно целует, не скрывая как наслаждается этим моментом. А потом произносит:

– Не могу, малышка. Прости… – смотрит в глаза, ожидая реакции.

Трусь щекой о него.

– Правда не можешь? – с горечью уточняю.

– Скоро все будет иначе, – вдруг делает голос крайне серьезным. Обхватывает пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть на него. – Я обещаю. Потерпишь чуть-чуть?

И я конечно сдаюсь.

– Потерплю, – сквозь улыбку целую.

Не хочу заканчивать ссорой сегодняшний вечер. Мне слишком приятно от того, что Макар просто приехал. Просто встретил с работы. А у самого наверняка дел по горло.

Такие мелочи многое значат. И я умею это ценить.

5

Макар.

Телефон трещит входящим сигналом ближе к утру. Разгребаю кипу бумаг на рабочем столе, чтоб достать.

Когда вижу имя входящего абонента, недовольно вздыхаю. Но вызов нехотя принимаю.

– Ма-а-к, – слышу пьяное мурлыканье в трубке.

– Дана, я офисе. И я занят, – чеканю отчетливо. – И я просил тебя мне звонить только по самым важным вопросам. Что, нахрен, могло такого важного случиться в четыре утра?!

Слышу, как в трубке недовольно сопят. Задним фоном музыка и шумные разговоры.

– Ну Ма-а-к, я хотела, чтоб ты меня забрал… – тянет капризно, с удивительным пренебрежением пропустив мою реплику мимо ушей. – Уже так поздно… Или…. Ик!.. Рано? – хихикает. – А я тут на празднике. Мой центр устраивал. Ну я тебе уже говорила. Помнишь, да? Помнишь?

«Мой центр» – это видимо клиника планирования беременности и материнства.

Дана все надеется, что мы заведем прекрасных наследников для бизнес-империи ее всемогущего папочки.

Как только ей донести, что дети не заводятся, если двое не занимаются сексом? Тут хоть ночуй в этих клиниках – мало поможет.

Громко вздыхаю и растираю глаза. Поспать бы часок.

– Так что? – в привычной требовательной манере тянет моя трубка голосом Даны. – Через сколько приедешь?

– Дан, а о существовании такси ты не в курсе?

– Вот еще, – фыркает высокомерно, – хочешь, чтобы я ко всякому сброду в машину садилась? – голос взлетает на пару октав. И начинает опасно подрагивать… – Может, мне отцу позвонить? Он уж точно приедет! – с вызовом заявляет, и я точно знаю, как она сейчас выглядит. Взгляд светлых глаз пышет праведным гневом. Острые кукольные черты лица превращаются в остервенелые. Пухлые губы сжимаются ниткой.

Когда Дану видят со стороны, считают ее идеальной. Каждая черта лица – совершенство, гармония. Все это нужно фоткать для обложек лучшего глянца.

И только я, прожив с ней больше двух лет, знаю, как девицу перекашивает порой от чувства собственной важности.

– Отцу? Ну звони, – безразлично бросаю ей в трубку и собираюсь нажать на «отбой».

Потому что мне все это надоело к чертям. Не своей жизнью жить. Идти на поводу у капризной девчонки и исполнять ее глупые прихоти.

– Ты уверен? – шипит раздражающе. И я прикрываю глаза на секунду.

Признаю, затолкав гордость в глотку, что это была минутная слабость. Уговариваю себя еще потерпеть.

Три жалких месяца. Это не срок. По сравнению с двумя прошедшими годами – не срок.

Челюсть сжимается, а зубы скрипят. Перебарывая себя, сообщаю ей, что скоро приеду и отключаюсь.

До гостиницы, где проходит мероприятие, добираюсь за десять минут. Столица прекрасна без пробок. Но я сейчас предпочел бы в них постоять, нежели ехать за Даной.

Паркуюсь возле центрального входа. Печатаю ей смс, что приехал, а подняв взгляд, вижу… Нет. Не жену.

Вижу Таню.

Моя хрупкая девочка зябко кутается в пальто, и тоже залипает в своем телефоне. Что она делает здесь?

Поднимает голову, видит меня. И на лице тут же расцветает неподдельная радость, смешанная с толикой удивления.

Мешкаю не дольше секунды. Так и не отправив свое смс, ставлю телефон на беззвучный и бросаю его в бардачок. Выхожу из машины.

Обнимаю и целую замерзшую малышку. Попутно втягиваю цветочный запах волос – я как маньяк, никак не могу надышаться.

– Как ты здесь оказался?! – мурлыкает счастливо, утыкаясь замерзшим носом мне в грудь. – Как ты узнал, где я сегодня работаю?! – а потом, не дожидаясь ответа, вдруг признается: – Я так рада видеть тебя.

Говорит легко, искренне, радостно. А меня от этой искренности насквозь прошивает.

Каждый звук ее голоса точным высоковольтным ударом бьет прямо в сердце. Заставляет забывать, как дышать.

И вот, в свои 32, я как мальчишка, вновь вспоминаю, что умею еще что-то чувствовать.

Усаживаю ее в машину и тут же срываюсь с места.

Да. Пока Дана не вышла.

– Не могу, малышка. Прости… – каюсь, смотря ей в глаза, когда довожу до подъезда.

Ластится, целует, трется щекой, даже не подозревая, как взрывает меня каждым из жестов.

Многое бы отдал сейчас, чтобы послать все к чертям и остаться. На ночь. На сутки. На жизнь.

Рассказать ей все, как на духу.

Поймет? Не уверен. Скорее – пошлет.

Эта девочка не из тех, кто будет встречаться с женатым. Не та, кто остается на второстепенных ролях. Либо единственная, либо никак.

Такая порода.

И обворожительная девочка Таня, которую я так не вовремя встретил, как раз из таких. Слишком правильная. Но зато настоящая.

Смотрю в льдисто-голубые глаза, и жду… Сам не знаю, чего жду от нее.

Что сама обо всем догадается.

Пошлет далеко и надолго.

И я даже сопротивляться не стану.

Потому что она заслужила рядом с собой не лжеца и подонка.

Она заслужила мужчину, который будет носить ее на руках и подарит весь мир.

Все внутри противится таким мыслям. Потому что моё. Это нежное, хрупкое искреннее создание только мое. Никому уже отдать не смогу.

Но как усидеть на двух стульях еще несколько месяцев – не имею понятия.

Корежит всего изнутри, когда обманываю ее.

Обхватываю пальцами остренький подбородок, заставляю взглянуть мне в глаза:

– Скоро все будет иначе, – хрипло шепчу. – Я обещаю. Потерпишь чуть-чуть?

Распахивает глазки. Улыбается мне.

– Потерплю, – сквозь улыбку целует.

И сердце за грудиной как у пацана дребезжать начинает, чеканя мысли стальными монетами: «Ради нее я и сам готов еще потерпеть. Сделать все так, как задумал. Не бросать все к чертовой матери, потому что не могу больше быть тем самым подлецом и обманщиком».

Влюбился, Демидов. Потек как мальчишка.

Рычу, когда она пытается высвободиться из крепких объятий. Отобрать у меня свои мягкие губы и нежные прикосновения пальчиков.

– Отпусти, – по-детски хихикает.

Отклоняется от меня, а я наклоняюсь.

– Не могу, – чистосердечно сдаюсь. – Не могу тебя отпустить.

В то раннее утро моя машина стоит под ее окнами еще долгих четыре часа. В бардачке черного джипа лежит телефон. А на нем сотня пропущенных в беззвучном режиме.

А я нежно целую свою девочку снова и снова, пока она засыпает в кровати. Не могу оторваться. Не могу отпустить.

И, когда сонные льдисто-голубые глаза наконец закрываются, тихо выхожу из квартиры.

Надо просто еще чуть-чуть потерпеть.

6

Макар.

– Я перебрала вчера, коть, – просовывает Дана голову в мой кабинет. Дверь открыла бесшумно. Так что в тишине квартиры, я этого звука не уловил. – А ты почему меня не забрал?

Не оборачиваюсь к жене. Продолжаю работу за ноутбуком, сосредоточив внимание на сводке прибыли фирмы за прошлый месяц.

Сейчас дела обстоят куда лучше, чем три года назад. Тогда тонущую компанию мне пришлось за шкирку вытаскивать из ямы долгов.

Теперь думаю – так ли уж все это было мне нужно? Нужно ли такими путями? Может, бросить все к чертовой матери? Как и договаривались, переписать фирму на тестя. Зато быть наконец-то свободным…

Только кому я такой «свободный» нужен то буду? Сказки про милого и рай в шалаше давно канули в лету в реалиях современного мира.

– Ко-о-оть… – тянет девушка, обвивая мою шею руками. Стряхиваю с себя тонкие холодные пальцы. Мне никогда не нравились ее прикосновения.

И сама Дана тоже не нравилась.

Оборачиваюсь, чтобы вновь долго, нудно и упрямо объяснить жене, почему она путает понятия настоящего брака и нашего, где тактильный контакт вовсе не обязателен. А теперь вообще табу для меня. Особенно теперь. Когда я встретил свою хрупкую, нежную девочку…

Замечаю, что крохотный шелковый халатик жены кокетливо распахнут.

Дана немного склоняется, давая мне лучше разглядеть декольте. Под халатом комплект кружевного белья модного розового оттенка.

Не спрашивайте откуда я знаю, что именно этот цвет нынче в моде.

Поживите с моделью под одной крышей и не то доведется узнать.

– И что это? – не скрывая безразличия в голосе, сухо бросаю.

Пожимает плечом. Улыбается.

– Нравится? – спускает шелк тряпки с плеча, позволяя лучше разглядеть то, что находится под. – Я специально для тебя вчера покупала.

– Решила, что в нашем замечательном браке почти три года не было секса из-за неподходящего комплекта белья? – фыркаю весело и вновь оборачиваюсь к ноутбуку. Ее интеллект меня правда порой забавляет.

Но Дана не унимается. Огибает стул. Небрежно двигает ноут в сторонку. А сама садится на стол передо мной. Ступни ставит на мое рабочее кресло. Аккурат возле паха.

Дергаю бровью.

– Бумаги помнешь.

– Распечатаешь снова, – игриво отмахивается. Скидывает халат окончательно и ведет ногой мне по бедру. Перехватываю лодыжку. Смотрю ей в глаза.

– Прекрати.

– А, если не прекращу, Макар, то что? – с вызовом смотрит. – Как ты уже заметил, дорогой муж, ты три года со мной под одной крышей живешь. И ни разу не трахнул. Мак, ты что, гей?

– Я просто брезгую, – бросаю ей, прежде, чем успеваю подумать.

Лицо девушки исказилось обидой.

– А когда женился на мне, ты не брезговал?!

– Ты хотела сказать, когда спасал твою репутацию?! – до красных пятен сжав ее ногу, я отпускаю, и ставлю обратно на стул.

– Очень нужно было, – фыркает она. Обхватывает руками себя и отворачивается.

– Тебе – наверное нет. А вот твоему отцу каково было, ты не подумала? Узнать, что дочь из модели стала эскортницей?

– Он сам виноват, – процедила сквозь зубы моя дорогая супруга. – Нечего было лишать меня денег. Хотел, чтоб я сама заработала. Вот я и заработала. Чем это плохо?

– Уверена, он нашел миллион причин, чем это плохо, когда вытаскивал тебя из-под мужика в том отеле пьяную и в хлам унюханную.

– А у тебя нимб над головой, я смотрю, прямо сверкает? – Дана возвращает мне взгляд, но теперь смотрит хищно. С призывом.

Склоняется, упирая руки мне в плечи. Приближает лицо.

– Ты ведь тоже в неплохом плюсе оказался, когда спас мою репутацию, – ядовито передразнивает мою интонацию.

Сбрасываю с себя ее руки. Встаю.

– Если бы я раньше знал, как трудно будет с тобой, в жизни бы не подписался.

– У меня есть еще три месяца, Макарушка! – хохочет мне в спину, когда я выхожу из кабинета. – Три долгих месяца! Ты все равно будешь моим! Хочешь ты этого или нет! – говорит якобы в шутку. Но из уст Даны любая шутка несет вполне реальную почву угрозы.

– Изнасиловать меня собираешься? – давлю со смешком. Обуваясь в прихожей.

– Кто знает, кто знает… – задумчиво отзывается, идя следом. Останавливается возле двери, и оперевшись о косяк, смотрит задумчиво. – Трахаешь кого-то на стороне? – пытается сделать тон голоса безразличным, но я слышу, как он дребезжит. – Ты же понимаешь, что будет, если отец об этом узнает?

Стискиваю челюсть сильнее. Где-то глубоко в душе рождается исступление, от того, что мне не принадлежит моя жизнь.

И я ничего не могу с этим поделать. Сейчас.

Изо дня в день Дана как одержимая ковыряет этот кровавый нарост на панцире нашего фиктивного брака. Любая нормальная баба уже бы давно хер забила и жила своей жизнью.

Но не Дана. Она не любая. И не нормальная.

Ей с детства давали все, что только принцесса желала.

А теперь перед принцессой посадили меня. А поиграть не дают.

Так и живу все три года. Как кисейная барышня терпя домогательства больно настойчивой «второй половинки»

Ситуация настолько же смешная, насколько и страшная. Кому скажи – не поверят.

Вот и Дана не верит:

– Что ты молчишь? Кто эта девка?! Да любой нормальный мужик был бы счастлив меня поиметь! А ты по другим бабам бегаешь! – не выдержав, взвизгивает крикливо.

– Ты точно в этом уверена? Про мужиков и про счастье. Наверное, поэтому тогда было так «много» желающих спасти твою репутацию? Никто не захочет связываться с эскортницей, Дана.

– Но ты же «связался»!

– И сильно об этом жалею. Однажды, влипнув во всю эту грязь, ты уже никогда не отмоешься. Зря вы с отцом думаете, что выскочив замуж, можно прикинуться Магдалиной. Но не мне тебе объяснять. – Честно сказал, выходя из квартиры.

Три года назад мне было абсолютно плевать, чем занимается девушка, чей отец станет инвестором фирмы, которую я создал с нуля.

Мне по сути вообще было плевать на все, кроме этой компании.

Не каждый поймет. Но когда ты пацан из детдома, а все кто попадаются на пути – меркантильные су*и, сложно мечтать о прекрасной принцессе. Потому что отчетливо понимаешь, что сам от принца далек.

И поэтому ты начинаешь мечтать о деньгах, тачках, квартирах. О лучшей жизни, которой никогда и не видел.

Мечты приземленные и циничные, да. Но ради них ты жрать землю готов.

Однако… время идет. Приоритеты меняются. А отпустить те мечты по-прежнему сложно из-за страха вновь оказаться на дне.

Ведь, как показала практика, ни одной принцессе нищий принц будет не нужен. Такое только в сказках бывает.

А я в сказки не верю давно.

7

Он приехал ко мне среди ночи. В растрепанных чувствах. С характерными темными кругами под глазами. И потухшим взглядом.

Взглядом затравленного, загнанного в ловушку зверя. Сильного, но сломленного.

Я сразу поняла, что что-то не так.

Смотрела не дольше секунды. А потом переступила порог босыми ногами ступая на лестничную площадку. Обвила его шею руками и обняла так крепко, как только могла.

Он дышал тяжело и отрывисто.

Аккуратно положил руку на мою талию, лишь на миг прижимая к себе. Уткнулся в волосы носом, вдыхая мой запах. Еще через секунду отстранил от себя.

– Что-то случилось…? – открыла дверь шире, безмолвно приглашая пройти. Посмотрел, но с места не сдвинулся. Молчать продолжал, и это молчание было слишком пугающим. – Макар…?

– Я люблю тебя, – эти слова Макар не произнес, а будто бы выдохнул. Будто они жгли ему душу и нужно было срочно избавиться. – Но… – сказал и осекся.

Это «но» так больно ударило, словно меня по щекам отхлестали.

Обняв себя руками, посмотрела с неверием.

– Макар… – я уже понимала, что он хочет сказать. С таким взглядом не приходят признаться в любви.

С таким взглядом приходят, чтоб бросить.

Отрицательно затрясла головой.

– Не надо, – попросила его. – Не говори этого. Мы во всем разберемся, что бы там ни было.

– Ты не понимаешь… – с горечью усмехнулся в ответ. – Ты просто не понимаешь…

Запустил руку в волосы взъерошивая темный ежик на своей голове. Прятал взгляд, блуждая им по углам. Внутрь квартиры заходить не спешил.

– Расскажи…? – осторожно попросила его.

– Я… – начал и вновь замолчал. Будто что-то внутри мешало ему говорить. Будто между мыслями и словами стояла преграда. – Если бы ты знала обо мне всю правду… Я тебя не достоин, Таня.

Вскинул взгляд, а в нем через край плескалась вина.

Мое сердце жалобно сжалось от сочувствия к сильному, но полностью разбитому в эту секунду, мужчине.

Понятия не имела, о чем именно он говорит.

Но точно знала одно – я люблю Макара. Люблю даже таким. Подавленным, с полным раздраем в душе. Люблю и не хочу слышать, что между нами может что-то сломаться.

Не хочу отпускать свои мечты о нашем с ним будущем. Я к ним уже прикипела. Я их уже так живо представила, что не развидеть теперь. Слишком больно мне будет.

– Нет, – я упрямо затрясла головой и вновь к нему подошла. Положила ладони на щетинистые скулы мужчины. – Посмотри на меня. Я люблю тебя, слышишь? Я знаю, что ты любишь меня. Вижу это. Чувствую. Верю. Я за всю жизнь не встречала мужчины, которого бы так сильно любила. И мы со всем справимся. Что бы там ни было.

Он смотрел неуверенно. Взгляд был непривычно подернут сомнением.

Медленно наклонился. Поцеловал мягко и ласково. Словно пытался запомнить вкус моих губ.

– Макар, – прошептала ему прямо в губы. – Что бы не случилось, все можно исправить. Я на твоей стороне. Я рядом. Я за тебя. И, если ты хочешь что-то рассказать, обещаю понять.

Его могучая грудь вздымалась от болезных вздохов.

– Ты не простишь… – хриплым шепотом отозвался в ответ.

Сердце кольнуло от самых страшных догадок.

Я отшатнулась и крепко зажмурилась, набираясь смелости задать свой вопрос.

А когда открыла глаза, на его лице читался испуг.

– Ты мне… У тебя есть другая…? – не узнала свой голос. До того он был ледяным.

– Я ни с кем не спал, – ему даже секунды не потребовалось, чтобы осмыслить вопрос. Это заставило меня верить в ответ. – И люблю я тоже только тебя.

Заторможено кивнула, боясь отвести взгляд.

– Хорошо… Хорошо… – медленно переваривая слова, брала себя в руки. – Все остальное решаемо. Если тебе тяжело, можешь мне ничего не рассказывать. Я просто рядом побуду. Ты хочешь?

– Хочу. – Честно признался. – Очень хочу.

Так мы и молчали с ним всю ночь до утра. Просто лежали в постели. Глядели друг другу в глаза.

Эта ночь стала первой, которую мы провели с ним вдвоем. Обычно мы виделись днем или вечером.

И пусть в этот раз между нами не было физической близости, но мы стали ближе душевно.

А утром Макар снова уехал.

С того дня я не могла не задаваться вопросом, куда и кому он уезжает. Есть ли между нами кто-то еще. Присутствует ли в наших отношениях третий? Или, правильнее будет сказать, третья?

Женщина. Я о ней думала. Представляла ее. А потом, устав себя загонять, отмахивалась от этих догадок. Убеждала, что он имел в виду, что-то совершенно другое.

Например, свою фирму, с которой у Макара проблемы. Как-то раз он обмолвился, что эта компания – единственное, что ему дорого в жизни. Еще недавно она находилась на грани банкротства.

Мало ли на какие ухищрения мужчина пошел, чтобы спасти свое дело? Может быть, незаконные? Аморальные? Подлые?

Во все это я предпочитала не лезть, потому что не смыслила ничего. И помочь вряд ли могла.

В конце концов мысли об эфемерной любовнице были полностью выброшены из моей головы. Не стоит накручивать, если для этого нет реального повода.

Я ему верю. Верю, в то, что нет другой женщины. И в то, что Макар все решит.

А у меня полно своих забот, которые тоже требуют разобраться.

Я подошла к окну, отодвинула штору и задумчиво посмотрела, как его большой внедорожник отъезжает от дома.

В идеальном мире мы с Макаром встретились бы, когда оба бы были готовы. Не имея бремя забот за спиной. Целиком и полностью отдавая себя во власть романтических чувств.

Но, увы, мы в реальности.

А в сказки я не верю давно.