– Может, дело именно в этом? – Нина подняла указательный палец вверх. – Ты влюблена в своего соседа пять лет, но так глубоко погружена в себя, что даже не смогла с ним поговорить. Просто продолжаешь день за днём пускать слюнки, глядя на его дверь, и сохнуть ночами, разглядывая его профиль в инстаграме!
Я открыла рот, чтобы возразить, но не знала, что сказать. Так и захлопнула обратно. Она права. Именно этим я и занималась, когда не была занята учёбой и ухаживанием за больными.
Нина выразительно глянула на свои смарт-часы.
– Тебе нужно поторопиться. Время уже поджимает.
– Торопиться куда?
Подруга качает головой. Она знает то, чего не знаю я?
– В двенадцать ночи карета превратится в тыкву. Ты ведь не хочешь остаться без своего подарка?
– Ты опять баловалась кофе с коньяком?
– Кыш в душ! От тебя несёт больницей!
Через час я уже сидела на табурете посреди зала, а Нина с плойкой в руках трудилась над моими волосами в поте лица.
– Это ещё зачем? – пыталась возразить я, но получила решительный ответ:
– Ты же не хочешь впервые постучаться к своему принцу без укладки и макияжа?
– Какая разница? Не думаю, что он мне откроет, да и вдруг его дома не будет?
– Будет. – Она поджимает губы. Её ловкие ручки кружат над моей головой. И прежде чем я успеваю спросить, откуда такая уверенность, она причмокивает: – Твои волосы шикарны. – Нина слишком часто это повторяет. С самого детства утверждает, что завидует мне белой завистью. – Может, если бы я не убила свои краской и утюжком, они не были бы такими сухими и ломкими?
Я пожимаю плечами. Никогда не экспериментировала с волосами. Раньше кончики подравнивала бабушка, а сейчас я не особо о них забочусь. Не стригу и маски делаю только за компанию с Ниной. Точнее, она силком намазывает мои волосы сразу после своих на периодических совместных ночёвках.
Я наотрез отказалась покрывать кудри лаком. Меня не убедило пятиминутное нытьё, что вся работа пойдёт насмарку, стоит только надеть шапку.
– Я не собираюсь вонять дихлофосом!
– Обижаешь, я пользуюсь только качественным продуктом. Он оставляет после себя лёгкий цветочный шлейф. – Нина сделала вид, что и правда обиделась, пока запихивала плойку и лак в хозяйственную (по-другому сложно назвать этот баул) сумку, из которой тут же выскочил целый чемодан с косметикой. Подруга подмигнула мне, когда моя челюсть упала на ковёр: – Я подготовилась.
– Я вижу.
Ещё через полчаса моё лицо сияло, словно наполированное столовое серебро. О чём я, кончено, сообщила Нине.
– Не выдумывай! Макияж естественный, ничуть неяркий. Я просто замазала твои синюшные круги под глазами. Если будешь постоянно дежурить в больнице, то никогда от них не избавишься.
Я закатываю глаза.
– Какая разница, где не спать.
Нина пошла со своей инициативой гораздо дальше. Она решила выбрать мне наряд.
– Ты не забыла, что я всего лишь должна забрать неизвестно что у соседа, а не направляюсь на новогоднюю вечеринку.
– Вот! – Неуёмная подруга выудила из шкафа обтягивающие чёрные лосины и светлую вязаную тунику. – Надевай!
Спорить с ней – лишь оттягивать неизбежное.
– Идеально! – Нина захлопала руками, когда я вышла в зал полностью собранная. Неизвестно для чего.
– Сразу предупреждаю, что не пойду с тобой отмечать новый год! Мне хватило прошлого раза.
– Фу, – она сморщилась, – не напоминай. Нет, думаю, тебе сегодня будет не до меня. – Подруга махнула рукой и направилась к выходу.
Мы молча оделись и вышли на площадку. Я взглянула на соседскую дверь, поджилки сжались, и я тут же шагнула назад.
– Нет, – выдыхаю. – Я не смогу.
– Даже ради подарка от бабушки? – удивилась Нина.
Закусываю губу.
– Что я должна ему сказать? – Паника растянулась внутри мелкой паутинкой.
– Придумаешь по ходу.
Пальцы похолодели.
– Что если он решит, что я чокнутая?
– Так! – строго одёрнула меня Нина. Она схватила меня за предплечье. – Отставить панику! Ты просто спросишь у него, не пришло ли ему что-нибудь для тебя!
– И всё?
– И всё.
Глава 4
POV Лена
Пока мы собирались, точнее, пока Нина собирала меня, зимнее солнце скрылось за горизонтом. И в подъезде опять темно, словно в непроглядном туннеле, где не видно света в конце.
– Ненавижу ваш подъезд. Куда вечно девается лампочка? Я сама лично на прошлой неделе купила и поставила.
– Разбили.
Я собрала осколки и выбросила, пока никто не поранился.
Не закрываю дверь, чтобы хоть что-то видеть. Фонарик взять с собой как-то не успела.
– Ладно, так даже романтичнее будет. – Нина останавливается перед дверью Антона. – Как говорится, темнота – друг молодёжи.
Указательный палец ложится на звонок, Нина хихикает.
– Дерзай, подруга! – Она нажимает, затем разворачивается и сбегает вниз по лестнице, оставив меня один на один с неизвестностью.
Я вскидываю руки к лицу, решая, закрыть глаза или рот. Вместо этого опускаю руки вниз, заламываю пальцы. Не ожидала, что Нина смоется, заварив эту кашу.
Внутри задребезжала каждая клеточка. Живот неприятно стянуло.
Оборачиваюсь на дверь. Ещё не поздно. Могу прямо сейчас скрыться в своей квартире. Притворюсь, что ничего не было. Я никогда не получала никакого письма. Бабушка не подавала мне непонятные сигналы.
Спрячусь в безопасном месте, оставив всё как есть. Антон не узнает, что у меня не все дома. Наше общение ограничится соседскими приветствиями и кивками.
Хотя кто сказал, что должно что-то измениться? Я могу просто задать вопрос и получить на него отрицательный ответ. Вот и всё, как говорится. Ничего сложного.
А позже, под бой курантов, зайду на его страничку, посмотрю на новую фотографию. Возможно, он выложил в социальную сеть, как веселится с друзьями или семьёй в этот праздничный день. В то время как я стою под его дверью. Нарядная, но не нужная.
В голове вихрем проносятся мысли. В своём сознании я уже спряталась в четырёх стенах. Безопасность. Ничего не изменится. Стабильность.
Но ноги продолжают упрямо стоять на месте в ожидании, когда дверь откроется.
Она не двигается целую вечность. Мне так кажется. По моим ощущениям прошли годы. Уже мелькает надежда, что его нет дома. Он далеко.
Сердце замирает, когда глазок загорается жёлтым светом. И хлынуло вниз с потоком воды, как на горке в аквапарке, когда щёлкнул замок, дверь приоткрылась и показалась взлохмаченная голова Антона.
Он смотрит на меня. Его глаза заморгали, словно он не верит, что видит меня, а рот приоткрывается от удивления.
Да, я и сама не верю. Завожу руки за спину, сцепляю окаменевшие пальцы.
– О, привет, – поспешно, будто запыхавшись, выдаёт парень. Его пальцы принимаются активно поправлять волосы, имитируя расчёску, зачёсывая взлохмаченные каштановые пряди назад. Делаю вдох, хочется сказать ему, не делать этого. Он даже так выглядит как мечта.
Высокий. Широкоплечий. Красивый. Немного растрёпанный. С лёгкой щетиной, покрывающей скулы и мужской подборок.
Карие глаза, иногда кажущиеся гораздо темнее. Как, например, сейчас. Густые брови и ресницы. Заострённый нос. Идеальный изгиб губ: моё сердце сходит с ума каждый раз, когда они двигаются, чтобы поздороваться со мной или подарить мне улыбку.
– Привет, – выдавливаю улыбку, хотя так и хочется сжаться. Вот бы у меня вырос панцирь, как у черепахи. Ногти клацают друг об друга.
Из квартиры Антона льётся свет, как и из моей. Мы оказались на освещённом островке посреди угольного царства. Из-за впечатляющей разницы в росте мне приходится поднять голову, чтобы вдоволь налюбоваться.
Парень тоже смотрит на меня. Внимательно, и не шевелясь. Сердце трепещет в груди. О чём он думает, глядя на меня? Что видит?
Его рука сжимает ручку двери. Он ждёт. Я нервно дёргаю плечами. Антон хмурится.
– Что-то случилось?
– Нет, – вырываю руку из-за спины, чтобы отрицательно помахать ей перед собой, вторя голове. Затем принимаюсь кивать, словно болванчик: – Эм… то есть да… ничего не случилось, но… – Засасываю губу. – Прости, что беспокою.
Антон наклоняется ко мне, шагнув вперёд.
– Всё в порядке. – Губы едва заметно улыбаются, но глаза тревожно вглядываются в моё лицо. – Я был бы рад, что ты заглянула просто так, но что произошло?
Был бы рад?
Отмахиваюсь от этой фразы. Уверена, это просто вежливость.
– Письмо… бабушка… – выпаливаю я, затем зажмуриваюсь. Неужели так сложно задать простой вопрос? Как там сказала Нина? Фраза звучала довольно просто. Опускаю голову, чтобы не видеть парня. Возможно, так будет проще спросить. Делаю вдох и произношу: – Возможно, что тебе доставили что-то по ошибке. – Несмело смотрю на него, поднимая только глаза, добавляя почти беззвучно: – Для меня.
Антон не двигается. Я уже проклинаю и себя, и Нину. Что за дурацкая затея!
Если смущение и страх парализует меня, но паника приводит в совершенно нелепое состояние. Я начинаю тараторить. Что и происходит дальше.
– Я не знаю, что именно, – оправдываюсь. – Может, посылка или письмо. На нём должно быть моё имя. Хотя это не точно. И отправитель – моя бабушка. Хотя это тоже под вопросом. – Сжимаю пальцы в кулаки. Просто замолчи! – Блин! Прости, пожалуйста. Звучит безумно. Забудь. Я лучше пойду…
Разворачиваюсь и уже собираюсь рвануть в освещённый прямоугольник, когда Антон выскакивает за порог своей квартиры, чтобы остановить меня, схватив за запястье.
– Погоди!
Вязаная ткань вовремя задралась выше, и тёплые пальцы парня обожгли тонкую кожу, под которой бесстыдно забился пульс.
Округляю глаза, уставившись на руку. Бежать уже не хочется. Мне теперь вообще ничего не нужно. Только бы это прикосновение никогда не заканчивалось.
Антон по-своему понимает мою неподвижность. Он тут же одёргивает руку. Сдерживаюсь, чтобы не вздохнуть обречённо. Счастье не может длиться вечно.
– Прости, – теперь уже он извиняется. – Ты просто не дала мне время ответить.
Смущаюсь. Держу пари, щёки мои стали ярче перезрелого помидора, готовящегося лопнуть в любую секунду.
– Не знаю, об этом ли ты говоришь, но я вчера получил письмо. – Антон вытягивает указательный палец. – Сейчас.
Он быстро возвращается в квартиру, чтобы через секунду вернуться ко мне.
– Вот, – сосед протягивает мне конверт, больно уж сильно похожий на тот, что получила я. – На конверте мой адрес, но письмо адресовано точно не мне.
Руки похолодели. Я поёжилась. Кто-то опять раскрыл окно на площадке? Почему так холодно?
Не спрашивая разрешения, я раскрываю обёртку, достаю лист А4.
Глаза мгновенно увлажнились, когда я прочитала первую строчку.
«Ленок, дорогая моя внученька!»
Почерк невозможно спутать.
– Бабуля, – прошептала я. Нина не ошиблась.
«Я никогда в тебе не сомневалась».
Шмыгаю носом. Звучит, как похвала.
– Это письмо тебе? – аккуратно спрашивает Антон, не напирая.
Киваю, снова шумно втягиваю воздух забитым от непролитых слёз носом.
«Но чтобы получить подарок, тебе придётся ещё немного постараться. Без труда не вытащишь и рыбки из пруда. Следуй этой инструкции, и всё будет хорошо».
Моргаю. Слёзы сами рассасываются. Я снова перечитала уже прочитанное, чтобы понять, о чём говорит бабушка.
Какой труд? Какая рыбка? Что ещё за инструкция?
Это точно розыгрыш!
Ниже и впрямь пункты. Мельком прохожусь взглядом. Загадки. Мне нужно разгадать загадки, чтобы получить подарок?
Бабушка любила загадки. Она часто составляла свои, после чего любила наблюдать, как мы с Ниной стараемся их разгадать.
Не могу поверить!
Прошло пять лет с её смерти, и бабуля предлагает мне поиграть в угадайку?
POV Антон
Я смотрю на девушку, читающую письмо, и задаюсь вопросом: не сон ли это?
Я спал. Абсолютно точно уснул после пары рюмок крепкого алкоголя. Имею право. У всех праздник – у меня жопа.
И меня разбудил звонок в дверь. Честно признаться, собирался забить и не открыть. Кто знает, кого там чёрт принёс? Да и злился я: звонок вырвал меня из такого прекрасного сна. Я держал в своих руках тонкие пальчики голубоглазой незнакомки. Она улыбалась мне и лепетала, что скучает.
Но реальность оказалась в миллион раз лучше. Перед моей дверью стояла нимфа с такими яркими глазами, что они рассеивают мрак тёмного подъезда.
Правда сейчас она выглядит как-то иначе. Из-под шапки вместо прямых прядей выглядывают кудряшки. А на лице косметика. Ей очень идёт. Глаза подчёркнуты, а губки розовые и сочные. Но мне больше нравится естественная красота Лены.
Я должен был пригласить её войти. Вместо этого уставился на неё, как баран на новые ворота.
Она что-то сказала о письме. И Марио ударил меня по голове огромной кувалдой. Если я дотронусь до макушки, то нащупаю вытянувшуюся шишку, как в смешных мультиках.
Конечно, это письмо для неё! Даже если это было не так, то попытаться стоило.
Сейчас, глядя на то, как она дрожащими руками разворачивает конверт, а глаза заблестели лазурными бриллиантами, стоило ей начать читать, я корил себя за трусость. Для меня оно показалось бессмыслицей, но для неё, вероятно, был смысл.
Мои пальцы приятно онемели после прикосновения к атласной коже. А грудь словно наполнили крылатые создания. Я не мог отвести от неё глаз. Мне не нужно ни спать, ни есть, я хочу просто любоваться нимфой, которой грежу наяву и вижу во снах.
Она прикрывает изумительные глаза, задумавшись, а я подхожу ближе. Я хочу вновь поймать её взгляд, хочу, чтобы она смотрела на меня.
Нужно быть полным идиотом, что не понять, это мой шанс. И я не собираюсь его упускать. Пусть она отошьёт меня, я выдержу. Но не попытаться не могу.
– Прости, что не занёс его вчера.
Лена распахивает глаза, и я снова загипнотизирован.
– Оу, – её пухлые губки складываются в колечко, – всё хорошо. Ты ведь не мог знать.
– Я мог догадаться. – Качаю головой. – Точнее, я догадался, но не был уверен, ведь…
– Моя бабушка умерла, – заканчивает она за меня. – Понимаю. – Появившаяся улыбка становится грустной, немного вялой. – Хотя нет, я сама ничего не понимаю. Моя бабушка была…
Девушка закусывает щёку, раздумывая, как точнее объяснить. Настаёт моя очередь подсказать ей:
– Гадалкой?
Лена удивлённо моргает.
– Можно и так сказать. Она гадала, лечила и утверждала, что видит будущее.
Киваю.
– Да, я слышал.
– Где? – Лена дотрагивается до рта тыльной стороной ладони. – А, – догадка осеняет её, – баба Шура?
Улыбаюсь:
– И баба Лариса.
– Точно.
Она вдруг рассмеялась, а меня словно в грудь ударили. Чистый мягкий звук поразил меня гораздо сильнее, чем письмо от покойной бабушки.
Но смех затихает так же неожиданно, как и начинается. Мне вдруг хочется сделать или сказать что-нибудь забавное, чтобы рассмешить её вновь. Не успеваю.
– Ну, – Лена сворачивает лист, затем косится на дверь своей квартиры, – ладно. Спасибо тебе за письмо. Больше не буду тебя отвлекать.
– Подожди! – порываюсь снова схватить её за руку, но останавливаю себя. Я же не хочу её напугать. Шестерёнки в голове завертелись со скрежетом, стараясь в срочном порядке придумать, как её задержать. – О каком подарке говорится в письме? И что это за загадки?
– Ах, это, – Лена опустила глаза на свои меховые сапожки. – Пока сама не поняла. Но вроде бы я должна разгадать загадки, чтобы получить новогодний подарок.
– Круто, – искренне говорю я. – И сейчас ты будешь разгадывать загадки?
Лена невесело вздыхает.
– Если хочу получить подарок.
Она должна его получить. Всего-то нужно отгадать парочку загадок.
– Могу я тебе помочь?
– С чем?
Девушка задирает голову, чтобы посмотреть на меня.
– С загадками.
Глава 5
POV Лена
Хватает пары секунд, чтобы понять: Антон не шутит. Я закусываю губу, не в силах сформулировать ответ.
Собственно, ничего нового.
Я даже моргнуть не решаюсь. За последние пять минут я сказала ему больше, чем за пять лет. Так странно. И мне это нравится.
А ещё мне нравится, что он так близко. Как-то само собой опускаю глаза, чтобы взглянуть на его губы. Они, наверняка, мягкие. Немного покусанные. Но от этого они не выглядят хуже. Наоборот. Более человечно. Словно Антон не божество, на которое я молюсь, а соседский парень, временами пожёвывающий нижнюю губу.
Антон не двигается. Он отвечает на мой взгляд, исследуя моё лицо. Становится неловко. Пресловутые бабочки устраивают хоровод в животе, щекоча стенки.
– Я очень хорош в решении задачек. – Его голос ласкает мой слух. В моём окружении не так уж много мужчин. В основном, это доктора в больнице. Они говорят слишком громко и резко, напоминая раскат грома. Так и хочется закрыть уши. Я боюсь грозы. Но голос Антона представляется шумом волны, мягко забегающей на берег и плавно отступающей в морские глубины.
– Не думаю, что это будет интересно, – бурчу я себе под нос. Смущение сжимает лёгкие.
– Я ведь сам предлагаю. – Сосед тянется за письмом в моих руках. Я разжимаю пальцы, позволив ему забрать его. – Давай глянем, что там. – Антон улыбается, раскрывая лист. – Признаться, я вчера прочитал письмо, но ничего не понял, а вдаваться не стал.
Парень подходит к своей двери, наклоняет лист так, чтобы на него попало больше света.
– «В этом предмете можно принести с собой утро в сосновом бору, звёздную ночь и восходящее солнце, прилетевших грачей, чёрный квадрат, Мона Лизу и даже девочку с персиками», – прочитал он первую загадку, после чего обернулся ко мне. – Это легко.
Я киваю. Да, легче лёгкого.
– Это всё картины, – несмело предлагаю, продолжая стесняться. Бабушка поставила меня в абсурдную ситуацию.
– Сто пудово, – соглашается Антон. – Картина. – Парень вглядывается в письмо. – В этом пункте ещё одна загадка. – «Только будь внимательна! Оно всё знает, тайны хранит. С детства каждого помнит, но о том, что человек изменился, никогда не напомнит». Есть идеи?
Не замечаю, как сдвигаю брови и подношу палец к губам, чтобы провести по ним слегка отросшим ногтем.
– Нет, – честно признаюсь. Забираю у Антона лист, чтобы прочитать самостоятельно. На слух я плохо воспринимаю. Память больше зрительная. Пытаюсь представить картинку этого предмета. Хотя, возможно, что это и не предмет вовсе. Парень останавливается позади меня. Я задерживаю дыхание. – А у тебя есть идеи?
На доли секунды мне кажется, что сейчас он обнимет меня, прижмётся грудью к моей спине. Но парень просто выдыхает, всколыхнув волосы:
– Я думаю, что это зеркало.
– Зеркало? – прищуриваюсь. – Точно. Но…
– У тебя дома есть картины и зеркало? Может, зеркальная картина?
Картина. Зеркало. Что ещё за зеркальная картина? Пытаюсь представить, но вместо этого слишком остро чувствую тепло за своей спиной. Близость, о которой я даже не смела мечтать.
Врунишка.
Только об этом я и мечтала.
Стараюсь как можно тише прочистить горло, чтобы не издать мышиный писк.
– Зеркало есть, а вот картин нет. Ни одной.
Отхожу вперёд, чтобы не отвлекаться на Антона. Как будто это возможно, когда он стоит в радиусе одного метра.
– Картина и зеркало, – проговариваю тихо. Хрущу суставами кисти. Если бы бабушка это увидела, она бы треснула мне по рукам. – Как это связано?
Антон задумчиво жуёт губу. Теперь я знаю, как на ней появляются ранки.
– Бинго! – парень неожиданно щёлкает пальцами, отчего залюбовавшаяся я подскакиваю на месте. – А что если твоя бабушка подготовила тебе не просто загадки, а квест?
– Квест? – превращаюсь в эхо.
– Ага, городская игра. Нужно разгадать загадку, найти место, в котором зашифровано следующее место. И так пока не доберёшься до финиша.
Рот открывается, поддаваясь силе земного притяжения. Поверить не могу!
Он замечает, что я таращусь на него.
– Ну, типа поиска сокровищ.
– Я знаю, что такое квест. Просто пытаюсь понять, зачем моей бабушке приспичило устраивать мне гонку за подарком к концу года?
Вопросительно смотрю на письмо, словно бабуля лично вылезет из него, чтобы ответить на мой вопрос.
Антон пожимает плечами:
– Не узнаешь, пока не дойдёшь до конца. – Он почесал затылок. – Так. Ответ на первую загадку – картина. У тебя дома нет картин. Значит, нам нужно место, где они есть.
– В галерее, – вырывается у меня.
– Точно!
– Но у нас в городе нет галереи.
– Нет, – он задумывается, – галереи нет. Хотя…
Антона забегает в свою квартиру, хватает что-то в тумбочки.
– Вот, – протягивает он мне рекламный флаер, вернувшись в подъезд. – На прошлой неделе кинули в почтовый ящик вместе с газетами.
– Мне тоже, – вспоминаю, перевернув цветастый листок, – но я его выбросила.
– Хорошо, что я складываю всё в общую кучу и отправляю родителям для растопки бани.
В груди маленьким огоньком зажглась надежда. Вдруг у меня всё же получится получить бабушкин подарок?
Читаю информацию на флаере. Выставка «Родные просторы. Шедевры пейзажной живописи второй половины XIX века». Вижу даты.
– Разве она ещё не закрылась?
Роняю плечи. Я опоздала.
– Сегодня последний день.
Достаю телефон, чтобы посмотреть на время.
– Да, но уже почти шесть часов. – Прикидываю, сколько нужно времени, чтобы добраться по адресу. – И сегодня ведь праздничный день.
Антон чертыхается. Его волосы снова в беспорядке.
– Тогда нужно спешить! Я сейчас!
Я даже моргнуть не успела. Вот парень стоял передо мной, а вот уже в своей прихожей натягивает на себя чёрное пальто.
– Что… – Я опешила, когда он вышел, закрыл дверь и воткнул ключ в замочную скважину. – Что ты делаешь?
– Не стой, закрывай дверь и пошли! – командует он, полный решимости.
– К-куда? – квакнула я.
– На выставку. – Густые брови приподнимаются. – Что не так?
– Тебе не обязательно идти со мной. – Переминаюсь с ноги на ногу.
– Ты не хочешь, чтобы я пошёл с тобой?
Лицо Антона мрачнеет. Чувствую себя виноватой. Меня оправдывает только то, что я не ожидала такого поворота. Была бы здесь Нина, она бы отвесила мне подзатыльник. Ещё бы! Парень, который так долго мне нравится, собирается помочь мне пройти бабушкин квест, а я даю заднюю.
– Нет, конечно, нет. Просто сейчас вечер 31 декабря, – торопливо объясняю я. – Разве ты не должен проводить время с друзьями или семьёй?
Парень смотрит куда-то в сторону.
– Я сегодня предоставлен сам себе.
– Один в Новый год? – недоверчиво спрашиваю. Конечно, он дома и один, но это не значит, что никуда не собирается.
– Да, так вышло, а ты? Куда-то спешишь?
Отрицательно мотаю головой.
– Тогда давай соберём это пазл вместе? – Антон прячет ключи в карман пальто, затем останавливается напротив меня. Я поднимаю голову. При таком освещении глаза парня кажутся почти чёрными. – Одна голова хорошо, а две гораздо лучше.
– Хорошо, – глаза заскользили по его лицу, останавливаясь на оголённой шее. – А ты не замёрзнешь? На улице мороз.
– Я закалённый, – самоуверенно хмыкает Антон.
– Одну минуту!
Волнение даёт о себе знать. Запинаюсь о порог и едва не улетаю в свою квартиру. С трудом удаётся остаться в вертикальном положении. Краска стыда покрывает щёки и шею.
В сапогах забегаю в зал, достаю из коробки взрослый мужской шарф, который я связала неделю назад, сама не знаю зачем. Я думала об Антоне, но даже представить не могла, что действительно отдам ему.
И уже выйдя из квартиры, я замираю в нерешительности.
– Вот, – протягиваю вязаное изделие парню.
Я поёжилась под его взглядом. Он смотрел на шарф, казалось, даже не мигая.
– Это мне?
– Я не хочу, чтобы ты замёрз, помогая мне, – признаюсь, затем стеснительно провожу указательным пальцем по верхней губе. – Ничего особенного, но он тёплый. – Антон продолжает пялиться и молчит. Я прижимаю шарф к себе, готовясь провалиться под землю от неловкости момента. Почему я не подумала, что ему может не понравиться? Да и зачем ему шарф, связанный соседской девчонкой? – Если тебе не нравится, то…
– Нет! – Парень хватает шарф и почти вырывает его из моих рук. – Мне очень нравится! – Пожамкав его пальцами, он обернул шарф вокруг своей шеи, оставляя концы на плечах.– Правда тёплый и очень мягкий. – Антон искренне улыбается, произнося: – Спасибо.
Я же скрываю улыбку, поджав губы.