Тут Шамес осмелился перебить раввина Бойма:
– А скажите, рабби, откуда вы так хорошо знаете историю с мальчишками? Да еще и то, о чем они говорили?
Бойм засмеялся и погладил бороду.
– Я не выдумываю, дорогой мой зять, могу вас уверить! Просто одним из этих хулиганов был… мой товарищ, – и хитро улыбнулся, давая понять, что речь совсем не про товарища, и он, в общем-то, не очень скрывает собственное участие в этой детской проделке. Арье Шамес тоже засмеялся и подумал – а ведь, наверное, именно Бойм был мальчишкой, который отпустил остроумное замечание про маленький серый камушек.
А тем временем раввин продолжал рассказ.
Изредка Йоффе видели и на улицах. Он больше не проповедовал, не торговался, не продавал и не покупал – разве только самое необходимое для жизни. Знавшие его были поражены произошедшей переменой, особенно в отношении одежды: совсем недавно он одевался не просто хорошо, но даже и фатовато, а с недавних пор начал рядиться чуть не в обноски грязно-серого цвета. Немного погодя он перестал следить и за чистотой, и даже старуха, говорят, ругалась с ним из-за вони, стоявшей теперь в его комнате.
Тесть мой был поражен. И еще больше он поразился, узнав от раввина Лева через несколько недель, что мастер Йоффе прощен, а голем давно вернулся к праху – дожидаться своего часа.
– Но я вижу, таинственная болезнь не покинула мастера Йоффе и поныне! – удивился Шамес.
– Все верно, дорогой мой Арье… проклятие голема отпустило мастера Йоффе сразу же, как только на то дал разрешение раввин Лев. Но догадались ли вы, что это было за проклятие, что за таинственная болезнь?
– Признаться, нет.
– Голем нужен обычно для черновой работы. Он не владеет особенными магическими умениями и не может изменять ничего в окружающем нас мире, но человеческая душа прозрачна для него, потому что его собственная душа – это истина… ведь вы помните надпись на лбу истукана?.. И он имеет власть над этой душой – достаточную, чтобы лишить ее какой-нибудь части. Мастера Йоффе он лишил возможности видеть красоту.
– Всего-то?..
– Нет, не «всего-то». Вы не представляете себе, каким тусклым и пугающим кажется мир, в котором больше не видишь красоты. В нем больше нет золота солнечного света – только надоедливый утренний луч, который будит вас душным прикосновением; нет птичьих песен и детских голосов – только высокие назойливые звуки, мешающие заниматься делами; нет прекрасных девушек, вкусных вин, приятных запахов… Проклятие голема давно не действует, но навлекший его на себя уже однажды увидел мир будто за серой пеленой – и, больше не в силах отвернуться от нее, погружает туда сам себя все глубже и глубже…