В какой-то момент, шагая по пояс в траве (ветер пролетал мимо каменных стен, позволяя растениям свободно расти вверх), мы поняли, что спуститься вниз к берегу нам уже не удастся – утесы здесь поднимались слишком высоко, образуя колючие пики. Тропа сворачивала направо, ныряя под аккуратную табличку 'Private territory. No entry', но выбирая между вариантом свалиться со скал вниз вместе с собаками или нарушить частную собственность, мы без зазрений совести выбрали второе, тем более что пару часов назад на побережье как раз болтали об этом с фермером Дэни, который бодро шагал в компании воинственно настроенного терьера со стороны, куда мы тогда ещё только направлялись.
– Да, ребят, конечно, идите! – уверял он, – Замок купила какая-то американка лет десять назад, и она думает, что он принадлежит ей. Пускай думает. Но ей не купить Шотландию! Земли принадлежат нам, и всегда будут. Я здесь родился, здесь и умру. По этому пляжу мы с Шери ходим уже 15 лет (Шери утвердительно кашлянул, стряхивая с носа водоросли). Так что гуляйте где вам вздумается. Эта земля не продаётся! Вон тропинка, видите? Поднимайтесь прямиком по ней, и выйдете к тракту.
Бог знает, где эта тропинка должна была вывести нас к тракту, но в результате мы упёрлись в трёхметровую каменную стену, увенчанную треугольными каменными же осколками, и чётко осознавали, что идти обратно, ковыляя несколько миль с валуна на валун, у нас нет никакого желания. Так, размышляя о жизни и проверяя, не открывается ли электронная система ворот изнутри, мы простояли под камерой с ещё одной табличкой 'Warning cctv cameras in operation'. А затем, вздохнув и смирившись с мыслью о неизбежном, начали обдумывать как перетащить собак наверх. В итоге мне было поручено стоять внизу и передавать их по очереди. Маленькая Трикси с восторгом отнеслась к этой идее, подтягивалась как могла и вертела головой в разные стороны. Шон решил, что мы сбрендили после блужданий под ветродуем и недвусмысленно зарычал, глядя как мы с Трикси повисли, упираясь в ствол рябины ногами и лапами. Он категорически отказывался куда бы то ни было карабкаться и попробовал было протиснуться под воротами, но вовремя одумался, потому что те были слишком низкими, чтобы пролезть, а застрявший в чужих воротах пёс – это не то приключение, которое мы бы хотели добавить к списку. Одна я тоже не могла поднять его, и лишь после долгих уговоров, угроз и увещеваний, вдвоём нам удалось кое-как изловить эту негодующую тушу, затащить и удержать его наверху и даже благополучно спустить на той стороне (всё это время Шон закатывал глаза и гудел как громадный вконец разозлённый шмель). Когда все собаки были переправлены, уже я сама еле забралась на верх стены и спрыгнула в подставленные руки. Позади остался замок, бурые кусты утёсника и ворота. Камера in operation беспристрастно провожала нас взглядом.
4
Здесь никогда не бывает тепло. Никогда не бывает холодно. Для всего этого нет места, все чувства и ощущения уносит ветер, оставляя тебя пустым и почти свободным. Потому что это и есть край света. И я стою на нём
Это круг, и останавливаться нельзя. Стоит задержаться на секунду, и лунка под ногами заполняется водой. Мелкий песок просачивается в небытие, и волны медленно и неумолимо заключают тебя в соленое кольцо. Всё утро океан отступает, оставляя за собой языки водорослей и тигровые трупы медуз, а потом, вздохнув, возвращается назад, преследует и гонит тебя, заставляя карабкаться по скользким камням вверх, в тщетной попытке спастись.
Черные слоистые утёсы иглами поднимаются из земли. Серый океан и вересковая пустошь разломили горизонт на двое, и только вода соединяет их. Ржаво-огненные реки спускаются с высокогорья и исчезают в волнах. Океан поглощает их, и солнце отражается в охряном пламени. Через такие реки нет мостов, надо снимать обувь, шерстяные чулки, заворачивать до колен штанины, и пробираясь по валунам, переходить их вброд. Ноги немеют от ледяной воды, ты видишь их, но уже не чувствуешь, а ветер продувает тебя насквозь, вымораживая холод и заставляя кожу краснеть и пылать изнутри. Потом вы долго сидите на берегу, прижимаясь друг к другу, делитесь крупицами тепла и, переводя дух, слушаете клёкот чаек. Впереди – мили и мили побережья. Темные силуэты замков определяют расстояние, и это единственные вехи, по которым можно отмерить оставшийся и пройденный путь.