Закрытый мир. Причины неповиновения

В ледяной воде было холодно и жарко одновременно. Грудь сдавливало, но дышалось очень легко, хотя Миралисса и опускалась все глубже. Через окружающую мутную пелену невозможно было что-то разглядеть, только размытое пятно света вверху. Сквозь толщу воды она различила знакомый голос:

– Ее скрытая сила, вырвавшись на свободу вступила в конфликт с разделенной магией, которой я ее учил. Пока они не придут в согласие она скорее всего не очнется. Не думаю, что это опасно.

Откуда-то издалека ему кто-то что-то говорил, но Миралисса не могла разобрать слов.

– С каких пор ты стал таким трусливым, – ответил неизвестному собеседнику Диеш. – Это просто ребенок.

Ненадолго к ней вернулись некоторые чувства. Комната, в которой она находилась принадлежала не ей, здесь пахло по-другому. Глаза открыть не удалось, и сознание снова погрузилось в бездонный водоем с ледяной водой.

– Если ты черный маг, – как-то спросила Миралисса, – значит есть белые?

– Что ж вполне логично, – согласился Диеш. – Так и есть: маги бывают черные и белые. Ты когда-нибудь их видела?

– Нет, – Миралисса покачала головой. – В нашей деревне их никогда не было.

– Неудивительно тогда, что ты не знаешь, – у него закончилась бумага и он создал новую стопку, практически из воздуха, как всегда поражая свою маленькую ученицу, глядящую на него изумленными глазами. – Почему ты спрашиваешь? Ты хотела изучать белую магию?

– Не знаю, – она потеребила свою пышную атласную юбку, сомневаясь стоит ли спрашивать. – А ты?

– Нет, – не задумываясь отрезал Диеш. – Я с самого начала хотел стать именно черным магом.

– Но почему, – Миралисса тяжело вздохнула. – Разве черная магия – это не что-то плохое?

– Что? – он был так удивлен, что даже отложил в сторону свою работу. – Почему ты так решила?

– Ну как же, – заговорческим шепотом ответила девочка, – она же черная. Разве хорошее назовут черным.

– То есть я по-твоему злодей? – сделал вывод маг, опираясь на забавные рассуждения своей наивной ученицы, и наткнулся на ее выразительное молчание. – Ладно, можешь не отвечать, должно быть для тебя это действительно так.

– Я такого не говорила, – Миралисса испугалась, что могла разозлить его и поторопилась оправдаться. – Честное слово я не это имела ввиду.

– Все! – махнул рукой Диеш. – Это неконструктивный разговор.

– Неконкрутивный, – попыталась повторить она.

– Так, поговорим о разделении магии, – он проигнорировал очередное свидетельство ее вопиюще слабого словарного запаса и перешел к лекции по теме. – На данный момент существует две магические практики, которые нельзя смешивать: это белая и черная. Они разные по своим основным методикам использования энергии и вызывают разные процессы в организме оператора.

– Операндора, – грустно вздохнула Миралисса, она в жизни не запомнит все эти сложные слова.

– Ладно, – тоже вздохнул Диеш, – попробую попроще. Волосы и глаза меняют цвет, когда начинаешь заниматься магией. Этот цвет зависит от того как используются каналы силы, то есть разный в этих практиках. Отсюда и название. Черная магия еще называется заклинательной, а белая – фетишной.

– Фетишной, – в первые правильно повторила Миралисса и это немного придало ей уверенности в себе. – Что это?

– Магия вещей, – он тоже испытал некоторое облегчение заметив ее прогресс. – Черные маги хранят всю энергию в своем теле и в нем же запечатлевают все заклинания, белые хранят энергию в предметах, чаще всего в амулетах. Амулет сам по себе является аналогом заклинания. Для того чтобы создать его и использовать тоже необходим определенный уровень мастерства, также, как и для наших заклинаний. Только алхимия, руническая и пространственная магии одинаковы для белых и черных. Обе эти практики результат Разделения, что было до тебе знать не обязательно не зацикливайся на этом. Но главное ты должна уяснить, что различие заключается именно в самом процессе. Не нужно думать, что черные маги – это какие-то злодеи, а белые альтруисты.

– Альтуисты, – прошептала Миралисса.

– Да что такое?! – Диеш не выдержал и громко хлопнул по крышке стола. – Ты же умная!

– Кто? – изумленно захлопала ресницами “кукла”. – Я? Я умная?

– Ты выучила целый язык за две недели, – магу казалось она просто издевается. – Ты прочитала множество книг на нитале. А повторить простые слова не способна. Можешь ответить мне почему?

– Почему? – тихо повторила Миралисса.

– Да, – Диеш жалел, что разозлился и попытался успокоиться.

Чтобы ответить ей самой пришлось задуматься. И хоть ответ был для нее очевиден – озвучить его она не решалась. На самом деле разгадка простая: все что говорил и делал черный маг казалось Миралиссе невероятно сложным и недоступным для нее. Она заранее знала, что у нее никогда не получится также. Поэтому каждое ее действие в его присутствии спотыкалось, мялось, ломалось, слова путались и рассыпались буквами. Ей не хватало уверенности. И даже если Миралисса и правда была умной и способной, то заранее знала, что это не так. Тем, кто ей все время мешал, на самом деле была она сама.

Она очнулась в своей постели и все произошедшее казалось ей сном. Рука зажила и совсем не болела, жара тоже не было. Ее размеренная жизнь в подземелье вернулась в прежнее русло. Диеш учил ее различным заклинаниям и у нее на удивление легко все выходило. Шли дни, глаза и волосы Миралиссы становились все темнее, постепенно угасал страх и все сильнее становилась тоска по дому.

«Ты перепутала третье и пятое движение», – говорил Диеш, наблюдая, как она творит заклинание. В Черном подземелье было много места, но его занимали только они двое. Шелест страниц, заменял птичий щебет. Миралисса читала книги, и они перемешивались у нее в голове. «Если не запомнишь сразу – тебе придется перечитывать, ты этого хочешь?» – повторял черный маг, когда ей не удавалось отвечать на его бесконечные вопросы. Между этих сырых стен было душно даже когда заблудившийся в них ветер дул в лицо. К человеку напротив Миралисса привыкла, как к части себя самой. «Ты должна это чувствовать», – говорил Диеш, имея в виду потоки энергии. Бесконечность времени затягивалась узлом вокруг нее, вокруг этих комнат. Одиночество. Ночью слезы, днем обреченное молчание. «Удивительно, как легко тебе дается магия», – говорил он. И это были самые теплые слова, что Миралисса слышала за последние пару лет.

– Там в клетке кое-что есть, – сказал Диеш, указывая на нечто накрытое тканью в углу кабинета. – Ты уже перемещала видимое и неживое, теперь перенеси того, кто внутри на стол.

Миралисса наклонила голову, и распущенные волосы, упавшие вперед, словно закрывшийся занавес спрятали ее лицо. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь смотрел на нее, когда она пользуется магией. Тонкий палец начертил на поверхности стола невидимый знак, алые губы чуть громче треска огня в камине произнесли нужные слова. Миралисса подняла глаза. Перед ней нервно роняя разноцветные перья сидела удивительно красивая птица с двумя головами.

– Почему так светло? Выключите свет, мне глаза слепит! – закричала одна голова.

– Привет. Ты кто? Как тебя зовут? – не обращая внимания на крики, обратилась к Миралиссе вторая.

– Я подумал, тебе нужен друг, – сказал Диеш. – Это Клекок, старый питомец Черного замка, но ты можешь звать его как хочешь, теперь он твой.

“Он заметил, как мне плохо, – подумала Миралисса. – Или услышал, как я плачу”. Она смутилась и снова закрыла лицо волосами.

Иногда Тилли думает, есть ли хоть какой-то смысл в ее бесконечных попытка сбежать. Любому было бы очевидно, что они бессмысленны. Ее сил совершенно не хватает, чтобы бороться с ловушками, расставленными черным магом. Все ее маленькие скромные победы раздавлены под тяжестью позорных провалов. Но она гонит от себя эти предательские мысли. Легче всего сдаться. Так просто объявить себя жалкой и беспомощной и просто смириться. Любая ловушка не так страшна и опасна, как та в которую человек сам загоняет себя малодушными сомнениями.

Внезапно то, что выглядит как обычный коридор оказывается непреодолимым препятствием. Она больно ударяется головой и плечом, словно об глухую стену. Тилли водит перед собой руками – там, где должно быть пустое пространство – холодный камень. Пара шагов в сторону. Там, где ее глаза видят стену – ничего нет. “Иллюзия”, – понимает она. Диеш что-то говорил об этом, но в подробности не вдавался. Не зная, как разрушить эти раздражающие видения, Тилли создает длинный шест и продвигается вперед, ощупывая им стены и пространство перед собой. Ей приходится идти так довольно долго, а когда иллюзия наконец развеивается – перед ней стоит дверь в кабинет. Оказывается, пытаясь разобраться в том, что настоящее, а что нет, она сделала круг и вернулась назад. Тилли никогда не сможет покинуть это место.

Клекок едва помещался у нее на плече, где любил сидеть. Миралисса носила его повсюду за собой, и пока это не мешало ее обучению – Диеш не возражал. У левой головы этой странной птицы всегда было дурное настроение, она вечно жаловалась на все на свете, и, если ее не жалели – начинала кричать или плакать. Другая голова напротив всегда была веселой и приветливой. Первую Миралисса назвала Тин, а вторую Тон. Пока она читала книгу Тин чистил свои перья, которые ему всегда казались раздражающе грязными, а Тон заботливо переворачивал ей страницы.

– Мы все наверняка помрем от какой-нибудь инфекции в этой грязи, – бормотала ворчливая голова. – Ты хоть мылась сегодня?

– Ну конечно же! – Миралисса густо покраснела, сильнее уткнувшись носом в книгу.

– Мыться надо как можно чаще, – поучал ее Тин.

– А что у нас на обед? – перебил его Тон. – Мне хотелось бы сладких фруктов, я их просто обожаю. Ты любишь фрукты, Миралисса?

– Перестань называть ее смертным именем, – сухо приказал Диеш, – ты мешаешь ей построить связь с новым. Это плохо влияет на энергетические каналы.

– Извините, – крякнул Тон и заткнулся.

– Оно мне не нравится, – робко прошептала Миралисса. – Оно звучит глупо. Можно мне выбрать другое?

– Это не украшение, не побрякушка, – строго одернул ее маг. – Имя должно нести в себе силу, Тилли.

– Но я....

– Может всё-таки пойдем обедать? – снова влез Тон.

Кажется, Диеш хотел что-то ответить, но не успел. Чуть не снеся дверь с петель, в комнату с грохотом ввалился Ричард, как обычно занимая собой чуть ли ни половину этой маленькой комнаты. Клекок испугано вспорхнул с плеча Миралиссы и забился в угол одной из книжных полок.

– Ты был прав по поводу этой штуки! – размахивая длинными руками, закричал скелет. – Он существует! Этот тарлов Котел!

– Чего орешь?! – сердито осадил его Диеш.

– А чего мне не орать то? – удивленно развел руками Ричард. – Ты бы видел эту махину. В общем, тебе нужно срочно посмотреть на это. Бросай все, и пошли, я покажу тебе. Это самый мощный артефакт древней магии, какие я видел, но одной тарле известно, как эта штуковина работает, только ты здесь и сможешь в ней разобраться, если получится. Я надеюсь получится. А если что-то пойдет не так – нас всех и стереть может ко всем тарлам.

– Я сам тебя сейчас сотру, если не замолчишь, – Диеш закрыл свою рукопись и, вытолкав не затыкающегося ни на секунду скелета, ушел вслед за ним.

Заметив, что переполох закончился, Клекок как ни в чем не бывало вернулся на плечо Миралиссе.

– Если хотели узнать про Котел, могли бы у меня спросить, – важно заявил Тон.

– Кто нас спрашивать станет, кретин, – снова затянул свою песню Тин. – Мы для них всех просто чучело, которое на полку ставят пыль собирать.

– А что это за Котел такой? – спросила Миралисса.

– Это древнее сооружение необычайной силы, – с удовольствием пояснил Тон. – Оно питает заклинания Черного замка. Чтоб огонь всегда горел, чтоб тепло и светло…

– И чисто, – вставил Тин.

– Чтоб еда всегда была, да и вообще, что захочешь. Чтоб враги не напали. В общем, чтоб свои силы на все эти заклинания не тратить, да и сильнее Котел любого мага, магия его бесконечна.

– Когда-нибудь нас всех в него затянет, – снова влез Тин. – Он питается с той стороны реальности. Я помню, как его строили. Тридцать восемь тысяч лет назад.

– Уже тридцать восемь, – сентиментально вздохнул Тон, – а кажется это было только вчера. Мы тогда птенцом еще были.

– И что ты все эти тысячи лет не покидал это место? – спросила Миралисса, голос ее звучал приглушенно.

– Ну конечно, – удивительно развел крыльями Клекок. – Кто же нас отпустит.

Наступила тишина. На пожелтевшие страницы книги, из небесно-голубых, но уже окруженных чернотой, больших девичьих глаз, сыпались слезы.

Птицу Миралисса закрыла у себя в комнате. Кинжал спрятала в складках юбки своего платья. В волшебном сундуке ее комнаты появлялись любые наряды какие только можно представить, но все они были сплошь черными. Она могла носить кожаные штаны и шелковую рубашку, как остальные черные маги, но в платье ей все же было привычнее. Когда в кабинет вошел Диеш Миралисса стояла к нему спиной, рассматривая книги на полках.

– Тилли, – позвал ее маг.

– Верни меня домой, – когда она повернулась к нему, все ее тело дрожало, как дрожал и кинжал в руках, ловя блики света от горящих на стенах факелов.

– И что ты сделаешь? – Диеш не спеша закрыл дверь и пошел к ней. – Убьешь меня?

– Если придется, – Миралисса задыхалась от разрывавших ее изнутри страха, тоски и ненависти, голос пробившись сквозь всхлипы и рваные вдохи срывался на визг. – Не подходи ко мне!

– Ты хоть представляешь себе, что значит убить человека? – игнорируя ее угрозы Диеш подошел вплотную, конец кинжала уткнулся в его тело, комкая ткань в этом месте. – Если и правда хочешь этого, то давай.

– Отпусти меня.

– Не отпущу! Пока не сможешь победить меня, – Диеш обхватил ее руку с зажатым в ней кинжалом, помогая унять дрожь. – Хочешь уйти отсюда – убей меня.

Кажется, она кричала в тот момент, ей сложно было сказать. Рука, которую он придерживал просто двинулась вперед, лезвие вошло к нему под ребра удивительно легко, на рубашке вокруг воткнутого кинжала разошлось мокрое пятно, делая в этом месте черный шелк еще темнее. Кровь мага побежала по клинку, окрасив еë руки в красный. Не представляя, что делать, Миралисса вытащила кинжал и со звоном уронила на пол. Диеш продолжал спокойно стоять, ни один мускул на его лице не дрогнул. Она знала, что каким-то ножом не убить черного мага, что это не сможет его серьезно ранить, но что-то было не так. Кровь из раны продолжала капать на пол. Разве должно быть столько крови?

– Вот видишь, – мягко сказал он, – ты не можешь мне навредить.

– Тебе больно? – Миралисса протянула к нему руку, но тут же одернула и прикрыла ей рот, непроизвольно размазывая кровь мага по лицу.

– На сегодня занятия окончены, – все так же спокойно, словно ничего не случилось сказал – Диеш. – Иди к себе в комнату. Тебе нужно отдохнуть и подумать обо всем. Ты должна быть сильной. Понимаешь?

Убегая в свою комнату, Миралисса рукавом вытирала с лица размазанные по нему слезы и кровь. Она упала на кровать и, уткнувшись в подушку, мечтала задохнуться.

– Что случилось? – закричал Тин. – Это твоя кровь?

– Ты в порядке? – заботливо поинтересовался Тон.

Миралисса не ответила, ей никогда в жизни не было так больно, даже когда ее ранила тарла. “Я не убийца. Пожалуйста, – шептала она и слезы лились рекой. – Я все сделаю, что угодно. Я больше никогда не буду плакать. Я стану сильной, очень сильной. Пожалуйста. Только пожалуйста. Не умирай”.

– Мне надо забыть все, забыть все что было, – сказала она, поднимаясь. – Нужно измениться.

– Так что случилось, Миралисса? – снова спросил Тон.

– Теперь, – она расправила рукой смятое одеяло, – называй меня новым именем. Больше ничего не будет как раньше.

Ей было не известно, что в эту ночь Диеш и правда был на грани смерти. Открытая рана и большая потеря крови сильно подкосили его и когда за ней закрылась дверь он бессильно опустился на колено. Заклинания, которые маг перебирал одно за другим не хотели работать. Диеш знал, что такое могло произойти и его это мало волновало. Он был больше обеспокоен тем, что не рассмотрел все возможности: если она смогла ранить его, то сможет и себя. Раздражало, что все так очевидно. Пошатываясь, на ослабевших ногах, которых почти не чувствовал Диеш пошел навстречу Ричарду, его он позвал с помощью магии. Они встретились буквально спустя два коридора.

– Какой тарлы?! – воскликнул скелет, придерживая мага за плечо.

– Нужно перенастроить Котел, – отмахнулся от его причитаний Диеш. – Защита должна быть абсолютной. Я знаю, как это сделать. Так просто. Обычная рунная магия все решит.

– Я тебя предупреждал, – сказал Ричард. – Это она сделала, да?

– Так нам нужно срочно идти, – решительно произнес Диеш, не удостоив его ответом. – Чем быстрее мы возьмемся за дело, тем быстрее закончим. К тому же когда мы разберем – Котел…

– Разберем?

– У нас в защите появятся дыры и, – Диеш хотел сделать шаг, но вместо этого повалился на стену. – Ричард?

– Что?

– Я забыл. Напомни, как смертные лечат свои раны.

Тилли

Резиденция Лагажа находилась прямо в замке Совета. В Юго-Западном крыле у Вечноцветущего сада. Там во время своего обучения проживали его многочисленные ученики, которыми он сильно гордился и рядом с которыми чувствовал себя гораздо могущественнее. В душе старый Великий был любителем сплетен и интриг, хоть это и противоречило магической этике. Его подопечные были кругом и передавали ему сведения обо всем что делали другие хоть мало-мальски значимые маги. У Регара же ученик был всего один. Но именно он пользовался таким уважением у Совета. Все, кого Лагаж предлагал взамен Диеша Кагра справлялись абы как, некоторые с позором провалились. Его любимчик одаренный ученик Лименций попал в банальную ловушку в Манитовой пещере и на два месяца застрял прямо в скале. Риша перепутала зелья и отравила всю рыбу в реке, Халеш не смог справиться со стаей ледяных волков и вернулся израненный не с чем, а Прак заблудился в Темном лабиринте и до сих пор посылает оттуда сообщения, но Лагаж не спешил его спасать, стараясь игнорировать очередной свой позор.

Старый учитель покинул свою территорию, где вечно окруженный молодыми магами чувствовал себя центром Всемирья и теперь погруженный в мрачные мысли прогуливался по Ночной галерее, задумчиво поглаживая свою густую длинную бороду. В этом длинном коридоре картины были скорее окнами, открывающими вид на самые красивые пейзажи. Если стать достаточно близко можно почувствовать запахи, услышать звуки. Только пройти сквозь них нельзя. Из магических рам, отображающих разные уголки этого мира, на пол разливался разный свет в зависимости от того, какое сейчас там было время суток. В этом переплетении лучей появился Регар. Шаг его был твердым, но Лагаж сразу понял, что он истощен и ранен.

– Приветствую, – звеня бесчисленными амулетами белый маг поднял иссушенную руку.

Славных дел, – пытаясь скрыть раздражение от неприятной встречи, отозвался Регар. – – – Где твоя свита?

– Усердно занимаются, вместо праздных шатаний.

– Значит ты отдыхаешь разом за всех учеников? – безобидно поддел его черный маг и попытался тут же распрощаться. – Ну в таком случае не буду тебе мешать. Увидимся на собрании.

– Кто тебя ранил? – почуяв, что тот что-то скрывает, не отпустил его Лагаж. – На твоем лице следы магии смерти.

– Попал в ловушку, – соврал Регар.

– Как там поживает твой ученик? – белый маг нутром чувствовал связь и судорожно искал возможность восстановить свою репутацию, утопив другого. – От него вести приходят редко и все о его работе, которую он якобы вот-вот закончит, хотя мы все прекрасно знаем, что это невозможно.

– Я своих учеников на поводке не держу, – начал злиться Регар. – Диешу я доверяю, если он говорит, что окончит зелье – значит так и будет. Проверять его без надобности.

– Уже пять лет прошло, – продолжал свою песню Лагаж.

– Всего пять, для подобного столетия нужны, ты же знаешь.

– Но он пишет, что добился больших успехов.

– Значит так оно и есть.

– Так ты с ним не виделся?

– Нет.

– Я подумал это он тебя поранил.

– Нет, – Регар тяжело вздохнул из последних сил пытаясь сохранить самообладание.

– Для Совета не секрет, что матерью Диеша Кагры является маг смерти, – не удержал в себе Лагаж.

– И что? – Регар повернул к нему взгляд полный сдерживаемого гнева, от которого задрожали стены.

– Может она научила его каким-то заклинаниям, – голос Лагажа тоже дрогнул, он понимал, что это не прямая угроза, но черные маги хранили всю свою энергию не в амулетах, а в собственном теле, поэтому старались сдерживать свои эмоции. Резные рамы треснули, некоторые изображения исчезли.

– Лиалея бросила его еще до того, как Лиан говорить научился, – подобно древнему змею прошипел Регар. – С тех пор она в нашем мире не появлялась, а если появится я уничтожу ее собственными руками.

В Ночной галерее, содрогающейся от избытка вырвавшейся на свободу силы черного мага на несколько минут повисла мрачная тишина. Усилием воли Регар взял себя в руки. Стены замерли, трещины затянулись, в рамах вновь засветились всевозможные живые пейзажи. Черный маг резко развернулся на месте и зашагал прочь, оставив Лагажа с досадой сжимать зубы. Великий белый мало в чем уступал своему оппоненту, но сражение было не в его интересах.

– Учитель, – позвал его самый младший из учеников.

Этого ребенка Лагаж подобрал в одной из глухих деревень, парень обладал поражающим талантом в своем подростковом возрасте. За пару лет занятий белой магией ускоренное взросление превратило его тело в тело молодого мужчины, теперь стареть он будет медленно, тысячелетиями. Но пока маг так юн – здесь в Замке Совета его никто не замечает, словно песчинка, не значительнее севшей на стекло мухи. Лагаж гордился своим умением находить таланты и ненавидел, когда их затмевал чужой ученик.

– Кто позволил отвлекать меня?! – отчитал его учитель.

– Новое сообщение от Прака, – стушевавшись парень протянул ему переливающееся воронье перо.

– Та будь он проклят! – в сердцах воскликнул Лагаж и выхватив послание испепелил его в фиолетовом пламени, сигнализирующем о крайне дурном настроении. – Очередное разочарование! А ты чем занимаешься?! Шатаешься без дела!

– Простите, учитель, – парень сдержанно поклонился и хотел удалиться, но белый маг схватил его за рукав мантии и понизив голос практически прошептал:

– У меня для тебя неофициальное задание от Совета.

В тишине сырого подземелья по пустым коридорам разносится звук шлепанья босых ног о каменный пол. Все от того, что она пытается покинуть это место. Хрупкая девочка с черными волосами и глазами. Обычному человеку было бы не под силу бежать так долго, но она хоть и начинающий, но черный маг. Подошва ног стирается в кровь и снова заживает. Растрепавшиеся волосы лезут в глаза и липнут к мокрому от пота лбу. Но не это ее раздражает. В этот раз ни одной ловушки: ни спрятанных заклинаний, ни притаившихся монстров, ни даже ложных коридоров, заканчивающихся тупиком. Ее учитель, полный эмоций в равной степени как ими полон серый камень, черный маг совсем перестал воспринимать свою ученицу всерьез. Раньше ей что-то преграждало путь. Осознание приходит к ней яркой болезненной вспышкой. Как бы не был велик Черный замок, он давно уже должен был кончится. Каждый день она старалась выбирать другой путь, но делала это столько раз, что невозможно было не повторяться, как невозможно было не понять, что коридоры меняются. Эта часть подземелий обладала гостеприимством вполне типичным для замкнутых черных магов и предназначалась для того, чтобы не пускать незваных гостей. И не нужны никакие ловушки, если бежишь не туда. Если просто кружишь по этому построенному много тысяч лет назад лабиринту. Чувства обреченности и бессилия, сжимавшие ее в тисках раньше, которые как ей казалось она давно переборола, побеждают кипящую внутри злость, лишают сил, наполняют тяжестью изможденное тело. Ноги отказываются бежать, шаг замедляется. Одна цепляется о другую. Она падает на пол. Ни препятствий, ни врагов. Только сжигающая до костей болью в мышцах безграничная усталость. Она упирается лбом в ласкающий долгожданной прохладой пышущее жаром тело камень и рычит, как загнанный в угол зверь. Бьет кулаком онемевшие не желающие двигаться бедра. Отчаянно царапает ногтями пол.

– Нет! Нет! Нет! – кричит она и этот крик уносит эхо. – Не сдавайся! Борись! Вставай! Дура! Ничтожество! Сволочь! Поднимайся! Ты можешь! Я же знаю, что можешь! – Но ярость не придает ей сил, и она умолкает.

Скелет находит ее сидящей у стены, обнимающей свои колени. На вид Тилли так и осталась пятнадцатилетней девочкой, хотя на деле ей уже было двадцать. Черные глаза и волосы не портили ее врожденной красоты, напротив заставляли кожу казаться еще более светлой, а алые губы более чувственными. Сдержанная одежда черных магов: охотничьи кожаные штаны и шелковая рубашка, которую она носила навыпуск, на ней казалась изысканным нарядом. Нежные черты лица, гибкое тело. Прекрасный цветок запертый в темном подземелье. Где она могла делать, что угодно. Кричать, ломать все вокруг, рассуждать вслух. Ей не нужно было заводить друзей, не нужно было производить на кого-то впечатления. Чтобы Тилли ни делала, маг не злился на нее. Это выводило из себя больше всего. Он был невероятно строг относительно всего, что касалось магии и абсолютно безразличен ко всему остальному. Диеш никогда не ругал ее, если не считать едких уколов. Она совершенно разучилась вести себя и общаться с людьми, иногда ей становилось страшно, что, когда наконец удастся выбраться отсюда и вернуться домой ее поведение будет вызывать смех окружающих. Иногда Тилли тренировалась перед зеркалом, но ее двойник за стеклом был таким же косноязычным и неловким и не мог дать оценку ее ораторским способностям. Таким образом она все больше превращалась в капризного избалованного ребенка. Ей было дозволено все на свете, и она получала все чего бы не пожелала, кроме разве что одного единственного, что хотела больше всего. Кроме свободы.

– Все что угодно, что не мешает занятиям, – поправляет себя Тилли.

– Ты снова говоришь сама с собой? – низко наклоняясь удивляется скелет.

– А с кем еще мне здесь разговаривать, Ричи? – она капризно дует губы и ему становится понятно, что с ней все в порядке, хоть, конечно, он за нее ни капли не переживал.

В Вечноцветущем саду всегда было шумно. И днем и ночью здесь играла музыка или кто-то пел, где-то танцевали, громко смеялись. В темное время все вокруг освещали светящиеся сферы, блуждающие между крон фруктовых деревьев. Внутри Юго-западного крыла Замка Совета магов тоже всегда горел яркий свет. Корнану потребовалось много времени чтобы научиться спать в такой обстановке. Теперь же он, как и прочие белые маги мог уснуть сидя на ветвях цветущих деревьев, на куче валяющихся всюду пестрых подушек и даже за столом во время лекции учителя. Здесь никто не следил ни за временем, ни за дисциплиной. Кто притомился – мог поспать, кто проголодался – мог поесть.

В отличии от строгих черных магов белые учеников брали любого возраста. Взаимодействие с амулетами не заставляло их тело замереть во времени, напротив, энергия, протекая по каналам силы приводила его в идеальное для человека состояние. Молодые быстро росли и крепли, старые молодели. Поэтому все начинающие белые маги выглядели на один возраст, сколько бы им ни было на самом деле. Это потом спустя тысячи лет они неизбежно, но очень медленно начинали стареть. А вот среди учеников невозможно было угадать кому сколько лет на самом деле.

Сколько учеников было у Лагажа, не знал даже сам Великий белый маг. Корнан постоянно пытался сосчитать их и запомнить всех, но это оказалось слишком сложной задачей. Юго-западное крыло, а точнее та его часть в которой располагались подопечные этого Великого белого мага занимала пятнадцать просторных комнат, три большие библиотеки и почти весь Вечноцветущий сад. За глаза это место называли “гнездом”, имея в виду что-то нехорошее и обидное, Корнан еще не понял, что и все время следил, чтобы это слово не слетело у него случайно с языка, и не случился какой-нибудь никому ненужный конфликт. Тех, кто учился меньше тридцати лет называли новичками. Их было всего шестеро плюс Корнан – самый молодой и самый зеленый. Кто практиковал магию больше чем полтысячи лет и заслужил эту привилегию считались старшими. Они фактически были полноценными самостоятельными магами, но оставались подле учителя и Совета, чтобы быть под их покровительством и жить не с обычными смертными, а с себе подобными. Численность их была немногим больше новичков – всего тринадцать. Имена старших Корнан запомнил сразу.

Остальная же масса учеников не причислялась ни ко вторым, ни к первым. Вот их количество и являлось главной загадкой. Облаченные в одинаковые мантии, белизну которых скрывали навешанные сверху всевозможных цветов и форм амулеты, талисманы и просто украшения, они сновали из комнаты в комнату, сидели под усыпанными цветами деревьями сада, а иногда и вовсе, никому ничего не сказав, уходили и возвращались, когда им заблагорассудится. Длинные прямые молочного цвета волосы, украшенные вплетенными в них разноцветными лентами, драгоценными камнями и колокольчиками ослепляли в лучах солнца. Здесь ничто не поддавалось контролю. Все звенело и сверкало. Каждый делал, что хотел, ни перед кем не отчитываясь. Во всем этом хаосе существовало только два правила: почтительное отношение к учителю и старательное выполнение всех порученных тебе заданий.

И вот Тилли снова у этой двери. Совсем как пять лет назад, совсем как каждый день в последние годы, когда она пытается сбежать и ее разочарованную в себе Ричард возвращает назад.

– Чего встала?! – скелет с раздражением распахивает перед ней дверь, толкая беглянку в кабинет. – Удачи! – кричит он Диешу и тут же уходит, оставляя их наедине.

Молча Тилли садится на пол перед магом. Так она выражает свой протест против всего. Так она показывает, что у нее тоже есть характер, причем довольно скверный, и ей очень нужно чье-то внимание. Хотя бы его. В душе Диеша веселит еë детское бунтарство, но его лицо сохраняет холодное безразличие. Девушку распаляет то, что ей достался такой учитель, которого ничем не проймешь.

– Не будешь заниматься сегодня? – спрашивает Диеш.

– Не злишься на меня за побег? – вопросом на вопрос отвечает Тилли.

– За попытку, – поправляет Диеш и теряя интерес к пустому разговору возвращается к столу. – Могу похвалить за то, что распознала заклятие на ботинках, если хочешь.

– Похвали! – вскакивает Тилли.

– Уже похвалил, – он садится на свое место, тем самым показывая, что разговор закончен.