Ответы
Молес наблюдал, как тело мертвого дракона рассыпается на яркие огоньки и тает в воздухе. Теперь он и его сила станут частью Вселенной. Именно так умирали бессмертные. Молес сбросил с себя топор и меч, потому что там, куда он собирался, они не могли его защитить и были только лишним опасным грузом. Как всегда, ему пришлось пересечь множество миров, чтобы оказаться во владениях высокомерных драконов. Впрочем, самих обладателей благородных кровей ему встретить «не посчастливилось». Среди цветущих фруктовых деревьев и стриженных кустов ходили только садовники с инвентарем и тележками. То, что его не вышли встретить вооруженные стражники означало, что Хиастолина никому не рассказала о смерти принца. Возможно дело было в Контракте, но Молес хотелось верить, что у нее были другие причины защищать его.
– Ты что заблудился, смертный? – улыбаясь спросил один из садовников, остальные поддержали его громким смехом. – Шел бы отсюда, пока кости целы.
– Раз пришел значит так надо, – угрюмо ответил Молес, ему сейчас было совсем не до шуток. – Как мне найти вашу принцессу?
– Какую тебе? – развел руками веселый садовник. – У нас их много.
Молес был рад, что не взял с собой оружие и вместо того, чтобы зарубить его на месте, схватил мужика за грудки, поднял и хорошенько встряхнул:
– Где Хиастолина?
– Мне-то откуда знать? – прохрипел тот. – В покоях у себя, наверное.
Молес повернул голову и посмотрел туда, куда дрожащей рукой указывал подвешенный в воздухе садовник. Там, недалеко от цветущего сада, на низкой щербатой скале, похожей на прибрежные, стояла высокая узкая башня. У нее не было дверей, а окна были только на самом верху. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это величественное строение могло служить жилищем только тем, кто умеет летать. Но такой путь был привычен для закаленного воина. И никакая высота не пугала его. Ничего не боясь и не колеблясь, Молес отправился к скале и начал взбираться по ней вверх, пока ни добрался до башни, а после стал подниматься по ее бесконечной стене, цепляясь руками за щели между камнями и за обвивавшие стебли растений. Садовники задрали головы, чтобы ничего не пропустить и, посмеиваясь, наблюдали за ним. Они не звали никого, потому что были уверенны, что человек сорвется с такой высоты, а если нет – то, как только достигнет окна, вспыльчивая принцесса испепелит его на месте. Но вопреки их надеждам, и часа не прошло, как смертный добрался до самого верха, где проплывают облака и летают птицы, и скрылся в оконном проеме. Разочарованные садовники вернулись к своей работе.
Просторная комната, в которой оказался Молес, пожаром была лишена мебели, но магия очистила ее от следов огня и копоти. В центре нее, укутавшись в теплый плащ, стояла Хиастолина и баюкала свое дитя.
– Это наш ребенок? – спросил ее Молес.
Хотя даже с расстояния нескольких шагов он прекрасно видел, что у новорожденного его голубые глаза и ее очерченные губы. Вместо ответа Хиастолина посмотрела на него невидящим взглядом и взмахом руки перенесла их троих в зал, в котором они когда-то заключали контракт. Волшебный испещренный рунами круг под их ногами засветился. Когда Молес стоял здесь в прошлый раз, то еще ничего не знал о принцессе огненных драконов, ее присутствие не требовалось, было достаточно того, что этот круг был написан ее рукой и ее кровью.
– Ты выполнил свою работу, человек, – сказала Хиастолина. – За это я дарую тебе Грамоту.
В воздухе появился объятый огнем свиток. Он развернулся и по нему заплясали письмена. Это то, за что боролся Молес, ради чего был готов на все. Сила способная спасти его мир. Но он отвернулся от Грамоты и обратился к девушке, которую полюбил всем сердцем, которая родила от него ребенка, но она не хотела его слушать.
– Нам нужно поговорить, – взмолился Молес. – О том, что произошло. Честное слово, не может же все закончиться вот так.
– Нас более ничего не связывает, – холодно сказала ему Хиастолина. – Забирай свою Грамоту и смотри не потеряй. Если явишься сюда, то нарушишь условия Контракта. Тогда я могу забрать ее и убить тебя.
Молес горько усмехнулся и взял Грамоту.
– Я не приду, – сказал он. – Но только потому, что ты этого хочешь. Потому что ты не желаешь меня больше видеть. А не потому, что боюсь потерять Грамоту. И уж точно не потому, что боюсь, что ты меня убьешь. Я верю, ты так не поступишь.
Хиастолина ничего не ответила. Она лишь снова взмахнула рукой и отправила смертного обратно в его мир.
Оказавшись дома, Молес понял, что ничего не чувствует. Внутри него была пустота. Возможно, он просто еще не успел осознать всего, что случилось. Молес решил, что не может больше думать только о себе и своих переживаниях и сосредоточился на том, ради чего все это затеял. Он достал из сумки Грамоту, и она, освещая комнату окутывающим ее пламенем, снова повисла в воздухе.
– Небеса ясные, – с благоговейным трепетом прошептал Драдр. – Да, неужто это Грамота?
– Она самая, дед, – кисло ответил Молес, его не радовала обретенная сила.
– Где достал? – седой маг, кружил вокруг нее, едва не наступая на свою длинную бороду, но коснуться могущественного артефакта боялся. – Не говори, что продал душу демонам?
– Совсем сбрендил, старый! – Молес тоже смотрел на Грамоту, она словно говорила с ним, посвящая в свои тайны.
– Тогда как?
– Заделался драконьей шлюхой, – невесело пошутил парень.
– Ты же ненавидишь драконов, – изумился Драдр.
– Еще один, – Молес был зол на себя за то, что как ни старался не мог не думать о ней. – Никого я не ненавижу.
– И какие они? – старик вдруг понял, что душевные терзания его воспитанника тесно связаны с этой историей. – Великие и могущественные? Они летают в небе выше всех, выше облаков.
– Глупые, малодушные и самодовольные! – в сердцах кинул Молес. – Птицы тоже летают, а потом мы их едим. Не желаю слышать о них.
Он не стал говорить, что даже убил одного из них. Это не была честная битва один на один. И хотя Молес считал, что сделал то, что должен был и не корил себя за это, но это был не тот поступок, которым он мог бы похвастаться.
– Теперь в твоих руках драконья сила, – глаза Драдра жадно горели. – Не боишься, что я украду у тебя Грамоту?
Молес устало посмотрел на него.
– Забирай, – сказал он, – если хочешь.
На мгновение Драдр оторопел, но потом махнул рукой:
– Нет, лучше ты. Что-то мне боязно. А как ей пользоваться?
– Не знаю, – честно ответил Молес.
Он сел на пол напротив парящей в воздухе Грамоты и смотрел на меняющиеся на ней незнакомые символы. Драдр всю ночь ворочался на своей лежанке, переживая за парня. Как ни посмотрит – Молес сидит, не шевелится, а глаза голубым светом светятся. Только на утро поднялся на ноги и сказал:
– Я все понял: как работает Грамота и что мне делать.
По велению Молеса огненный свиток обвился вокруг его руки стальным браслетом. Молес вышел на улицу и пользуясь силой Грамоты поднялся в небо. За несколько дней он облетел весь свой мир и убил всех ледяных монстров, испепелив их красным пламенем. Снега стали таять, выпуская на волю зеленую траву и полевые цветы, застрекотали насекомые. В мире вечной зимы наступило лето.
Люди радовались, пели и танцевали. Им не верилось, что их беды закончились. Молес вернул в свой мир животных и обеспечил богатый урожай, вылечил все болезни, которые мучали изголодавшихся односельчан. Куда бы он ни пошел всюду ему радостно махали руками и благодарили. Даже пифии вылезли из своего шалаша, подставляя сморщенные лица теплым солнечным лучам.
– Ну, что нашел ты свое Вечное пламя? – смеялись они.
Молес ничего не отвечал. Он получил даже больше, чем мечтал, но на душе у него было тяжко.
– Чего ты маешься?! – не выдержал Драдр. – Неужто тоскуешь по своей драконихе?
– Чтоб ты знал, старый, – махнул на него рукой Молес.
– Поболе твоего, – оскорбился Драдр. – Или ты добыл Грамоту и зазнался?
– С чего тут зазнаваться? – они сидели на лавке возле дома и, слушая стрекотание сверчков, смотрели, как садится солнце. – С того, что я дурак? Что растоптал собственное сердце и теперь на этом месте ничего не вырастет? Мне теперь и жить незачем. Все что ждет меня – пустота.
– Ану дайка на тебя взглянуть, – сощурился Драдр. – Что-то ты не шибко на старую беззубую пифию похож. Откуда тебе знать тогда, что будет? Молод ты еще. Жить тебе еще и жить. И в этой жизни чего только ни будет.
Хиастолина не выпускала из рук своего ребенка ни на минуту, опасаясь, что кто-нибудь причинит ему вред. Она старалась вспоминать о Касситериане только хорошее, но все воспоминания застилали его полные ненависти глаза. Она старалась не думать о смертном, но ребенок на ее руках постоянно напоминал ей о нем. Хиастолина постаралась задушить эти неуместные чувства и вернулась к дворцовым делам.
Она прочитала все записи, касающиеся покушений на ее жизнь. И в них все указывало на Аксиниту. Недостаточно доказательств, чтобы тут же казнить ее, но достаточно, чтобы любой понял: это она пыталась убить наследную принцессу. Тогда Хиастолина провела свое расследование. Оно было очень коротким и очень точным. Хиастолина пришла к своей младшей сестре, чтобы поговорить об этом. Гиперса сидела у окна и читала. Всегда тихая и сдержанная. Аккуратно, чтоб не разбудить ребенка на руках, Хиастолина села напротив и сказала:
– Давно не виделись.
Гиперса одарила ее и сопящий сверток в ее руках скучающим взглядом.
– Ты была занята новорожденным наследником, – с пониманием сказала она.
– Не только, – Хиастолина думала, что сказать. – Я была занята поисками того, кто на меня покушался.
– И как? – Гиперса отложила книгу и стала внимательно слушать.
– Как и ожидалось, – будничным тоном, словно ее все это никак не касалось, сообщила принцесса огненных драконов, – все указывает на то, что Аксинита пыталась убить меня.
– Не может быть! – всплеснула руками Гиперса. – Она не могла так поступить!
– О думаю, что могла, – заверила ее Хиастолина. – Ей как никому это выгодно, к тому же ее поддерживал Улексий.
Гиперса некоторое время хранила молчание, прежде чем спросить:
– Так значит ее казнят?
– Не получится, – Хиастолина была все так же спокойна, баюкая своего ребенка, – доказательств недостаточно.
– Если ты ничего не сделаешь – она не остановится, – предостерегла ее Гиперса. – Тебе нужно с ней поговорить. Припугнуть ее.
– Ты так считаешь? – Хиастолина задумчиво подняла брови и поудобнее устроилась в кресле. – Я тоже так думала, но вместо этого я поговорила с Улексием.
– И что же он сказал? – напряженно вопрошала ее Гиперса.
– Что любит Аксиниту, – Хиастолина безразлично повела плечами, – что во всем ее поддерживает, что сделает все, чего она хочет, и не боится никаких последствий.
– Значит все сходится? – самая младшая из сестер печально вздохнула. – Они в сговоре.
Хиастолина не выдержала и засмеялась, заставляя свою тихую скромную собеседницу недоверчиво хмуриться.
– Нет, не сходится, – Хиастолина отрицательно покачала головой, если бы она сама не полюбила, если бы не знала, как выглядит мужчина, когда говорит о той, кого любит, то никогда бы не поняла этого. – Не сходится. А знаешь почему? Видишь ли, Улексий не любит Аксиниту, он любит тебя. Так ведь?
– Это он так сказал? – поджала и без того тонкие губы Гиперса.
– О нет, – Хиастолина продолжала наслаждаться этим представлением, хотя внутри ей было совсем невесело. – Он верен тебе, дорогая сестра, можешь не сомневаться.
– Это всего лишь домыслы…
– Гиперса, – голос наследной принцессы на мгновение стал угрожающим. – Не надо испытывать мое терпение. Я хочу только задать пару вопросов, если ты не против. Во-первых, почему вы действительно не пытались меня убить, а в моей смерти обвинить Аксиниту?
– Все знают, что Аксинита слишком глупая и слабая, чтобы на самом деле причинить тебе вред, – скривилась Гиперса, и Хиастолина впервые увидела ее такой, какой она была на самом деле: мелочной озлобленной интриганкой. – Никто бы не поверил. К тому же у нас тоже не хватило бы на это сил.
– Поэтому вы решили просто нас стравить, – Хиастолина понимала это еще с самого начала, слишком нарочито все указывало на Аксиниту, и Гиперса была полной дурой, если думала, что умнее ее. – Вспыльчивая Аксинита не стала бы терпеть обвинений в свой адрес. Мы бы сцепились, и мне пришлось бы ее убить, чтобы защититься. Меня бы осудили и, если бы не казнили, то точно лишили бы права наследования. Тогда устранив все преграды на своем пути, ты спокойно взошла бы на престол.
– Я больше этого заслуживаю! – неожиданной запальчиво заявила Гиперса. – Я куда лучше вас обеих. Не моя вина, что я родилась последней.
– Ну, да, – безразлично согласилась Хиастолина. – Второе, как тебе удавалось мешать рождению наследника?
– Что? – на этот раз Гиперса искренне удивилась. – Зачем мне это делать? Твой ребенок не получит никаких прав, если ты сама не взойдешь на престол, а еще один представитель огненных драконов только усилит нашу власть.
Хиастолина задумалась. Разоблаченной Гиперсе не было никакого смысла врать. А это всего лишь означало, что врагов у нее гораздо больше одного. Что совсем неудивительно. Если она хотела править в этом мире, ей предстояло разобраться с каждым из них. Вот только Хиастолина уже не была так уверенна в том, что оно того стоило. Она аккуратно встала и собиралась уже уходить, как Гиперса окликнула ее:
– Стой. Ты не сказала, что сделаешь со мной. Ты отдашь меня на суд или сама убьёшь?
Хиастолина посмотрела на нее и тяжело вздохнула. Ей стало противно быть частью всего этого.
– Я слишком устала, – сказала она. – И не буду никого убивать.
– Но почему? – недоверчиво вскинулась Гиперса, чувствуя в ее словах подвох, которого не было.
– Не хочу, – резко сказала Хиастолина, и ее сестра вздрогнула от неожиданности. – Разве так сложно это понять? Могу я хоть это себе позволить? Я не боюсь ни тебя, ни кого-либо еще. Если ты попытаешься снова причинить вред мне или моему ребенку, я навеки заточу тебя там, откуда ты уже не сможешь сеять зло.
Вместе с глубокой грустью чувствуя и большое облегчение, Хиастолина покинула покои Гиперсы. Ей больше не хотелось искать тех, кто желал ей зла. Теперь она хотела увидеть кого-нибудь, кто хоть немного любил ее, но Хиастолина была не уверенна, что сможет найти таких в своем мире. С крупицами надежды в сердце она опустилась в подземелье, чтобы показать отцу новорожденного. Король драконов Динабон, огромный ящер сам величиной с небольшой замок, втянул ноздрями воздух и направился в ее сторону. Не удержавшись Хиастолина сильнее прижала к груди своего ребенка.
– Вот отец, – пересиливая страх, сказала она. – Наследник, которого ты велел мне родить. Я исполнила твой приказ. Ты доволен?
– Дай посмотреть на него, – вращая выпученными глазами, он опустил голову, заглядывая в сверток в ее руках. – Отвратительно, – неожиданно заявил Динабон. – Грязная кровь. Так не должно быть. Это не дракон. Убей!
Испугавшись, Хиастолина отшатнулась назад.
– Ты же сам приказал!
– Приказал, – бормотал он словно в бреду. – Я обязан, я король. Но это нельзя. Это отвратительно. Этого не должно быть. Я приказал ей убить это.
«Ей», – Хиастолина ясно представила, как безразличная Ларима, у которой вместо сердца и мозгов были одни лишь дворцовые правила, одновременно выполняет сразу два приказа обезумевшего короля. По одному она приводит смертного и делает все, чтобы они выполнили условия Контракта и родился наследник. По другому – делает все чтобы этого не случилось.
– Ты не должна была создавать это, – проревел Динабон. – А я не должен был создавать вас.
Он попытался ударить ее своей гигантской лапой, но задел колону. Ее обломки посыпались сверху на Хиастолину. Спасая себя и ребенка, она переместилась, но лишь на сотню шагов. В могущественном Динабоне было столько силы, что она подавляла энергию того, кто окажется поблизости, даже вытягивала ее. Если бы он не лишился рассудка, то мог бы уничтожить Хиастолину одной только мыслью. Но король драконов гнался по подземелью за своей дочерью, на бегу круша стены, случайно задевая головой потолок. Задыхаясь, Хиастолина пыталась вырваться из-под влияния его силы и взлететь. Она прижимала к груди своего ребенка и осознание того, что от нее зависит не только ее жизнь, придало ей сил. Оставляя позади своего безумного отца и полуразрушенный замок, Хиастолина переместилась в другой мир, а оттуда в еще один. Она продолжала делать это до тех пор, пока не убедилась, что их никто не найдет. Наконец Хиастолина опустилась на зеленую траву невысокого холма и, глядя как между гор садится солнце, погрузилась в мысли. Вся ее прошлая жизнь, которую тысячелетиями она считала единственно правильной, перечеркнулась. Рассыпалась на куски. Словно все было сном или обманом. Гиперса была неправа, чтобы причинить вред не нужно быть умным и сильным, напротив, чтобы так поступать нужно быть глупым и слабым. Хиастолина не чувствовала в себе достаточно терпения и упорства, чтобы исправить целый мир, в котором до этого жила, где она была никому не нужна. Во всей Вселенной было только одно место, где ее ждали.