Чернолунье

Ⅲ

Из-за темных силуэтов домов показались высокие крыши монастыря. А от церкви в чистое небо устремлялся густой чёрный дым. Дай понял, что уже близко по невыносимому усиливающемуся запаху гари и серы.

Уже показались серые кирпичи церкви, когда Даймонд вдруг встал посреди улицы как вкопанный.

У него на пути точно из тени вырос мужчина в чёрном пальто с грязно-розовым шарфом на шее. Взлохмаченные красно-каштановые волосы до плеч торчали из-под шляпы с цветными перьями, странная улыбка блуждала на губах, а жёлтые глаза смотрели изучающе. Он стоял иллюзорно расслабленно, держа руки в карманах.

– Нуар, – напряженно сказал Дай и коснулся стыка «ножен» трости и рукояти.

Перед ним стоял человек с портрета в участке. Среди его преступлений убийства и пособничества в убийствах. Он сектант из Регула, его шестёрка, но, Дай был уверен, это прикрытие: этот человек не тот, кем кажется. Он очень опасен и владеет редкой магией теней.

Это его упоминала Лилит. Он увёл камень из Краза.

– Ого! – наиграно поразился Нуар. – Сам Даймонд Леруш, Ищейка Ордена теней, знает меня. Какая честь, – он снял шляпу и коротко поклонился.

– Не стой у меня на пути… – угрожающе перебил Дай.

– Ты уж прости, – Нуар развел руками, «дружелюбно» улыбнувшись, – ничего личного, но я не могу тебя пропустить. Если я тебя пропущу – «психичка» не отдаст мне камень. Но ты не переживай: скоро она к нам присоединится.

Мужчина взмахнул левой рукой, и часть плаща раскрылась в виде вороньего крыла. В свете луны блеснул фиолетовый кинжал.

Дай выхватил из трости клинок и мгновенно почувствовал, как силы начали перетекать из его тела в оружие.

– Я не хочу тратить на тебя время, – пытался удерживать позицию победителя Дай, изо всех сил удерживая лицо кирпичом. Но мужчина видел его страдания насквозь и усмехнулся.

– Даже если я скажу тебе кто виновен в трагедии?

Ⅳ

Лилит всегда знала, как это просто, сломать человеку руку, ногу или шею. Она всегда чувствовала: стоит ей слегка напрячься, приложить чуть больше силы, и человеческая кость сломается как обгоревшая спичка. Легко.

Поэтому Лилит боялась. Боялась своей силы, которая всегда напоминала ей о том, что она монстр. Она знала, как слабы люди по сравнению с ней, и они инстинктивно ощущали это. Что-то пугало их.

Лилит, хоть и претворялась эгоисткой, боялась ненароком навредить людям. Она боялась увидеть страх в их глазах, говорящий: «Монстр!»

В драках она всегда сто раз подумает, прежде чем нанесёт удар; рассчитает силу и куда придётся атака.

Как и сказал тот странный тип, перебивший всех в церкви, – она дерется несерьезно, без жажды убийства.

«Людей убивать нельзя», – кто внушил ей эти слова? беспризорники? Байард? или кто-то из того времени, что она забыла?.. Она не знала.

Лилит не могла заставить себя убить даже перед лицом опасности. Ей всегда казалось, что лучше умереть самой, чем отнять жизнь у другого. Несвойственная монстрам черта – бояться за других больше, чем за себя. Хотела бы она избавиться от этого.

Но то же самое происходило и сейчас.

Лилит сразу поняла: против Шрам у неё нет шансов. Она сильный и опытный боец, убивала и не раз. Людская жизнь для неё ничего не стоит. А вот Лилит была напугана, руки её дрожали, решиться на убийство – страшно, и единственное, что оставалось, – это уклонение и защита. Защита оставляла желать лучшего – опыт врага способен переломить ход любой битвы. А ещё Шрам была в ярости.

Она стремительным рывком преодолела расстояние, разделявшее их с Лилит. Удар просвистел возле уха девчонки, она даже среагировать не успела. Кровь брызнула на пол.

Шрам торжествующе ухмыльнулась, но Лилит не понимала её радости. Это всего лишь царапина.

Лилит отскочила назад, коротко смахнув кровь с уха. Капли попали на огонь. Он зашипел и погас. Кровь Сурта – мертвая, она способна высасывать магию из окружающих предметов.

Шрам удивленно вскинула брови, но кровожадно-весёлая улыбка не слезла с её лица.

– Догадываешься, почему я пришла за тобой? – спросила она, встряхнув кинжалом.

– Понятия не имею, – честно призналась Лилит, принимая боевую позу.

– Ты посягнула на то, что принадлежит мне! – вскинув голову, с презрением высказалась Шрам.

– На что же? – злорадно спросила Лилит, напряженно вглядываясь в её движения.

Женщина начинала закипать. Даже рука с кинжалом задрожала от злости.

– На моего любимого Ищейку! – процедила она и убийственно взглянула на девчонку.

Новая атака не заставила себя долго ждать. Новый огненный ком полетел в Лилит. Она кувыркнулась в сторону, но Шрам этого и ждала. Она врезала ей коленом под дых так, что та подлетела.

Воздух выбило из легких. А кафель стремительно приближался к лицу. Лилит рухнула на колени, разбивая их в кровь, а новый пинок отшвырнул её к алтарю.

Она ударилась спиной о лесенку. Лилит осела на ступеньке, сощурив глаза в попытке вернуть зрение. Места ударов горели от боли, но, по крайней мере, помогали Лилит оставаться в сознании.

Шрам не спешила нападать, она осушила какую-то ампулу с красной жидкостью и небрежно отбросила пустой сосуд.

– Так Дай теперь вещь? – подала хриплый голос девчонка. – Трофей за драку или решим вопрос деньгами? – спросила она, криво скалясь.

Лилит знала, что преимущество в драке со Шрам у неё только в силе и выносливости, и то она уже не была в этом уверена. Поэтому ей оставалось только продолжать бесить её и выбивать тем самым из равновесия.

«Драться надо с холодно головой», – учил её старик много лет, только она не всегда его слушала: ей без ярости не сражаться в полную силу.

Лилит увидела, как у Шрам заходили желваки.

Женщина раздражённо дернула губой, но ещё старалась держать усмешку на лице. Она свирепо рванулась вперёд.

Лилит снизу наискось взмахнула кинжалом. Шрам перепрыгнула её, как ловкая змея в чёрной коже, мгновенно ушла в сальто.

«Таким Макаром мне крышка, – подумала Лилит, пятясь на полусогнутых ногах. – Похоже, без этого не обойтись…»

Ускорение и замедление – так она прозвала свой особый навык, доставшийся ей как Сурту. У Нилл были невидимые руки, на которые она тратила свои магические частицы. Её магия слишком сильно воздействовала на физический мир и вмешивалась в его законы, поэтому отнимала много сил, а обледенение наступало быстрее. Способности Лилит же НЕ воздействуют на окружающих напрямую, они воздействуют на саму Лилит. И использовать она их может более продолжительное время. Конечно, они тоже отнимают частицы жизни, которых и так постоянно не хватает, потому Лилит применяла магию только в случае крайней необходимости.

«Замедляйся и сбей противника с толку», – мысленно повторила она себе, плавно, точно в танце, обогнув косой удар Шрам и следующий. Блондинка становилась злее при каждом промахе, не вынесла и выкинула правую руку вперёд, силясь схватить девчонку за горло.

Лилит только этого и ждала. Она выгнулась в спине, уклоняясь. И…

«Ускоряйся во время удара».

Кровь раскалилась и хлынула к рукам и ногам. Мир вокруг Лилит замедлился. Нет. Она ускорилась.

Дикий кроваво-красный глаз Шрам медленно скользил по её лицу, а победная улыбка, казалось, вечность растягивалась на её губах.

Правой рукой, за которой Шрам сейчас не следила (ведь такая близкая победа её расслабила), она взмахнула по диагонали.

Клинок со свистом рассек воздух и достиг кожи на груди Шрам.

Лилит ушла в кувырок назад, считая секунды. Это помогало вернуться назад, кидало сознанию спасательный круг в бурном речном потоке. Ведь мысли в её голове летели с такой же бешеной скоростью. Если она «ускорялась», это происходило не только с телом, но и с мыслями, и с обменом веществ, и с потерей магических частиц.

Отдаленно до неё донёсся крик или, скорее, яростный вопль.

Шрам сжимала пальцами длинный порез на груди. Её руки с массивными браслетами с крупными камнями окропила кровь.

– Ты доигралась, девка! – рявкнула она, брызжа слюной. – Я разорву тебя вклочья! – с воплем Шрам кинулась на Лилит.

***

– Не понимаю, о чем ты, – хмурясь, сказал Дай. – Трагедия произошла по вине революционеров…

– Ода-а, – протянул Нуар, расплываясь в улыбке. – Ты же им всем отомстил потом. А знаешь ли ты, кто дал им наводку на слабое место Замка? – Нуар медленно приближался к Даю, с вытянутым кинжалом в руке. – Кто дал им вооружение и снабдил важной информацией?

Дай застыл, выпучив глаза. Революционеры всегда были слабы и малочисленны. Когда он расследовал это дело, сам смутно догадывался, что было третье лицо, серый кардинал, управлявший этой разрозненной организацией из рабочих, бандитов и глупцов. Своими силами эти никчёмные люди никогда бы не смогли узнать о строении замка, о важных лицах, в тот день находившихся в нём, о слабых местах; чего уж говорить о катакомбах под замком! Так же у них не было должного вооружения: оно стоит безумных денег.

Ужас от услышанного сменился яростью.

– Нуар, – процедил Дай, сжимая в руке ручку трости.

– Вот и ответ, – выдохнул мужчина, и силуэт его подернулся чёрной густой дымкой.

Дай с рыком кинулся к нему, замахиваясь клинком. Нуар легко отбил атаку. Звякнули лезвия, высекая искры. Мужчина растаял в тени и появился у Дая за спиной.

Кинжал полетел ему в затылок, но Даймонд успел отскочить. Остриё воткнулось между булыжниками мостовой. Дай отскочил, когда щёлкнул механизм и грянул взрыв.

Спину обдало жаром и его откинуло вперёд. Но юноша не пострадал. Сюртук его был сделан из непростого, магического материала. Ни огонь, ни вода не могли ему навредить. А вот раненная рука не давала о себе забыть. Он невольно поморщился, вставая на ноги, и Нуар это заметил.

– Неважно выглядишь, Даймонд, – сказал он, поигрывая новым фиолетовым кинжалом. – Ручка болит? А душа не болит, от того, что ты забыл тот роковой день?

– Не твоё дело, – мрачно отрезал Дай, сверкнув серо-голубыми глазами.

– И как оно? – спросил Нуар, стоя на крыше, – быть Ищейкой? – уточнил он. – Если бы ты не убил тех революционеров, сейчас бы всего этого не было. Никакого бы «обряда посвящения» не произошло. А все потому, что ты забыл…. Забыл пророчество и ослеплённый яростью решил отомстить. Ты уверен, что убил всех крысок, пролезших в замок?

– На что ты намекаешь? – напряженно спросил Дай и вдруг услышал из-за закрытых дверей церкви яростный вопль. Неуравновешенная Шрам.

– Я знаю, почему ты так заинтересовался девочкой-Суртом, – внезапно сказал Нуар, равнодушно смотря на церковь. – И это не только потому, что она редкий вид монстров…

– Она не монстр.

– Может и так, – с улыбкой продолжил он. – Но ты же уже видел шрамы на её запястьях? – пугающими, широко раскрытыми глазами он внимательно посмотрел на Дая сверху вниз. – Такие же, как у тех детей из взорвавшейся лаборатории, такие же, как у неё.

***

Серия ударов руками и ногами сильно вымотала Лилит. Она едва успевала уклониться от одной атаки, как прилетала другая. Приходилось чаще использовать ускорение. Лилит уже не чувствовала пальцы, только холод медленно, но верно ползущий по локтям и коленям. Она «обледеневала».

Яростный пинок отшвырнул её к входной двери. Лилит чуть не влетела спиной в каменную колонну: упала возле её подножия.

Мелкие царапины на её лице, руках, теле стали заживать значительно медленнее, чем раньше. Она потеряла свой кинжал, после предыдущего полёта вверх-вниз. От разрушительных ударов Шрам на плитке пола остались вмятины, а где-то и каменное крошево.

Несколько костей Лилит точно сломала. Она всё никак не могла понять, откуда у человека такая зверская мощь? Она была уверена, люди не способны на такое даже при вспышках агрессии или адреналина. Значит, дело было в другом. В тех ампулах, что пила Шрам? После их принятия, блондинка стала значительно сильнее и злее.

Лилит лежала на полу не в силах пошевелиться, ноги не слушались, как и руки. Рядом с ней лежала Эмма. Кровавое пятно расползалось по плитке под её животом.

Сердце Лилит больно сжалось. Она протянула трясущуюся руку к руке девочки, но поняла, что не поймёт температуры её тела. Тогда Лилит потянула руку к её запястью, выглядывавшему из-под кружевной манжеты рукава, чтобы проверить пульс, но замерла.

Холодок ужаса и удивления пробежал по её спине. На запястьях Эммы были продольные шрамы, такие же, как у самой Лилит.

Шаги Шрам раздались совсем близко. Лилит поднялась на колени, упираясь руками в пол.

– Я применила смертельную дозу яда, – раздраженно прошипела женщина, прокучивая в руке кинжал. – Но ты всё ещё жива и даже можешь двигаться.

– Кровь Сурта – сильнейший яд, – криво усмехнулась Лилит, выплюнув кровь. – А значит, обычный яд просто бесполезен и ничтожно слаб против меня.

Шрам схватила её за волосы и обратила лицом к себе

– У тебя милая мордашка, – зловеще скривила губы она. – Сколько раз мне нужно её оцарапать, чтобы выжечь шрамы, – она надавила ногтем ей на щеку, проступила кровь. Лилит скривилась, мотнула головой в попытке освободиться, но Шрам держала цепко. – Тогда он точно потеряет к тебе интерес. Я изуродую тебя так, что родная мать не узнает. Говорят, Сурт никогда не умрёт от болевого шока…

– Ты это делаешь из-за своей ревности или неуверенности? – насмешливо прошептала Лилит, дерзко взглянув ей в глаз.

Ухмылка Шрам исчезла. Она резко махнула рукой, впечатав Лилит головой в колонну. Разлетелась каменная крошка. У Лилит помутнело в глазах. Что-то теплое и липкое потекло по затылку.

Шрам вдруг странно поморщилась. Лилит припомнила, что подозрительная женщина, встретившаяся ей в больнице, была с перебинтованным левым плечом.

– Что плечико болит? – закашлявшись, проговорила Лилит.

Шрам свирепо зыркнула на неё и откинула в сторону.

– Первым делом я отрежу твой острый язык.

***

– Ты же поэтому поддерживал связи с монастырским приютом. Ведь детей, выживших после взрыва лаборатории, доставляли сюда, хотя многие сбежали в трущобы. Ты думал, принцесса связана с той лабораторией, была частью экспериментов Регула. Поэтому копал под секту и нарвался на проблемы. А тут ещё и появилась девочка-Сурт с теми же шрамами. Ты решил: «Она может что-то знать» – не так ли? – спросил Нуар, подкидывая кинжал в руке.

– Ты слишком предвзято обо мне судишь, – проговорил Дай, нахмурившись.

– Но не тут-то было, – как ни в чём не бывало продолжил сектант, – девчонка потеряла воспоминания и даже не знает, откуда взялись эти шрамы. Её амнезия никого тебе не напоминает? – он многозначительно взглянул на сероволосого юношу.

– Заткнись, – процедил Дай. – Ты просто тянешь время.

– Неужели меня раскрыли! – картинно поразился Нуар и вмиг посерьёзнел. – Я не хотел бы, чтобы девочка-Сурт умерла, она важна… – пробормотал он. – Я мог бы тебе не препятствовать, но, – он сделал паузу и протянул руку за свой оборчатый воротник и вытащил из-за рубашки что-то, бледно сверкнувшее в лунном свете. Дай оцепенел от ужаса. – Ты уверен, что хочешь уйти без этого?

Покручиваясь на весу и поблёскивая, с серебряной цепочки свисал кулон, с выбитым на крышечке кружком наподобие лунного диска. В таком обычно хранится памятная фотография или какая-нибудь вещица.

– Мой кулон, – едва разлепил губы Дай.

– Не твой, – насмешливо подметил мужчина. – Ты продал его Гектору за информацию о местонахождении выживших революционеров.

Дай стиснул зубы, устремил полный холодной ненависти взгляд на Нуара.

Если он вернёт кулон, то сможет вспомнить, как выглядела любимая Лилия.

– Отдай, – прохрипел он.

– Только через мой труп, – улыбнулся Нуар.

Ⅴ

– Что он в тебе нашёл? – пробормотала Шрам, надавив каблуком Лилит на голову. Девчонка не издала ни звука, лишь устало поморщилась.

Шрам начинало бесить её молчание и покорность. Она не двигалась и уж тем более не сопротивлялась. Неужели так просто сдулась? Шрам разочарованно поджала губы. От Сурта она ожидала большего.

Не дождавшись ответа от безвольной куклы, Шрам взревела:

– Что он в тебе нашёл?!

Она разъярённо врезала ей. Голова Лилит инертно дёрнулась и упала набок.

– Да, убить тебя будет мало, – прошипела блондинка, и губы её растянулись в безумной ухмылке. – Я изуродую твоё личико и тело, потом буду вырывать ногти, а затем сниму с головы скальп. Дай даже тело твоё не опознает…

В её руке блеснул нож-коготь, которым она увечила своих жертв. Это оружие уже стало для неё ритуальным.

– Всегда хотела проверить, насколько хватит регенерации Сурта, – заявила она, вглядываясь в нож. – Сможешь ли ты отрастить новый палец или хотя бы глаз? Давай вместе проверим…

Огонь в церкви почти совсем погас. Шрам не могла долго поддерживать его – её силы не бесконечны. Да и топливо для него кончилось: всё деревянное уже превратилось в горстку пепла.

Время поджимало. Дай, скорее всего, уже пришёл. Нуар задерживает его, но это ненадолго, либо умрет Дай, либо Нуар. Если Нуар умрет, Шрам несильно огорчится, но в таком случае Дай примчится на помощь этой пигалице с минуту на минуту и помешает ей довершить дело. А если умрет Дай – смысла драться с девчонкой не было. За такое она прикончит Нуара самым мучительным способом.

В изогнутом лезвии отразилось запачканное кровью лицо Лилит. И даже сейчас в чёрных глазах не было страха, только смирение.

Это ещё больше взбесило Шрам. Она привыкла видеть ужас в глазах своих жертв, привыкла слышать мольбы о пощаде. Опьяняющее чувство, что она держит в руках чью-то жизнь, приносило ей небывалое наслаждение. Ни что не могло с этим сравниться!

Покорная овца отбивала всё удовольствие.

– Ты не боишься… – глухо пробормотала Шрам, – МЕНЯ не боишься…

Лилит подняла на неё усталые глаза.

– Хочешь меня убить, так сделай это уже, – хрипло отозвалась она.

– Я придумала кое-что поинтереснее, – ядовито ухмыльнулась Шрам. – Что если тебя прикончит Дай? Устроить это довольно легко. Нам просто нужно поменяться местами…

– Не трогай его, змеюка, – проговорила девчонка и закашлялась кровью.

Чёрной кровью.

– Ты лучше молчи, – снисходительно сказала Шрам, присев возле неё. – Лежи, отдыхай, а то ещё не доживешь до нашего возвращения.

Шрам одной рукой коснулась чёрного камня на своём колье, а второй сдвинула чёлку со лба Лилит. Её обветренные губы коснулись лба, покрывшегося корочкой запёкшейся крови. Через несколько секунд она отстранилась, и облик её начал изменяться на глазах.

У Лилит кровь застыла в жилах.

Подбородок Шрам заострился, зеленоватое лицо стало бледным, как молоко, и гладким, как фарфор, впали скулы, а губы покраснели, исчез яркий макияж. Красный глаз стал чёрным, и пустая глазница больше не была таковой. Длинные золотые волосы немного укоротились и выпрямились, окрасились в тёмно-каштановый. Появилась чёлка, прилипшая ко лбу из-за запёкшейся крови. Одежда тоже стала до тошноты знакомой.

Родное лицо исказила гадкая инородная усмешка. Лилит в ужасе смотрела на своего двойника, а потом увидела себя в отражении осколков витражей на полу. Чужое лицо с тонкими губами, без одного глаза и шрамами смотрело на неё.

Сердце заколотилось как бешенное. Лилит схватилась за голову с золотыми кудрями. Её боль осталась при ней, изменился только внешний вид.

– Только никуда не уходи, – сказала Шрам голосом Лилит. – Я приведу Дая и мы вместе с тобой разберёмся. Он навряд ли пощадит тебя, Шрам, ведь ты убила его друга.

Лилит отчаянно дернулась, но ноги уже обледенели и не слушались, как и руки. Скоро откажут и плечи.

– Скоро всё закончится, – шепнула подделка Лилит на ухо. – Мы с любимым будем вместе.

Лилит покраснела от досады и стыда. Шрам в её облике направилась к двери, а она, лежа на полу, беспомощно поджала губы, силясь сдержать горькие слёзы.

Ⅵ

Дай стоял на пустой улице, возвышаясь над лежащим под ногами трупом Нуара. Он истекал кровью, но, казалось, совсем не обращал на это внимания. Даймонд впервые за сегодня почувствовал холод наступившей ночи, прислушался к мертвенной тишине. Облачко пара сорвалось с окровавленных губ. Дай опустил руку с фиолетовым кинжалом и сорвал с шеи сектанта кулон. Он привычно лёг в ладонь, и юноша почувствовал тепло. Всё встало на прежние места.

Как долго он ждал этого момента, момента, когда вспомнит лицо Лилии, её ангельски прекрасные черты, что были для него милее на всём белом свете. И медлить больше не собирался.

Дай потёр большим пальцем серебряную крышечку с выгравированным лунным диском, запачкав кровью. Подцепил ногтем выемку, и кулон раскрылся.

– Дай! – окликнул его знакомый голос. Но Дай не спешил оборачиваться. – Ты в порядке?

Девушка в бордовом фраке положила руку ему на плечо и с беспокойством заглянула в глаза.

– Лилит, – выдохнул он, выходя из оцепенения, и обернулся. Серо-голубые глаза внимательно всматривались в её лицо. Лилит нервно сглотнула.

– Выглядишь плохо, хотя мне тоже не лучше. Там в церкви на меня напала Шрам, я справилась с ней, но она ещё жива, лежит на кафеле. Я не знаю, что с ней делать…

– Лилит, – перебил её Дай и выдавил бледную улыбку.

Он сунул кулон в карман сюртука и протянул освободившуюся руку к ней, сжал запястье, заскользил окровавленными пальцами по гладкой коже.

– Т-ты чего? – замялась Лилит, робко взглянув на него.

– Я просто очень рад, – тихо сказал он ей на ушко, – что ты жива. Я просто не хотел, – Дай сжал в руке кинжал, – чтобы кто-то другой убил тебя.

Он всадил клинок ей под рёбра.

Лилит беззвучно вскрикнула. Она схватилась руками за плечи Дая, закашлялась, и кровь проступила на губах. Всё тело её задрожало и подернулось рябью. Миниатюрная Лилит превратилась обратно в Шрам.

– Как?.. – хрипло спросила она, пока кровь расползалась по чёрной одежде.

– Как мне удалось понять? – переспросил Дай, поддерживая её за талию. – Всё просто. В перечне артефактов, имеющихся в Алнаире, только один имеет форму небольшого камня. Способности этой вещицы и просты, и сложны одновременно. Он способен создавать «копии». – Дай смерил Шрам холодным взглядом и увидел главную драгоценность на её колье. – Вот только точность «копии» зависит от знаний владельца. Ты, Шрам, не знала, что у Лилит на запястьях были шрамы. Хотя это неудивительно, ведь она всегда их прячет, – он усмехнулся, но вмиг снова посерьёзнел. – Ты не знала об их существовании, поэтому и скопировать не могла. Это стало твоей роковой ошибкой.

– Ха… ха… – Шрам выдавила нервные смешки. – Тебя нелегко провести – ты ненавидишь ложь! – выплюнула она и начала задыхаться от кашля. – Но ты лжёшь себе! А мне лгать не пытайся…

В тот день на крепостной стене с утра было холодно. Начинался рассвет, на горизонте показались первые лучи.

«Свои» размещали у основания и наверху взрывчатку. Как и сказал «информатор», со стороны сада охраны почти нет и её легко вывести из строя. Всё должно было пройти по плану, а он был довольно прост: взорвать заброшенное здание на окраине, для отвода глаз; подорвать стену с неохраняемой стороны; проникнуть в замок и взять заложников. Такой вот переворот.

Лидер – Айз Брэкер – заранее обговорил с каждым участником их роли и позиции в плане. Молодая Шрам, его невеста, шла в отряде со своим любимым женихом.

Они никогда не расставались надолго, всегда ходили на все задания вместе – всё делали вместе и души друг в друге не чаяли.

По крайней мере, так казалось.

Для Шрам Айз был первой любовью. Но любил ли он её в ответ, или просто позволял себя любить?

Шрам тогда была молода и наивна, а звали её: «красавица Азалия».

Цветочное имя, достойное самой прекрасной девушки, название очаровательного, но опасного, ядовитого цветка – Азалия.

Революционное движение, в которое она вступила, ведомая благими надеждами на лучшее будущее без монархии, после смерти старых родителей дало ей новый смысл жизни.

Там, на её первом тайном собрании, в каком-то замызганном кабаке среди бедняков, бандитов, пьяниц, воров и просто отчаявшихся людей она познакомилась с Айзом.

Он был жгучим брюнетом, максималистом и оптимистом. Его харизма и лидерские качества умели покорять сердца людей и вызвать доверие у всякого. Он возглавлял революционное движение Гиансара.

В обмен на небольшие услуги некий «информатор» снабжал их информацией и вооружением. Кто знает, какая ему от этого выгода, революционеры, со своим и без того шатким положением, не имели права задавать лишние вопросы или жаловаться.

За свою помощь он всего лишь просил кого-то (не важно, кого) из отряда выпивать ампулы, что он приносил. Однажды он обмолвился, что это экспериментальное лекарство.

Принимали «лекарства» все по очереди.

В тот злосчастный день пришла очередь Азалии. Она очень переживала по этому поводу: тому «информатору» ни капли не доверяла. Кто знает, какой эффект будет от этого «снадобья». Шрам на всю жизнь запомнила, что содержимое той роковой склянки было черным.

– Не хочешь – не пей, – простодушно заявил Айз, стоя на крепостной стене. И Азалия с облегчением вздохнула, пока не услышала:

– Я выпью вместо тебя.

– Н-но это как-то нечестно, – она стыдливо отвела глаза, сильнее кутаясь в теплый плащ. – Я не хочу обременять тебя. В конце концов, сейчас настала моя очередь…

– Не беспокойся об этом, – ответил он, устремив взгляд на Белый замок перед собой. – Ты не обязана пить эти ампулы. С самого начала их должен был принимать один только я. Ведь это я согласился на его помощь, я в ответе за всех вас. Вы не обязаны лишний раз рисковать своей жизнью.

Он выхватил колбочку из её рук и усмехнулся.

– Не волнуйся за меня. От этих «лекарств» со мной еще ничего не случилось.

Азалию не покидало плохое предчувствие, но она не стала спорить и согласилась.

Приближалось время Вторжения.

Айз должен был подать приготовившимся у стен людям знак о начале операции. Напряжение так и витало в воздухе, заражая волнением каждого. Как долго они ждали этого момента!

Айз поднял руку. Все затаили дыхание.

Коротко откупорив пальцем пробку ампулы, он решительным глотком осушил её.

Азалия с тревогой смотрела на него.

– Вот видишь, – сказал он, бросив пустой сосуд под ноги, – со мной всё в порядке.

Девушка бледно улыбнулась, поправив собранные в прическу волосы.

– Ну что ж, – сказал он, подняв руку выше, – пора начинать. За новый мир. Долой короля! – закричал он и махнул рукой.

– Долой корону! – подхватила Азалия, хватаясь за канат, по которому должна была спуститься, пока не грянул взрыв, но осеклась.

Айз схватился за грудь и согнулся пополам. Он болезненно закричал.

Девушка подскочила к нему и оцепенела от ужаса.

Вены на руках мужчины почернели и вздулись. Ужасный треск костей эхом отдаваться в её ушах. Кости на локтях, коленях и плечах начали вспарывать кожу. Брызгала во все стороны кровь. Что-то клокочущее и страшное поглотило все звуки, и только потом Азалия поняла, что это кричал Айз.

Люди в черных плащах с испуганными лицами размахивали руками. Они пытались что-то сказать, но Азалия ничего не слышала.

– Айз!!! – завопила она, цепляясь рукой за верёвку, к которой была привязана. К ним приближались согруппники. Они не прыгнули, задержали операцию. Стену должны были взорвать!

Айз Бэкер не слышал её крик. Он уже и не был собой. Он стал монстром.

Чудовище, местами покрытое черной переливающейся чешуёй, с рогами на руках, ногах и плечах встало с четверенек на две ноги или, скорее, лапы. Голову венчали длинные острые рога, походившие на полупрозрачные камни. Они сверкали на солнце синим. Огромные клыки торчали из оскаленной пасти. Нечто черное стекло по посиневшим губам.

– Айз!.. – пролепетала бледная как смерть Азалия.

Огромное, мощное чудовище обернулось. Абсолютно черные глаза бессмысленно уставились на неё. Темные, густые дорожки слез прожгли синюю кожу.

Азалия таращилась на своего жениха и не узнавала его. Это монстр. Он рычал, капал под ноги чёрной слюной-кислотой. А его взгляд был полон животной ярости и голода.

Азалия услышала испуганные крики людей и лихорадочно замотала головой, пятясь назад.

– Бегите! – крикнула она, вцепившись руками в трос.

Монстр, Айз, замахнулся когтистой лапой.

А дальше Азалия ничего не помнила, лишь чувство падения, острую жгучую боль на лице и тьму.

Оглушающий взрыв разнесся по округе.

Резко натянулась веревка, вздернула повисшее тело и оборвалась.

Кровавая пелена стояла перед глазом Азалии, когда она проснулась, второй уже ничего не видел.

Кто-то тряс её за плечи в попытке привести в чувства и жалобно кричал:

– Только не засыпай! Не закрывай глаза!

Азалия моргнула невидящим глазом. Всё осталось красным.

– Не умирай! – кричал мальчик, обливаясь горючими слезами. – Пожалуйста… хоть кто-нибудь!..

Азалия не могла пошевелиться, боль во всем теле не давала этого сделать. Она разлепила слипшиеся от крови губы и издала тихий хрип.

Рыдающий мальчик схватил её за руку, прощупал пульс.

– Только бы помогло… – взмолился он и вынул из-за ворота рубашки кулон, снял с шеи и прислонил к груди Азалии. – Пожалуйста, Боже, спаси её, – бормотал мальчик, зажмурившись.

– Живи! – сквозь слезы проскулил он. – Не умирай… не умирай…

Вдруг в груди стало так тепло. Холод и боль отступили.

Впервые за долгое время её сиротской жизни кто-то так искренне переживал за нее, кто-то не хотел, чтобы она погибла. Она! Жалкая, никчемная и никому ненужная помойная крыса!

Мальчик смотрел на неё полными тревогой и ужасом глазами. Азалия была уверена, он мечтал сейчас оказаться в другом месте, подальше от крови, боли и страданий, но его дрожащие пальцы продолжали удерживать кулон на её груди. С отчаянием он продолжал звать Азалию, чтобы она не потеряла сознание.

Девушка была поражена, ни боль, ни слабость больше не имели для неё никакого значения. Она поняла насколько была ничтожна раньше, а теперь, для этого ребёнка, в этот самый момент она была важнее всего на свете.

Азалия с горечью осознала, что никогда и никому не была нужна. Только этому сероволосому слабому ребёнку. Они, революционеры, Шрам, отняли у него будущее, его подругу, но он всё равно пытался спасти изуродованную, отвергнутую собственным женихом женщину. Знал ли он тогда, кого спасает? Знал ли врага всей аристократии и монархии? Своего врага! Революционера!

Ребенок спас ей жизнь. Он единственный, кто пытался это сделать – Даймонд Леруш.

У Шрам на глазах выступили слёзы. И с чего она решила, что Дай всегда будет нуждаться в ней, как в тот день. Она гналась за тем ускользнувшим чувством, лишь бы снова испытать его.

Она просто хотела быть кому-нибудь нужной. Хотела быть любимой.

Шрам прижалась к его окрепшей с того времени груди. Дай не отстранился, но женщина чувствовала его холод и неприязнь. И ей стало ещё больнее от осознания того, что прошлое осталось в прошлом, а он даже и не помнил, что спас её, вернул к жизни душу.

Сейчас он её ненавидел. Она убила его друзей. Она была не права.

Шрам проглотила подступивший ком и судорожно выдохнула Даю на ухо: