– Я пришла поговорить с вами – неуверенно сказала она, делая гулкие шаги по кафельному полу. Девушка прошла между рядами пустующих деревянных лавок, приближаясь к пастору.

– Дай ведь учился у вас, – сжав кулаки, продолжила говорить она. – Он что-то сделал, да? За что ему запретили возвращаться. – девчонка исподлобья взглянула в грустные глаза старца. – Расскажите, что случилось пять лет назад? Как с этим связан Дай? И эти слухи…

Мужчина обречённо вздохнул, присев на лавку в первом ряду. Он похлопал свободное место рядом с собой, предлагая Лилит тоже присесть.

– Это неприятная история, – произнес он так дряхло, точно состарился сразу на несколько лет. – Пять лет назад революционеры решили напасть на замок.

Лилит подняла брови. Она слышала в разговоре тех девиц совсем другое.

– Инцидент не афишировали публично, дабы избежать волнений, – пояснил Элрик, заметив реакцию Лилит. – Революция провалилась. Пусть они и устроили отвлекающий маневр, подорвав нежилое здание. Как потом выяснилось, то была лаборатория сектантов.

Революционеры должны были тайно проникнуть в замок с сада, но что-то пошло не по плану – произошёл взрыв. Обрушился кусок крепостной стены. Тяжелые камни полетели прямо на мягкую почву сада, а под ним проходили катакомбы. Целый комплекс старых черных ходов остался под замком еще со времен Первой войны. Конструкции устарели и долго не ремонтировались, их развал был лишь вопросом времени. Вот куски подорванной стены и проломили большую дыру на территории сада.

Свидетелями этого стали двое.

– Дай и…

– Принцесса Алнаира. Её растят втайне от общественности, и я никогда её не видел. Мог лишь слышать о ней из рассказов маленького Дая. Ей пророчили корону, а Даю – службу посла. Маленький одинокий мальчик нашел еще более одинокую девочку. Их связывало нечто большее, чем просто дружба.

Но в тот день она погибла. Упала прямо в образовавшуюся дыру, в катакомбы. Её тело так и не нашли, но признали погибшей.

Дай видел, как это случилось. Но он ненавидит вспоминать об этом. Кажется, он так никому и не рассказал, что на самом деле тогда произошло. Мы можем только догадываться, как выжил он и почему они были дождливым ранним утром в саду.

Тот день остался в памяти всех как «трагедия», неудачная революция со множеством жертв. Но общественность так и не узнала, что настоящей «трагедией» назвали смерть будущей королевы.

– Откуда вы всё это знаете? – непонимающе нахмурилась Лилит.

– Я знал «отца» Дая, прошлого главу семьи Леруш, – Бертрама Леруш, – горько усмехнулся Элрик. – Он рассказал мне. А после и сам пропал.

– Как пропал? – удивленно спросила Лилит. – Не погиб?

– Он и король просто взяли и через год после трагедии исчезли. Если бы народ узнал, революции было бы не миновать.

– А как же Дай? Он что, совсем один остался? И те слухи… – замялась она.

– Конечно же, на такого чувствительного ребенка, как Даймонд, трагедия и исчезновение опекуна наложили большой отпечаток. Его мучали и мучают кошмары по сей день. Три года назад, когда ему исполнилось пятнадцать, он решился отомстить той группе революционеров, виновных в смерти принцессы. И всех их… убил, – тяжело выдохнул старик.

– Я ведь его ещё младенцем помню, – с тихой радостью он посмотрел на свои ладони, точно держал в них ребенка. – Я воспитывал его, учил, что хорошо, а что плохо. Я даже не знаю, в какой момент упустил его, – голос Элрика сорвался на сип. – В те роковые годы он почти не приходил ко мне, а я и не замечал, что он надломлен. Слепо верил в лучшее, ничем не помог, – сказал он и руки его задрожали. – Он не людей в тот день погубил, он себя, свою душу, погубил! – в исступлении причитал пастор, сцепив пальцы в замок. – Это я виноват! Я его погубил!

– На такое массовое убийство не могли же закрыть глаза?.. – пробурчала под нос побледневшая Лилит, не надеясь, что старик сейчас её услышит. Но он услышал.

– Вместо тюремного заключения и смертной казни произвели «обряд посвящения».

– В Орден… – одними губами прошептала Лилит.

– Да, он стал частью тайного Ордена теней. Даймонд обязался до конца своих дней нести верную службу Алнаиру. Его клеймили «Ищейкой», и теперь среди таких же преступников он несет свое бремя пожизненного раба Совета, убийцы.

Теперь Лилит все поняла: поняла, почему Дай так остро отреагировал, когда она сказала что хочет стать «тенью» Ордена, почему до последнего не рассказывал, кем является, почему так неохотно говорил о своем прошлом (вообще не говорил!), держал всё в себе, старался не впутывать Лилит. И… плакал во сне из-за кошмаров.

– Кто знает, – изнеможденно отозвался старик, – быть может, ему стоило лучше принять смертную казнь и облегчить свои грехи, чем стать «тенью» и очернить свою душу еще сильнее.

Элрик уткнул лицо в ладони и, казалось, заплакал.

Лилит стало жаль его. Он воспитывал Дая с рождения. Заменил ему отца. И упустил момент, в который робкий мальчик сломался, чтобы родился некто.

Лилит хотела утешить старика, но решила, что будет лучше просто оставить его одного.

Ⅶ

После обеда и полной экскурсии по монастырю, Лилит отправилась на ужин. Эмма уже поджидала её у края стола, ближе к окну.

На улице быстро вечерело, и тёплый огненный закат сменился холодной вечерней синевой. Зажглись на улицах фонари, и бледные звёзды померкли в их свете. В крупных городах всегда сложно разглядеть на небе звёзды. Зато красный, как кровь, месяц упрямо показался из-за зубчатого горизонта домов. Только это светило не мог затмить ни один фонарь.

Луна видна даже при свете дня.

– Пойдешь на фестиваль в честь Праздника цветов? – заговорщицким шёпотом спросила Эмма, оглядываясь по сторонам. Следила, чтобы монахини её случайно не услышали. – Будут запускать фейерверки! Ты их когда-нибудь видела?

Лилит отрицательно покачала головой.

– А я видела! – она гордо выпятила вперёд плоскую грудь. – Они такие красивые! словами не описать. Их только в прошлом году завезли, – она снова понизила голос. – Вот только запускать их будут ближе к полуночи.

– А отбой в одиннадцать, – лукаво пропела Лилит, хитро оскалившись. Она знала, к чему клонит эта неугомонная девчонка, и ей это нравилось. Лилит любила авантюры.

– У тебя такие клыки!.. – тихо поразилась Эмма. – Я уже давно заметила. Такие необычные, длинные…

Лилит помрачнела.

– Чтобы съесть тебя! – вдруг воскликнула одна из девочек сидевших рядом с Эммой и как начала её щекотать.

Эмма громко и заразительно смеялась, периодически отвечая на выпады девчонки с синей ленточкой.

– Опять ты что-то замыслила? – озорно сощурилась она. – Хочешь, чтобы тебя снова наказали? В прошлый раз ничему не научилась?

– Ну, Ники, – жалобно проныла Эмма, которая была старше её на несколько лет. – Ты же тоже пойдёшь. Неужели тебя устраивает пропускать всё самое интересное? Живём один раз, в конце концов! – воскликнула она, вскочив на ноги. – Так что ты пойдешь с нами!

Эмма схватила тоненькую ручку Ники. Светловолосая девочка с синей ленточкой на вид была очень маленькой, хрупкой и слабой.

– Давай, Лилит, – бойко заявила она, протягивая ей руку, – фестиваль скоро начнётся и нам нужно успеть зайти кое-куда перед танцами. Не пойдём же мы в таком простом виде!

– Только не говори, что потащишь нас к Мике.

– Какой он тебе Мика? – насупилась Эмма. – Он Микаэль!

Тот самый Микаэль, о котором говорили девочки, жил близко к центральной площади, где проходил фестиваль, и приходился сыном торговцу одной цветочной лавки. Они столкнулись с ним у входа в магазинчик. Он продавал направляющимся на фестиваль людям цветочные венки.

С первого взгляда Лилит поняла – у него «язык подвешен». Он так умело убеждал людей в надобности своего товара, что почти каждый второй прохожий приобретал у него венок. Особенно он дурил парочки: умело манипулировал на джентльменской гордости и самолюбии женщин. Мимо очаровательного блондина в серебристой одежде пажа, с яркими карими глазами никто не мог пройти так просто. Он умел привлечь и удержать внимание дам и мужчин самых разных возрастов.

Лилит нравились не только путешественники-авантюристы, на которых она хотела бы походить, но и необычные люди. Что в них было такого необычного? Это люди-актёры. Так умело меняющие маски. Глубоко психологичные личности, тонко чувствовавшие натуру другого человека. Они как фокусники: неуловимые мошенники – легко «перекрашивают» себя, чтобы оставить тебя в дураках.

Пока смотришь за одной рукой, «магия» творится другой.

До такого мастерства «наживы» Лилит было ещё далеко. В идеале, она хотела бы научиться, но чувствовала, что с этим либо рождаются, либо нет. Это такой талант – обводить людей вокруг пальца. Злодейский. Но и Лилит не ангел.

Пока Эмма спряталась с Ники за углом магазина и выпытывала, не растрепались ли у неё волосы (и с какой прической ей лучше появиться), Лилит, засмотревшись на мальчишку, даже не заметила, как близко подошла к нему.

– Спасибо за покупку, приходите ещё! – с милой улыбкой махал рукой вслед покупателям Мика, но стоило им только отойти на десяток шагов, улыбка упала с его лица:

– Скупердяи несчастные, – презрительно прошипел он, неприязненно кривя губы. – Достали. Сам толкай им эти кусты, чёртов старик, – бубнил он, сверля взглядом окошко магазина, из которого лился тёплый свет ламп. – Посмотрел бы я на тебя в этом наряде. А-аа! – воскликнул Мика, обернувшись. Он чуть нос к носу не столкнулся с Лилит, бесшумно подошедшей со спины.

Старая привычка.

– Напугала, – он облегчённо вытер пот со лба. – У меня чуть сердце в пятки не упало! Ты из монастыря? – спросил он, заметив темноте её юбку и ленточку на шее. – Новенькая? Не встречал тебя раньше.

Лилит молчала. Она вроде бы и «новенькая», а вроде и не совсем. Она не хотела задерживаться в приюте. Если она останется, обязательно к кому-нибудь привяжется. Люди снова пострадают.

– Понял, – кивнул он и отошёл к самодельному ящику возле магазина, где он торговал. Что он там себе «понял», Лилит не знала. Ей вдруг припомнились слова Дая сегодня утром:

…если бы ты молчала – смогла бы кого-нибудь очаровать…

Лилит заскрежетала зубами. Вот дурак! Взял и бросил её! Она, вроде бы, и не так часто открывала рот, чтоб он успел от неё устать!

– Ты ведь идешь на фестиваль? – спросил мальчик, копаясь в ящике. Он был примерно того же возраста, что и Лилит, может, чуть старше и довольно хлипкого, даже хрупкого телосложения. Одежда пажа обтянула его худую фигуру с не очень-то надёжной спиной. Лилит рассеяно подумала, что наверняка Дай выглядел так же, когда убил тех людей. – Негоже красивой девушке ходить без венка на Празднике цветов, – с уверенной улыбкой заявил он, скрывая смущение и, прежде чем Лилит что-то поняла, водрузил ей на голову цветочный венец. – Меня, кстати, Мика зовут.

Лилит удивлённо моргнула, машинально потянув руки к инородному предмету. Её пальцы коснулись тугого переплетения тонких стеблей. Они были шероховатыми, точно с них что-то срезали, а лепестки бутонов – нежные, шелковистые.

Розы! А колючки спилили.

– Стой, – сказал Мика, перехватывая её ладони. – Помнёшь же.

Внимательные карие глаза мальчика всматривались в её лицо, и Лилит отчего-то смутилась, отвела глаза в сторону.

– Розы – королевы цветов, – воодушевлённо сказал он, всё ещё удерживая её холодные руки. – А жёлтые розы на языке цветов говорят о дружеских чувствах, – самодовольно пояснил мальчишка. Он радовался, что зачастую бесполезные уроки отца-флориста, наконец, пригодились. – Тебе очень идут.

– Стоит только отвернуться, так ты уже другой девчонке глазки строишь! – насмешливо-раздраженно сказала Эмма, выходя на свет. Она всё же решила распустить свои рвано стриженые до плеч волосы. – Смотрю, ты с Лилит уже спелся.

– Ничего я никому не строю! – насупился Мика. – Это жёлтые розы! жёлтые!

– Да что ты всё заладил! – Эмма ткнула пальцем ему в грудь. – Красных мне найти не хочешь?

– Не хочу! – огрызнулся он, скрестив руки на груди. – Тебе и не пойдут. Лицо больное деревенское. Твой удел – ромашки.

– Чего?! – возмутилась девчонка, схватив его за ворот рубашки. – Сам деревенщина!

– Не кричите, – сказала Ники, похлопав Эмму по плечу. – Люди уже на вас косятся.

Прохожие и правда шли, обходя их стороной и кидая подозрительные неприязненные взгляды.

– Это он виноват, – проворчала Эмма, выпуская его.

Надменно фыркнув, Мика поправил на шее галстук.

– Тем более, – хитро блеснула глазами Эмма, положив руки на плечи Лилит. – У неё уже кое-кто есть…

Лилит поперхнулась воздухом. Снова она за своё.

– Враки!

– Не «враки», а прописная истина, – тоном учительницы, разъясняющей непослушному ребёнку очевидные факты, сказала Эмма. – Ты знаешь того аристократа-посла-телохранителя-гриса? – обратилась она к опешившему Мике.

– Леруш? Ну, и?.. – угрюмо отозвался он.

– Это он привел к нам сегодня Лилит! Я впервые видела его так близко, – энергично затараторила она. – Такой красавчик!

– До меня доходили дурные слухи о нём, – задумчиво произнес Мика и посмотрел на Лилит. – Он ведь ничего тебе не сделал?

– Нет, – покачала головой Лилит.

– Ты слышала, что о нём говорят? – встревоженно спросила Ники, заглянув ей в глаза.

– Да, – односложно ответила Лилит, бессмысленно взглянув на девочку.

Когда Лилит узнала всё от старого пастора, то не почувствовала ничего, кроме жалости. Ни страха, ни ненависти, лишь жалость. Дай натворил дел, но узнав, в чём причина таких поступков, Лилит больше не могла его осуждать. Да и не осуждала никогда. У всех в этом мире хватает своих грехов и секретов.

Атмосфера фестиваля со своей бойкой музыкой, яркими огнями и танцами захлестнула Лилит с головой. Увлекаемая хороводом танцующих, смеющихся, радующихся жизни людей, она впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой. Спрятав в сердце тихую грусть о Дае, о проклятье и своей судьбе, Лилит позволила себе побыть обычной девочкой, уверенной в светлом завтрашнем дне.

Ⅷ

Материк Алькор, королевство Алнаир, г. Гиансар,

Трущобы, квартал немёртвых

В трущобных кварталах как всегда было тихо. Обманчиво тихо.

Эта тишина была сродни затаившейся голодной собаке: стоит повернуться спиной – вцепится в глотку, и пикнуть не успеешь.

Вечный гнилостный туман полупрозрачной дымкой окутывал улицы. Запах смерти и пепла вгрызался в ноздри как червяк, скользкий, упрямый и гадкий.

Дай шёл быстро, засунув руки в карманы и вжав голову в плечи. Он старался не смотреть по сторонам, откуда-то и дело ловил на себе скользкие взгляды.

Его приметная внешность была известна как среди обычных горожан, так и в уголовных кругах. А там он наделал шума.

Он никогда бы сюда и не приходил, будь его воля, но миссия была важнее. Теперь на кону стояла не только его свобода, но и безопасность Лиама, Шеллы, Рэйки, ведь в замке объявился предатель, работающий на секту Регул. Кто-то сливает информацию и даже вооружение. Но кто же сообщил о предателях?

Дай услышал из-за угла переулка женские крики и хохот. Стараясь не смотреть в ту сторону, юноша потянул на себя дверную ручку облезлого кабака.

Подозрительно тихо и пусто было внутри. Стоило ему войти, двое пьяниц в потрёпанных одеждах, больше напоминавших лохмотья, встали со стульев и направились к выходу.

Дай затылком почувствовал их косые недобрые взгляды. Нахмурившись, он побрел вперёд.

За обширной пошарпанной стойкой протирал бокалы низкорослый коренастый человек. На нём был старый, потерявший цвет коричневый фрак. Длинная рыжая борода ровно лежала на его толстом брюшке. Зелёные глаза в обрамлении медных ресниц хитро сощурились, завидев Дая.

– Я ждал тебя, Даймонд… нет, – скрипуче поправился он. – Ищейка…

– Я тоже не рад встрече, Гектор Зиртшейн.

Торговец информацией. Жадный, бескомпромиссный торгаш, хозяин захолустного кабака, живое воплощение человеческой алчности – такие прозвища он носил.

И с ним Дай пришёл торговаться. Лучше Гектора-собирателя сплетен нет никого. Этот человек всё про всех знает, но никто так и не раскусил – откуда. Ходили слухи, якобы он непризнанный сын влиятельного аристократа и подзаборной куртизанки, и он (Гектор) унаследовал сильные магические гены от отца. Возможно, именно с их помощью он может следить за всеми и везде.

Гектор осклабился.

– Зачем же ты пришёл на этот раз? – растягивая гласные, спросил он. – Это место кишит бандитами, жаждущими поквитаться с тобой и всеми богачами. Да и ты, наверное, забыл: прошлый раз обошёлся тебе очень дорого.

Да. Дай отдал нечто дорогое ему. Этот торговец информацией не так прост. Он продает информацию не за деньги, а за вещи. Вещи, владеющие памятью. Они могут выступать в роли магических катализаторов – как камни, трость Дая или револьвер Лилит – но, в отличие от них, гораздо более редки и ценны. Они хранят самые ценные воспоминания владельца, частицы его души. Некоторые люди даже умеют в них заглядывать.

Три года назад Дай отдал такую вещь за информацию о местонахождении базы выживших после «трагедии» революционеров. И к чему это привело.

– Я помню, – процедил он. – А теперь ближе к делу. Я пришел не наше прошлое вспоминать.

Бородач усмехнулся.

– Кто предатель «замка»? – напряженно спросил Дай, внимательно всматриваясь в лицо карлика. Но выражение лица того даже не дрогнуло, такое же хитро сощуренное.

– Но-но, – Гектор покачал указательным пальцем. – Оплата вперёд.

– У меня сейчас нет того, что тебе нужно, – торопливо произнёс юноша, подковырнув ногтем деревяшку стойки. – Но я могу предложить тебе револьвер, – Дай ловким движением вытащил его из-за пояса и положил на стойку. – Это катализатор. Стреляет магическими камнями.

– Так дела не делаются, Ищейка, – вкрадчиво сказал мужчина, забегав по одежде Дая глазами. Стёклышки пенсне на его правом глазу тихо задвигались. – Ты же знаешь, мне ни к чему этот хлам. Тем более у тебя даже кобуры от него нет. Неужели украл?

– Экспроприировал, – не моргнув глазом, ответил Дай.

– У тебя кое-что есть, – сквозь неприятную улыбку прошептал Зиртшейн. – Ты меня не обманешь. Я вижу… в твоём левом кармане.

Дай автоматически сунул руку в карман и нащупал холодную дужку часов. Часы Лилит.

Испуг промелькнул в его глазах. Эти часы ей безумно дороги. Всё, что осталось от её «отца»-наёмника.

– Я не могу их отдать, – порывисто начал Дай. – Они не принадлежат мне.

– Тогда проваливай, – без улыбки отрезал Гектор. – Я благотворительностью не занимаюсь.

– Стой, – закусив губу Дай положил на стойку левую руку, сжимавшую часы. Или вещь, или жизни дорогих ему людей. – Я согласен, – через силу выдавил он.

Ему было тошно. От самого себя, от этого торгаша, от того, что Лилит доверила ему такую ценную вещь, а он не смог её сохранить.

Пока он разжимал кулак, мог успокаивать себя лишь мыслью о том, что обязательно за ними вернётся. Он не может так подло предать её! А сейчас жизни людей на кону. Лилит бы не пожалела каких-то часов ради людей, ведь так?

Часы глухо стукнулись о деревянную барную стойку. Торгаш жадно, нетерпеливо смотрел на метания Дая.

– Прости… – горько выдохнул он, отстраняя руку. Ему было противно видеть торжество Зиртшейна и он отвернулся.

Рыжебородый трепетно, боясь дышать, взял изящную вещь в руки.

– Потрясающе, – судорожно произнёс он. Глаза его горели от восторга и восхищения. – Эти воспоминания, эмоции, боль… – бормотал Гектор, точно совсем позабыл о присутствии Дая. – Завораживает… Какой же ты дурак, Ищейка! – злорадно объявил мужчина, посмотрев прямо в глаза цвета пасмурного неба. – Чтобы отдать такую ценность нужно быть либо слепцом, либо глупцом! В них так много «драгоценных» воспоминаний.

Дай страдал, но постарался нацепить холодную маску безразличия.

– А теперь информация, – глухо отозвался он.

Карлик задрожал всем телом, а потом, запрокинув голову, залился злобным раскатистым смехом. Краем глаза Дай заметил, как что-то блеснуло в темноте помещения.

– Прийти сюда было большой ошибкой… – прошипел Гектор. – Ты и правда, идиот! Здесь каждый мечтает получить твою голову на блюдечке! А больше всех платит Регул…

Рубящий удар просвистел у затылка Дая. Он успел уйти вниз, когда лязгнули скрестившиеся ножницами клинки. Два человека в чёрных плащах с капюшонами двигались виртуозно, дополняя друг друга, точно пара трюкачей. Они отличались от слабых неуклюжих сектантов, с которыми Дай столкнулся в поезде.

Эти двое были профессиональными убийцами, пришедшими за его головой.

Даймонд схватил за спинку стул и швырнул в надвигающихся «близнецов». Они легко разбежались в стороны и уже в следующее мгновение ринулись на него.

Удар клинком справа просвистел перед носом уклонившегося Дая. Удар второго убийцы, ногой слева, должен был сломать ему шею, но юноша отскочил. Они не давали ему ни секунды на раздумья.

Дай выхватил револьвер. Выстрел.

Мощный сгусток спирального потока ветра разорвал кусок плаща одного из убийц, но по телу не попал. Дай не знал, какие зарядил пули. Замялся всего на секунду и пропустил удар. Пинок отшвырнул его в заляпанное длинное окно кабака.

Осколки со звоном разлетелись. Дай проехал боком по булыжной мостовой. Сдавлено закричал. Рана на плече открылась.

– Ты обманул меня, Гектор! – гаркнул он, приподнимаясь на локте.

– Не серчай, – беззаботно отозвался торговец, поигрывая часами. – Это всё бизнес.

– Урою, – процедил Дай, нащупав дрожащими пальцами отлетевший револьвер. Он поднялся на ноги, сжал ручку револьвера двумя руками и направил дуло на воссоединившихся «близнецов».

Убийцы взмахнули руками, и из-под плащей что-то высыпалось на мостовую. Раздался короткий щелчок и тёмно-серые камушки вспыхнули. Облака дыма затопили всё пространство вокруг.

Дешёвые камни тумана.

Силуэты убийц растворились в густой серой дымке. Дай озирался на каждый померещившийся шаг. Он не мог палить впустую. Каждый выстрел тратил не только магические камни, но и его собственные жизненные силы.

Возле его уха просвистел тонкий кинжал, вспоров кожу и туман.

– Чёрт, – шикнул Дай, выстрелив в с сторону напавшего. Серая дымка скрутилась в спираль и потеряла кусок, но вскоре восстановилась.

«Промазал», – поджал губы Дай.

Всматриваясь в беспросветную мглу, он осторожно засунул револьвер за пояс.

Справа донеслись колебания.

Сейчас!

Дай схватил рукоятку трости, рванул… Убийца подпрыгнул и пинком вбил клинок обратно в ножны.

Оружие вылетело из его рук.

Внезапный колющий удар настиг раненое плечо. Дай болезненно рыкнул. Окровавленное лезвие сверкнуло в свете фонаря. Туман рассеялся.

Даймонд дернулся в сторону, оттолкнув убийцу. Он прижался спиной к стене, дрожащими пальцами стиснул рану. Кинжал остался торчать в плече. Стоит его убрать, и не пройдет минуты как он истечёт кровью. Наёмники заметили его слабое место и ударили туда.

Человек в чёрном плаще занёс руку с клинком для косого удара.

Дай тяжело дышал и, казалось, загнан в угол, но он не был намерен здесь помирать.

Юноша вскинул револьвер, рванулся на убийцу и выстрелил. Вправо.

Подстреленный в живот второй убийца непонимающе уставился перед собой, коснулся сквозной дыры в животе. Кашлянув кровью, упал навзничь.

Водяная пуля раздробила его органы, попав внутрь.

Даймонд двинул прицел на первого убийцу. Щёлкнул крючок. Мужчина взмахнул клинком и дуло со звоном отлетело в стену. Невыпущенная пуля взорвалась от удара о кирпич.

Убийца прыгнул на опешившего Дая. Наёмник повалил юношу на землю. Сломанный револьвер выскользнул из окровавленных пальцев. Лезвие кинжала стремительно летело к глотке Дая. Он перехватил мужчину за руки.

Корчась от натуги и боли, Ищейка боролся за свою жизнь. Убийца, скрежеча зубами, напирал на него всем весом, но Дай не был простым человеком. Грис, даже сильно ослабленный, кряхтя и краснея, не давал здоровому мужчине взять верх. Если он справился с Лилит, то какой-то человек ему точно неровня!

Серо-голубые глаза загорелись решительностью и жаждой убийства. Одной рукой Даймонд продолжал удерживать запаниковавшего наёмника, а второй… Обломил лезвие, торчавшее из его плеча, и воткнул остриё убийце в горло. Кровь брызнула на лицо и дымчатые волосы. Он едва успел зажмуриться.

Наёмник захрипел, забулькал и свалился набок.

Дай приподнялся тяжело дыша. Его почти лихорадило. Впервые он был так близок к смерти. Секта охотится за ним! Неужели он так сильно им насолил, что они занервничали и решили поскорее от него избавиться. Что такого он обнаружил? Адепта? Предательство? А может это всё из-за чертежей, что он умыкнул у виконта Круфорда!

Да… Он выведет их на чистую воду. Всё! Всё узнает! Они замешаны в «трагедии»! Они её убили!

Дай нервно рассмеялся, размазав пальцами по векам кровь. Он всех их уничтожит! Он монстр!

Забрав трость, Даймонд холодно посмотрел на трупы убийц в лужах крови и мимоходом подумал: как же хорошо, что он носит чёрную одежду.

Юноша с сожалением хмыкнул, глядя на испорченный револьвер, поправил сюртук и направился в разгромленный кабак.

Гектор Зиртшейн беззаботно насвистывал под нос, стоя за стойкой и перечитывая золотые монеты, которые получил за голову Ищейки. Он не сомневался, что с ним было покончено. Против профессиональных убийц даже обученного драться аристократа прикончат. В конце концов, у них было численное преимущество! У Леруша не было шансов.

– Развлекаешься, – прошептал Дай, и торговец испуганно обернулся. – Что ты так побледнел? Призрака увидел?

– Пощади, – взмолился мужчина, сцепив пальцы в замок. – Я простой торговец, падкий на деньги. Ну, кто нынче не без греха! Я всё тебе отдам, всё скажу, только сжалься!

– Говори.

– Я-я, – заикался он. – Я не-е знаю к-кто именно предатель. Н-но мне известно, что он работает на мелкую страну Спику, он обдурил сектантов и умыкнул камень прямо у них из-под носа. Это всё! – взвизгнул Гектор. – Клянусь! Пощади!

– Пощажу, – со странной улыбкой сказал Дай, и лицо Гектора просияло. Но в следующую секунду, он испуганно попятился назад.

– Нет! Нет! – лихорадочно замотал головой он. – НЕТ!

На стеклянный бар брызнула кровь.

Благодатная тишина воцарилась в кабаке. Дай навалился на стойку, почувствовав усталость и тяжесть во всем теле.

Значит, шпион проник в замок, да ещё и от Спики, самой маленькой страны-острова на планете. И он хотел умыкнуть камень. Но зачем он им сдался? Что они задумали?

Часы Лилит привычно легки в ладонь, Дай протёр большим пальцем узорную крышку и положил их в карман.

– Проваливай, – устало пробормотал он, почувствовав спиной – она пришла. Она всегда приходила, когда он оставался один. В последнее время «призрак» появлялся нечасто, ведь рядом всегда находилась Лилит. Люди вокруг отпугивали её. «Призрак» приходит только когда он особо уязвим: в тишине – когда он остается наедине со своими мыслями, своим прошлым. Поэтому Дай её ненавидел, а ещё ненавидел одиночество. Но его «специальности» не полагался напарник, а если он появлялся – Шрам быстро от него избавлялась. Чёртова психопатка желает уничтожить его и всё, что ему дорого. Она возомнила, что они похожи!

Хотя Дай уже и не был уверен в обратном. Он ни в чём не мог быть уверен.

– Исчезни уже, – процедил он, стискивая кулаки. – Не хочу тебя видеть. Оставь меня в покое! – измучено воскликнул Дай, оборачиваясь. Она не исчезла, всё так же смотрела своим пустым лицом. Её тёмные волосы парили в воздухе, точно плыли под водой, как и белый сарафан. – Да, я виноват. В тот день должен был умереть я! Зачем ты влезла? – он с надеждой всмотрелся в неё, но собственная галлюцинация, навряд ли могла знать ответ. И на что он надеялся? – Подделка, – с призрением заключил он и швырнул в неё золотые монеты, лежавшие на стойке.

Плечо прострелила боль. Дай поморщился, а призрак растворился в воздухе так же внезапно, как и появился.

Бродя в горячке по лабиринтам улиц трущоб, Дай и не заметил, как завалился в один из переулков. Он не замечал, что упал возле мусорных бачков с огрызками, мешками, коробками, которые не очищали лет сто; не замечал их зловония, какой-то гадкой жижи под сапогами.

Он весь покрылся холодным потом и тяжело дышал. Он уже не чувствовал пальцев, беспрестанно зажимавших горящую рану на плече. Кровь пропитала рубашку и рукав сюртука.

Дай стиснул зубы и выдернул из плеча остаток кинжала. Новый поток крови хлынул на размокшие бинты и одежду. Юноша сдавлено заскулил.

Ему было так больно и паршиво, что он больше не мог передвигать потяжелевшими ногами и сполз спиной по грязной кирпичной стене дома. Там, за высокими окнами, горел бледный жёлтый свет. Дай невидящими глазами смотрел на него и мечтал сейчас оказаться не здесь, в тухлой холодной подворотне среди гор мусора, а дома, в ярком тёплом замке, в своей комнате на слишком мягкой постели.

Да. Дай ненавидел Орден теней, Совет, аристократов, порядки и устои, пропитавшие Замок, но это был его дом. Единственный дом. Приходя туда, Дай снова возвращался в своё болезненное, отвратительное, но такое дорогое и любимое прошлое. И не мог перестать это делать. Ему казалось, что если он прекратит каждый раз напоминать себе о том, что произошло и что он сделал, то потеряет себя и свой смысл жить. Ведь всё, что Дай делал, он делал только с одной мыслью о ней.

И куда это его привело…

Почему он здесь? Кому это надо? Сидел бы себе припеваючи в замке. Зачем он решил докопаться до истины? Зачем влез в дела Регула? Зачем пошёл искать камень? Зачем убил революционеров?

Если бы он этого не сделал, никогда бы не стал «тенью», никогда бы не кинулся за камнем ради крохотной надежды, не служил бы Совету, не рисковал жизнью из-за секты, не искал бы глупой правды, не жаждал бы свободы….

Даймонд никогда и не задумывался о ней, пока не потерял. Он рос в замке, подобно цветку: в прекрасном саду с иллюзией утопии. Был приёмным сыном и наследником аристократа с громкой фамилией, ему готовилось светлое будущее в роскоши и комфорте. Он бы стал послом, как Бертрам Леруш, и никогда бы и не узнал, что тот был главой Ордена теней, никогда бы не почувствовал эту острую, тупую, жгучую, жестокую физическую боль и страшную, разрывающую на части, боль потерь.

Тогда он не был заложником Замка.

Настоящей птицей, рожденной в клетке, была она. Это принцесса никогда не видела мира за стенами, никогда не чувствовала ни голода, ни холода, ни боли, ни лишений, ни страха смерти, но и любви не чувствовала и страдала от этих тепличных условий больше, чем кто-либо. Это её мечтой была свобода. Она хотела жить! Хотела чувствовать!

И в какой же момент её мечта, как холера, передалась Даю? Когда он присвоил её мечту? В момент её смерти? Или ещё раньше…