– Проснись и пой, Спящая Красавица! – раздался знакомый насмешливый голос, вырвавший Дая из объятий сна. – Сколько уже можно дрыхнуть? – девчонка возмущенно фыркнула и лягнула его обутой ногой.

Юноша застонал, всё тело ныло от ушибов, кости ломило, а левое плечо…

С трудом продрав глаза, Дай сел в кровати.

– Где я? – спросил он, взглянув на орудующую ножницами Лилит, сидящую за столиком перед маленьким зеркальцем. Её темно-каштановые волосы пушились, а она тщетно пыталась подрезать лезшую в глаза, подросшую чёлку.

И почему Дай совсем бы не удивился, узнай, что ножницы она украла у медсестры. Они маленькие и явно не предназначены для стрижки волос, скорей, для отрезания ниток, бинтов или, в крайнем случае, подрезания ногтей.

– Может, хватит воровать? – раздраженно пробубнил он.

– Может, хватит читать нотации? – парировала Лилит и самодовольно выгнула бровь.

Дай начинал закипать. День явно начинается не с кофе.

– Ты в больнице «Святой Аннет», – соизволила ответить она. Ножницы тихо чикнули, и короткие волосинки упали на облупившийся белый стол из старого сухого дерева. – Мы в Акрусе, портовом городе, самом ближайшем к столице.

– Как мы здесь оказались? В поезде же были…

Лилит снисходительно поглядела на него.

– С утра туго соображаешь или по жизни? Забыл, что на нас напали, а ты отключился посреди горящего вагона? Хорошо, люди успели тебе на помощь и даже вагон отцепили. Как видишь, всё хорошо закончилось. Для всех, кроме тебя. Скажи спасибо тем, кто тебя спас.

– Да… спасибо им, – пробормотал Дай. – Ты, значит, цела? – нахмурено спросил он, прикоснувшись к повязкам на левом плече.

Дай чувствовал: что-то в её словах нечисто. Лилит умела лгать, но он умел опознать ложь. Вот только в её случае это крайне сложно. Она не только правду смешивала с вымыслом, она играла роль. Меняла «маски», интонации и выражения лиц, как перчатки, словно искусная актриса.

Воистину, хорошие актёры – все лжецы, а все хорошие лжецы – актёры.

– Пара царапин, – беззаботно отмахнулась она. Но Дай ей не поверил.

– Ладно, сколько я спал? – спросил он, коротко глянув в окно, где день уже близился к закату.

– Полтора дня, – будничным тоном ответила Лилит, даже бровью не повела в его сторону.

– Полтора дня?! – Дай подскочил на месте.

Прошло почти два дня, пока он тихо спал в кровати и бездействовал. Он всё ещё не нашел камень и не знает, где воры, где Нуар и Шрам! Ему больше нельзя терять ни минуты.

Дай скинул с себя простынь и обнаружил, что одежда на нем, конечно же, больничная.

– Где моя одежда? – нетерпеливо спросил он у вставшей со стула Лилит. Она была одета так же, как в их последнюю встречу, изменился разве цвет её неприлично узких штанов. Они теперь чёрные, и ткань значительно лучше, плотнее.

Откинув длинные распущенные волосы за спину, она протянула ему поднос с едой, стоявший на тумбочке.

– Я рада, что ты полон сил и готов отправляться в путь, но сначала поешь, не хватало ещё твоих голодных обмороков.

– Я что, барышня какая, – недовольно пробурчал он, но поднос принял.

Лилит усмехнулась и подозрительно весело стала наблюдать за тем, как он хотел начать трапезу.

Дай нахмурился. Она что плюнула в миску? Или подсыпала чего? Хотя тут и подсыпать нечего. Жидкая каша с неизвестным составом и так выглядела более чем недоверительно и совершенно неаппетитно. А её запах… у Дая вызывал рвотные позывы.

Он брезгливо поморщился.

– Не нравится кушанье? – насмешливо прокомментировала Лилит. – Слишком бедное для Вашего величества? Какой привереда…

Дай стиснул зубы, ему так сильно захотелось швырнуть эту миску с кашей ей в лицо, лишь бы смыть эту самодовольную гримасу. Но он сделал глубокий вдох, выдох. Сдержался.

– Я просто подумал, что ты, наверное, тоже голодна? – притворно дружелюбно улыбнулся он и протянул ей миску.

Лилит попятилась, заткнув в отвращении нос.

– Спасибо, откажусь.

– Как жаль, – Дай вернул миску на поднос, гадая, отравиться ли он, съев хоть ложку, а ведь есть хотелось сильно.

– Ладно, оставь эту злосчастную кашу, – сжалилась Лилит и кинула ему на кровать чёрный, чуть запылившийся, но не пострадавший, сюртук, жилет, брюки и чистую рубашку. – Пойдем, нормально поедим. А там… я хочу познакомить тебя кое с кем.

Ⅱ

Знакомства, которые обещала Лилит, не вызывали у Дая доверия. Какие у неё могут быть знакомства? У этой насмешливой, грубой, нахальной девчонки… Одного однорукого пирата хватило, но тот хотя бы не пытался её убить – он пытался совратить. И это необъяснимо раздражало Дая.

А остальные… Кто же будет на этот раз: воры, бандиты, убийцы? Нет, это слишком просто. Скорее уж монстры.

Дай нервно усмехнулся. Только бы не пришлось опять спасать её… пятую точку.

Но, несмотря на все свои недоверия и подозрения, он позволил Лилит увлечь себя сквозь толпу нахлынувших на улицу рабочих, завершивших на сегодня свои смены, ведь она так мило тянула его вперёд за манжету сюртука.

Улицы затопило рыжим светом заката. Даже мрачные невысокие здания заводов больше не казались такими гнетущими и пугающими.

– Чего ты там себе под нос бормочешь да лыбишься? – развеяла дымку очарования девчонка. – Это мерзко, людей распугиваешь.

– Скорее уж ты их распугиваешь: прешь напролом, как безумная ездовая…

– Собака? – подсказала она то, что Дай не произнес. – Лучше не в облаках витай, а под ноги смотри. А то толпой снесёт, потеряешься и заблудишься.

– Я что, по-твоему, маленький ребёнок? – хмыкнул Дай. – Из нас двоих вечно теряешься ты. Да и знакомства, которые ты обещаешь, никогда ни к чему хорошему не приводят!

Лилит взглянула на него из-за плеча, хитро блеснув раскосыми глазами и насмешливо протянула:

– Всё равно не скажу-у-у.

Дай нахмурился, отвернулся от неё. До этого он не раз пытался выведать, куда и с кем она ведет его знакомить, но всё безрезультатно. Девчонка каждый раз раскрывала его планы на полпути. Так легко она не проговориться…

– Ну, а идем-то мы куда?

– Узнаешь, – коротко ответила она, но, увидев недовольную гримасу Дая с глубокой морщинкой меж бровей, она сжалилась. – Мы идем к башне с колоколом, – со вздохом сказала она.

– Там мы и встретим этого «человека»? Или же монстра? – он усмехнулся, но Лилит шутки не оценила. Её лицо, наполовину скрытое челкой, осталось безразличным, и Даю даже показалось, что губы её дрогнули. Лилит поспешно отвернулась и ускорила шаг.

– Нет, место встречи не там, – невозмутимо ответила она. – Так что расслабься. Время ещё не пришло…

Дай неуверенно ступил на шаткую скрипучую ступеньку. Лилит поднималась уверено, почти летела по винтовой лестнице, а её шаги эхом отдавались от стен. Даймонд сглотнул и сам не заметил, как вцепился в кованое проржавевшее перило.

Он не боялся высоты, он боялся с неё упасть. Страх из детства никуда не ушел, сколько бы Дай не пытался побороть себя, каждый раз дрожь пробирает до костей, стоит только подняться чуть выше первого этажа.

Раненное плечо заныло от напряжения, он слишком долго сжимал перила мёртвой хваткой. Хорошо хоть Лилит умчалась вперёд и не видела его позора, а то точно бы начала издеваться – Дай бы этого не пережил. Лучше уж стразу сквозь землю провалиться: не предстало мужчине бояться глупостей вроде высоты!

– Ты что, высоты боишься? – послышался шепот человека, которого он так не хотел сейчас видеть. Воровка заметила, что он сильно отстал, и вернулась.

Даймонд оторвал от ступеней глаза и посмотрел на Лилит. Её распущенные длинные каштановые волосы спадали с плеч на грудь (скрытую рубашкой, корсетом и фраком), казавшуюся плоской, как теперь знал Дай, из-за плотно стягивающего её бинта. Обычно насмешливое лицо Каштанки омрачилось беспокойством, а в чёрных глазах плясали тревожные огоньки.

Дай вытер взмокший от напряжения лоб, откинул с глаз серую чёлку, и кисло усмехнулся, готовясь к граду болезненных насмешек.

– Нет, – соврал он, но выглядел слишком измучено и жалко, да Лилит и не поверила.

Она всё поняла и протянула ему руку, худую с тонкими белёсыми пальцами и обветрившимися костяшками. Сегодня девчонка без перчаток. Дай поражённо уставился на неё. Лилит самодовольно оскалилась.

Он нехотя стиснул её холодную ладошку, своей, пропахшей ржавчиной.

Казалось бы, что могла сделать с его животным страхом эта хилая на вид девчонка с костлявыми плечами, худющей спиной и талией похожей на ивовую ветку. Его поражало: откуда столько бесстрашия в этом хрупком теле? Почему Лилит так сильна и непоколебима? Её так легко ранить, так легко сломать…

Размышляя над этим, Дай и не заметил, как в один момент бесконечная спиральная лестница закончилась. Он даже под ноги ни разу не взглянул, и голова не кружилась. Даймонд смотрел лишь вперёд, на бордовую спину в солнечных зайчиках заката и чувствовал, как все страхи отступают на задний план, а в груди трепещет сердце.

Крепкая хватка воровки дарила покой, но стоило пальцам разжаться, как Дай ощутил пустоту, озноб и страх.

Лилит откинула в сторону деревянный люк, отделявший колокольню от мрачного лестничного коридора башни.

Силуэт девушки исчез в ярком свете.

Дай коротко взглянул под ноги, зажмурился и, схватившись за края открытого люка, подтянулся вверх.

Порыв ветра растрепал волосы, подхватил затрепетавшие фалды сюртука. Яркий солнечный свет ослепил Дая, и он прикрыл глаза рукой. Потоки ветра донесли тихий, печальный напев.

Дай приоткрыл глаза, щурясь.

Песню напевала под нос Лилит. Она перескочила широкий каменный бортик, по углам которого расселись горгульи, и спрыгнула на флагшток. Голуби взметнулись в небеса, ветер подхватил фалды фрака и каштановые локоны. Они переливались на солнце медными нитями и невольно цепляли взгляд.

На губах девушки играла слабая полуулыбка. Она крыльями раскинула руки и, опасно балансируя над пропастью, пошла дальше по узкой но крепкой перекладине, на конце которой покачивался тяжёлый поблекший флаг Алнаира.

– Я хотела в последний раз увидеть это место, – произнесла она, остановившись посередине флагштока. Дай вскарабкался на бортик и вцепился в пыльный столбец каменной арки. – Перед тем как мы отправимся в Гиансар.

Она смотрела на город сверкающими от восторга глазами, словно в этот момент не существовало ничего другого. Улицы, дома и гавань с кораблями утонули в рыжем тумане заката, море окрасилось в красный и переливалось точно кровь. С башни люди казались чёрными точками, крохотными муравьями, снующими по улице в попытке отыскать свой каменный муравейник.

– Ты видишь их, Дай? – вдруг спросила Лилит, вырывая его из мечтаний. Ей приходилось почти кричать, чтобы юноша мог расслышать её за стеной ветра. – Людские жизни так хрупки, а тела слабы! Их выкашивают болезни, глупые стычки, несчастные случаи с каретами и лошадьми. Люди ничтожны по сравнению с «сильными» Суртами, но – какая ирония! – живут так долго!

Она тоскливо рассмеялась, а вот Даю было не до шуток. Не нравилось, к чему клонился разговор. Он нахмурился, а Лилит продолжила:

– Как думаешь, сколько раз я хотела сдаться «обледенению»? Перестать бороться за эту проклятую жизнь? – она резко повернулась на пятках, и флагшток опасно закачался, заскрипел. Дай дернулся вперёд, точно хотел подхватить девчонку в случае падения, но замер на краю бортика: увидел далёкий острокрыший город, и желудок сжался.

Лилит внимательно наблюдала за ним уставшими чёрными глазами, вбирающими весь свет. Кривоватая усмешка блуждала на губах, и Даю вспомнился её рассказ в поезде. Про «обледенение» заползшее на щёки. Близко к голове. Близко к смерти.

Дай поджал губы.

Воровка усмехнулась, угадав ход его мыслей.

– Казалось бы, привыкаешь постоянно «умирать». Но каждый раз, как в первый, я боюсь, – её голос сорвался на шёпот, – боюсь потерять счет времени и начать внезапно леденеть. А с каждым годом становиться лишь страшнее… Ты знаешь, почему Сурты мало живут и редко становиться «взрослыми»?

Дай отрицательно мотнул головой, стиснув в пальцах край сюртука.

– С каждым годом промежуток между обледенениями укорачивается, – равнодушно ответила Лилит. – По подсчетам старика, в лучшем случае, у меня осталось пять лет. И это с учётом, что я не буду злоупотреблять магией, – она насмешливо фыркнула, но Дай не видел в этом ничего смешного. – Кстати, часы, что подарил мне старик, – она засучила левый рукав фрака, и в солнечном свете блеснул циферблат поразительной красоты часов, – показывали, сколько времени у меня осталось до следующего «обледенения». Но они сломались и теперь бесполезны.

Лилит сделала шаг назад и флагшток зашатался. У Дая внутри всё похолодело от страха.

– Слезь оттуда! – выкрикнул он, примеряясь мыском сапога к широкому крепежу балки. – Это опасно!

Но Лилит проигнорировала его.

– Наверное, это судьба. – Она сцепила руки за спиной и горько усмехнулась. – Всем будет лучше, если я умру!

Слова иглой вонзились под сердце. Дай уже слышал такую фразу, но от кого и когда не мог вспомнить, и голову, будто спица, пронзила боль. Дай схватился за лоб и угрюмо уставился на Лилит.

Во всём лице её читалось болезненное смирение и му́ка. Даю вдруг показалось, если он не остановит её – Лилит шагнёт в пропасть, полетит прямо под колёса карет, машин, под ноги прохожим.

За что же она так себя ненавидит? Почему не жалеет себя и постоянно рискует? Зачем ищет смерти и испытывает судьбу? Неужели, у неё нет ничего, ради чего стоило бы жить? Например, у Дая есть дорогие друзья, и он боится их потерять, боится забыть прошлое и разрушить возможное будущее. Он боится потерять себя.

А Лилит…

Ах… У неё никого не осталось. Одна… Вечно.

Что-то внутри Дая вскипело и вырвалось наружу:

– Мне не будет лучше! – выкрикнул он и вскочил на флагшток. Сделал несколько неуверенных шагов – ноги подкашивались от страха – и старался не смотреть на колючий город под ногами.

Лилит стояла ближе, чем казалось с бортика. Дай схватил её за плечи и уверенно заглянул в глаза. В них не отразилось и капли удивления, лишь сухое равнодушие.

– Не смей умирать! – заявил Дай и нервно буркнул: – Не в мою смену.

Лилит беззвучно рассмеялась, а он продолжил:

– Я поклялся твоему наёмнику…

– Не привязывайся к Суртам, Дай, – резко перебила Лилит и сгладила тон полуулыбкой, сладко прошептала в самое ушко: – Иначе потом пожалеешь.

Руки с силой толкнули его в грудь, и Даймонд полетел в пропасть.

Так ему показалось.

Балка ушла из-под ног, внутренности перевернулись. Чувство падения охватило всё тело, ледяная хватка страха впилась в мозг и в голове билась лишь одна мысль: «Я падаю! Я разобьюсь!».

Жизнь перед глазами не пронеслась, зато мелькнули лица друзей. Скорбные и разочарованные. Живое лицо Главы Рыцарей – Рэйки, заносчивое и несчастное – Лиама, преданное и измученное – Шеллы, и единственное любимое, но так мучительно забытое, лицо погибшей принцессы.

Даже на краю гибели Дай не смог ухватить её образ, вместо него стояла и равнодушно взирала на него Лилит; затем – высокое, бескрайнее небо красного, рыжего и жёлтого цветов; парящие птицы; рваные облака, волной надвигающейся на город.

Как красиво и спокойно. Свободно…

Каким же дураком он был, что вечно смотрел под ноги!

Даймонд приземлился локтям на пыльный бортик, ударился поясницей на угол и поморщился от боли

Обрывисто и шумно дыша, он дикими глазами уставился на Лилит.

– Что ты творишь?! – психанул он. – Совсем с ума сошла?! Я же мог упасть и разбиться насмерть!

– Но не упал же, – парировала Лилит с холодной улыбкой и уверенно приблизилась к нему. – И не злись так. Ты не похож на человека, дорожащего своей жизнью. Иначе бы не подпустил Сурта так близко…

Дай неловко приподнялся на локтях и попытался отползти, отстраниться. Такая Лилит пугала его. Воровка же забралась ему на колени и уперла руки в бортик по обе стороны от него, загнав в ловушку между камнем и свои телом. Так близко, что Дай чувствовал её горячее дыхание на щеке, ощущал как вздымается при дыхании грудь.

– Ты боишься меня? – шёпотом спросила Лилит, и по телу постыдная пробежала дрожь.

Дай облизнул пересохшие губы.

– Я не боюсь, – соврал он, и голос, к счастью, не дрогнул.

Но Лилит почувствовала враньё и усмехнулась. Ловкие пальцы схватили ворот сюртука и бесцеремонно распахнули. Дай задохнулся от возмущения, но даже пикнуть не успел – девчонка стянула галстук и отщёлкнула верхние пуговицы рубашки, оголила шею. На сгибе показались две запёкшиеся точки.

Даймонд сглотнул.

Лилит, обхватив одной рукой его затылок, а другой, отстранив одежду в сторону, впилась острыми клыками в шею, в место прошлого укуса.

Боль была мгновенной. Дай смотрел на заходящее солнце в обрамлении кровавых облаков и думал, что сам виноват во всем этом. Он сам заявил, что хочет помочь Суртам, но в тот момент имел в виду не такую помощь, а помощь в поисках и создании лекарства от «обледенения». Глупая поддержка и в большей степени только на словах. Но отступать от слов уже поздно.

Лилит тихо пила его кровь, и Дай осознал, что она не просила другой помощи.

– Считаешь меня чудовищем? монстром? – горько выдавила она, не поднимая головы. Она робко зажимала тонкими пальцами свежую ранку, чтоб кровь не заляпала чистую рубашку. – Ненавидишь меня?

– Нет, – спокойно отозвался Дай и стиснул в крепких объятьях её хрупкое тело. Он не врал. – Ты не монстр, – шепнул, зарывшись носом в мягкие тёмные волосы пахнущие орехами и солнцем. – Ты человечнее многих из людей.

«Человечнее меня».

– Дурак, – сипло брякнула она, но Дай щекой почувствовал – Лилит улыбается.

Ⅲ

– Я хочу, чтобы ты взял их, – заявила воровка, уперто вкладывая свои часы в ладонь Дая. – Я отдаю их тебе «под залог», пока не выплачу перед тобой свой должок. Ненавижу оставаться в долгу, – пробурчала Лилит, потупив глаза в пол. – Сейчас у меня нет столько денег, но потом обязательно… А до того момента не смей их продать! – воскликнула она, зажимая обеими руками в его пальцах драгоценные часы. Она уже вытащила их из тисков кожаного браслета, и теперь они выглядели совсем как обычные карманные.

– Сейчас же пойду и продам, – гаденько оскалился Дай, желая её подразнить.

– Эй! – возмутилась Лилит, и он с силой взъерошил волосы на её макушке.

– Перестань! – пыхтела она в попытке отцепить его руку от головы.

Дай неслышно рассмеялся, глядя на её раскрасневшееся недовольное лицо в обрамлении растрёпанных, пушистых локонов.

– Я серьёзно! – буркнула воровка.

– Я понял.

Под пристальным взглядом Лилит Дай засунул часы в карман сюртука.

Девушка сощурилась.

– Потеряешь – прибью.

– Да-да, – закатил глаза Дай и беспечно зашагал по мостовой, засунув руки в карманы. – Ты идешь? Не знаю, как ты, а я ужасно хочу есть.

– Иду, – рыкнула она и сорвалась с места.

Глядя в отражение витрин с булочками, Лилит пыталась пригладить растрёпанные волосы. Дай стоял рядом с ней, бесстрастно взирая на эти роскошные и не очень, но, без сомнения, аппетитные кондитерские изделия. Он лениво осматривал кафе-пекарню с её обыденными светло-зелёными бумажными обоями, типичными для всех магазинов и помещений. Тихо отбивали секунды старые настенные часы. За широкими панорамными окнами мелькали силуэты прохожих. Оранжевые лучи солнца заливали небольшие столики из потемневшего от времени дерева.

Дай, казалось, даже и не думал выбирать себе что-то из еды, оставив решение за скудными вкусами Лилит. Он витал где-то в мыслях, пока застывшая в нерешительности Лилит начинала раздражаться. Она снова не могла определиться с выбором, а Дай никак не помогал!

– У-у-гх, – гневно бухтела она. – Ты бесполезен…

Раздался протяжный дребезжащий звонок. Хозяин пекарни подскочил на месте и побежал к краю шкафа со своей стороны, где стояла тумбочка, а на ней, на витых металлических ножках водрузился телефон, местами ржавый, с потрескавшейся позолотой на концах трубки.

Старая модель. Не редкая вещь в заведениях подобного типа.

На пухлом приветливом лице пекаря промелькнула растерянность, он бросил несколько косых взглядов в сторону Дая бесстрастно смотревшего в окно, а потом робко обратился к нему:

– Простите, кажется, вас просят к телефону.

Дай изумлённо поднял брови, будто бы впервые заметил присутствие продавца, нахмурился и быстрой напряженной походкой приблизился, взял из его рук увесистую трубку.

– Алло?..

– Привет-привет! – наиграно весело раздалось на другом конце провода. Связь проходила почти без помех. – Узнал меня?

Дай потер виски, силясь вспомнить, кому принадлежал этот странно-знакомый женский голос.

– Нет, – угрюмо ответил он.

– Это «Железная дева», – представилась, наконец, женщина из Совета, пославшая его на задание. Но голос звучал чисто, наигранно-кокетливо: она была без привычной страшной маски и, судя по внешним звукам, находилась на улице и звонила с телефона-автомата.

– Жуткое прозвище, – хмыкнул Дай и посмотрел на склонившуюся над прилавком с булочками Лилит. Пекарь что-то говорил ей, а она бессмысленным болванчиком смущенно кивала.

– Не хуже твоего, Ищейка, – из трубки послышался самодовольный смешок.

Дай привычно поморщился, услышав своё второе «имя».

– У меня не так много времени на светские беседы, поэтому скажу по существу… Рядом кто-нибудь есть? Отвечай односложно.

– Не совсем, – Дай оглянулся на окно, но людям снаружи было не до него.

– За тобой может вестись слежка, – голос её посерьёзнел. – Впрочем, как и за мной, поэтому не подавай серьёзного вида, у нас совсем дружеская беседа.

Дай почувствовал, что она улыбнулась.

– Ты уже достал камень?

Юноша неприязненно закусил губу.

– …Нет, – выдавил он после короткой паузы. На другом конце трубки послышался вздох. – Но я уже близко.

– Когда вернешь, – сказала женщина без тени колебания, – придержи его у себя.

– А?.. – Дай не успел сформулировать вопрос.

– Есть подозрения, что в Собрание затесались предатели, не исключено, что они могли проникнуть и в Совет. В замке твориться полная неразбериха: кто-то сообщил, что готовиться заговор. Весь двор на ушах стоит. Под подозрение попали все. Никому теперь нельзя доверять…

– Вам тоже? – не сдержался, съязвил Дай.

– Мне тоже, – эхом отозвалась она. – Кто знает, может я предатель?

– Я вам не верю.

– И правильно делаешь. О самом важном я тебе сообщила. На время расследования камень держи при себе и никому его, слышишь, – голос её ожесточился, – никому не отдавай.

– Значит, вы мне доверяете?

– Доверие – непозволительная роскошь, Даймонд. А теперь поспеши и достань камень.

Связь оборвалась, послышался протяжный гудок.

Дай вернул трубку на место и напряженно взглянул на Лилит. Полученная информация совсем его не радовала. После событий в поезде он и сам начал подозревать, что кто-то в замке работает на Секту: снабжает её вооружением и информацией. Но, если до этого Дай считал, что это мог быть один человек, теперь, после разговора с Железной девой, убедился – их много.

И, похоже, эти «предатели» работают на другое государство. А значит, Совет всё ещё не знает, что сектанты тоже пробрались в верхи.

Ему нужно как можно скорее вернуть камень и заняться выявлением предателей, пока никто из его родных не пострадал: ни Лиам, ни Шелла, ни Рэйка. Ещё одной потери Дай не вынесет.

– Выбрала что-нибудь? – нетерпеливо спросил он, подходя к Лилит.

Девушка подозрительно сощурилась, она слышала этот сомнительный телефонный звонок и ответы Дая, но не стала ни о чем спрашивать: пекарь всё ещё рядом.

– Куда-то торопишься?

– Да, – коротко ответил Дай. – На встречу твоим «знакомствам».

– Я выбрала! – мило подозвала она пекаря, пропуская реплику Дая мимо ушей, и указала пальцем на несколько булочек, лежавших в лотке за стеклом прилавка.

Как Лилит не пыталась скрыть свои истинные чувства за фальшивой улыбкой, Дай заметил в чёрных, как сама ночь, глазах сомнение и нервозность.