Ⅵ
Снаружи уже ожидала полиция. Констебли оцепили особняк и теперь допрашивали потерпевших, оказывали первую помощь, крутили бандитов в автозак.
Оливию пытались расспросить о чем-то, но она только в ужасе глядела на особняк, не в силах вымолвить и слова.
Дай подошёл к констеблям, что-то сказал, показал удостоверение, махнул на сарай.
Лилит ничего не слышала. Она стояла, словно в трансе, глупо таращась на свои окровавленные ладони (перчатки она сняла, сразу выйдя наружу).
Дай нетерпеливо подошел к ней, дождавшись, пока констебли скроются в сарае.
– Почему ты не защищалась? – он едва сдерживался от крика. – Тебя же могли убить!
Лилит бессмысленно смотрела в пол.
Дай взбесился.
– У тебя же был нож! – гневно зашептал он, окидывая взглядом ближайших полицейских.
Девчонка широко распахнула глаза, во взгляде ясно читалось: «Откуда ты знаешь?».
– Я знаю, что ты хранишь его в сапоге.
Уж ему не привыкать подмечать такие штучки.
– Снова! Ты снова дралась не всерьез! – он был раздражен, сильно, а молчание Лилит ещё больше бесило. – Почему ты не достала нож? Почему не убила его?! Отвечай!
Она не ответила, только склонила голову ниже, так, что он не видел её лица за чёлкой.
– Смотри в глаза, когда с тобой говорят! – Дай схватил её за плечи и резко встряхнул.
Он только сейчас заметил, что её трясло. Она дрожала так сильно, что, казалось, ноги вот-вот подкосятся. Лилит подняла взгляд, и он увидел её лицо – жалкое, бледное. Нижняя губа мелко дрожала, и девчонка безжалостно прикусила её.
Дай все понял.
Лилит не могла убить человека.
Она бы никогда не смогла убить человека. Вот почему не пыталась убить Дая в церкви, вот почему не убила бандита. Даже рискуя собственной жизнью, она не готова отнять чужую.
Дай притянул её к себе. Лицо Лилит уткнулось в его грудь, она зарылась носом в рубашку и смяла в пальцах полы сюртука. Юноша поглаживал её содрогающуюся спину. Казалось, она плачет, тихо, болезненно. Он ждал всхлипов, но так и не услышал ни звука.
Лилит не плакала, она давно зареклась не плакать.
Ⅶ
Из-за шума, во дворе поместья, Пауль выбежал наружу. На лице его читалось полное замешательство. То тут, то там сновали констебли. Множество напуганных девиц с изнеможёнными лицами и в изодранных, грязных одеждах стояли подле полицейских. Кто-то рыдал, кто-то кричал. Но все это смешалось в один сплошной гул.
Пауль заметил Оливию. Она стояла неподвижно, с ужасом вглядываясь в особняк. Голубые глаза её застыли. Она почти не дышала.
– Оливия!!! – радостно закричал повар и кинулся к дочери. – Оливия!
Девушка вздрогнула и повернула голову на знакомый голос.
Пауль подскочил к ней, утопил в объятьях. Оливия содрогнулась всем телом, робко обхватила его за плечи.
– Я дома, отец, – сипло проговорила она, крепко прижавшись к нему.
– Как ты…Где…Что же тут?!.. – он не мог подобрать слов. – Что случилось?
– Логово похитителей обнаружили, – безразлично ответил подошедший к ним Даймонд.
Руки его покоились в карманах, глаза – холодные и уставшие. Рядом с ним перетаптывалась с ноги на ногу его попутчица – Лилит. Она обхватила себя за перепачканные то ли кровью, то ли грязью плечи.
– База похитителей была на территории поместья, в этом сарае, – Дай кивнул в сторону хлипкой постройки, возле которой огораживали территорию констебли. – Вернее, там был только вход, основная часть «базы» находилась неглубоко под землей. Туда и свозили всех похищенных девушек. Вильям Круфорд обо всём знал…
Повар пораженно уставился на Дая. А вот его дочь среагировала спокойнее. Либо уже догадалась, либо просто устала удивляться.
– Он курировал преступников, не напрямую, через посредников. Сейчас выясняют – для чего он этого делал, – брезгливо поморщился Дай, припоминая, что увидел на «складе». – Возможно, он не знал, что среди похищенных оказалась Оливия, но я в этом сильно сомневаюсь. Это ведь вы попросили его обратиться в газету с объявлением о розыске?
Пауль напряженно кивнул.
– Я очень сильно переживал за дочь, не мог успокоиться.
– Круфорд не мог выпустить её со склада – Оливия стала свидетелем. Видела, что происходило внутри. И узнала самую страшную тайну: о «складе».
Лилит передёрнула плечами. Оливия поёжилась.
– Трупы… – мрачно произнесла дочь повара. – Я догадывалась… и этот запах…
– Трупы?! – воскликнул Пауль. – Девушек?! Но зачем?..
– Точно не знаю, – уклончиво ответил Дай. – Может быть, виконт продавал части тела и органы на чёрном рынке…
Нет. Это насовсем правда. Ещё тогда на сладе Дай заметил кое-что странное. Во всем множестве отрезанных конечностей не хватало одной и той же части тела.
Головы.
Скорее всего, органы могли продавать на черном рынке, но основным товаром была голова. Этим он занимался для Регула? Поставлял им… мозги?!
Но для чего они секте?
Свои размышления он, конечно, оставил при себе, а вслух добавил:
– Вы знали, у Вильяма Круфорда большие долги? Его имение скоро выложат на продажу. Доказательства можно найти на его столе. Там полно извещений о взимании имущества.
Браулиш в ужасе вытаращились на него.
– То есть, – неуверенно промямлила Оливия, – нам придется съезжать?
– Да. Советую искать жильё в крупных городах близ железной дороги. Уверен, хороший повар пригодится любой таверне или кабаку, как и… официантка.
«Как и куртизанка», – оставил при себе Дай. Но Оливия и без него всё поняла: на глазах её навернулись слезы. Она разрыдалась, уткнувшись в плечо отца. Он выглядел встревоженным, по-видимому, ещё не до конца осознал всю патовость ситуации.
– Я сильно сомневаюсь, что кто-то решил бы остаться здесь жить после всего случившегося, – добавил Ищейка, пытаясь сгладить сказанное.
– Жестоко, – прошептала Лилит так тихо, что услышал только он.
Дай хмыкнул. Не понял, говорила ли она про его слова или про ситуацию в целом.
Ⅷ
Пауль и Оливия побрели к дому. Дай и Лилит шли следом на разумном расстоянии.
Девчонка сбавила шаг. Холодный ветер раздул подол её изодранного платья, взметнул длинные каштановые волосы.
– Давно ты узнал? – тихо спросила она. Слова её мешались с громким шелестом листьев. – О долгах…
Дай сглотнул. Открыл уже рот, чтоб оправдаться, но она перебила:
– Впрочем, со мной не могло быть иначе, – Лилит горько усмехнулась, и Даю стало стыдно за то, что он не сказал ей правду сразу как узнал. Она не получит никакой награды за риск своей жизнью.
Хотел отыграться за всё «хорошее» с её стороны. Как же это по-детски глупо.
Почему он решил, что она защитит себя? Теперь уже ясно наверняка – она никого не убьет, даже если её жизнь будет висеть на волоске.
Он хотел извиниться, но, похоже, Лилит почувствовала это – ускорила шаг.
Пауль и Оливия ожидали их у входа. Повар предложил остаться на ужин. Лилит молчала, Дай решил принять предложение.
Нужный им поезд отправляется только вечером.
Лилит поднималась по лестнице мрачная, как туча за окном. Ей предстояло забрать свою одежду из комнаты Оливии и оправдаться за испорченное ею платье. На самом подходе к комнатам Дай шепнул ей, что перенёс её одежду в свою комнату. Лилит удивленно уставилась на него, но кивнула и скрылась за дверьми.
Юноша направился в ванную.
Вода в кране зашумела, и первые капли упали на раковину. Дай поднес ладони к воде: все в запёкшейся крови. Руки задрожали. Он поджал губы.
Холодная вода окатил ладони, окрашиваясь в красный. Юноша яростно тёр пальцы, они покраснели от холода и трения, но его это не волновало – кровь из-под ногтей никак не хотела вымываться. Отвратительное чувство déjà vu скрутило желудок.
Руки затряслись сильнее. Дыхание стало громким, прерывистым. Дай не сразу заметил, что дышит приоткрытым ртом.
Знакомая картина.
*
– Мы похожи, Дай, – сладко прошептала Шрам.
Он назвал её так, когда расследовал дело о массовом убийстве дворянок. Шрам уродовала их лица и тела, прежде чем убить. Покрывала их глубокими порезами, от которых точно бы остались шрамы. Это был её отличительный штрих. Она сначала игралась со своими жертвами: царапала ядовитыми клинками, а когда жертва уже начинала понимать, что что-то не так, Шрам доставала свой любимый «коготь».
Это стало ритуалом: перерезать им глотки.
В этот раз случилось то же самое.
В темном помещении через выбитые окна просачивается голубоватый лунный свет. Светило преломляется в осколках на полу, отражается в медных пуговицах сюртуков. Луна нечетко выхватывает силуэты лежащих на полу мужчин.
Оружие, которым уже не воспользуются, поблёскивает мертвым алым цветом. Покачиваются на ветру рваные шторы.
Шрам прикасается к отвороту чёрного сюртука Дая. Лицо искаженно ядовитой усмешкой и совсем близко. Теплое дыхание касается уха. Но Дая знобит. Мягкий шёпот разрезает тишину, вскрывая острым лезвием сердце. Легкие сдавило от боли. Не физической.
Шёпот её тихий, точно это тайная встреча влюбленных, а не теперь уже заклятых врагов.
– Я видела, как ты убил их. Тех революционеров.
Дай перестал дышать.
– Воистину очаровательное зрелище, – воодушевленно продолжила она вполголоса. – Всё произошло так быстро и… максимально жестоко.
Шрам тихо рассмеялась.
– Я помню их крики и твои ледяные, горящие ненавистью глаза. Грисы и вправду невероятны – прирожденные убийцы, монстры!
Дай почувствовал, как дрожит. Он с ужасом смотрел на бездыханные тела лежащих на полу товарищей. Они должны были захватить опасную убийцу, которую выслеживали на протяжении трех месяцев. Но она точно знала: они попытаются напасть на неё сегодня. Но откуда?
Эта женщина вырезала весь отряд. Нет. Этот монстр.
Но почему Дай всё ещё жив? Зачем этот цирк?
– Мы похожи, Дай, – Шрам почти вплотную прижалась к нему. Ищейку мутило от неё, но он не мог ни пошевелиться, ни выдавить и слова. – Мы должны быть вместе, ведь ты…
– Ты убийца, такой же, как я. Ты монстр как я…
*
– Я не убийца… – сипло проговорил Дай, глядя на свои дрожащие ладони. Страшно. Кровь товарищей стояла перед глазами.
Вода в кране беспрестанно шумела, и он не сразу заметил, что стук в дверь продолжается уже какое-то время.
– Господин Даймонд, с вами всё в порядке? – глухо звучал встревоженный голос Оливии за закрытой дверью.
Дай поспешно умылся, закрыл кран. В комнате воцарилась тишина. Щелкнул засов. Дверь распахнулась.
– Всё в порядке, – угрюмо отозвался Дай и, спрятав руки в карманы, поплелся вперёд по коридору.
Лилит, прислонившаяся к стене напротив, проводила его настороженным взглядом.
Ⅸ
На ужин подали острый суп, который помогала готовить любопытная Лилит, и запечённую баранью ногу.
Дай неуверенно взял ложку и опустил в оранжевую жидкость, блестящую от жира, с кусочками картофеля, моркови и мяса.
Лилит скривилась и надменно заявила:
– Не волнуйся, не отравлено.
И в доказательство своим словам громко отхлебнула с ложки.
Дай раздраженно нахмурил брови. Никаких манер у этой девчонки.
Оливия спрятала улыбку за ладошкой.
– А вы хорошо ладите, – доброжелательно подметила она.
– А как иначе, – насмешливо заявила Лилит, снисходительно глядя на Дая. – Мы с братцем просто души друг в друге не чаем.
Она наморщила носик, сдерживая ухмылку.
Дай чуть не поперхнулся. Суп оказался слишком острым.
– Так вы родственники?! – удивилась Оливия, ничего не замечая. – Вы ведь совсем не похожи…
– Не кровные, – добавил Дай, жадно глотая воду из стакана.
Лилит быстро прикончила суп и уже сверкала глазами в сторону тарелки с нарезанными кусочками бараньей ножки.
Жир блестел у неё на губах, а крошки хлеба прилипли к щекам, но она не обращала на это внимания и уже протянула костлявые ручонки к тарелке. Но Дай пнул её по ноге под столом.
Она тихо ойкнула, а руки безвольно хлопнули по скатерти.
– Куда же вы направляетесь, если не секрет? – спокойно спросил Пауль.
– Мы держим путь в столицу, – выдавил дружелюбную улыбку Дай.
Лилит удивленно захлопала глазами. Не думала, что он так просто скажет. Но, видимо, на этом его фантазия исчерпалась.
– Хотим навестить дядюшку, – протянула Лилит, пытливо глядя на Дая.
Он напряженно кивнул.
– Дядюшку? – переспросил Пауль. – Я слышал, у бывшего главы Леруш не было братьев.
– Она называет так моего «отца», – кисло улыбнулся Дай.
Лилит закивала, набивая рот ароматной бараниной и запечённой картошкой. Дай, сидевший напротив, снова лягнул её. Где её манеры!
– Мы с братцем долго путешествовали по стране, и вот дядюшка позвал нас к себе. Он скучает по нам, – непринужденно врала Лилит, лениво разглядывая бока румяной булочки.
– Да… он скучает, – мрачно отозвался Дай.
Оливия робко взглянула на него.
– Вы покинете нас сегодня?
Он кивнул. Больше за столом никто не проронил ни слова.
Стемнело быстро. Зажглись уличные фонари. Снаружи стало люднее, чем обычно. Многие, как и Дай с Лилит, застряли в этом городе из-за сломанных железнодорожных путей. Но к сегодняшнему дню один путь уже восстановили. Первый поезд отправится через несколько часов. На него то Дай и собирался попасть. Если они не будут мешкать и уйдут прямо сейчас, то успеют приобрести не то что место в поезде, но и попадут в хороший вагон.
Да. Терять время было нельзя. Нужно перехватить камень, пока он не канул в Регул.
Оливия попросила Дая отойти с ней на минуту, когда они только вышли из поместья. Лилит ждала снаружи, присев на железный заборчик, и разглядывала оживленную улицу, по которой то тут, то там сновали дамы и джентльмены с сумками и чемоданами.
Дай и Оливия отошли чуть в сторону.
Из-за высоких деревьев свет почти не проникал на территорию поместья, и их окутал полумрак.
Дай постоянно озирался, проверяя, не сбежала ли Лилит. Кто знает, что она выкинет, если ей вдруг станет скучно. Но она спокойно сидела на месте и даже в его сторону ни разу не посмотрела.
Дай скрипнул зубами. Раздражает. Эта малявка…
– Господин Даймонд, спасибо что спасли меня, – неуверенно начала Оливия, перетаптываясь с ноги на ногу.
В темноте Дай разглядел алый румянец на её щеках.
– Не меня стоит благодарить, а её, – он качнул головой в сторону зевающей Лилит. – Она во всё это ввязалась. Если бы не она…
– И всё же, спасибо, – девушка кротко поклонилась и… выпалила на одном дыхании: – Я не уверена в этом, но… кажется, я люблю вас!
Оливия густо покраснела, уставилась на примятую траву под ногами не в силах взглянуть в лицо своему спасителю.
– Мне приятны ваши чувства, – безразлично начал он. – Но я не могу ответить на них взаимностью.
Оливия, всё ещё смотревшая под ноги, стиснула пальцами подол платья.
– Я уверен, для вас это лишь временное наваждение, связанное с пережитыми трудностями и стрессом. Это вскоре пройдет. А вам не стоит рушить свою жизнь из-за мимолетного увлечения.
Слова его были жестоки, безжалостны. Дай и сам понимал, как ей сейчас должно быть больно и стыдно. Но он презирал ложь и считал, что лучше уж он скажет как есть, ежели даст пустые, лживые, надежды.
– Поймите, вы прекрасная девушка, Оливия, – попытался сгладить свою тираду он. – Но я не тот человек, что принесёт вам счастье. У меня есть долг, который я должен выполнить.
– Я понимаю, – сказала Оливия твёрдо, хотя сама едва сдерживала слёзы.
– Простите… – буркнул Дай и решил, что сейчас самое время удалиться. – Я должен идти. Поезд. Прощайте.
Оливия несколько секунд смотрела ему вслед, а потом расплакалась. Она уже не видела, как он подошел к девушке-кукле. Перед глазами у неё расплывались цветные пятна.
– Почему отверг её? – озорно оскалила белые зубы Лилит, как только Дай подошёл.
– Откуда знаешь? Подслушивала? – раздражённо сверкнул глазами он.
– Пф-ф! Это было ожидаемо, – насмешливо протянула девчонка во фраке цвета вина и вернулась к теме: – Так почему? Она не дурной наружности, блондинка, да ещё вся такая женственная… – Лилит презрительно поморщилась. – Ну, точно аристократка. Разве такие не нравятся всем мужчинам?
Дай поманил её пальцем, чуть наклонился к уху. Дыхание мягко согрело кожу. Лилит затаила дыхание, навострив ушки, и приготовилась услышать какую-нибудь тайную тайну.
– Не тебе судить о моих вкусах, – почти интимно прошептал он с легкой усмешкой и отвесил любопытной громкий щелбан.
– Э-эй! – возмущённо воскликнула она, чуть не свалившись с заборчика. Даймонд подавил улыбку и просто пошел вперёд.
Но Лилит не разозлилась, улыбнулась и, держась за лоб, догнала его. Уходя всё дальше, они растворились в ночной мгле.
Ⅹ
Материк Алькор, королевство Алнаир, г. Альриша
В «Пьяной сельди» было душно. Дух горячей еды мешался с запахами пота и алкоголя. Разгорячённые мужчины громко болтали и ржали над пошлыми шутками. Теплый свет настенных ламп озарял широкое помещение с низкими потолками.
Шрам, притаившись за небольшим столиком сбоку от окна, ковыряла вилкой подгоревшую рыбёшку. Она почти не дышала, но ненавистная рыбная вонь всё равно продиралась в ноздри.
Черный плащ – верный друг и помощник – сейчас отягощал. Так жарко. Хотелось развязать завязки на шее и высвободиться из его огненных объятий.
Тошно, жарко – терпи.
Шрам, стиснув зубы, воткнула вилку в рыбу.
Назойливая мысль выбежать из таверны на свежий воздух грызла всё яростнее. Но она должна ждать. Ждать, пока чёртов Нуар соизволит показаться.
Она не доверяла ему. Непонятно, в чем его выгода от помощи ей? Какие цели он преследует? Мутный тип.
Шрам знала: всё не так просто. Нуар вовсе не дурак. Дурой будет она, если станет слепо плясать под его дудочку.
Он перехватил камень, но не отдал ей. А ведь лучше всех знает, что от его сохранности зависит её жизнь. Он ей не доверяет. Но и она не свершает ту же ошибку. В этом мире никому нельзя доверять, даже себе.
В чём Шрам точно уверена – Нуар неслучайно решил остановиться в этом городе. Ему что-то здесь понадобилось…
Шрам чувствовала что это «что-то» сможет скомпрометировать его. Ей нужен рычаг давления на него. Ей нужен камень.
Совсем близко раздался грохот. Пьяный мужик ввалился в таверну. Покачиваясь и еле стоя на ногах, он приподнялся, опираясь о стену. Повернув голову в поисках официантки, он столкнулся взглядом со Шрам.
Она поспешила отвернуться к окну, но было уже поздно.
Безжалостно шатаясь, он привалился руками на её стол.
Резко пахнуло спиртягой, и Шрам поморщилась.
Были только две вещи, которые она ненавидела всеми фибрами души: рыба и спиртное.
Она начала проклинать Нуара за то, что он решил остановиться в этой таверне-пивнушке, совмещавшей то, что она ненавидит.
Этот вшивый городишко становился противнее с каждой секундой.
Альриша располагался возле мелкой речушки. Все жители поголовно занимались рыболовством и рыботорговлей. В этом году улов оказался хорошим. Много рыбы выставили на продажу, и приезжие охотно раскупали товар. Из каждого кабака, таверны или обычной пивнушки доносились ароматы рыбы.
Мужик плюхнулся на стул перед ней.
Шрам усердно склонила голову, чтобы спрятать лицо за капюшоном.
Мужчина, не стесняясь, наклонялся то вправо, то влево, силясь рассмотреть её лицо.
– Чего одна сидишь, красотка? – кажется это, он пытался выдать заплетающимся языком.
Уголки губ Шрам чуть дернулись, то ли в раздражении, то ли в усмешке.
– Красотка… – проговорила она, точно пробуя слово на вкус. Ядовитая ухмылка исказила лицо, убийца приподняла голову, устремив единственный алый глаз на мужчину.
Он вгляделся в неё и резко отпрянул, чуть не свалился со стула.
Шрам вонзила тупой нож промеж его пальцев. Серебро прошло в опасной близости от кожи. Тупая боль в левом плече напомнила о себе.
Мужик, быстро дыша, испуганно таращился на свою ладонь в страхе шевельнуться.
– Проваливай отсюда, – прошипела убийца, одним движением выдернув нож из стола.
Пьянчуга попытался вскочить, но зацепился за ножку стула и повалился на бок. Кряхтя, мигом перевернулся и на карачках поскакал прочь.
Шрам окинула взглядом таверну, никто не заметил произошедшего: все слишком увлечены пьянками и жратвой. Она натянула капюшон поглубже и вернулась к слежке.
К счастью, долго ждать не пришлось.
Мужская фигура в чёрном плаще поверх пальто и с капюшоном на голове бесшумно покинула «Пьяную сельдь».
Вокруг таверны тянулись узкие аллеи, усеянные по обе стороны дороги плотными рядами трехэтажных домов. Редкий тарантас, бибикая, пытался прорваться сквозь толпы баранов людей, спешащих на ярмарку или просто прогуливающихся перед сном. Шрам шагнула на булыжную мостовую, залитую оранжевым светом.
Она старалась затеряться в толпе и лишь изредка проскальзывала меж парочек, дабы не потерять Нуара из виду.
Он шёл спокойно и уверено, кидал непринужденные взгляды на лотки с товарами.
Рыбная вонь преследовала Шрам повсюду. Многие люди задержались в городе из-за благополучно разрушенных Нуаром рельс. Торговцы пооткрывали ярмарки и теперь эту рыбу толкали из-за каждого угла Альриша.
Нуар резко свернул с главной улицы за серокаменный дом, к жилым кварталам. Шрам задержалась за ближайшим рыбным прилавком, делая вил, что увлечённо выбирает свой завтрашний ужин, а на деле косилась в сторону переулка, где пропал сектант. Нужно выждать время, нельзя бездумно бросаться за ним – заметит.
Отсчитав десять тревожных секунд, она не выдержала и сорвалась с места, прошмыгнула в переулок.
Гул толпы остался где-то позади, и лишь тихая музыка да крики зазывал доносились со спины. Свет фонарей едва просачивался в узкий проход. Приглушённые шаги эхом отдавались от сырых стен. Шрам шла вперёд по единственному пути. Впереди ждали спальные районы.
Двери и окна здесь плотно закрыты на засовы и ставни. Ни прохожих, ни карет. В гробовой тишине хорошо улавливались малейшие шаги, и Шрам приходилось ступать ещё осторожнее. Она двигалась словно ассассин: лишь тень мелькала в тусклом свете фонарей.
Нуар же шёл лёгкой, беззвучной походкой, и все издаваемые им шорохи тонули в шуме окружения. Если Шрам стала тенью, то он – воздухом. Шрам часто упускала его из виду и находила только с шёпотом интуиции.
Шрам не теряла бдительности, прижималась к стенам, выглядывала из-за угла и продолжала бесконечно сворачивать в проулки, переулки, пролетать под мостом, скользить вверх по каменным лестницам. Дорогу назад она едва запоминала. Казалось, Нуар специально петляет по Альрише, путает следы.
Наконец сектант сбавил шаг и, скользнув на ярко освещённую широкую улицу, одним рывком преодолел ряд домов, и завернул в арочный пролет.
Шрам поспешила следом, но не рискнула сунуться на улицу, затаилась у дома напротив арки и стала наблюдать.
Нуар встретился с каким-то нервным полным мужчиной в невзрачном пальто с капюшоном. Вытащил из-за пазухи какой-то свёрток и протянул ему. Издалека Шрам не различала лиц, укрытых тенями как вуалью, но разглядела жилистые руки незнакомца, усыпанные шрамами. Он быстро спрятал поклажу в сумку на поясе, и Шрам ахнула от количества оружия у него под пальто.
Нуар похлопал «товарища» по плечу и очень тихо что-то прошептал. Тот напряженно кивнул, и Нуар, как показалось Шрам, растворился во мраке пролета.
Мужчина внимательно присмотрелся к противоположной улице. И убийца вжалась в стену всем телом, ощутив спиной ужасающий холод кирпичей.
«Неужели засекли?» – промелькнуло в её голове, но уже через несколько секунд незнакомец двинулся с места и скрылся за одним из домов позади Шрам.
Она утерла со лба холодный пот и двинулась за ним.
Незнакомец шёл по длинному переулку.
В темноте холодно сверкнуло лезвие ножа. Спина Шрам напряглась, рука ощутила приятный вес оружия в руке. Мужчина завернул за угол. Убийца припала на одну ногу и, резко выскочив спиной на освещённую улицу, выкинула вправо руку.
Лезвие уткнулось в трепещущую шею. Однако она не довела удар до конца. Мужчина в капюшоне также успел приставить к её горлу нож. Оба застыли как кобры перед броском.
– Убери оружие и сними капюшон, медленно – тихо, но чётко проговорил он.
– Это мои слова, – ядовито ухмыльнулась Шрам.
– Тогда вместе. На счёт три. Раз… – Мужчина захватил двумя пальцами край капюшона. – Два…
Шрам повторила движение.
– Три!
Капюшоны обоих упали на плечи. Нож двинулся к её шее, но Шрам отклонилась назад. Гибкая, точно змея, она ушла в сальто и приземлилась в удобную для стремительной атаки низкую стойку. Левая, травмированная, рука висела бесполезной плетью, правой Шрам перехватила кинжал в обратном хвате. Не столь сподручно, но убить она сможет даже зубами.
Шрам приготовилась напасть, как вдруг:
– Ты же!.. – мужчина подавился воздухом.
Фонарь озарил её изысканное лицо с острыми скулами, резкими тёмными бровями и хищным разрезом глаз.
– «Лис»… – мрачно прошептала она. – Кейл Мизуния.
Кейл мужчина в теле. Выражение лица холодное, но он всегда сглаживал его улыбкой. Глазки мелкие и бегающие вечно прячутся в узкие щелки век. Революционеры прозвали его Смеющимся лисом и как нельзя в точку. Ведь за притворной улыбкой прятался расчёт и алчная, гнилая душонка.
– А!.. – воскликнул Кейл, но не успел договорить.
– Теперь меня зовут Шрам.
На глаза её упала тень.
– Сколько лет прошло, – выдохнул он. – Где ты была?.. Как?.. Почему ты здесь?
– Я скиталась в столичных трущобах, – безэмоционально ответила Шшрам.
– Так долго?! – Кейл вытаращил глаза. – А штаб?
– Я думаю, ты в курсе, что меньше чем за два года его полностью истребила собачонка Совета.
– До меня доходили кое-какие слухи, – он задумчиво почесал щетинистый подбородок. – Не думал, что они правдивы.
– Что тебе передал тот человек? – нетерпеливо шагнула к нему Шрам.
Мужчина замялся, но под упертым взглядом блондинки всё же ответил.
– Важную информацию.
– Так он информатор! – злорадное торжество отразилось на её лице.
Вот она, козырная карта! Теперь-то Шрам сможет диктовать Нуару свои условия! Она слышала, что отношения секты и революционеров как никогда напряжённые. Сектанты уже пробрались в «верхи» им выгодно поддерживать гнилую монархию в стране и держать власть под контролем, не говоря уже о том, что они могут преспокойно вершить свои грязные делишки и заметать следы. А глупый Совет даже не догадывается, что в их рядах полно предателей.
Революционеры же ставят под угрозу режим Алнаира и позицию секты. Они хотят свергнуть монархию и разрушить устоявшиеся традиции наследования власти. Желают сами выбирать себе «властелина».
Нуар служит Регулу. И то, что он помогает революционерам, можно считать предательством секты. В лучшем случае карой за это станет смерть!
– Шрам… мне жаль, что всё так случилось… – нервно улыбнулся Кейл. – И с тобой, и с Айзом.
– Это уже не важно, – раздраженно отрезала она.
– Не хочешь вернуться к нам? В рядах революции всегда рады опытным бойцам. Как по старинке: «Долой короля! Долой…»
– Я покончила с прошлым, – жёстко прошептала она. – Теперь я убийца Шрам.
– Почему? – Кейл подступил к ней ближе. – Айз возлагал на тебя большие надежды. Вместе вы могли горы свернуть! Я же видел! Ваш отряд был лучшим…
– Вместе? – она едко усмехнулась, склонив голову набок. – Напомнить, что случилось пять лет назад? – Шрам приблизила к нему своё лицо так, что он отчетливо мог разглядеть «уродство» под вуалью светлых волос. – Тот день навсегда врезался в мою память!
Кейл побледнел и отшатнулся.
– Тогда мы по полной облажались. Не думаю, что Айз хотел сотворить такое с тобой.
– Хватит об этом, – предупреждающе процедила она. – Та А…, которую ты знал, умерла пять лет назад. Я Шрам, – повторила она, словно сама пыталась убедить себя в этом. – Монстр без прошлого.
Оружие опасно заблестело в её правой руке.
Революционер растеряно отступил.
– Кто же дал тебе такое имя? – он с ужасом всмотрелся в её рубиновый глаз.
– Тот, кто спас мне жизнь.
Тусклый уличный свет выхватывал тонкий силуэт в комнате.
Оголенное плечо опухло и уродливо торчало вперёд. Холодные пальцы прикоснулись к нему, и Шрам болезненно зашипела. Ампула лечения лишь на время убрала боль. Сейчас та возвращалась в полном размере. Шрам нужна квалифицированная медицинская помощь.
Накрашенные алые губы скривились в недовольную гримасу.
Дверь комнаты скрипнула, и яркий свет из коридора упал на пол. На пороге появился человек в пальто и шляпе с идиотскими перьями.
Шрам щёлкнула пальцами, и настенные фонари вспыхнули зелёным огнём, но уже через пару секунд пламя стало обычным, оранжевым и ровным.
Убийца повернулась к новоприбывшему. На угрюмом лице плясали языки пламени.
– Я знаю, что ты сделал, – начала она, и губы её тронула язвительная усмешка. – А вот секте эта информация, ой, как не понравится.
Нуар «по-доброму» улыбнулся. Шрам поёжилась.
– Что ты хочешь за своё молчание? – натянуто спокойно спросил он.
– Камень, – коротко ответила она, не желая затягивать разговор. – И следующей нашей остановкой будет лучшая больница.
– Как скажешь, – кивнул он и сунул руку в карман. Кулак показался на свету, а в нём… – Лови.
В воздухе блеснуло что-то маленькое и чёрное. Шрам, как заворожённая, двинулась вещице на встречу. Чёрный камушек шлёпнулся в раскрытую ладонь. Он таинственно переливался в свете ламп, а внутри него, точно клубился чёрный дым. Шрам почувствовала отдалённое гудение, исходившее из самого центра. И мощную энергию.
– Я тоже знаю кое-что о тебе, А…
Подул ветер, затрепетали занавески, а за окном тревожно зашептались листья.