И княгиня послушала мужа, не в силах больше гневаться и губить душу свою переживаниями. Как и любой матери в данной ситуации, ей хотелось скорее увидеть сына, но будить уставших детей княгине было не под силу, и потому она, переодевшись, вместе с мужем спустилась вниз, где уже накрывали стол для завтрака. В столовой сидели уже не только Александра и князь К., но и Ольга, которая сидела рядом с женихом и не могла оторвать от него полных любви глаз; Елена, привыкшая в институте рано вставать, если половину десятого вообще можно назвать ранним временем; и ожидающая ребенка Наталья, которую подняла бесконечная утренняя тошнота.
Когда в столовую вошли князь и княгиня Масловы, все оживились, увидев только приехавшего отца и повскакивали со своих мест. Первой к отцу подбежала Наталья, которая дольше всех не виделась с ним.
– Папа! – громко крикнула она и бросилась к нему на шею, – как Вы хороши! Как я соскучилась.
– Наташенька, девочка моя, – медленно проговорил князь, разглядывая свою старшую дочь, – как повзрослела! Как похорошела, – сказал он, глядя на живот её и хитро улыбаясь, – ну вот! Растёт наш первый внук! – засмеялся он.
– Да, дружок, – сказала княгиня, – скоро мы официально будем считаться стариками.
Все засмеялись
Следующей к отцу подошла Елена и, предварительно сделав реверанс, так же обняла его:
–Bonjour, papa!39 За время моего отсутствия Вы ничуть не изменились.
– Елена, что за церемонность! – улыбнулся гордо отец, – Гляжу, вас совсем замучили в институте. Безобразие! А ты, однако, похудела, неужели вас и не кормят там?
– Отчего же не кормят? Просто я думаю, что в современном мире непременно нужно следить за фигурой, только и всего.
– У нас растёт модница, – шутя отворачиваясь, сказал княгине Владимир Львович, – Чудесно! Просто чудесно!
Елена задержалась у отца слишком долго, заведя абсолютно лишнюю в данный момент светскую беседу, и потому Ольга не вытерпела и обняла отца своего сзади.
– Папочка, я так рада, что ты приехал! – прощебетала она, немного отталкивая Елену, которая, ничуть не обидевшись, вернулась на своё место за столом, – Я же говорила маменьке, что Вы успеете, – она вновь обняла отца.
– Да как я мог не приехать? – удивился он, – ведь у моей дочери завтра свадьба, а мне нужно её до алтаря довести, и тогда мы с матерью вашей станем ещё свободнее.
– Да что ты говоришь такое! – начала княгиня, но взглянув на смеющееся лицо мужа, поняла, что это была лишь шутка, – Шут! – вскрикнула она, вскидывая руки.
Когда приветствия закончились, все приступили к завтраку, который уже почти остыл, дожидаясь своих потребителей. Однако, видимо, судьба не сулила ему быть съеденным, так как через несколько мгновений по лестнице, зевая, но при полном параде спускался тандем «АА», и потому приветствия повторились вновь. Закончив, наконец, голодные жильцы жадно принялись за пищу, а Андрей и Алексей, устроились по обе стороны от Александры.
– Знала бы ты, Саша, сколько нам надо тебе рассказать! – многозначительно глядя на свой поднятый вверх палец, проговорил Андрей.
– Ты такого в жизни не слышала, говорю тебе, sensation!40 – поддержал его Алексей.
– Такооооое… – протянул Андрей
– Что тебе и во сне не снилось, – закончил фразу цесаревич.
Александра в это время, заинтригованно закусив губу, смотрела по очереди то на одного князя, то на другого.
– Такооооое… – повторил Андрей.
– Ну, хватит! – резко оборвала Алекс, хватая брата за подбородок, – Говорите!
– Не здесь, – прикрывая рот рукой, шепнул Алексей, и кивнул головой в правую строну, как бы предлагая удалиться, – сначала ты иди, мы за тобой.
Александра сделала недовольную гримасу и, поблагодарив всех за завтрак, вышла из-за стола, направляясь в гостиную, которая находилась именно там, куда кивал Алексей. Прождав мальчиков несколько минут, Александра начала терять терпение и беспокойно ходить по комнате.
– Спокойно, сестра, – промолвил Андрей, заходя в комнату, – спасители твоей рутинной серой жизни здесь.
– Что у вас там, спасители? – саркастично спросила Александра, закатывая глаза.
– Она несерьёзно к нам относится, друг, – сказал Андрей, разворачиваясь и глядя на Алексея, – Уходим.
– Ладно, я серьёзна! Очень серьёзна, – повторила Александра, сжимая зубы, чтобы не наругаться на своих друзей. Андрей развернулся к ней и долго смотрел ей в глаза.
– Так-то лучше, юная леди! – изрёк он, наконец. И они с Алексеем подошли вплотную к княжне и шёпотом заговорили, – Мы твой заказ, между прочим, привезли, – он значительно выгнул бровь, – Вот! – Андрей достал из-за спины среднего размера чёрную коробочку, перевязанную подарочной лентой.
– Андрей? – Алекс удивлённо посмотрела на своего брата, потом на Алексея, – Лёша? Что в ней?
– Сама посмотри, руки, поди, имеются, – Александра недоверчиво сощурилась на брата и взяла коробку. Успев только слегка приоткрыть подарок, Александра захлопнула крышку и завизжала от восторга, – Мальчики! Именные патроны для нагана! Где вы достали их? Я даже и подумать не могла, Боже мой! – она обняла обоих мальчиков и снова открыла коробку, чтобы как следует разглядеть подарок.
– Ну, – начал Андрей, – «Как? Как?». У нас свои связи, да? – Алексей, улыбаясь, кивнул, – Ну, ладно, раз тебе так интересно, нам помог сам герцог Хэмпшира Джонатан Уолт Мортимер, – осознав по лицу сестры, что она понятия не имеет, кто это, добавил, – стыдно, Александра, стыдно не знать таких людей!
Закончив свою саркастичную тираду, тандем «АА» рассказал Александре про поездку и про Джона, конечно.
– Когда будете писать вашему Джону, – сказала Алекс, прижав коробочку плотно к груди, – передайте ему спасибо от меня.
– Можешь и сама написать, – съязвил в ответ князь Маслов, но заметив негодующий взгляд сестры, развёл руки, – да не смотри так на меня. Ладно, передам, что уж.
На этом моменте аудиенция тандема «ААА», если можно, шутя, конечно, так выразиться, была прервана спуском к завтраку Романовых. Алексей с Андреем отправились здороваться со всеми, а Александра осталась сидеть на месте. «Кто же на самом деле такой этот Джонатан Уолт Мортимер? – подумала она, – Человек, должно быть, действительно стоящий, раз мальчики так лестно о нём отзывались».
Глава восемнадцатая.
На следующий день вся элита Москвы только и говорила, что о свадьбе княжны Масловой с князем К., потому и свадьба оказалась гораздо более многолюдной, чем того ожидалось. Первой в день этот важный проснулась Ольга, которая плохо спала у себя в спальне, всю ночь думая о своём скором будущем. Выглянув в окно, она увидела рассыпчатый снег, покрывающий землю и весело поблёскивающий на утреннем солнце, и порадовалась, что погода благоволит ей. Ольга волновалась так, что руки её потрясывались, когда она вновь рассматривала своё подвенечное платье, сшитое для неё на заказ в Париже и привезённое оттуда лишь неделю назад. «Боже мой, почему же так волнуюсь я? Ведь я люблю Сержа и хочу за него выйти, – думала княжна, когда слушала, как шумно кровь течёт по венам, и как быстро и неровно бьётся её сердце, – Не понимаю. Я всегда жила в большой и дружной семье, а теперь, что же, неужели боюсь завести свою собственную? Боюсь ли я ответственности или, может быть, так и должно быть перед свадьбой? Как быть мне?»
Ответить на вопросы испуганной невесты пока никто не мог, потому она и чувствовала себя в ловушке, находясь в западне своих собственных мыслей. Однако отвлечёмся от Ольги и рассмотрим великолепное белое платье, которое доходило до самого пола, переходя в шлейф сзади; рукавов у него не имелось, на спине виднелся неглубокий вырез, слегка оголяющий лопатки. Там, где ткани не было, платье было расшито жемчугом и серебром, которые должны были переливаться на солнце средь белых снегов. Платье должно было сесть идеально по фигуре невесты, которая тихо сидела у зеркала и глядела на свои красивые белые плечи, ещё оголённые и не до конца распрямлённые после сна, когда дубовая дверь, тихо скрипнув, распахнулась, и в комнату вошла женская фигура.
– Проснулась уже, Оленька? – вопросила княгиня Маслова, подходя к своей дочери, – я гляжу, предсвадебная лихорадка одолела тебя, – сказала она. Княжна удивлённо посмотрела на мать через зеркало.
– Мама, как Вы…
– Поняла? Чтобы понять, что с тобою, достаточно лишь посмотреть в твои глаза, – выговорила она, заплетая волосы дочери в лёгкую косу, – милая, они выглядят так же, как и мои выглядели когда-то. Знаешь, доченька, я тоже боялась выходить замуж за твоего отца, и дело не в том, что я не любила его, нет. Я очень любила князя Маслова, как люблю и по сей день, однако неспокойно было, отчего-то, на душе у меня. Сейчас, глядя с высоты прожитых мною лет, понимаю, что волнение перед чем-то новым, неизведанным доселе – нормальное явление, потому я пришла сюда, девочка моя, чтобы поддержать тебя, чтобы не дать твоему одиночеству стать на пути твоего счастья.
– Мама! – Ольга обняла свою мать и долго не могла разомкнуть своих объятий.
Немного погодя, Ольга Николаевна высвободилась из пут дочерней нежности и, приняв серьёзный вид, отправила свою дочь в ванную, чтобы та приняла душ и освежила голову пред предстоящим событием. Когда Ольга вышла из уборной, её комната уже была полна людей, которые ожидали княжну, дабы подготовить её к свадьбе.
– Теперь отдайся мастерам своего дела, дочка, – кивнула княгиня, присаживаясь рядом с Ольгой, взяв её за руку, – а я с тобой посижу.
Ко второму часу дня все и всё было готово для свадьбы. Усадьба князя Маслова была живописнее любого красивого места в Москве, и здесь имелся маленький, но довольно оживлённый приход, решили провести церемонию венчания дома, не выезжая никуда. Все персоны, сопровождающие жениха, отправились в церковь, дожидаться появления невесты там, а те, которые были закреплены за Ольгой, остались в особняке, стоя внизу и нервно поглядывая на лестницу. Надо сказать, что в доме остались все сестры невесты, мать и Романовы в женском составе, то есть, ровным счётом, девять человек. Все дамы были одеты в пышные кремовые платья, одинаково сшитые для всех. Больше всего, казалось, свадьбы ждала Анастасия, которая уже не могла усидеть на месте, мечась по комнате, и, тем самым, нарушая покой окружающих её девушек.
– Довольно, кубышка, прекрати глаза мозолить, – громко сказала Мария, останавливая сестру и крепко впиваясь пальцами в её плечо, – не ты, поди, замуж-то выходишь. Так сядь! – Мария проснулась в тот день в ужасном расположении духа, её выводила из себя даже любая мелочь, потому-то она и была столь груба со своей сестрой.
– Мария! – нравоучительно вступилась за младшую дочь Александра Феодоровна, – все мы переживаем в этот ответственный день за Ольгу Владимировну, но всё же, я бы попросила Вас быть сдержаннее, юная леди!
– Да, mother, – недовольно буркнула Мари и села на диван.
Вдруг скрипнула дверь наверху, и послышалось постукивание нескольких пар каблуков о деревянный пол. По винтовой лестнице церемонно спускалась княжна Ольга, ведомая под руку своей матерью. Выглядела невеста восхитительно: необыкновенное платье струилось, спускаясь шлейфом по ступеням вслед за идущей девушкой; еле видные из-под платья ноги были обуты в чудесные белые туфли, на руки были надеты белые шёлковые перчатки, а голову, заплетённую и превосходно украшенную, покрывала длинная белая фата, которая, как и платье, летела за невестой и закрывала её взволнованное, бледное лицо. Когда ожидавшие выхода дамы увидели княжну, они хором ахнули и принялись хвалить красу девушки. Ольга Николаевна отправилась просить кареты, когда сёстры и друзья окружили Ольгу, не в силах налюбоваться её красотой.
Кареты были поданы, все расселись по местам и поехали до церквушки, в которой их уже ожидали гости и непосредственные участники венчания. Тишина. Слышен лишь тихий говор людей. Князь К. стоит возле алтаря и ждёт начала церемонии. Вот подъехали кареты, которые так долго были ожидаемы. Владимир Львович, ждущий появления дочери, которую он должен был вместе с женой, конечно, довести до алтаря, начал уж волноваться, когда двери распахнулись, и вместе со снежным вихрем в прихожую комнату вошли прибывшие. Девушки тихо начали расходиться по своим местам.
– Ну, что, пока ещё княжна Маслова Ольга Владимировна, что чувствует сейчас твоё сердечко? – спросила Александра, подходя к сестре.
– Я не могу разобраться, – ответила она, чуть ли не плача, – много чего.
– Это хорошо, когда человек чувствует массу вещей одновременно, – произнесла Алекс, обнимая сестру, – Это и делает его человеком, я думаю, – добавила она и, улыбаясь, прошла в зал.
– Боже мой! – воскликнул князь Владимир, когда все разошлись, и он смог разглядеть дочь как следует, – Господи! Неужели я пойду к алтарю в окружении таких красавиц? Да меня же засмеют! – улыбнулся он.
Люди в зале почувствовали приближение начала и разволновались. Никому не сиделось на месте, когда оркестр заиграл церемониальную музыку. Ольга Николаевна разнервничалась, стоя рядом с мужем и дочерью, которая побледнела как снег, глядя на всех тех людей, которые ожидали её появления, потому княгиня стала поправлять и без того идеальные одежды.
– Ну, что, дочка, готова к новой жизни? – спросил отец, подхватывая княжну под руку. Та медленно кивнула, – Что ж, тогда идём! – весело объявил он, отдёргивая штору, отделявшую их от людей, и ступая на ковры.
Нельзя сказать, как долго шли они к алтарю, но Ольге показалось, что прошла целая вечность до того момента, как отец и мать поцеловали её щёки, и её ладони оказались в больших и крепких руках князя Сергея. Он смотрел на свою невесту, не переставая улыбаться, оттого и Ольге стало радостнее, и губы её растянулись в мягкой, робкой улыбке. Не успела княжна моргнуть и глазом, как она стояла уже безмерно близко к князю К., который медленно и нежно снимал с неё белую, пышную фату. Глаза Ольги закрылись, а губы почувствовали сладкий вкус поцелуя. Перед людьми стояла теперь молодая княгиня Ольга Владимировна К.
……………………………………………………………………………………….
– Ну и лицо у Ольги было, пока она стояла у алтаря, – шепнула Александра Андрею, когда те после окончания церемонии стояли в полной людьми гостиной дома.
– Знаешь сестра, у тебя всегда лицо такое, когда ты с Владимиром разговариваешь, – съязвил князь, – должно быть, это у вас глубоко семейное! Кстати, а где он? – спросил Андрей, – где Владимир-то? Я думал, что они с Олегом прибудут на свадьбу.
– Да, должны были, однако не сложилось что-то у них, то ли с учёбой, то ли с дорогой, – Александра грустно поглядела на кольцо, которое воплощало все её надежды и мечты, то самое кольцо, которое подарил ей на Рождество Владимир, – но знаю одно, что двадцать третьего апреля они точно прибудут на праздник.
– Двадцать третьего апреля? – переспросил Андрей, – А что за праздник-то? Неужели кто-то ещё замуж выходит? – решил пошутить князь, но заметив недовольный и немного гневный взгляд сестры, добавил, – да знаю я, что у тебя день рождения! Тоже мне великая дата! Что теперь и пошутить нельзя?
– Шутите, князь, пока живы, шутите! – недовольно проговорила Александра.
– Я моложе Вас, княжна, так что дольше жив буду! – выкрикнул Андрей и побежал, чтобы ненароком не попасть под горячую руку импульсивной сестры. Забежав за угол, он наткнулся, случайно, на Алексея, который, скучая, бродил по дому, не зная, чем себя занять, – Друг мой, чего мы скучаем? Неужели тебе нечем заняться? У тебя четыре сестры, Алексей, у тебя просто не может быть скучных дней!
– Эх, Андрей, сёстры есть, а всё-таки скучно! Сейчас бы, как в Лондоне, прогуляться по вечерней Москве, подышать свежим воздухом, – мечтательно проговорил цесаревич, глядя куда-то вдаль.
– Действительно, отчего бы и не прогуляться? – вскинул брови Андрей и хитро глянул на друга.
В общем, воспользовавшись всеобщим весельем, два молодых князя улизнули из дома и отправились гулять по вечернему зимнему городу, даже не подозревая обо всех непредвиденных и не очень приятных ситуациях, которые могли бы ожидать их на променаде.
– Хорош зимний воздух, – шумно вдыхая, проговорил князь Маслов, когда молодые люди отошли достаточно далеко от дома.
– Точно, – ответил Алексей, – и красота вокруг, – он обернулся, разглядывая окрестности города, – но это ведь только начало. Пойдём подальше от центра, туда, где жизнь настоящая и простая, – Андрей радостно кивнул, и мальчики отправились на восток.
Проходя всё дальше и дальше вглубь города, князья замечали, как Москва теряет свои краски, становится менее приветливой и радостной, но более мрачной. Люди, находящиеся на улицах, искоса смотрели на празднично и богато одетых мальчиков, переглядываясь и перешёптываясь. Улицы здесь были грязные и пустые, а дома полуразрушенные и холодные. Андрей подошёл к стенам зданий, на которых были расклеены какие-то свеженапечатанные листовки, и сорвал одну. Это был агитационный плакат такого содержания:
«ТОВАРИЩИ! ОСТАНОВИМ КАПИТАЛИСТИЧЕСКУЮ ТИРАНИЮ И БЕСПРЕДЕЛ! РЕВОЛЮЦИЯ – ПУТЬ К СЧАСТЛИВОМУ БУДУЩЕМУ НАРОДА. РАБОЧИЕ! ТОЛЬКО ОРУЖИЕМ МОЖНО ПРОЛОЖИТЬ НАДЁЖНЫЙ ПУТЬ К СВЕТЛОМУ БУДУЩЕМУ БЕЗ ГОЛОДА И САМОДУРСТВА САМОДЕРЖАВИЯ. КРЕСТЬЯНЕ! ТОЛЬКО ТРУДОМ МОЖНО ПРИЙТИ К ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРСТВУ, В КОТОРОМ НЕТ МЕСТА НИЩЕТЕ И РАЗРУХЕ. ТОВАРИЩИ, ТОЛЬКО БОЛЬШЕВИКИ ПРИВЕДУТ ВАС К РЕЗУЛЬТАТУ! ДОЛОЙ САМОДЕРЖАВИЕ! РЕВОЛЮЦИИ ДОРОГУ!»
– Господи, Алексей, ты только взгляни на это, – вымолвил тихо Андрей, с опаской озираясь по сторонам, глядя на развешанные повсюду плакаты и протягивая царевичу листок, – я думаю, нам нужно скорее уйти отсюда, – он схватил друга за локоть и поволок в обратном направлении, оборачиваясь и глядя в лица людей, в которых теперь отчётливо видел недовольство и злобу.
Подойдя уже ближе к центру города, где, переливаясь огнями, пышная Москва грела князей светом уличных фонарей, Андрей, наконец, замедлил шаг и отпустил руку Алексея, который принялся нервно читать данную ему листовку. Дойдя до конца, он долго не мог поверить своим глазам, а потом поднял их и тихо заговорил:
– Не могу поверить, что эти люди так плохо живут. Знаешь, когда мы отошли от центра, я сразу понял, что Москва отличается от Лондона. Здесь ходишь с опаской, напрягаясь на каждом повороте.
– Да, ты знаешь, Россия, будто заблудилась в сером холодном лабиринте, выходом из которого люди видят лишь революцию, но я знаю, что это не так. Есть другие пути, – говорил Андрей, но взглянув на грустно-отчаянное лицо Алексея, резко замолчал.
– Почему так? Люди нуждаются в нашем пособничестве, а мы и не знаем об этом. Сегодня же, нет, лучше завтра я поговорю об этом с отцом, – заключил он решительно, складывая листовку в карман, – Я не собираюсь мириться с тем, что в стране, наследником престола которой я являюсь, люди возмущены проводимой политикой и каждую минуту готовы пойти на бунт! Я сделаю всё, что будет возможно, я стану хорошим правителем своей страны.
– Это точно, – просиял Андрей, обнимая цесаревича за плечи, – ты будешь хорошим государем, а теперь пойдём лучше, а то поздновато уже для гуляний.
И молодые князья отправились обратно домой, где их ожидал серьёзный выговор от их матерей. Мальчики не понимали, насколько плохую новость они несут в дом, потому, в виду своей молодости и доброты душевной, не стали делиться переживаниями с взрослыми людьми, не осознавая всей серьёзности последствий данного происшествия.
Взвинченного состояния мальчиков никто не заметил: все были заняты очередными сборами. Следующего дня возвращались в Санкт-Петербург.
Глава девятнадцатая.
День двадцать третьего апреля 1913 года начался так же, как начинался он последние двенадцать лет. Все собрались в Александровском дворце, чтобы отпраздновать сразу два замечательных праздника: тезоименитство41 императрицы Александры Феодоровны и день рождения княжны Александры. Дело в том, что младшая из княжон Масловых родилась в день памяти мученицы Александры, то есть сам Бог дал девочке имя, и потому в этот день происходило грандиозное празднество, на которое съезжалась вся огромная семья.
Утром двадцать третьего числа начали приезжать гости, которые не успели приехать до того момента, люди, зачастую даже никому не знакомые, но важные для двора, и потому они принимались и встречались императорской семьёй с уважением и почётом.
С первыми лучами солнца, около пяти часов утра, в Царское село прибыли долгожданные Олег, захватив с собой своего брата Игоря, и Владимир. Константин Константинович с супругой так же должны были быть на празднестве, но, по сложившимся необычным путём обстоятельствам, они отбыли в Европу, где оставались и по сей день. Кроме всех, на празднество приехали молодожёны К., которые совсем недавно вернулись с вод42 и были полны сил и энтузиазма. Никого из семьи Масловых более не прибыл, так как Элен не захотела покидать институт более, а Наталья чувствовала скорое появление на свет ребёнка, потому и не решалась уезжать куда-то с тёплого, солнечного Крыма.
«День Рожденья!» С этой мыслью в голове проснулась теперь уже тринадцатилетняя Александра Маслова. Комната княжон, в которой спала девочка, как ни странно, была пуста, молодых Романовых нигде не было. «Как же это? – думала Александра, одеваясь и выходя из комнаты, – Что уж я, многого прошу, что ли? Я лишь хочу, чтобы друзья мои и семья были рядом, хотя бы сегодня, а они!» Александра прошла в уборную, умылась, причесалась и свежей и весенней вышла в свет.
– С Днём Рождения! – прогремело в спальне, когда девушка вошла туда. Это были все её друзья, которые притаились тихо за дверями комнаты в предвкушении появления княжны. Александра не ожидала такого сюрприза, потому немного оторопела, застыла, но потом вновь ожила и залилась добрым и заводным смехом, который лёгким эхом пролетел по всему дворцу, побуждая грустных и угрюмых людей тоже улыбнуться. Немного отойдя от смеха, Александра радостно подбежала к счастливым поздравляющим её людям, обнимая и целуя каждого из них.
– Как это волшебно! – повторяла она, – Спасибо! Спасибо! Замечательный сюрприз, мои хорошие, мои дорогие!
Александра светилась от счастья так, как не светилась она с самого Рождества. Любимые ею, дорогие сердцу люди были сейчас здесь, окружая её, даря своё внимание и заботу. Больше всех из присутствующих Александра оценила появление Игоря, с которым не виделась достаточно давно. Это был мальчик возраста Алексея, как копия похожий на свою мать. Только когда он улыбался, была видна порода Константиновичей, умных и мягких князей. После Игоря приветствовала именинница Олега и Владимира, по которым, за время их отсутствия, изрядно соскучилась.
– Олег! – крикнула Александра и бросилась на шею молодому князю, – Я так сильно скучала!
– Александра Владимировна, Вы ведь теперь взрослая, не так ли, нужно ли мне переменить своё отношение к Вашей особе? – он игриво, как только мог, изогнул бровь, но тут же получил тяжёлой княжеской рукой по плечу и больше не смел шутить в таком стиле.
Вскоре ажиотаж вокруг княжны Масловой прошёл, и все начали расходиться, чтобы поздравить вторую (официально, первую) виновницу торжества. Когда все, наконец, удалились, Александра осталась в гостиной лишь с одним человеком, и вы, должно быть, догадываетесь, что это был именно Владимир.
– С Днём Рождения, – проговорил он, подходя к княжне, – как жизнь у взрослых дам?
– Владимир, ты ведь видел, как закончился аналогичный разговор с Олегом? Так не провоцируйте меня, светлейший! – Александра строго, но всё же влюблено взглянула на князя, немного задрав подбородок вверх.
– Конечно, princess, весь дом уже говорит о том, как бы не попасть под твою маленькую, но такую тяжёлую ручку, – сказал князь, обнимая Алекс, – Как живётся в Петербурге после посещения исторической столицы?
– Москва не мой город, и ты это знаешь, Владимир. Я по-прежнему искренне верю, что Санкт-Петербург – жемчужина России. Я рада, что вы с Олегом выбрали время, чтобы посетить наш скромный праздник.
– Скромный, это тот, на который вся знать страны съехалась или, может быть, я что-то путаю? – засмеялся Владимир, тепло оглядывая княжну, – однако мы почли за честь приехать к вам, к тому же нам пора было взять небольшой отпуск.
– Небольшой? – с ноткой печали в голосе переспросила Александра, – Так, когда вы уезжаете?
– Боюсь, что завтра, princess.
– Неужели уже завтра? – вскрикнула княжна, – и Олег едет с тобой?
– Дорогая моя Александра, Олег, по какой-то причине, пользуется необыкновенной популярностью у Вас сегодня. Должен ли я волноваться? – шутливо вопросил Владимир.
– Ах, право, Владимир, я даже не знаю. Если Вам хватит ума на это, то дерзайте! Так что же, – Александра вернулась к прежней теме, – неужели вы завтра уезжаете, и с этим ничего нельзя поделать?
– Увы и ах,
Но мы должны
Отчизне годы посвящать,
И, забывая о любви,
Ей постоянно пособлять, – промолвил экспромтом Владимир, наклоняясь ближе к Александре, – Но, Аля, я как всегда, буду писать тебе. Ты же знаешь, я держу своё слово.
– Знаю, но от того не легче, – пробормотала Александра, скрестив руки на груди, – Однако отчего же говорим мы про завтра, когда у нас есть целый свободный день! – обрадовалась девочка и весело побежала к лестнице, призывая Владимира бежать за ней. Они уже почти спустились до гостиной, когда Александра вспомнила про свой подарок Александре Феодоровне и пулей пустилась бежать по ступеням назад наверх.
«Ну и шустрая особа» – подумал Владимир и, пожав плечами, пошёл туда, где были все люди: отправился дожидаться появления императрицы. Александра же, снося всё на своем пути, забежала в спальню, аккуратно и тихо открыла свой тайный шкаф, взяла оттуда презент и пустилась бежать обратно, очень уж ей хотелось застать момент самого выхода императрицы. Покинув гостиную, Александра пустилась бежать по длинному коридору, в конце которого она наткнулась на саму Александру Феодоровну, шедшую к лестнице и тихо разговаривающую с каким-то мужчиной, одетым в рясу. Заметив Александру, которая на полном ходу чуть не сбила шедших людей, императрица искренне улыбнулась и представила Александру своему собеседнику, а сама Алекс, переводя дух, подбирала слова поздравления. Лихорадочно думая, она рассматривала незнакомца, который шёл рядом с Александрой Феодоровной: это был высокий и худой мужчина с жёлтой, слегка морщинистой кожей; одет он был, как человек бога, то есть, как священник, а лицо его изображало спокойствие и набожность; жёсткие волосы спускались до плеч его и борода равномерно покрывала подбородок, однако когда он перевёл взгляд своих глубоко сидящих серых глаз на Александру, девочка почувствовала, что не может сделать и шагу и, будто задыхается. Это был Григорий Ефимович Распутин. Этот близкий к императрице человек за одну секунду парализовал юную и впечатлительную Александру, которая смогла сделать прерывистый глубокий вздох, только когда императрица поинтересовалась всё ли у неё хорошо. В глазах у Алекс защипало от запаха, который исходил от Распутина: это был сильный аромат одеколона, сплетавшийся с другим, металлическим вкусом. Это был запах смерти: только так смогла охарактеризовать его княжна Маслова. Забыв все свои мысли по поводу поздравления, Александра промямлила что-то непонятно, судорожно поглядывая на Распутина, всучила императрице подарок и бежала прочь от этого неприятного и страшного человека.
Когда Александра прибежала в гостиную, Александра Феодоровна уже вышла и говорила свою речь. Всё это время рядом с ней стоял Распутин, глаза которого, как казалось Алекс, постоянно следили за ней. Пробираясь испуганно через плотно стоявших людей, чтобы только сбежать от его угнетающего взгляда, Александра столкнулась с Олегом, мягкими, спокойными глазами оглядывающего залу.
– Что случилось, княжна? Тебя кто-то обидел? – спросил беспокойно он, заметив Алекс, и, не дождавшись ответа, вывел девочку из шумной, многолюдной комнаты.
– Нет… – Александра чуть ли не плакала, глядя в светлые глаза Олега, видя его и там, – нет. Олег, я могу рассказать тебе что-то, о чём ты никому не должен будешь рассказать?
– Конечно, – проговорил, немного запнувшись князь и подошёл к девочке ближе, встревоженно глядя на покрывшееся мертвенной белизной лицо княжны, – Алекс, неужели я дал тебе повод мне не доверять?
– Ты …нет, нет… но то, что я тебе сейчас скажу, тебе точно не понравится, – прошептала она, заглядывая в серьёзное лицо Олега, как бы оценивая шансы на то, что князь её поддержит.
– Александра, что случилось? Мне стоит волноваться?
Алекс только чуть качнула головой, после чего рассказала про свою встречу с Распутиным, возможно, нечаянно преувеличив масштаб произошедшей трагедии.
– Он посмотрел на меня, я знаю, он почувствовал, что я невзлюбила его. В его глазах я видела жажду крови. А теперь, теперь он хочет меня убить, – шёпотом закончила она.
Олег вздохнул облегченно, услышав историю княжны, но посмотрел внимательно и спокойно на Александру.
– Ты мне не веришь! – вскрикнула испуганно Алекс, заметив исчезнувшее во взгляде князя беспокойство.
– Я верю тебе, конечно же, верю, просто не думаю, что всё, о чём ты подумала действительно является правдой. Мне никогда не нравился Распутин, но я не думаю, что он способен на убийство. Он жалкий шарлатан и не больше того. Я не понимаю только, почему ты боялась рассказать мне об этом?
– Потому что, все знают, что Романовы обожают Григория Распутина. Что если бы Александра Феодоровна узнала, что мне он не нравится? Она бы запретила мне видеться с моими друзьями, с тобой и с Владимиром…
– О, Александра, все Романовы его обожают? Его любит только императрица наша, остальные относятся к этому человеку довольно, гм, прохладно, к тому же ты дороже Романовым, чем какой-то Распутин, так что даже не думай об этом. Он не должен пугать тебя, а вот ему бы самому стоило опасаться Александры Владимировны Масловой, которая умеет не только стрелять из револьвера, но и драться, да?! Эй, Александра, против тебя он не может иметь ничего, – улыбнулся Олег и подмигнул своей оппонентке, которая потихоньку приходила в себя, – Ну, в крайнем случае, я поговорю с ним лично, тогда-то точно у него не останется претензий.
– И костей, – усмехнулась, шмыгнув громко носом, Александра.
«Да уж, если разговор не задастся, то и костей может не остаться» – подумал Олег, когда выходил с окончательно успокоившейся Александрой из комнаты.
Весна была в самом апогее своём, и на улице было не холодно и сухо. Олег остался один: Александра упорхнула от него к Владимиру, Алексея и Андрея видно не было, они, должно быть, растолковывали смысл жизни князю Игорю. Никого не было вокруг, только цветущий Александровский сад.