Я растерянно оглядываюсь по сторонам в поисках поддержки. Теперь уже все эти люди буквально отвернулись от наших мест. Делаю вдох, сжимаю руки в кулаки, заставляю себя выйти из оцепенения.
Я подлетаю к пацану.
– Встань. – говорю я. Голос дрожит, ладони липкие от пота.
Он смотрит на меня, на лице у него крупные красные прыщи, из некоторых выглядывает засохший гной. Он улыбается. Зубы у него желтые. Он издевательски крутится, отдавливая ноги моему сыну. Сын пытается раскачиваться из стороны в сторону. Сын мычит.
– А? – хрипит пацан полусломавшися голосом, продолжая улыбаться, – я не слышу!
– Да ничего твоему идиоту не будет, – говорит женщина, спокойно усаживаясь на мое место, – ты манерам за столько лет не научила, пусть у нас поучится.
Сын продолжает мычать. Сын резкими движениями хватает и отпускает поручень.
– Ладно, Сашка, – говорит женщина своему пацану, – отпускай его.
– Пусть сначала извинится! – гогочет ее Сашка.
– Да отпустите! – кричу я, – Встаньте! У него аутизм, он не может извиниться!
– Ой, да что ты истеришь. Сама бухала и кололась, брюхатая когда… – начинает было женщина, но я не собираюсь дослушивать. Я наклоняюсь к ней. Я отвешиваю ей звонкую пощечину. Затылком чую, что толпа поворачивается к нам.
«А! Теперь-то они смотрят, слишком интересное шоу, чтобы пропускать, да?» – успеваю подумать я, прежде чем женщина бросается на меня и вцепляется своими длинными ногтями в мои щеки.
Кто-то нас разнимает.
Поезд замедляется, поезд останавливается. Нас с сыном выталкивают на платформу.
«Осторожно, двери закрываются,» – слышу я безразличный, но приятный и смутно знакомый голос, – «уважаемые пассажиры, будьте…». Он тонет в реве и стуке электродвигателя. Поезд исчезает в тоннеле. Я обнимаю своего сына, глажу его по волосам, раскачиваюсь, убаюкиваю его.
Вечером я сижу за ноутбуком и смотрю на статью с заголовком: «Очевидец драки в метро с участием матери ребёнка-аутиста раскрыл подробности инцидента в соцсетях». Я поворачиваюсь к своему мужу, который не притрагивался к сигаретам уже пять лет, а теперь молча курит в вытяжку над плитой.
– Давай переедем в Израиль, а? – вырывается у меня.
И мой муж, заслуженный врач Российской Федерации, почетный донор Москвы, гениальный хирург, человек, спасший сотни жизней, патриот до мозга костей…, – соглашается.
– Это, видимо, не наше место, – говорит он.